Семь часов тридцать восемь минут — именно столько времени ушло чисто на работу. Определённо требовалось уделить большое внимание оптимизации процесса модификации, но пока… Пока нужно, чтобы конкретный опыт увенчался успехом.
Миранда устало села и обвела взглядом собравшуюся в мастерской ставшую такой привычной компанию. Вот Тенеан — верный помощник и моральная поддержка, своим беспокойством о других готовый составить конкуренцию Ноэлю, без которого тоже не обошлось — помимо прочего, сегодняшний опыт представлял для него интерес с профессиональной точки зрения, ведь в будущем придётся проворачивать подобные манипуляции. Ещё присутствовал Эндрю. Уже сложно представить его без Ми-Эр поблизости, он даже сам настаивал, чтобы она продолжала быть его надзирателем, даже если этого больше не требовалось. А также Эндрю было поручено заняться обновлением программной части.
Все утомились. Сколько тестов ни проводи, насколько тщательно ни готовься, релиз всё равно остаётся делом нервным, трудоёмким. Сейчас наступила пятиминутная передышка перед самым ответственным моментом — включением. Уже и кожа на всех стыках аккуратно склеена, и одежда надета — шла бы речь об обычном андроиде, можно было обойтись без этой чисто косметической части, но кому-то чувствующему не понравится предстать перед компанией в обнажённом виде. Да, такое применимо не всегда и не к каждому чувствующему, взгляды, воспитание, личные нормы очень важны, а Ми-Эр в этом плане представляла собой чистый лист. Раньше.
Чтобы ускорить процесс, чтобы результат был заметнее, в неё пришлось вложить некоторые черты — основы, на которых в будущем сформируется личность. Пришлось скомпоновать некоторые знания о чувствах и Тенеана, и Эндрю, и Вильена. Иначе потребуется слишком много времени, пока Ми-Эр настолько адаптируется к чувствам, чтобы заиметь собственные реакции на различные события. Также ожидалось, что часть характера проявится за счёт синхронизации новой системы с воспоминаниями — как минимум это могло послужить базой для отношений с окружающими. Чтобы не случилось перегрузки, синхронизацию Эндрю проводил в симуляции и уже получил некоторые результаты, в которых мало смысла без правильно функционирующего тела.
Колеблясь, Миранда потянулась к пульту. Она переживала не только за успех эксперимента, но и о реакции Ми-Эр. Каково осознать, что являешься просто заменой другого человека? Копией, пародией, не имеющей ни своего лица, ни голоса, ни имени. Чья ценность только сходстве, а без неё… Без неё для своих создателей ты просто очередной робот. Точнее, так могло показаться со стороны. Миа и Мик никогда не путали свою биологическую дочь с андроидом, испытывали привязанность к своему творению не из-за внешности. Но на эмоциях это легко упустить.
На плечо легла тёплая рука. Подняв голову, Мира встретилась взглядом с ободряюще улыбающимся Тенеаном.
— Всё будет хорошо. У неё нет причин тебя обвинять. Даже после всех изменений в её разуме должно сохраниться достаточно рациональности, чтобы понять — будь она только заменой, её бы отключили с твоим прибытием за ненадобностью.
— Зато мне рациональности иногда недостаёт, — нервно рассмеялась Миранда и активировала Ми-Эр.
Едва заметное шевеление. Недовольный выдох. Ми-Эр поморщилась и прикрыла глаза рукой, а другой опёрлась на стол, садясь. Миранда ещё не успела ничего сделать, даже свет не убавила, как мимо пронёсся Эндрю.
— Сработало же? Сработало? — нетерпеливо воскликнул он, схватив Ми-Эр за плечи и неотрывно следя за мимикой.
Она снова ненадолго нахмурилась — что за безобразие творится, едва руку отпустила, как уже хватают и почти на ухо кричат? И что должно сработать? После пробуждения восприятие реальности возвращалось очень плавно, постепенно, неспешно. Из-за чего совершенно непривычные, незнакомые ощущения казались естественными, словно дыхание, о котором обычно и не задумываешься, но вот иногда случается: вспоминаешь о нём, замечаешь, из-за чего ощущаешь иначе, чётче.
