— Будущий послушник.
Алина снова насмешливо фыркнула:
— Будущий?! А сейчас-то ты кто?
Добромир пожал плечами и почесал в затылке, не зная, что сказать.
— Чего пристала? — буркнул он. — Я вообще-то по делу спешу, некогда мне тут с тобой…
Алина всплеснула руками и воскликнула:
— Ай, смотрите, какой деловой!
— Да ну тебя, — отмахнулся Добромир.
Он примерился к стремени, намереваясь забраться в седло, и снова услышал насмешливый голос девчонки:
— Смотри опять не брякнись, когда по делу поедешь.
— Ну и вредина же ты, — не сдержался Добромир.
— А мы, рыжие, все такие, — как ни в чем не бывало подтвердила Алина и рассмеялась.
Добромир бросил взгляд на необычную металлическую конструкцию, так напугавшую его лошадь, и спросил:
— Это что?
— Самокат, — пояснила Алина и не без гордости добавила: — Я сама его сделала.
— Самокат? — недоуменно переспросил Добромир. — В смысле сам катится?
— Ну да, — кивнула Алина. — Вон, педали кручу, и он катится.
— Так получается, что не сам, — возразил Добромир. — Ты его катишь педалями своими.
Девчонка насмешливо фыркнула:
— Мне его алинокат надо было назвать, что ли? Я его придумала — как хочу, так и называю.
Добромир пожал плечами и наконец забрался в седло.
— А ты вообще далеко собрался? — поинтересовалась Алина.
— В Воронью падь, — ответил Добромир. — Там дела какие-то темные делаются, надо разобраться.
Алина прыснула смехом, даже прикрыла рот ладошками.
— Это ты-то разбираться будешь?! — весело спросила она.
Добромир насупился.
— Ну, не один я, — проворчал он. — Бранибор там уже, я ему пособляю.
— Долго едешь, пособник, — снова хихикнула Алина. — А дела там действительно нехорошие, я слышала. Хотя народ в Вороньей пади дремучий, до сих пор в леших и кикимор верят.
— А по-твоему, их не существует? — удивился Добромир.
— Ты сам-то хоть одну кикиморку в жизни видел? — отозвалась девчонка насмешливым вопросом.
Добромир задумчиво наморщил лоб, потом пожал плечами:
— Ну-у…
— Ну вот, — с усмешкой кивнула Алина. — Ладно, езжай по своим делам, будущий кто ты там есть. И так уже столько времени на тебя потратила, а у меня своих забот полно.
Она забралась на свое трехколесное устройство, нажала на педали, и вся конструкция, называемая самокатом, со скрипом и лязгом покатилась по дороге. Лошадь снова было испугано шарахнулась, но в этот раз Добромир держал повод крепко.
Воронья падь встретила Добромира тишиной. Раньше ему не доводилось бывать в здешних краях, но паренек очень сомневался, что для леса это самое обычное дело — когда не щебечут птицы, не скачут по веткам белки, не квакают лягушки, не слыхать и не видать никакой другой живности. Полная тишина, какой даже на кладбище не бывает, и это навевало жуть.
Лесной тракт вывел к деревне. Завидев первые подворья, Добромир было оживился, но и здесь царило безмолвие, будто все жители разом покинули свои дома, забрав с собой всю скотину вместе с мышами и тараканами.
Проезжая по центральной улице, Добромир вытягивал шею, силясь с высоты седла выцепить взглядом хоть кого-нибудь из местных жителей. Но тщетно.
— Вымерли все, что ли? — в сердцах пробормотал парнишка.
Лошадь настороженно повела ушами и фыркнула. Кажется, необычная тишина тревожила и ее. На всякий случай Добромир намотал повод на руку, опасаясь, что любой неожиданный звук напугает животное, как тогда, при встрече с Алиной и ее самокатом. Похоже, из всех лошадей с общинной конюшни ему досталась самая пугливая.
Так и не встретив ни одной живой души, Добромир наконец спешился у ближайшей калитки.
— Эй, есть кто дома! — крикнул он.
Ответом послужила тишина. Немного подождав, Добромир решился толкнуть калитку. Не может же быть такого, чтобы в деревне вообще никого не было.
И точно — стоило только ступить на двор, из дома сразу же выскочил взлохмаченный мужик с топором в руке и крикнул:
— А ну назад!
За ним на крыльцо выскочила баба с ухватом и поддержала мужа истошным воплем:
— Изыди, тварь!
— Да вы чего?! — опешил Добромир.
Всякое бывало в его недолгой жизни, но так его точно еще ни разу нигде не встречали.
Мужик вперил в незваного гостя пристальный взгляд и настороженно спросил: