Виктор
Тим ввязался в драку за дальними сараями, возле стены. Нападали сразу двое, один схожей комплекции, невысокий, но чуть поплотнее, второй старше и крупней, и от него парнишке доставалось немало.
Тимур вертелся юлой, бил руками и ногами, отчаянно, зло, но получал еще больше. Ушел от удара в голову и тут же схлопотал от мелкого по почке, с разворота врезал тому в челюсть и был опрокинут старшим на землю. Перекатился, и нога, метившая в ребра, прошла мимо. Встать не успел, противники оказали шустрее, а он слишком устал и пропустил много ударов. Закрыл руками голову, пытаясь ногой обороняться хотя бы от одного.
И тут подлетел Витька.
Мелкий покатился по земле от тычка, второй переключился, было, на парня, но получил в ухо и оказался скручен в болевом захвате. Тимур поднялся и хотел ринуться на обидчика, но Линда перехватила за руку, вставая между ними.
— Отойди!
— Остынь сначала! — бросила она.
Тим глянул с вызовом, но девушка не отошла.
— Чего не поделили? — спросил Виктор, встряхивая парня.
Тот молчал, пытаясь выдрать руку. Безуспешно, конечно. Мелкий попятился, надеясь скрыться, но на пути встала Рита.
Витька огляделся. Из ребят — воинственные девчонки, Мия, что прижалась к стене сарая, да Ваня, который только что подошел, но уже был готов помогать своим. Остальные — вездесущая мелочь, пара рабынь, какие-то женщины, местные парни. Вечер, в деревню вернулись все, кто мог.
Только «охрана» куда-то делась. Плохо, доказывай потом, кто был прав.
— Успокоился? Отпускать?
Старший обидчик, Йон, кивнул и потер руку. Буркнул:
— Он сам полез.
— Врешь! — зло прошипел Тим и шмыгнул носом. Кровь никак не хотела останавливаться, и он вытирал ее рукавом. — Они первые начали. Задирали Ми… меня. Обзывались.
Парень даже не смутился. Ну, обзывали, и что? Что ты нам сделаешь? Виктор повел плечами и глянул сначала на одного, потом на другого.
— Двое на одного… нехорошо. Я готов уравнять силы.
Мелкий завопил:
— Так нечестно! Я против тебя не пойду.
Линда хищно оскалилась:
— Раз так Виктора боишься, давай со мной.
— Мы девок не бьем, — презрительно отозвался старший.
— Вот и прекрасно! — прорычала девушка и хрустнула пальцами, — отпинаю по-быстрому, мелочь трусливая.
Парень вскинулся, и Виктор встряхнул его за ворот так, что старенькая ткань рубахи затрещала. Из-за спины окликнули, ставя ударение в имени на второй слог и грозно раскатывая р:
— Виктор, и чем тебе Йон не угодил?
Витька скривился. Рейнар. Запоздал он с разборками. Лучше бы совсем не являлся.
Но разобраться по-тихому все равно бы не вышло. Все, что происходит в деревне, становится известно тэнам и магам. И драки здесь не поощряются. Хочешь выяснять отношения — иди на площадку для тренировок, там старшие и присмотрят, и рассудят, если что. И мальчишки местные не просто так сникли, знают, что не правы.
— Эти двое напали на Тимура.
— И ты позволил себя избить?
В голосе тэна Рейнара и его взгляде, обращенном на пострадавшего, не было ни тепла, ни сочувствия. Только досада, словно мальчишка не оправдал надежд.
— Может, зря я тебя учу? Может, место твое среди малышни и женщин?
Воин говорил, а Тимур глядел волком, но продолжал молчать, пока тэн не переключился на обидчиков. Маргарита, в которой снова проснулся врач, уцепила Тима за локоть и потащила в дом промывать боевые раны.
— Из-за чего на самом деле-то подрались? — спросил Виктор позже, в доме.
Девушка отвлеклась, споласкивая тряпочку, и мальчишка перестал шипеть от ее касаний.
— Я уже говорил, — хмуро отозвался Тимур. — А еще они к Мие приставали.
— Чего?!
Старшие девушки переглянулись, уставились на девочку. Та опустила ресницы.
— Того! Два придурка ее зажали в углу. Я что, в стороне должен был стоять?!
— Нет, конечно, — сказал Виктор, проклиная в душе внезапную прилипчивость местных. — Молодец, что вступился. И что про Мию болтать не стал. Ни к чему ей внимание лишнее.
— Не дурак же.
Витька глянул на девочку.
