В прошлое и назад, смерть, уроды, бедный желудок. В прошлое и назад, снова уроды, злой Эфо, очень плохо. И так день за днём, пока не наступила зима, а Пётр Иванович потихоньку вытаскивал из погреба засушенные грибы и ягоды, маринады. Однако он соблюдал строгую экономию. Пережить зиму и весну, а там природа одарит за все лишения, так он считал.
Михог впала в спячку, Дахир с Дахотом не появлялись и должны были перебраться к сердцу леса, о чём Катя узнала от Эфо. Слабые хранители растрачивали слишком много сил в теплый период и зимой вынуждено засыпали. В этой уязвимый для большинства лесных хранителей период их защищали самые сильные.
И тогда же Катя поняла, почему мертвецов она находила чаще всего зимой. Даже сильные хранители рисковали, высовываясь в мороз из леса. Зимой на них охотились. Из-за органов, из-за кристаллов, из-за крыльев и костей.
— Я думала, вы сильные и неуязвимые, — произнесла Катя, сидя на дереве и наблюдая, как набухает маленькая почка. — А вы едва цепляетесь за жизнь. Даже детей своих защитить не можете.
«Так было не всегда», — слабо отозвался Эфо, пребывая в полусонном состоянии. С путешествиями из-за его ослабленного состояния пришлось завязать.
— Сколько раз я была в прошлом… и всё время встречала мертвых едва оперившихся подростков, которых вы должны были защищать! А всё что вы делаете, просто прячетесь и надеетесь, что зимой вас не найдут! Управляете толпой с помощью страха! Запугиваете летом, чтобы зимой побоялись идти!
Эфо не ответил.
— Уснул, — констатировала Катя, скрестив руки на груди.
Хранитель не любил «наездов» на его расу, поэтому непременно сказал бы что-нибудь колкое по отношению к людям.
За последнее время сосуществования с Эфо Катя узнала, что на хранителей часто нападали зимой. Даже сильные лесные жители могли впасть в спячку на пару дней. Опасных дней, иной раз критичных для тех, кого они берегли. Именно в конце зимы убили Дегу и Раду, когда Эфо уснул и проснулся слишком поздно.
Обманщики времени являлись надежной защитой от печальных зимних столкновений с охотниками, если бы их самих не перебили. После их гибели количество хранителей стремительно сокращалось. Сильные держали оборону, но их усилий оказывалось недостаточно, чтобы сдержать натиск алчных охотников. И каждую зиму число хранителей продолжало падать.
Катя осторожно отогнула лист, укрывающий спящего юношу. Того самого, которого они нашли во время первого путешествия в прошлое и в начале зимы перенесли в почку на древе жизни. Из почки сформировался цветок. Он рос, пока внутри него не проявились очертания тела…
— Спит как младенец, — Катя укрыла юношу и обвела взглядом пространство.
Деревья вокруг неё украшали гирлянды из цветов со спящими хранителями. Детьми и подростками, реже взрослыми. Всех их когда-то убили. Бесчеловечно и страшно.
Попутешествовав в прошлое, Катя больше не удивлялась той ненависти, что питали хранители к людям и тэасам. И с каждым погибшим юным хранителем ненависть только крепла.
В душе росла тоска. Видения казались прекрасной и доброй сказкой, а циничная реальность удручала, как загаженная отдыхающими поляна. И непонятно в какой момент, лесные жители из мудрых и добрых хранителей превратились в озлобленных чудовищ. Либо же они возвращались в то первобытное состояние, из которого их вывела Цахира?
Катя сняла вязаную перчатку и коснулась еще одной почки, передавая ей жизненную энергию совсем уж маленькой девочки. О том, что она дитя хранителя понял только Эфо. Её убила в кроватке собственная мать…
Возвращалась в деревню Катя не в самом бодром расположении духа, да и веру в человечество подорвали еще больше деревенские жители. Они закидывали комьями грязи и камнями девушку по имени Мирта, пришедшую к колодцу набрать воды для больной матери. Из уст мужчин и женщин доносились самые грязные оскорбления.
— Кто бросит в неё еще один камень, у того отсохнут руки! — рявкнула Катя на местном языке. — А скажите еще одно пахабное слово, так и ноги отсохнут!
