Стоило починить глушители, как дела у группы пошли гораздо бодрее. Да, они понимали — рано или поздно радикалы засекут сам факт работы глушителей, но лучше уж так, чем если обнаружение начнётся сразу с перехваченного сообщения. В любом случае необходимо действовать как можно быстрее.
Сидя на крыше, Римма следила за улицей. Её задача — не пропустить сигнал и проследовать за целью, которую сейчас обрабатывала Шарли. То, каких взглядов придерживалась мирная оппозиция по части пробуждения людей, не делало из них в остальном белых пушистых, невинных ягнят. Если кто-то стал жертвой подобных заблуждений — проблема в его нежелании видеть и принимать правду. Иначе для чего столько оружия и психотропных препаратов? Почему «разведчик» почти стал синонимом к «убийце»? Благих целей редко когда можно достичь только благими средствами. Особенно когда противник не будет ждать и обязательно воспользуется твоей слабостью. Простите, добротой.
То, что можно было украсть из менее защищённых источников, уже украдено и передано на базу. Разведка не работала с данными, кроме тех, которые касаются непосредственно миссии, и не хранила их. Правильно распорядившись полученной информацией, можно нарушить несколько планов радикалов. Да, мирные занимались и таким, просто куда реже желаемого удавалось заранее узнать, где и когда в следующий раз решат навести хаоса.
Города Новой Земли не засыпали полностью, продолжали жить даже ночью. Пусть так, но для проникновения на чужую базу это время всё равно подходит лучше — днём больше бодрствующих, а те, чей сон неожиданно прервали, некоторое время соображают медленнее. Чтобы не попасться в первую же минуту, необходимо обмануть охранную систему, а для этого — считать данные радикала, который как раз ещё не вернулся с поверхности.
Шарли обладала внешностью лёгкой мишени, наивной, глупой, но привлекательной девушки, особенно в сочетании с усиливающей эффект маскировкой, да и вести себя умела соответствующе. Однако из всей группы она обладала наиболее хорошо подвешенным языком, а ещё, благодаря модификациям и если не брать в расчёт Шона, наибольшей устойчивостью к алкоголю. Подцепив на улице нужного человека, она уже второй час сидела с ним в баре, заговаривая зубы и методично напаивая. Сначала убеждалась, что цель выбрана верно, потом доводила до кондиции, чтобы обезвреживание не превратилось в очередную погоню с перестрелками.
— К-кажется, м-мне не очень хо-орошо. — Услышав в наушнике Шарли, Римма напряглась. — Т-ты не мог бы м-меня проводить? — жалобно попросила та.
Ответ цели едва ли удалость разобрать, стало ясно лишь то, что он согласился. И звучал совсем нетрезво.
По плану Шарли должна довести цель до дома — случайно выбранного, с заранее взломанным замком, — и скрыться в подъезде. После дело за Риммой: выследить, обезвредить, добыть информацию. Почему Шарли не могла сделать это сама? Во-первых, во имя убедительности маскировки и успеха операции, ей пришлось оставить оружие — цель ожидаемо не гнушалась распускать руки, поэтому могла нащупать подвох. Во-вторых, устойчивость устойчивостью, а в нетрезвом виде лучше не стрелять.
Сегодня ветер был особенно резким и холодным, особенно если сидеть на крыше без возможности размяться. Над головой проносились облака, а звёзд между ними особо не разглядеть из-за яркого освещения внизу, но Римма сейчас смотрела не наверх, а на часы. От бара до дома спокойным шагом идти минут семнадцать. Заплетающимся — немного дольше. Надо проверить заряд в пистолете, растереть конечности, оповестить остальную группу. В первую очередь Шона — тот должен успеть прибыть на место.
Ориентировочно ещё пять минут — время включить визор. На самом деле не возникало желания, чтобы цель появилась быстрее. Ведь эти минуты — последняя передышка, после которой… Что ж, в худшем случае можно и жизнь отдать. Зато в случае успеха они скоро покинут Новую Землю.
Идут. На сонной улице даже неисчезающий шумовой фон города не мешал услышать шаркающие шаги, переплетающиеся с постукиванием каблуков. Двое медленно шли по улице. Со стороны так сразу и не понять, кто на кого сильнее опирался. Они продолжали разговаривать, довольно громко и путанно, смеялись. Даже с крыши Римма могла заметить, как похабно мужчина держал Шарли, то и дело надолго опуская руку к заднице. А она хихикала, подыгрывала, покачивая бёдрами. Прижималась, проводила рукой по груди. Так заигрывающе, по-кошачьи.
От этой сцены становилось особенно мерзко, если представить, как Шарли приходилось вести себя в течение вечера. И как цель обращалась с ней. Римма могла слышать самые важные части разговора, и по чёткости голоса понимала — Шарли чуть ли не в ухо дышали, сопровождая это шорохами одежды и причмокиваниями.