Маленькая, худенькая, вечно взъерошенная, словно большеглазая испуганная птица. Может, ее светлая хрупкость и по вкусу местным, но ребенок же, как ни глянь — ребенок! Да, четырнадцать лет здесь «самый возраст», особенно в глухих деревнях, но не для всех же. Алина всего на год старше, а Соня на два, но обе уже девушки, и по фигуре, и по мозгам. А тут — невинность полнейшая, а сволочи эти туда же, додумались! Зря он им по шее не надавал, ой, зря!
Рита взялась заплетать девочке волосы, нашептывая что-то едва слышное. То ли успокаивала, то ли наговор читала — не понять. Линда присела на корточки, спросила, глядя снизу вверх:
— Первый раз полезли?
— Нет.
— И давно?
Мия замялась.
— Через два дня после той ночи. Ну, когда я к грену Лусару ходила. Они… просто задевали, будто случайно, спрашивали, часто ли по ночам гуляю и где, смеялись. Не постоянно, но… неприятно. Старались застать одну. А сегодня прицепились так… всерьез. Я хотела уйти, но Йон схватил за руку. Больно. А Тим вступился. Вот как-то так.
Мальчишка опять смотрел волком, девочка терзала платок.
— Милая, почему ты раньше нам не сказала? — спросила, наклоняясь к ней, Рита.
Девочка подняла голову, ясные голубые глаза взглянули прямиком в Витькины синие.
— Не хотела вам лишних хлопот доставлять. У вас и так их полно.
Парень мысленно чертыхнулся. Вечно загруженный, он забывал про ее особый дар, эмоциональную чувствительность, общался, будто с нормальным человеком. И добрая девочка решила не грузить, жалуясь, а справляться со всем сама. Не вышло.
— Я нормальный человек, — сказала она, будто отзываясь на его мысли. — Только… не надо меня жалеть, я… не люблю этого.
— Извини.
— Ты не со зла, я знаю. И… ребят, спасибо вам за заботу, но, может, хватит обо мне думать? Тут Тимур недолеченный.
Ритка нахмурилась, но отстала. Линда тоже поднялась, отошла в сторону вместе с Виктором.
— Не нравится мне это все, — прошептала она. — Надо с девчонками поболтать. Мало ли, вдруг кого проглядели. Не хочу об этом думать, но… ведь могли! Цветник у нас еще тот, чего только Алина с Сонечкой стоят! И ведь слова не скажи, огрызаются. Ох, Вик, что-то не по душе мне роль жандарма.
— Ты справишься.
— Ты так веришь в меня?
— Тебе деваться некуда.
Рыжая фыркнула, но улыбнуться он ее заставил.
— У меня много талантов, конечно, но общение с девочками-подростками — не мое.
— Мне казалось, ты не настолько стара, чтобы забыть, каково это.
— Эй, ты! Стара? Серьезно? Мне двадцать вообще-то!
— Целых двадцать? Хм…
Парень улыбнулся широко и сделал шаг назад.
— Думаю, нам стоит поесть, — сказал он и отправился на хозяйственную часть. — Ужин-то пропустили.
— Ви-ик, — с угрозой в голосе протянула Линда и ринулась следом.
Нагнала у стола и хотела толкнуть в плечо, но едва не снесла котелок, потому как парень увернулся и направил вперед. Перехватил в последний момент, развернул, пальцы легли на ее запястья. Она качнулась, и он шагнул, прижимая к столешнице.
Застыли, уставившись друг на друга. Близко, очень близко. Непослушные рыжие пряди возле лица, распахнутые в удивлении глаза, чуть приоткрытые губы. Биение пульса девушки под его пальцами — рукава рубашки закатаны, обнажая нежную кожу… будто приглашая огладить ладонями. И запах: ромашка и полынь, и капелька медового донника — совсем как степь, нагретая жарким летним солнцем.
Черт, и что у него в голове?!
Линда уперла ладони в живот, толкнула легонько, и он будто очнулся. Шагнул назад, нервно хмыкнув. Во взгляде рыжей светился… интерес?
— Не надо так, — шепнула она. — А то подумаю лишнее, потом отвечать придется… ожиданиям моим соответствовать.
Скользнула мимо него, загремела посудой. Витька поворошил угли в очаге, подкинул щепы и веточек покрупнее. Глянул на ее спину. Фигуры под мешковатой рубахой и штанами не видно, волосы стянуты веревочкой, но часть выбилась и распушилась огненным ореолом.
Нет, ну и что на него нашло? Да, красивая, интересная, но… не время, не место. Отвлекся от мыслей о Мие, называется!
Девушка, не оборачиваясь, промурлыкала:
— Вик, ты не знаешь, может, грен Лусар в воду что-то добавляет? И местным и… не местным тоже.
Ну не зараза ли?
