Уиллоу
Низкий стон сорвался с губ Уиллоу.
Зия уставилась в пустоту, ее глаза остекленели и не мигали.
Уиллоу пыталась дотянуться до разбитого кофейного столика, чтобы сделать искусственное дыхание сестре, хотя мозг подсказывал, что она мертва, а сердце кричало: «Прости! Не оставляй меня!»
Она подалась вперед, упираясь руками и голыми коленями в осколки битого стекла в ковре. Ей было все равно. Она не чувствовала боли. Пульс отдавался в кончиках пальцев, в животе, в горле.
Уиллоу взяла сестру за руку и притянула к себе, пока они не оказались лицом к лицу. Кожа Зии казалась холодной на ощупь, липкой и резиновой, как какая-то нереальная вещь, как дурацкая кожа робота, которая вызывала дрожь отвращения, если она смотрела на нее слишком пристально. Похожая на человеческую, близкая, имитирующая — но не как у человека. Не живая. Больше нет.
«Я не хочу, чтобы ты торчала рядом». Последние слова, которые она сказала сестре, такие злые и уродливые. Слова, которые она даже не имела в виду. Зия не знала, как ей стыдно. И никогда не узнает. Уиллоу отдала бы все, что у нее есть, чтобы вернуть время вспять, чтобы вернуть Зию.
Сильная дрожь пронизывала ее тело, волна за волной накатывало горе. Зия с ее странным заливистым смехом и одержимостью бирюзовым цветом, с громким, задорным голосом, наполнявшим каждую комнату. Оптимистичная, милая и глупая Зия. Зия, которая только и хотела, чтобы Уиллоу обратила на нее внимание.
Она уткнулась в лоб сестры, как они делали это в детстве, когда Зии снился кошмар и она заползала в кровать Уиллоу, прижавшись своим маленьким телом к ней. Когда только стоило сказать: «Все будет хорошо», и так оно и было.
Уиллоу лежала так, сжимая холодную руку сестры, глядя в глаза, которые больше не были глазами Зии и никогда ими не станут.
Безмолвный крик внутри нее не прекращался. И не прекратится. Будет продолжаться снова и снова, и ей не избавиться от него никогда.