Они остановились у подъезда. Мужчина засосал Шарли, сказав что-то о плате за сопровождение, та на прощанье стрельнула глазками и скрылась в подъезде. Он некоторое время оставался на месте, смотрел на дверь, потом поднял взгляд к окнам — пришлось отодвинуться от края крыши, чтобы не попасть в поле зрения, выматерился, закурил и медленно пошёл прочь. Римма поверху направилась следом. На маршруте как раз имелась ещё более глухая улица.
Немного опередить. Затаиться. Прицелиться. Выстрелить.
Римма шустро спустилась вниз к бессознательному мужчине. Отправила сообщение Шону, а сама достала считыватель. Когда напарник прибыл, они оттащили тело в сторону, чтобы точно раньше времени на глаза никому не попалось. Пока Шон загружал новые данные в глушитель, Римма сверялась с картой.
— До ближайшего входа сто метров, — оповестила она одновременно всю группу. — Будьте готовы, — а это уже относилось к тем, кого рядом не было.
Пробраться на базу предстояло только двоим. Шарли должна была вернуться к Лоранду и приходить в себя, Амадеус и Джинни управляли передатчиками и следили за обстановкой, готовые в любой момент оказать поддержку.
— Закончил. — Шон спрятал включённый глушитель.
— Тогда идём.
Пустынная улица. Тихая, обманчиво всеми забытая, но, в отличие от многих, не лишённая скрытых камер. Уже взломанных благодаря одному умелому андроиду, а потому успешно обманутых. В обходе городских систем наблюдения Эндрю смыслил даже слишком хорошо, он же объяснил, как при помощи глушителей послать ложную информацию охранной системе. Очень уж такими навыками напоминал Деструктора, впору порадоваться, что он оказался не на стороне радикалов.
Среди безликих домов ничем не выделялся нужный. Вот подъезд, который легко спутать с другими, но если пройти к пожарной лестнице, можно найти выкрашенную в тон стене дверь. Римма нашла панель, за которой прятался замок, и открыла дверь, используя считанный у нейтрализованного радикала цифровой ключ. Короткий светлый коридор оканчивался ещё одной лестницей, ведущей вниз.
Чем ниже они спускались, тем сильнее нервничала Римма. Прогулки по вражескому городу не идут ни в какое сравнение с прогулками по вражеской же базе. На поверхности легче затеряться, ведь даже здесь все не знают друг друга в лицо. Там неприятно из-за избытка огней, бьющей по ушам музыки, неадекватных тел, но куда безопаснее, чем внизу, где сразу опознают чужаков. Шон обратил на её тревогу внимание и на ходу протянул бело-жёлтую капсулу.
— Уже четыре года не доводилось их принимать, не так ли? — с усмешкой шепнул он.
— И совсем по этому не скучаю, — буркнула Римма, однако за щёку капсулу закинула, пока не спеша раскусывать.
Полученное средство применялось для того, чтобы быстро заглушить не только мешающие выполнению миссии эмоции, но и чувствительность к боли. На самом деле Римма покинула разведку не только из-за сестры. Она просто не подходила этой работе. Слишком чувствительная, жалостливая, добрая, колеблющаяся — когда доходило до крайних мер. Из-за этого приходилось принимать лекарства, что вредно делать на регулярной основе.
В конце лестницы — ещё один коридор с дверью, за которой уже начиналась база. Коридор стал гораздо шире, свет — приглушённый ночной, привычное тихое гудение вентиляции. На мгновение показалось, что на самом деле они вернулись домой. Слишком знакомый, похожий вид.
Осторожные шаги казались слишком громкими. Хотелось сорваться на бег, словно это могло помочь разобраться с делами быстрее, только так вернее наведёшь больше шуму. Вся в напряжении, Римма прислушивалась к каждому шороху, чувствуя себя крайне неуютно в светлом помещении — словно вышла одна на сцену под преследующий свет яркого прожектора. Шон казался спокойнее, ещё бы не излучал с трудом сдерживаемое желание взорвать здесь всё и всех.
Им просто нужно место, чтобы подключиться. Никаких проникновений в кабинеты с секретными разработками. Просто немного времени, пока Эндрю не разберётся с ключами доступа, и тихо покинуть это место. Без лишних жертв. Но в мире, где религия умерла ещё раньше, чем чувства, даже вознести молитву некому.