Испуганные селяне разбежались как тараканы по домам и заперлись от разъяренной ведьмы. Осталась лишь плачущая Мирта. Катя подошла к ней, подняла с земли ведра и сама набрала для неё воды.
— Не помогай мне, колдунья! — взмолилась селянка. — Я испорчена духом лесным…
— Бери и иди домой, если не хочешь меня разозлить! — силой вручила ей ведра Катя.
Мирта подчинилась и, утирая слёзы, убежала прочь.
— Ох, нехорошо. Тебе после Петра деревню от гнева духов хранить, а ты… — послышался голос старосты за спиной.
— Рот закрыл, алкаш, — Катя с яростью обернулась к нему, и Екимир тотчас умолк.
Казалось бы, селяне должны быть счастливы, что одна из жертв вернулась домой живой и невредимой. Однако никто не обрадовалась. Даже мать слегла с болезнью после возвращения дочери. Мирту заклеймили испорченной и оскверненной духами.
Катю ситуация несказанно злила, но она оказалась бессильна что-либо изменить. Воевать с тёмным мировоззрением деревенских жителей — непростая задача. А как объявился в деревне служитель веры Зумко, на проповедях еще больше распалявший людей против опозоренной девушки, так и вовсе хотелось кого-нибудь придушить.
Самоуверенный Зумко колдуна не боялся, а уж его правнучки и подавно, даже когда по её милости едва не свернул себе шею. Катя тогда впервые получила выговор от Петра Иванович, но ядовитый венок на порог храма всё равно положила и от души плюнула на дверь.
— Изыди исчадие бездны!
— Помяни черта, — вздохнула Катя, закатывая глаза к небу.
— Как смеешь ты, потаскуха ржавая, — приближался голос вместе с разъяренным немолодым, но еще крепким служителем веры Зумко, — честных людей пугать бесчестными проклятиями?! Да чтобы тебя боги прямо здесь на этом месте и покарали за твой чёрный язык!
Но у Кати имелся против него козырь, который она приберегла как раз для такого случая:
— А ваши боги знают, что вы к тетке Ларе ходите за лаской на её сеновал?! А еще к тётке Ыре и к тётке Тере приходите на чердак, когда их мужья работают в поле!
Противник едва не задохнулся, а из окон высунулось пара любопытных лиц.
— Кто этим летом в озере с девами лесными купался?! А?! — наступала на Зумко Катя, а он совершенно ошеломленный отступал от неё, вытаращив глаза. — Не вы ли бегали нагишом за злыми духами, ослепленный их прелестями?!
— Наглая ложь! — пискнул обвиняемый.
Катя подобрала юбки и яростно прошипела:
— Лучше не зли меня, пень старый, а то всем расскажу, как ты деньги прихожан на девок гулящих растрачиваешь и почему до сих пор нового идола не заказал!
Служитель веры так и сел в сугроб с раскрытым ртом.
— Страшная баба, — прокомментировал Екимир, сняв шапку и прижав к груди.
Катя гордо задрала подбородок и направилась к дому прадедушки, показательно хлопнув калиткой и дверью. Пётр Иванович сидел за столом и плёл моток ниток из волшебной паутины. Он улыбался, что явно говорило: уличная стычка не осталось им незамеченной.
— Я смотрю, ты неплохо осваиваешься, — сказал прадедушка, продолжая плести нитки.
— Главное знать, где и что можно подслушать, — фыркнула Катя. — Я к себе наверх.
— И когда созреют плоды?
Катя остановилась с занесенной ногой над ступенькой. Развернулась и села напротив прадедушки.
— Как давно знаете?
— Как хранитель Дахир отказался от платы, так сразу и понял, что ты что-то им большее пообещала, чем собственное дитё отдать. А вчера два трупа сожгли — их прибили у твоей рощи, — и взгляд поднял.
— Я ничего плохого не сделала! — насупилась Катя. — Я просто перенесла в наше время жизненную силу хранителей! И я не убивала людей! У меня не было провалов в памяти!