— Похоже на то… — ответила Ми-Эр и улыбнулась неловко, как человек, который только учился пользоваться лицом.
От этих слов Эндрю просиял и крепко обнял её, тем самым заставив замереть с совершенно растерянным выражением. Впрочем, своей переменчивость он изменять не собирался, и через несколько секунд отпрянул, начал придирчиво рассматривать.
— И… Как оно? — Первый вопрос прозвучал тихо, неуверенно. — Ты сама осознаёшь, что чувствуешь? Перегрузок из-за этого нет? Ошибок?
— Я скажу, если буду не в порядке.
Ми-Эр говорила лучше, чем недавно пробуждённые люди. Оно и неудивительно: в отличие от тех, она видела много примеров обычной складной речи, а сейчас могла воспользоваться этим опытом. Потому что теперь заглушилась установка о лишних, бессмысленных словах.
— Точно скажешь? Не решишь умолчать, посчитав того не стоящей мелочью? — беспокойно уточнил он.
— По себе судишь? — подколола Ми-Эр и сама своим словам удивилась. — Э… Н-неважно… — Очень неловко, когда подсознание уже адаптировалось и выдаёт естественные реакции, а сознание за ним не поспевает. — Мило, что ты так обо мне беспокоишься.
— Я н-не!.. — Эндрю вздрогнул, почти подпрыгнул и сделал шаг назад. — Н-ничего я не б-беспокоюсь! Просто… Это… М-мне тоже важно, чтобы э-эксперимент прошёл удачно. Да! Вот! Н-не… Не надумывай лишнего!
Сторонние наблюдатели не смогли сдержать улыбок при виде этой сцены, но постарались корректно их скрыть. Миранде, которая всё ещё сидела за пультом, пришлось для этого уткнуться в живот стоявшего рядом Тенеана. С реакций Эндрю иногда слишком сложно не веселиться, но он обидится, если заметит это.
— Да-да, как скажешь. — Ми-Эр кивнула с таким видом, что без слов ясно: не поверила, и соскочила со стола.
В отличие от подросшего оригинала, Ми-Эр была с Эндрю одного роста, поэтому спрятать взгляд за чёлкой у него получалось хуже. А все попытки отвернуться, чтобы не пересекаться с заинтересованными, слегка прищуренными глазами, оканчивались тем, что он всё равно поглядывал в её сторону.
Ми-Эр снова попыталась изобразить улыбку и хотела было протянуть руку, но замешкалась. Разум всё ещё пытался восстановить свою абсолютную власть над ситуацией, сопротивлялся бессмысленным действиям, отказывался понимать их. Почему, зачем она хотела дотронуться? Для чего разглядывала лицо, пытаясь уловить, разобрать чужие эмоции? Сколько раз Ми-Эр наблюдала за подобными переменами чужих слишком подвижных лиц, но никогда не проявляла внимания к тому, что не являлось сигналами об опасности. Она сглотнула и опустила руку. Когда Эндрю заметил этот жест, его губы дрогнули.
— Кхм! — Миранда кашлянула, привлекая внимание, и встала, подошла к андроидам.
Сейчас обладательницы одного шифра выглядели одинаково неуверенно, пусть и по разным причинам.
— Здравствуй. — Мира нервно провела рукой по шее. — Ха… Столько сказать хотела, а теперь в голове пусто и не знаю, с чего начать.
— Начни с конца, — предложил Эндрю.
Миранда бросила на него недоумевающий взгляд. Сам только-только мялся и совершенно неубедительно оправдывался, а теперь первый советы раздаёт. А впрочем… Она махнула рукой и коротко рассмеялась.
— Почему бы и да. Так будет проще. Перейду сразу к сути. До этого момента ты была мной, но только десять лет назад. Тогда родители подобным образом хотели восстановить для себя образ семьи. Хотя довольно скоро ты уже стала для них не дубликатом дочери, а ещё одним ребёнком. Мы похожи. Но ты — это ты, не копия, не замена. И не обязана оставаться ею ни в каком виде. Поэтому если ты придёшь к мнению, что тебе не нравится такое тело, имя, — что угодно, из-за чего ты не можешь почувствовать себя собой, скажи об этом. Мы это изменим.
Рассматривая Миранду, Ми-Эр задумчиво молчала. Она ещё не поняла, как относится к сложившейся ситуации. В том, чтобы родиться заменой совершенно чужого для тебя человека, чувствовалось что-то горчащее. Ком в горле, который если проглотить, станет тяжестью в груди. Копия. Для многих — просто лишённое чувств и возможности повзрослеть подобие настоящей Ми-Эр, для кого-то — искривлённое отражение человека из прошлого. Казалось, останься она такой, никогда не получится стать чем-то оригинальным. Собой.
Но не будь прототипа, не будь человека, которого попытались ею заменить, она бы и не появилась вовсе. Ми-Эр перевела взгляд на Эндрю. Отсутствие интереса ещё не значит слепоту. Она всё-таки очень долго наблюдала за его поведением, анализировала то, что могла. А что не могла, то удалось лучше понять сейчас: не напоминай она так сильно человека из прошлого, чувствами наделили бы кого-то другого. Она родилась из подобия другим.
Люди ведь тоже не на ровном месте берутся. Их формируют родительские гены. В некотором смысле они тоже копии, только без возможности настолько легко изменить себя, стереть следы чужого влияния. И она ребёнок. Но творение не скрещивания генов, а желаний.
— Не так уж мы и похожи сейчас, — ответила, улыбаясь уже естественнее, непринуждённее. — Нас не так-то просто перепутать. И, думаю, я привыкла к этой внешности достаточно, чтобы другая показалась чужеродной. Но вот имя… Наверное, теперь оно не подходит ни одной из нас.
Ведь то даже именем не назвать. Часть шифра. Наименование детали, от которого люди обычно избавлялись, переходя на новый этап, начиная новую жизнь после пробуждения. Справедливо поступить с андроидом также.
— Действительно. — Миранда усмехнулась и наконец расслабилась. — Тогда есть на примете желаемое?
— Я бы не хотела брать совсем случайное… Эр… Эри… Эрика!
Ответ не заставил себя ждать и сначала удивил, а потом Мира вспомнила: так звали героиню фильма. Того мюзикла, который они смотрели вместе. Когда знаки внимания со стороны Эндрю зародили мысль, плодом которой стал этот день.
— Что ж, тогда… Приятно познакомиться, Эрика.
— Мне тоже, Миранда.
Они пожали друг другу. А после техники принялись приводить в порядок рабочее место, ведь рабочий день подходил к концу, тогда как андроиды отошли к дивану. На первый взгляд могло показаться, что теперь уже Эрика легко приняла изменения, но если присмотреться, то на лице время от времени мелькала ошарашенность.
Конфликт восприятия. Чувства, пояснённые кусками чужого кода, поддерживаемые физическими откликами новых устройств, шли так легко и естественно, словно присутствовали всегда. Но память-то знала: это не так, это ненормально. Разум тревожился, потому что не мог и не хотел в полной мере заглушить новые сигналы. Такие нелогичные, неуместные для прошлого «я». Они порождали лишние, ненужные слова, действия, мысли. Беспорядок. Захламление. Которым Эрика не способна сопротивляться. Которые настойчиво становились частью неё.
— Ты точно в порядке? — уточнил Тенеан, подсаживаясь к Эрике.
— Непривычно. Наверное, нужно время, чтобы привыкнуть. Пока что кажется, что чувства мои и не мои одновременно.
Она сцепила пальцы в замок и смотрела на руки, словно надеясь где-то там найти если не ответ, то подсказку. Когда она опиралась только на разум, то понимала каждое своё действие, теперь же мерцало ощущение, что иногда телом управляет кто-то посторонний, с неуловимым и непостижимым ходом мыслей.