***
Получив известие о сегодняшнем задании, Эндрю весь день пребывал в ожидании сигнала. На этот раз требовалось управиться как можно быстрее — в настолько нервных условиях ещё не доводилось работать. Даже для него обход межсетевого экрана отнюдь не дело пяти секунд. То и дело тянулся к руке, в которой прятался переключатель для блока морали, думая, не отключить ли тот заранее, то и дело менял настройки таймера, никак не в силах выбрать — задать себе и здесь жёсткие границы или же наоборот отмерить с запасом. Можно отключить мораль и без таймера, если бы… Эндрю боялся, что не захочет включать её обратно. И другим сделать этого не даст, как раз получив возможность полноценно отбиваться.
— Ты в порядке? — с заметной тревогой уточнила Эрика, снова заметив, как он поморщился.
— А? — Эндрю вздрогнул и растерянно посмотрел на неё. — Я да. Просто… Хочу уже скорее со всем разобраться!
Эрика недоверчиво скривила губы. Она ещё плохо ладила со своими эмоциями, проявляла их слабовато, зато очень быстро училась понимать чужие. Быстро улавливать изменения в мимике, голосе, жестах получалось всегда, просто раньше не хватало возможностей корректно их интерпретировать. И желания. Потому что внимания стоило только то, что связано с опасностью.
Вздохнув, она встала со своего места и подошла к креслу Эндрю, наклонилась, строго заглянула в глаза. Не в силах долго выдерживать зрительный контакт, он вжался в спинку, отвёл взгляд, отвернулся для верности. Скрестил руки на груди.
— Я правду говорю! Чего ты мне снова не веришь?
— Потому что мой вопрос был формальностью. — Эрика взяла его за подбородок и развернула голову, заставляя снова посмотреть на себя. — Я наблюдаю за тобой дольше, чем кто-либо ещё. И отлично вижу, когда поведение выбивается из рамок нормы.
— Эй-эй, п-полегче! Что за допрос? — Эндрю попытался убрать её руку, да вот незадача — Эрика тоже андроид, их силы равны, а может преимущество и вовсе на её стороне. Проверять это и тем самым вредить ей не хотелось. — Просто не всегда хорошо себя чувствую. Это бывает. Я так с включения жил.
— Но ты не проявлял подобного даже до ремонта.
— Вот уж сомневаюсь! Чего я там только ни проявлял!
Зайти разговору дальше помешало появление Илен.
— Дети, что происходит? — удивилась она при виде неожиданной сцены.
— Ничего! — воскликнул Эндрю, не давая Эрике времени на ответ. — Она… То есть… Я просто немного перегнул. Ничего интересного не было!
— Ты так реагируешь, что с трудом верится, — усмехнулась Илен, занимая своё место, но продолжать тему не стала.
Эрика нахмурилась и отошла. Да, раньше неполадки внутри Эндрю по-разному давали о себе знать, более того, он действительно не вёл себя совсем уж необычно. И всё равно тревожное предчувствие не давало успокоиться.
Вскоре всплыло оповещение, Эндрю как и в прошлый раз подключился к компьютеру, мигнув глазами, но теперь вёл разговоры только мысленно, не дублировал свои ответы вслух. Илен надела гарнитуру, чтобы тоже быть в куре происходящего, а Эрика отошла в угол, из которого лучше видно лицо Эндрю, и просто стояла там, теребя рукав кофты.
Прошла минута. Вторая. Третья… Илен нахмурилась и увеличила громкость. Ей не нравилось, что с другой стороны появились какие-то шумы. Суета. Выстрелы. Обрыв связи.
— Их заметили, — пробормотала она, сжимая кулаки.
— Они опытные. Особенно Шон. Выберутся. Надо только продолжать следить, ждать новой связи, — попыталась приободрить Эрика, продолжая бросать взгляды на Эндрю.
Он всё ещё не отключился от компьютера. Скорее всего сохранял полученные данные. Но разве глаза должны в процессе так сильно гореть? Эрика сжала запястье, сдерживая порыв подбежать и выдернуть провод.
Стоило только отключиться, как Эндрю вскочил. Отшатнулся, роняя стул. И закричал, схватившись руками за голову. Эрика заметила, как глаза засветились совсем ярко и пошли трещинами. А через мгновение потухли. Совсем. Даже склера посерела. Эндрю дёрнулся. Безуспешно попытался что-то нащупать на руке. Шагнул. Чуть не запнулся о стул — его успела поймать Илен. Он снова крикнул. И толкнул её, не рассчитав силу, из-за чего Илен столкнулась с собственным креслом, врезалась в стол и тихо ухнула, осев на пол.
Эрика на автомате выхватила пистолет. Андроид, представляющий опасность, полежит принудительному отключению без получения дополнительных приказов. Она слишком хорошо это знала, поэтому тело действовало само. До самого ответственного момента. Эрика заколебалась. Она никогда не сомневалась перед выстрелом, ведь делала это только в самые необходимые моменты. Более того, прекрасно осознавала, что андроида не убить. И всё равно… Если бы только на мушке оказался кто-то другой… Но Эндрю!