— Катюша, да я ж не ругаю, всем хорошо, если хранители перестанут с нас кровавую жатву собирать, но ты зачем все яйца в одну корзину собрала?
До Кати не сразу дошел смысл его слов, пока она не осознала ошибки:
— Охотники хорошо знают, где искать спящих хранителей… вот же… для них там золотая жила!
— До нас они доберутся в конце зимы, — отложил нитки Пётр Иванович. — Когда Эфо заснет. Его они бояться больше остальных хранителей. Эфо отправил на тот свет немало дураков, наживающихся за счет крови лесных. Те, что придут сейчас умнее. Они охотятся много лет, берут двух-трех подлеток и уходят раньше, чем их настигнет месть леса.
У Кати в душе всё закипало от гнева и понимания, что трусы убивали только неопытных подростков, боясь соваться к взрослым.
— Отец у сердца леса — он никогда не спит, туда даже самые смелые охотники не сунутся, — продолжал Пётр Иванович. — В деревню не зайдут, так как Лафо аккурат у моего дома затаилась. Спит она чутко. Она проснется в тот же миг, едва почует опасность для людей. Твою рощу разве что Дахот защищает. Подозреваю, что он не ушел вместе с братом к сердцу леса. Ночью рощу сторожит: я издали его огни видел. Но к концу зимы Дахот уснет, не сможет уберечь всех.
— Откуда вы всё это знаете?
— Живу не первый год, дураков насмотрелся немало.
Катя почесала макушку:
— А если перенести Лафо в рощу? Она же проснется!
— И как ты собираешься её перенести? Вместе с деревом? — саркастично заметил Пётр Иванович. — Взрослые спят не снаружи, они спят внутри дерева.
— Вот блин… Но почему двоих не поставить, один спит, а другой бодрствует?
— Катюша, к концу зимы уснут все хранители, кроме отца леса. А Лафо разбудит только нападение на деревню.
— Я поставлю ловушки! — решительно заявила Катя.
— А материалы? Деньги, где возьмешь?
— Ям накопаю, кольями утыкаю!
— Мерзлую землю копать собираешься? — хмыкнул Пётр Иванович. — Да она же тверже камня. А кол хоть один за жизнь ты наточила?
— Мне поможет Дахот!
— Охотники — люди с даром, им твои ловушки не страшны.
Катя уронила голову на стол.
— Катюша, ты ничего не сможешь сделать против банды душегубов. Только себя погубишь.
— Я спасала детей не для того, чтобы их снова убили, — проворчала она, не поднимая головы.
— Всех не убьют, возьмут тех, что дороже стоят, — вздохнул Пётр Иванович, возвращаясь к прерванному занятию. — Ты и так сделала, что смогла, внученька. Выше головы не прыгнешь.
Но именно выше головы Катя и хотела прыгнуть. Пора было обратиться к дневнику Бахо. К тому же Михог спала и не могла подсмотреть, чем занимается её подопечная.
***
Вторая зима в облике хранителя. Больше всего Катя боялась не за себя, а за маленьких детей — они еще не умели прятаться в деревьях, поэтому уснут в колыбелях жизни, где и проспят всю зиму до наступления весны.
— Не переживай, с ними всё будет хорошо, — укладывал спящих малышей в цветок Эфо.
— Как не переживать?! — ходила из стороны в сторону Катя. — Я впаду в спячку, ты уснешь в конце зимы, а они останутся совершенно беззащитными! Их могут похитить, убить или чего похуже…
— Катя, — остановил её за плечи Эфо. — Мы не беззащитны. Бахо следовало тебя не пугать, а сразу рассказать об этом.
Он взял её за руку и подвел к маленькому непримечательному кустику, совсем незаметному среди других зарослей.
— Сорняк какой-то, — отреагировала Катя, не впечатленная видом кустика.
— Это не сорняк! — рассмеялся Эфо. — Приблизятся со злым умыслом к одному такому и разбудят всех взрослых хранителей.
— И они будут злы, как медведи, — кивнула Катя, обводя взглядом пространство и замечая сотни плотно усажанных кустиков, — а что если их обойдут? Сверху спустятся?
Эфо указал ей подвижные хищные лианы на ветках.
