Метель идеально скрывала людей от взора леса. Погода оказалась благосклонна к охотникам. Они ехали верхом на ящерах, невзирая на холод и неприветливый колкий снег. Первый огненный хранитель за пару сотен лет сулил им несметные богатства. Его появление заставило объединиться даже самых непримиримых врагов, а лишних в любой момент можно убрать, списав на героический конец…
Охотников вел матерый воин по имени Орклав, на его счету было множество побед над хранителями, в том числе и сильными. Его команда целенаправленно шла за головой Эфо, стоившей не меньше, чем кристалл. Да и добыча с него почетней, чем с несмышленого подростка.
Когда весть об огненном распространилась по Эферу, никто не усомнился, что его охранял чёрный Эфо и что в этот раз хранитель не позволит взять себя врасплох. И обманка в лесу только убедила охотников, что Эфо намеренно увел след в деревню. Именно поэтому в дело подключили феодалов, заручившись их поддержкой и деньгами, а уж они привлекли к делу самых опытных и самых матерых охотников.
Пора было кончать зловредную чёрную тварь.
От Эфо мечтали избавиться давно. Без него лес потерял бы внешнюю защиту, а там можно и до сердца добраться и прибить последнего древнего — Иро. Столько сколько он человечеству не вредил ни один хранитель.
Сквозь пелену метели охотники разглядели одинокую фигуру селянки в шубе, безразмерных валенках, шерстяной юбке и платком на голове. Девушка взглянула на головорезов пустым и отрешенным взглядом сияющих зеленых глаз, а затем сняла платок. По ветру разметалась копна длинных рыжих волос.
— Огненная? — с сомнением остановил ящера Орклав, никогда раньше не видевший рыжего человека.
Сбросив шубу и подобрав длинную юбку, девчонка легко выпрыгнула из валенок и побежала босиком по снегу в сторону деревни. Как стая псов за лисицей некоторые охотники бросились вслед за рыжей беглянкой.
— Стоять, ктулухи, это ловушка! — рявкнул Орклав.
Однако самые нетерпеливые всё равно исчезли в метели, за которой скрылась девчонка. За плотной снежной пеленой раздались предсмертные крики, а в толпу людей бросили отрубленные головы неудачников.
— Вселился в бабу, что и следовало ожидать от зловредной твари леса, — проворчал Орклав. — Ну что ж, мразь, я тебе в прятки играть не позволю. Я твои повадки знаю.
Хранители опасны в незримой бестелесной форме. Поэтому у охотников имелись артефакты, делающих тварей видимыми и осязаемыми. Только в материальной форме хранителя можно убить. Зимой они не так сильны, как в тёплое время, но неприятностей доставить могли.
Орклав актировал артефакт и крепче сжал узды, когда неподалеку от толпы людей материализовался Иро… При виде его, охотники попятились, как от пугала.
— Испугать нас обманом Дахота решил?! — захохотал Орклав. — Так мы и дружка твоего кончим!
Он активировал второй артефакт, но иллюзия не развеялась. Фигура в чёрной одежде и страшной маске осталась стоять, что значило одно: Иро настоящий.
— Кто приходит в лес с войной, не покинет чащу никогда, — медленно заговорил Иро, играя когтистыми пальцами.
— Ты же сказал, что его здесь не будет, что он сердце охраняет! — взвизгнули из толпы охотников.
— Время мести, Орклав свирепый, непобедимый и неуловимый, — насмешливо продолжал Иро. — Ты долго избегал мести леса. Пришел час расплаты.
— Не думай, лесная тварь, что я тебя испугался! — заорал Орклав в ответ. — Сегодня ты падешь! А нас запомнят, как героев, победивших чёрного Иро!
— Что ж, попробуйте, — Иро снял маску.
Из тумана материализовались другие хранители. Самые сильные. Самые свирепые. И среди них была та, что страшнее всех.
— Красная чума… — зашептались за спиной с благоговейным ужасом.
При виде лесной ведьмы даже у Орклава руки дрогнули. Он вглядывался в страшную маску, скрывавшую нижнюю часть её лица, обрамленного длинными алыми локонами. В красных глазах горел лазурный зрачок. Без оружия в алом платье с перьевым воротником и глубоким вырезом на груди, открывающим ценнейший жизненный кристалл — лазурный… такой же дорогой, как солнечный.
Насмехаясь, ведьма, погладила кристалл, вплетенный в её кожу лазурными жилами. Она словно манила к себе, чтобы подошли и забрали драгоценность, сулившую желанное обогащение. Но Орклав слышал, как она убивала. Тварь заражала всех вокруг себя смертоносными спорами, а тех, кого не брали споры, добивала крыльями или ядом. Те, кому удавалось ускользнуть из её когтей, приносили в города болезнь…
— Какая честь, сама Красная чума почтила нас вниманием, — у Орклава нервно дёрнулся уголок губ.
— Пришло время травить паразитов, погубивших наши ростки, — ласково проворковала матерь леса.
Орклав оглянулся, заметив рыжую девку с почерневшими глазами и отросшими чёрными крыльями.
Мстительный Эфо не даст никому сбежать. Перебьют всех. Даже один Иро — опасен, но в компании Красной чумы… у них нет шансов уйти…
— Убьём всех лесных гадов! — рявкнул Орклав, в отчаянном желании отдать жизнь подороже. — Убьём Красную чуму и сотни поколений наших потомков будут обеспечены на всю жизнь! Лазурный кристалл будет наш!
Толпа взревела и пошла в атаку на лесных. Хранители избежали лобового столкновения, разметавшись по сторонам.
Иро перевоплотился в чудовище больной фантазии. И это чудовище сметало всё живое. Его слабо брала магия, ему не вредило оружие. Люди оказались совершенно не готовы к встрече с ним. Были и те, кто струсил при его виде, но сбежать им не позволил Эфо, перебив как трусливых ктулухов.
Эфо проносился смертоносным ветром в тылу, унося то одну, то вторую жизнь. Нырял в толпу, как в косяк рыб, чтобы выхватить жертву и пронзить её крыльями.
— Забудьте об Эфо! Чуму гасите! — орал Орклав, знавший, кого не следовало оставлять за спиной.
Но именно к Красной чуме хранители не позволяли приблизиться, а если кому-то удавалось прорваться через их строй, его ждали смерть от спор, выдыхаемых коварной тварью.
В битву подключились обычные хранители с не меньшей свирепостью, чем отцы и матери леса. Они мстили. Шли за Иро и добивали, кого он не добил. Сражались как звери. Вырывали сердца…
Битва продолжалась недолго. Охотники упустили драгоценное время: Красную чуму не зря боялись и ненавидели — она положила всех разом с помощью спор и метель только сыграла ей на руку. В живых остался один Орклав. Его она оставила на закуску.
— Следовало догадаться, что вы подготовили западню, — сплюнул кровь на снег человек.
— Вы о ней знали, но всё равно пришли, — прошипела Красная чума. — Ваша жадность — ваша погибель! Никто вас сюда не звал!
Из-под мёрзлой земли показались красные корни и утащили закричавшего Орклава, похоронив его заживо.
Несколько чёрных хранителей подвели к Красной чуме слабо сопротивляющегося Петра Ивановича.
— Наконец-то, твоя сила будет моей, — проворковала хранительница, приближаясь к колдуну.
— Дедушка, нет! — Катя подбежала и заслонила Петра Ивановича собой, обняла его за шею. — Не трогайте его! Вы же обещали не брать кровавую плату!
— Стой! Она права! — вмешался второй явно морской хранитель. — Ты не имеешь права забирать его жизнь! Она не твоя!
— Правила леса мне не закон, если мне что-то нужно, я прихожу и забираю это! — яростно ответила красноглазая.
— Пока цел мой барьер, ты никого здесь не убьешь! — прорычал морской хранитель.
— И почему девка до сих пор жива?! — красноглазая больно взяла Катю за волосы. — Она должна стать хранителем либо же сдохнуть!
— Она добыча Эфо, ему и решать, что с ней делать, — отвечал морской хранитель.
— Люди лживы, им верить нельзя, — поддался вперед еще один хранитель синей расцветки. — Они нарушают договоры, которые для нас до сих пор были нерушимы. Может и нам пора вспомнить о том, что и мы можем не соблюдать договор, если на кону стоит наше выживание. Из-за этого человека, — он указал на Петра Ивановича, — погибла гордость леса — белокрылая Лафо!
— Мы не должны им уподобляться! Лафо сама сделала выбор! — закричал морской. — Я не позволю, чтобы пролилась кровь друзей! Даже если вы все пойдете против меня, я встану на их защиту!
— Иро, это твоя территория, почему ею распоряжается Сохо? — засмеялась красноглазая. — Отдай этих людей мне! Я использую их силу, чтобы защитить солнечного хранителя! Он важнее для нас любого договора! Твои хранители просят о защите от людей меня! Твой лес в упадке! Посмотри на них! — она указала на стоящих за спиной Иро духов. — Из них только несколько безумцев хотят защищать этих людей! И то… Лафо сегодня погибла! Сильнейшая защитница отдала жизнь за кучку отребья!