— Стреляй!
Приказ Илен сделал своё дело. Палец нажал на крючок прежде, чем Эрика что-то осознала. Эндрю упал, его грудь прострелена, генератор выведен из строя. Принудительное отключение — это не усыпление, на которое нужно время и которое с определённым шансом может просто не сработать.
Эрика выронила пистолет из дрожащих рук и подбежала к Эндрю. Перевернула, заглянула в широко распахнутые глаза. Они сломаны. Конечно, он запаниковал, оказавшись в абсолютной темноте, но причина точно не только в этом. Ведь даже во время приступа Эндрю не мог столь сильно толкнуть человека, а хватания за руку очень походили на попытку переключить блок морали.
Поднявшись с пола, Илен надела обратно гарнитуру. Группа снова вышла на связь — на этот раз Амадеус и Джинни. За общение с ними по большей части отвечал другой отдел, просто следовало тоже следить за ситуацией. Случившееся здесь уже разрешилось, и даже если всё ещё немного трясло, имелись дела поважнее.
— Мира, можешь говорить? — Эрика попыталась вернуть голосу твёрдость. Тот всё равно предательски дрожал.
— Что случилось?
— Эндрю сломался. Пришлось отключить. Мне принести его?
— Оставайся там! — приказала Миранда. — Тенеан, бери инструменты. Пошли.
Миранда отключилась, но уже через пять минут вбежала в комнату. Тенеана она отправила за компьютер, ведь теперь он должен занять пост Эндрю, а сама опустилась рядом с Эрикой. Одного взгляда на глаза хватило, чтобы уже кое-что понять, хотя спросить о деталях случившегося всё равно пришлось.
— После принудительного отключения нести опасно, — пояснила Миранда, расстёгивая толстовку Эндрю. — В первую очередь нужно обработать изолирующим составом пробитый нак-ген.
Сопровождая свои слова действиями, она достала из кейса с инструментами баллончик и хорошенько спрыснула рану в груди. Пришлось приподнять Эндрю, чтобы добраться со спины. На полу уже успела образоваться лужица машинной крови. При виде неё Эрика вздрогнула, невольно зажимая рукой нос и рот. Заметив это, Миранда тяжело вздохнула и обняла её, неспособную, но очень желающую заплакать.
Сцена ведь до укола в сердце знакомая. Клон действительно повторял судьбу оригинала. Настолько, что тоже поспособствовал «смерти» андроида, к которому сильно привязался. Тоже временной, поправимой смерти, только в моменте от этого легче не становилось.
— Ты сделала то, что должна была, — прошептала Миранда, гладя Эрику по спине. — Иначе от страха он мог навредить не только окружающим, но и себе. Ещё надо понять, что с ним на самом деле случилось. И всё же починка не должна занять много времени.
— Н-но ведь… — Она всхлипнула и вцепилась в кофту Миранды. — Если он решит, что я предала его? Он ведь сказал, что мы друзья. Разве же выстрелить в друга не…
— Нет, не предательство. Не в вашем случае. Ты просто выключила его, потому что в сложившейся ситуации это был самый разумный выход. Что ещё делать с приступом, если глаза сломаны? Он мог бы не представлять опасности для других, но сам бы пребывал в затянувшемся кошмаре. Предательство — не облегчить состояние друга, имея такую возможность.
Эрика уткнулась Миранде в плечо, продолжая дрожать. Почему чувства так обременительны? Почему на них не действуют доводы логики? Почему именно сейчас они решили так ярко о себе напомнить?
Они долго просидели на полу. Мира всё пыталась успокоить Эрику, понимая, что это гораздо важнее, чем как можно скорее начать ремонт. Даже полчаса задержки ситуацию не изменят, а вот помочь сладить с эмоциями — её ответственность, как пробудившего. Дала чувства — не забудь подать и руку в момент нужды.
А вот уйти Миранде так и не дали. Только она хотела вернуться в мастерскую, как её окликнул Тенеан:
— Мира, у нас проблемы.
— Какие? — в непонимании спросила она; вроде в комнате имелась только одна проблема, требующая вмешательства техника.
— Ещё один простреленный. Только теперь на той стороне.
Достаточно было глянуть на побледневшую Илен, чтобы понять, о ком речь.
— Ещё и Шон на мою голову… — пробормотала, пытаясь не закатить глаза.
— Да. Рядом с ним только Римма. Ты когда-нибудь руководила ремонтом по видеосвязи?
— Бывает всё когда-нибудь впервые. Эрика, отнеси, пожалуйста, Эндрю в мастерскую. Мне придётся тут задержаться.