Габриэль
Габриэль уставился на обмякшее тело капитана, и у него свело живот.
— Тебе не следовало это делать.
— Он до чертиков меня достал. — Кейн сверкнул на него глазами. — У тебя проблемы?
— Ни у кого нет проблем, — холодно ответил Симеон. — До тех пор, пока мы придерживаемся плана.
— Это тоже входило в план? — Габриэль жестом указал на мертвого капитана, повысив голос. Ему стало трудно дышать. В комнате не хватало кислорода. Он столько месяцев представлял себе эту сцену, но ни о чем подобном и речи не шло. — Он ничего не сделал. Он не…
— Успокойся, сынок. В каждой войне есть сопутствующие жертвы. К сожалению, капитан давно выбрал свою сторону.
— Разве он нам не нужен? — спросила Холлис.
— Все, что вам требовалось от него, могу сделать я. — Второй помощник тщетно пыталась стереть несколько красных пятен на своем кителе. — Айша Уолш, к вашим услугам.
Кейн перекинул винтовку через плечо и перетащил два тела на другую сторону от консоли. Двое оставшихся заложников с побледневшими лицами, молча прижались к дальней стене.
Симеон заговорил в свою рацию.
— Миссия завершена. С нашей стороны потерь нет.
— Что дальше? — спросил Габриэль. — Когда прибудут остальные?
— Разве я не просил доверять мне, сынок? — Симеон хлопнул его по плечу. — Уолш примет командование кораблем. Мы обезвредили агентов секретной службы и частной охраны, согласно информации, которую ты предоставил нам ранее. Все идет по графику.
Холлис установила портативную спутниковую навигационную систему, поскольку связь на корабле все еще не работала. Она разместила на консоли два спутниковых телефона системы EMMASAT.
— Мы будем действовать как планировали, по крайней мере, до прибытия наших друзей.
Симеон усмехнулся.
— А у нас много друзей. Больше, чем мы можем сосчитать.
Радар пискнул, и Уолш повернулась обратно к консоли.
— Это ваши друзья? — Она указала на пять маленьких зеленых точек, направляющихся к кораблю.
Симеон рывком снял лыжную маску с лица.
— Капитан Ченг и его люди, как раз вовремя.
— Они из Патриотов? — спросил Габриэль.
— Просто наемные бойцы, как я уже говорил.
— Пираты, — с отвращением отозвалась Холлис.
Габриэль вытер свои скользкие ладони о штанины.
— Пираты?
Симеон пожал плечами.
— Послушай, это бизнес на двадцать миллиардов долларов в год — угон, кража грузов, наркотики, контрабанда. Синдикаты охотятся за судами с дорогостоящими товарами, которые легко продать на черном рынке: дизельное топливо, резина, сталь, медные и алюминиевые концентраты.
— Капитан Ченг входит в Сингапурский синдикат, — сообщил Кейн. — Они контролируют Южно-Китайское море и Малаккский пролив, имеют филиалы во Вьетнаме, Малайзии, Суматре, Камбодже, Филиппинах, а теперь и в Южной и Центральной Америке. Их связи с чиновниками в правительстве США и высокопоставленными чиновниками материкового Китая обеспечивают надежную защиту операций.
Габриэль все еще не мог нормально дышать. В ноздри ударяла вонь крови. Он чувствовал ее вкус, кислый и металлический. Он знал, что в деле замешаны другие. Просто думал, что это соратники Патриотов, а не наемные преступники. Не пираты.
— Зачем эти люди?
— Габриэль, сынок. — Симеон положил руку ему на плечо. — Они нам нужны. Они — средство для достижения цели. Как, по-твоему, мы так легко проникли на корабль в качестве членов экипажа? Синдикат использует кадровые агентства, расположенные в радикально настроенных странах — Индонезии, Пакистане, Филиппинах. Синдикат платит таким агентствам, чтобы они брали на работу определенных кандидатов, даже с нулевым опытом, с полностью обойденной или сфабрикованной проверкой, включая сканирование сетчатки глаза и биосканирование.
— Идеальное преступление. — Кейн хрустнул костяшками пальцев. — Как вообще можно начать расследование? В какой юрисдикции? Судно, построенное в Японии, принадлежащее корпорации на Мальте, управляемое компанией на Кипре, с экипажем из филиппинцев, финансируемое британским банком, зафрахтованное швейцарцами, перевозящее грузы транснациональных компаний или международных пассажиров. Разве можно отследить такой бумажный след? Любое расследование безнадежно запутывается еще до его начала. Нечистые на руку чиновники либо смотрят сквозь пальцы, либо активно участвуют в пиратстве.
— Слишком много денег льется рекой, и каждый хочет получить свою долю, — добавил Симеон. — Процентов десять нападений даже не регистрируются.
Кейн усмехнулся.
— Конечно, мы с гордостью признаемся в своем. Но даже тогда правительству будет чертовски трудно раздобыть какие-либо реальные доказательства.
Симеон подошел к главной консоли.
— В итоге, эти парни знают, как захватить корабль. Они превратили это в профессию. И они сделают все за правильную цену. Предложи им по двадцатке за каждого, и они устроят резню на всем корабле.
Габриэль старался сохранить бесстрастное выражение, но кровь отхлынула от его лица.
— Успокойся, парень, — проговорила Холлис. — Это просто волнение первого раза. Все будет хорошо.
Он не чувствовал себя хорошо. У него бурлило в животе. Но возражения только выдавали его слабость. Жалобы только усиливали раздражение Симеона. Он здесь потому, что Симеон поручился за него. Он должен доказать свою значимость, свою ценность для дела. Он замолчал.
Симеон наклонился над голографической картой GPS, затем указал пальцем.
— Сюда.
Уолш подняла брови.