— Адаптация не должна занять много времени, — заверил Тенеан, накрывая её руки своей. — Но если останутся дискомфорт и рассинхронизация — обязательно скажи. Опыт новый, ошибки возможны, но ты не должна терпеть наш недостаток компетенции.
— Я… Я просто не уверена, что… Смогу ли я отличить ошибку, неполадку от того, к чему просто не привыкла?
— А зачем тебе отличать? — Эндрю фыркнул. — Это их работа: понимать, что нужно исправлять, а что так и задумано. Не забивай голову чужими делами и просто сообщай о неудобствах.
— Ложные сообщения — нерациональная трата времени.
Эндрю вскинул бровь и щёлкнул Эрику по лбу. Она прикрыла рукой место удара и ответила недоумевающим взглядом. За что такая реакция? Всё же правильно сказано!
— О, отреагировала! А уж подумал, в тебе отключилось всё то, что мы столько времени устанавливали.
— Ударом по лбу ты бы всё равно ничего не починил! — возмущённо заметила Эрика.
— Не знаю, не знаю. Когда-то работу техники и такими методами исправляли.
— Это не могло на самом деле работать. Совершенно неадекватный подход, подкреплённый рядом удачных случайностей. Довольно распространённая ошибка, когда действие связывают с откликом, не рассмотрев внутренние процессы.
— Отец мой тостер, я тебя сейчас снова щёлкну! — воскликнул он, резко отпрянув и приложив руку к груди.
— Твой отец не может быть тостером, потому что…
— Эри, если ты сейчас это всё на полном серьёзе говоришь, то щелчком всё не ограничится! Т-ты чего начала? Я… Я ж только порадоваться успел, что теперь смогу с тобой нормально… П-по-человечески попытаться, а не в одну сторону… М-мы же могли бы попробовать…
Эрика рассмеялась. Тихо, сбивчиво. Иначе пока не могла. Да, она способна показать старую себя, что и сделала сейчас провокации ради — в отместку за лоб.
— А что могли бы? М? Ты договаривай-договаривай, — подначивала, ожидая, что Эндрю отвернётся или резко перескочит на другую тему.
Вместо этого он внезапно успокоился, едва заметно поджал губы и посмотрел на Эрику серьёзно и немного тоскливо. Сжав запястье, грустно усмехнулся и ответил:
— Я бы хотел, чтобы теперь мы смогли хотя бы стать друзьями. Даже если раньше я не мог ни на что надеяться, всё равно привязался к тебе. И хотел твоего пробуждения, чтобы получить хоть какой-то ответ. Будь то отказ или согласие — неважно. Я не отбираю у тебя право выбора. П-просто… — Голос дрогнул, Эндрю тяжело сглотнул. — Ничего хорошего не будет, если жить надеждой, основанной на неопределённости. Чем дольше так делаешь, тем тяжелее потом столкнуться с правдой, отличной от ожиданий.
На этот раз Эрика не стала задумываться, просто положила руку Эндрю на плечо и почувствовала, как он вздрогнул. Не отпрянул. Они провели вместе столько времени, что Эрике тоже впору привязаться. Умей она такое раньше.
— Я не знаю, что значит быть друзьями, но почему бы и да? Давай попробуем. Не могу сказать, что сейчас чувствую то же самое, но исходя из совместных воспоминаний, я думаю, что не против обзавестись новыми.
Эндрю широко улыбнулся и набросился с объятиями. Эрика точно упала бы, не окажись сзади поддержавшего их Тенеана. Он тоже радовался. И за детей, которые начали находить общий язык, и за успех эксперимента. И потому, что волнения Миранды не оправдались.
Техники вскоре закончили. Ноэль ушёл, так как пообещал Маргарет отужинать вместе, остальные же направились в дом к Мицерам. Они уже получили сообщение и с нетерпением ждали встречи с новой пробудившейся дочерью. Особенно Миа. Она прямо с порога перехватила Эрику и завалила вопросами. Обо всём подряд. От беспокойства о прошлых отношениях до желаемой будущей деятельности, предпочтительных цветах в одежде, длине волос, обращениях. Словно за такое короткое время она успела что-то о себе понять!
Спас положение осадивший супругу Мик, который тут же пояснил, что с ответом никто не торопит, к Эрике прислушаются, когда она будет готова выразить своё мнение. А также добавил, что приказ о работе наблюдателем уже с месяц не актуален, его просто не отменяли из-за излишней настойчивости Эндрю. Теперь же она точно не обязана оставаться в роли надзирателя.
— Может, не совсем как надзиратель, но как компаньон я бы рядом осталась. Если Эндрю не против помочь в адаптации и отвечать на вопросы. Возможно, глупые.
— Конечно, не против! Сколько хочешь спрашивай! И рядом оставайся. Ты же тоже мне здесь всё объясняла.
— Это была несколько иная ситуация, но твоим согласием я всё равно воспользуюсь.
Все прошли за стол. Хотя для андроидов еда бесполезна с практической точки зрения, они могли потреблять пищу. Чтобы быть ближе к людям. Чтобы тоже получать удовольствие от разных вкусов. В своё время это помогло Эндрю одурачить окружающих, которые определённо что-нибудь заподозрили бы, в какой-то момент осознав, что никогда не видели, как он ест, встречая отказы при попытках угостить.
Во время ужина Тенеан глянул в сторону окна и неожиданно вскочил, подбежал к тому. Счастливый и зачарованный, он обернулся и поманил к себе Миранду.
— Что случилось? — спросила она, подходя.
— Снег пошёл! Ты ведь ещё не наблюдала за снегом? Посмотри! Первый снег в году — это всегда особенный момент.
Не только Миранда, но и Миа поспешила подойти, потащив за собой Мика, а Эндрю утянул к окну Эрику. Был бы сейчас день! Но даже скромного вечернего освещения хватало, чтобы попасть под чары белого танца. Обычное погодное явление, таящее в себе частицы необъяснимого чуда, заставило отложить все дела и выйти на улицу. Чтобы подставить лицо белым хлопьям, вглядываясь в высь, руками ловить снежинки и рассматривать их.
— Тенеан, а ты любишь зиму? — спросила Мира, когда они вернулись с улицы и уже поднялись в комнату.
— Конечно. — Он сел рядом на кровать и обхватил её замёрзшие щёки тёплыми ладонями. Начал медленно поглаживать большими пальцами. — И зиму, и весну, и лето, и осень. Во всех временах года есть что-то прекрасное. То, за что их можно полюбить.
Мира потянулась к лежавшему на подушке сложенному пледу и, расправив, накрыла им их обоих, словно на время создала маленький и уютный мир на двоих, в котором остались только воодушевление от прогулки, тёплые чувства и любовь к жизни.
— Я тоже хочу увидеть это прекрасное. Вместе. Ведь одна легко могу что-то упустить. Есть ещё так много вещей, которым мне нужно научиться, понять.
— Обязательно научишься. Ведь впереди ещё вся жизнь, весь мир.
Тенеан обнял Миру и упал спиной на кровать, потянув её за собой. Она удобнее устроилась у него на груди. Под щекой размеренно билось механической сердце того, кто открыл перед ней эту жизнь, за окном продолжали кружить снежинки. Минуты покоя, пусть даже временные, стоили того, чтобы замереть и просто насладиться моментом. Ведь жизнь — это не только кардинальные перемены и глобальные события, но и маленькие радости, которые важно научиться не упускать.
Зима. Скоро снег покроет этот и без того безликий, стерильный город, сделав его ещё светлее. Но в этой белизне будет что-то живое и настоящее. Сказка обледеневших ветвей, пушистый сугробов. Они закроют собой людские творения, дав возможность представить, что если зарыться поглубже, можно найти что-то интересное, особенное. Может даже старый мир! Или новый, но тот, в котором снова есть люди.
***
Шли дни. Ещё один. Пять. Семь. Вот уже миновало пятнадцать с того момента, как группа разведки отбыла на Новую Землю. От них регулярно приходили сообщения, пусть даже в них не удавалось многое сказать. Но в день прибытия связь оборвалась.