— Ты его, главное, не спрашивай. А то добавит, эксперимента ради.
— Лады.
Маринина стряпня хоть и не шла в сравнение с Риткиной, но с голодухи показалась дивно вкусной. Марго от еды отказалась, Тимур поклевал немного, морщась каждый раз, как приходилось открывать рот. А Мия все смотрела то на парня, то на девушку и кривила губы, пытаясь сдержать улыбку. Витька подмигнул, призывая в сообщники, и девочка серьезно-серьезно кивнула.
Линда
Южный ветер принес в деревню лето, полное зелени, запахов и птичьих трелей. Солнце, как заведенное, каждый день заливало лучами двор, сквозь окна и открытые двери пробираясь в дома. Настроения царили совсем несерьезные, девчонки цвели, парни их подначивали. С местными полторы недели уже не было ни стычек, ни прочих «острых» моментов. Они и раньше не торопились идти на контакт, а теперь ребят будто сторонились.
А Йон с товарищем, имя которого Линда так и не узнала, из деревни уехали. «К дальним родственникам», как сообщили ребятам. Тимур нахмурился, стискивая кулаки, Витька скривился, а остальные приняли как данность.
И забыли про них.
Жизнь джеррцев вошла в колею, наполнив дни работой в поле и на заготовках, бесконечной возней в домах и маленьких огородах, охотой, уходом за козами и прочей скотиной. Ребят тоже занимали с утра и до ночи, только совершенно иными вещами.
Уроки джерра и эйлата, грамота, рассказы про быт, обычаи и законы. Травничество и основы магии — для всех, — и углубленное их изучение для «избранных». Два урока верховой езды и три вылазки в лес, на «полевые» занятия. Времени на дежурства по кухне, стирку, уборку и прочие бытовые дела почти не оставалось, и Хильда пообещала выделить пару девушек в помощь.
Они и вправду прибыли — уже дней через пять. Трое: две светловолосые джеррки среднего возраста, и одна помоложе, темненькая и симпатичная, чем-то похожая на Ивара, уроженца Лиосса. Приезд стольких женщин разом всколыхнул живой интерес в мужской компании. Но… старший маг быстро интерес этот остудил, заявив, что прибывшие хоть и тиры, то есть, рабыни, но приехали они по делу, и вообще, собственность грена.
Линда не могла определиться со своим отношением к рабству в этой стране. Конечно, сам факт был ужасен, и мысль о том, что один человек может владеть другим, вызывала злость и отторжение. И все же, тиры здесь обладали правами несколько большими, чем рабы, например, в Таэллии, сердце Империи. Джерр, дикий край бесконечных лесов, озер и гор, во многом был свободнее прогрессивного мира.
А еще где-то глубоко внутри девушки жила подленькая радость, что сама она — свободна. Возникновению этой радости поспособствовал грен Лусар. Как-то раз он, разозленный упрямством Линды, обрисовал в красках, что было бы с ней, бездарной, останься она у торийцев. Впечатлило даже ее, а уж Соня, которая невольно подслушала разговор, и вовсе начала икать.
Прошлая жизнь казалась далекой, будто подернутой дымкой. Сначала Линда сама гнала лишние мысли, а потом… потом привыкла: не думать, не сравнивать, не вспоминать. Жить — здесь и сейчас. Иногда собственное поведение удивляло, но времени поразмыслить над этим не было. Все силы, что не съедали лекции магов, отнимали уроки боя.
Обучал их сам тэн Рейнар, строгий, требовательный, но не злой. Тэн Снур же в процесс не лез, ни действиями, ни советами, что Линду радовало — мужчина этот симпатии не вызывал.
Кряжистый и, в сравнении с остальными, невысокий — явно кровушку уроженцев Хороира разбавили местной. Белая сетка шрамов на плечах, словно его кромсал на куски, а потом собирал заново какой-то безумный лекарь. Холодный взгляд глубоко посаженных глаз, улыбка, похожая на оскал. Девчонок мелких в его присутствии аж до икоты пробирало, да и самой Линде приставать с вопросами не хотелось. И, к счастью, не приходилось.
С воином этим, как и с его людьми, числом чуть больше десятка, ребята словно в параллельных вселенных вращались, встречаясь лишь изредка, в показательных боях. Те питались отдельно, несли службу по охране периметра, обеспечивали деревню мясом и рыбой, словом, занимались своими делами и общаться не лезли.
На тренировках прижились почти все взрослые мальчишки: Юра, Олег, Иван, Дэн, Тимур и, конечно же, Виктор. Линда, единственная девушка в этой компании, кусала губы от зависти и восхищения, глядя на него. Парень больше года занимался фехтованием и «деревенских» разделывал только так. И все же до людей Рейнара, воинов по профессии, он никак не дотягивал. Удавалось порой озадачить непривычным стилем, но не больше. Каждый из них, опытный гьярравар, стоил пяти, а сам тэн — десятка.
Первый раз, когда мужчина, раскатывая слова на звучном рыкающем джерре, рассказывал про гьярру, особую внутреннюю «магию воинов», она смотрела недоверчиво. Нет, в образ местных вояк, здоровенных, сильных, безбашенных, боевой транс вписывался легко, но то, что это возвели в ранг учения, казалось странным.
Основой было гьяр-до, состояние вроде лечебной медитации. Тэн Рейнар не раз говорил, что каждый воин должен, прежде всего, знать свое тело и его возможности, контролировать силы и уметь восстанавливать их.
На минимальном уровне эту науку знали многие, на севере детей начинали учить лет с десяти, на Хороире — и того раньше. Но гьярраваром воин если и становился, то лишь когда осваивал в должной мере гьяр-ча — гьярру, направленную вовне.
Увеличенная скорость реакции и повышенный болевой порог, телекинез, психические атаки и защита от них, чуть ли не левитация — мастера умели многое. Рейнар говорил все это недоверчивым ребятам, а после махнул рукой и устроил демонстрацию. Ухмылочки с лиц мигом слетели! Линда и сама ощутила, как заполняет грудь бешеный восторг, а губы растягиваются в глуповатой улыбке. Она словно очутилась на съемках исторического фильма, только здесь все было всерьез и гораздо круче.
— Вот и купил он нас, — сказал тогда Виктор, и девушка не могла с ним не согласиться.
Тэн ее завораживал, и умениями своими, и характером, и брутальной внешностью. Да, положа руку на сердце, и на большинство его воинов посмотреть было приятно. Она всегда восхищалась людьми, хорошо владеющими своим телом, и не упускала возможности чему-то у них научиться.
Витька перехватывал порой ее жадные взгляды и ухмылялся, она фыркала.
Так и жили.
Тренироваться приходилось много и тяжело. Она поблажек не просила, но чуяла, что в парных боях ее стараются беречь. Во всяком случае, так делали Виктор, Ваня, Ивар и… сам тэн. И все равно, с рук, ног, боков не сходили синяки — старые не успевали отцвести, а уже появлялись новые.
Каждое утро тело гудело, и казалось, что встать нет никаких сил. Она ложилась ровно, пытаясь сосредоточиться и расслабиться одновременно, пробегала мысленным взором по телу и… ничего не происходило. Девушка злилась, и это не способствовало успеху. Лишь раз она ощутила нечто похожее на то, что описывал их гьярвен — тэн Рейнар. Зрение будто отключилось, и на первое место вышло осознание тела, да столь яркое, что она испугалась и упустила состояние. И больше оно не вернулось.
Гьярра не давалась никак.
А Линда жаждала ее, как никто другой. Она видела в этих воинских забавах и реальную возможность развития — все же, гьярраваров ценили как особую касту воинов, — и — любовь, возведенную в искусство. А она питала слабость ко всему, связанному с движением — к спорту, танцам, единоборствам…
Конечно, Джерр не был землей обетованной — об этом им не раз напоминал грен Лусар, сразу же после рассказов о шикарных перспективах для магов, — но сейчас здесь было почти спокойно.
С Империей царил хрупкий, но все же, мир. Хоть и не любили там гьярраваров, а тут — торийцев, но крупных сражений давно не случалось, и страны были в официальном нейтралитете. Стычки бывали, на границах вечно что-то делили, но чаще джеррцы страдали не от жителей Эйлатейи, а от северных «рыжих братьев» — джерриятцев.
Джерр, формально единый, делился на Джер-риот и Джер-рият, и полный покой в северных землях был редким гостем. От налетов джерриятцев, яростных и непримиримых, стонал весь запад: от Хороира, Холодного острова, колыбели северного народа, до городов окраин пустыни Сса, что располагалась далеко на юге.
И все же, нынешний дзар, как и его отец, держал Джерр крепко, не выпуская из мозолистых ладоней ни на миг. Здесь дышалось легче, чем в Империи. Тут привечали магов, не стремясь заклеймить каждого обладателя дара. Тут было больше свободы для женщин, пусть и находящихся на вторых ролях, но все же — не бесправных.
Тут было просто находиться в «здесь» и «сейчас», не отвлекаясь ни на воспоминания о прошлом, ни на мысли о будущем.
И сейчас девушку ждал шаг навстречу грену Лусару.
По просьбе правообладателя книга отредактирована до ознакомительного периода