— Мы окажемся прямо на пути тропического шторма, сэр.
— Шторм обеспечит прикрытие. Кроме того, у нас есть лишь небольшое окно, чтобы успеть к точке эвакуации. Мы заплатили золотом, но синдикат не шутит. Или мы успеем, или останемся на корабле. Справимся, капитан Уолш?
После секундного колебания она кивнула. Затем провела пальцем по экрану консоли, корректируя курс.
— Габриэль, пойдем со мной. — Симеон взял его за руку и провел через внешнюю дверь по правому борту. Крыло мостика напоминало узкое крыло самолета. Оно представляло собой подвесную дорожку, поддерживаемую тонкими подпорками, протянувшимися над океаном на сто футов ниже.
Море штормило, морская вода серебрилась как фольга. Ветер бил в лицо, трепал его форму. Небо окрасилось в серый цвет военного корабля, словно готовясь к войне.
Габриэль не мог выбросить из головы образы этих тел. Тошнота накатывала на него. Желудок сжался, и его вырвало за борт. Он выплюнул кислоту изо рта и вытер лицо рукавом кителя. Его охватил стыд за свою слабость.
— Прости.
— Меня тоже стошнило после первого трупа. Не переживай.
Между ними повисло молчание. Даже произнесение этих слов казалось сродни предательству.
— Нам не следовало убивать их, капитана и рулевого. Они не были…
Симеон по-прежнему держал свою ладонь на руке Габриэля.
— Рулевой отказался прислушаться к моему предупреждению. Он мог бы жить. Но он решил поступить иначе. Капитан не захотел внять голосу разума. Мне его смерть не по душе, но что есть, то есть. Мы не исключали такой возможности. Вот почему завербовали Уолш. Она Патриот, и чертовски хороший. Она будет исполнять обязанности капитана. Мы должны принять это, Габриэль.
Он уставился на воду, борясь со слабостью внутри себя. Тело капитана и его мертвые глаза мерцали в его сознании. Габриэль моргнул.
— Каждый хороший солдат на каждой войне переживает одно и то же, — тихо сказал Симеон. — В революционной войне соседи сражались на противоположных сторонах. В Гражданской войне брат убивал брата. Во Второй мировой войне Соединенные Штаты сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, убив сотни тысяч мирных жителей. Бомба, которую Америка сбросила на Северную Корею три года назад, предотвратила ядерную войну. Почему они это сделали? Потому что боролись за великое дело, за великое благо.
— Мы сражаемся за высшее благо, Габриэль. Ты никогда не должен этого забывать. Каждый день на войне убивают невинных людей, включая и войны, санкционированные нашим собственным правительством. Но редко можно услышать, чтобы власти говорили об этом, если только они не нападают на кого-то другого за то, что он делает то же самое.
Руки Габриэля сжались в кулаки. Каждое слово Симеона было правдой. Он верил в это.
— Они будут пытаться залезть тебе в голову, — пояснил Симеон. — Они попытаются извратить твою собственную доброту и использовать ее против тебя. Мы должны оставаться сильными. Твоя мать умерла из-за жадности корпораций. Твой отец умер от болезни, произведенной корпорациями прямо здесь, в Америке. Мы теряем все больше и больше наших свобод, в то время как правительство оставляет нас голодать. А теперь они хотят еще и чипировать нас? Вот за что мы боремся. Да, возможно, нам придется иметь дело с некоторыми… нежелательными людьми. Но это все ради достижения цели. Мы настоящие патриоты, сражающиеся за нашу свободу.
Он кивнул, сжимая челюсть.
— Мы борцы за свободу.
— Да. И ты мне нужен. Сейчас самое время забрать дочь Деклана Блэка и отвести ее в безопасное место, пока я не свяжусь с тобой. Если понадобится, забери ее силой, но пока остальная часть корабля не охраняется, лучше держаться в тени.
Габриэль сохранял ровное выражение лица. Он ничего не испытывал к Амелии. Тогда почему мысль о том, чтобы насильно похитить ее, вызывала у него отвращение? Прошлой ночью, когда он увидел, как она трепещет перед своим отцом, ему захотелось вбить идеальные белые зубы Деклана Блэка в его надменное горло.
Он сделал глубокий вдох, вытесняя мысли о девушке, вытесняя образы мертвых тел, вытесняя страх, сомнения и колебания. Он был солдатом. Он не мог позволить себе сомневаться. Не сейчас. Высокомерная, равнодушная элита должна заплатить за свои преступления. Голодающим, страдающим людям нужен свой голос. Им нужен тот, кто будет сражаться за них.
И за них сражались «Новые Патриоты». Габриэль сражался за них. Это его цель. Это дело, ради которого стоит убивать и умирать.
— Я готов, — произнес он, теперь уже твердо. — Но мой брат. У меня не нашлось случая его предупредить. Я знаю, ты бы хотел, чтобы он сражался за нас. Но он не будет. Это не в его духе. — Габриэля охватило сожаление. Не стоило пускать Мику на корабль.
Симеон протянул руку. В его глазах светилась доброта.
— Твои эмоции — твоя слабость. На войне сострадание — это недостаток, риск. Не позволяй своим чувствам ни к кому мешать. Особенно к своему брату. Ты понял?
Горло Габриэля сжалось. Он не хотел снова подвести Симеона. Не хотел погубить дело.
— Да, сэр. Но…
— Следуй своему долгу, а я позабочусь о том, чтобы он не пострадал.
— Да, сэр. — Они повернули обратно к мостику. Ветер свистел вокруг них. Небо потемнело, горизонт становился все чернее, как темный, пульсирующий синяк.
— Почувствуй момент, сынок. — В голосе Симеона звучал триумф. — Мы официально приняли командование над «Гранд Вояджером».