— Гадость, никогда их не любила, — брезгливо поморщилась Катя. — Но мне всё равно кажется, что этого недостаточно.
— У нас есть хранители-часовые, которые никогда не спят. Они не сильные, но они способны пробудить всех хранителей, если потребуется. Вон видишь? Усаживается на пост.
Катя проследила за рукой мужа и встретилась взглядом с улыбчивым серым хранителем. Он помахал ей рукой, а затем исчез в листве.
— Они невидимы даже для нас. Их магия реагирует на посторонних, как и магия растения, которое ты сорняком обозвала. К тому же они создают барьер, который формирует сердце леса. И чем больше у сердца леса сильных хранителей, таких как я, тем сильнее и больше барьер. Теперь ты спокойна?
— Отчасти.
Эфо со смешком поцеловал её в висок.
***
Катя убрала с колен книгу и уставилась в одну точку. Всё оказалось хуже, чем она думала. Всех серых хранителей перебили вместе с обманщиками времени, а оповещающие растения вытравили. Кто-то очень хорошо постарался, чтобы зимой хранители лишились всех слоев обороны.
Но что если среди спасенных имелись серые? Следовало перепроверить. Быстро одевшись, Катя побежала в лес по вытоптанной людьми тропинке, чтобы проверить рощу. Она подошла к первому цветку и отогнула лист, чтобы посмотреть расцветку спящего хранителя.
— Не ищи, — сидел на ветке непривычно серьезный и сосредоточенный Дахот. — Нужного ты не найдешь.
— Почему?! — возмутилась Катя. — Разве у вас за триста лет не рождалось серых?!
— Не только серые, но и обманщики времени рождались, — хмыкнул Дахот, спустился с ветки и подошел к одному из цветков. — Но что может сделать не окрепший ребёнок?
Катя смотрела в лицо спящего юноши не старше шестнадцати лет и не находила ответа.
— Он слабенький, лет на десять сможет путешествовать, — погладил парня по голове Дахот. — Но и этого иной раз достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь. Его берег лично Эфо, но как понимаешь, не смог уберечь. Уж слишком дорогой товар, — Дахот коснулся огненного кристалла на груди спящего хранителя, — дороже только солнечный и лазурный. Люди даже приборы изобрели, чтобы огненный кристалл вычислять.
— Что-то типа металлоискателя?
— Можно и так сказать. И я не сомневаюсь, что они целенаправленно придут сюда за нашим обманщиком времени. И придет не десяток, придет сотня.
— Почему не разместись здесь чуткого хранителя вроде Лафо?
— Лафо не чуткая, — усмехнулся Дахот, — её разбудит договор с людьми, скрепленный кровавой жертвой.
— Почему не разместить их в сердце леса, где не спит отец леса? Он же защитит их! — заметив выражение лица духа, она сама себе ответила: — Только сильные могут там находиться?
— Да, поэтому раньше, такие как я, уходили к сердцу леса, чтобы серые могли создать барьер.
Катя задумалась и обвела взглядом спящих хранителей.
— Дахот, а что если здесь буду я? Это разбудит Эфо?
— Это разбудит не только Эфо, но и меня, — признался Дахот, — потому что твой прадед заключил сделку со мной.
— Но как мне успеть вовремя? Я же не могу здесь дежурить круглосуточно как вы. Мне нужен сон, еда и отдых…
— Катя, это не самая страшная проблема, — вздохнул он. — Их придет сотня. Сотня с даром. Даже Эфо может из схватки не выйти живым, потому что он будет ослаблен зимней спячкой и твоим лечением.
— Но вы же могущественные хранители с такой сильной магией, которой людям и не снилось!
— Не все может решить магия… нас и осталась-то горсть.
— Но ведьма… Пётр Иванович говорил, что она побеждает.
— Она силами леса не воюет, она использует более коварные и жестокие методы против вашего племени. Чума и яд — её оружие.
— Я найду своё оружие! — повернулась в сторону деревни. — Я сидеть на попе ровно не собираюсь, как вы!
Катя упрямо обняла себя руками и едва не споткнулась, направляясь к деревне. У неё был дневник Бахо. Там она собиралась найти ответ.