Все взгляды обратились к молчавшему отцу леса.
— Девчонка за жизнь Петра и деревенских заплатила, — холодно ответил Иро и поднял руку. — И кто сказал, что Лафо погибла?
От его действия затряслась земля. Один за другим материализовались все спасенные Катей хранители. Они продолжали спать, но некоторые уже шевелились, пробуждаясь от зимней спячки.
Бодрствующие хранители вначале оцепенели, затем их ослепленные ненавистью и гневом лица посветлели. Они бросались к спящим детям, плакали, звали по именам.
«Они не знали…» — смотрела на разыгравшуюся сцену Катя.
Другие хранители подходили к ней, падали на колени, склоняли голову и молчаливо клали перед ней кто игрушку, кто погремушку, кто аккуратно сложенную одежду, а кто обрывок ткани. Катя в ужасе смотрела, как росла гора предметов, ведь за каждым из них скрывалась маленькая жизнь.
— Заглуши их мольбу, если сможешь, — вновь заговорил Иро. — Даже отними ты у девчонки силу, ты не станешь вторым обманщиком времени.
— Я могу менять реальность…
— Им не нужен меняющий реальность. Им нужен обманщик времени, способный вернуть их детей из прошлого.
— Это не она! Это Эфо их спас! — упрямо крикнула ведьма.
— Без её дара и согласия, Эфо был бы бессилен. Поэтому на моей территории жизнь этих людей неприкосновенна.
— Скоро твой лес станет моим, и тогда либо они присоединятся к нам либо сдохнут.
— Пока я здесь хозяин… дорогая.
— Да, любовь моя, ты хозяин, — вновь засмеялась красноглазая. — А ты, Сохо, еще поплатишься за свою доброту. Не думай, что если твой лес находится в море, то люди или тэасы до него никогда не доберутся.
— Пока они до него доберутся, ты осквернишь его раньше, — мрачно отвечал Сохо.
Заметив боковым зрением движением, Катя повернулась, чтобы встретиться взглядом с абсолютно чёрными глазами Иро. Когтистая рука коснулась её лба и мягко провела по волосам к уху. Она вздрогнула от его прикосновения и побоялась пошевелиться.
— Ты будешь жить, пока полезна.
Он убрал руку и исчез в чёрной дымке.
Следом за ним подошел Сохо. Он наклонился, шепнул ей пару ободряющих слов и вручил ракушку.
Не обделила вниманием и ведьма…
— Что ж, сегодня вам повезло, но скоро я пробью барьер. Вам двоим не уйти от меня. Не присоединитесь к лесу, я вас обоих убью. Паразитам в нашем мире не место.
Пётр Иванович в защитном жесте обнял дрожащую правнучку, а Катя никак не могла избавиться от чувства, что голос ведьмы ей очень знаком. Только у одного человека она слышала этот воркующий, словно у голубки голос, который резко мог перейти в ястребиный крик.
«Не верю», — смотрела в лазурные зрачки Катя, не в силах оторваться от лица матери леса.
— До встречи, букашки, — улыбнулась одними глазами ведьма, пропадая.
Хранители в масках постепенно уходили, оставались только обычные хранители из леса Иро. К Кате приблизилась Михог.
— Простудишься, — сказала она, накидывая на плечи девушки шубу и передавая ей скинутые во время сражения валенки.
Одевшись, Катя с отвращением взглянула на свои руки. На них запеклась не только кровь Лафо, но и людей, которых убивал Эфо. Это она рвала и убивала, это она догоняла и пронзала, отбивалась от магии и слала в ответ шипы. Воспоминания услужливо подсказывали ей каждую деталь и каждое движение. И чем чётче приходило осознание, тем сильнее Кате хотелось домой. Да, её мир неидеален, там тоже происходило плохое, но дома не существовало чудовищ…
— Идем домой, — прошептал Пётр Иванович, поднимаясь. — Всё кончено.
— Дедушка…
— Мы живы, и это главное.
— Игрушки… — обернулась Катя к оставленным хранителями вещам.
— Я принесу, иди, — сказала Михог, мягко подталкивая её в спину.
На краю деревни их встречали толпа селян. Собралась вся деревня. На лице каждого был написан лишь один вопрос.
— Кровавой платы не будет! — громко сказал Пётр Иванович. — Расходитесь по домам!
— Ты уверен? — робко спросил Екимир.
— Да, уверен, — ответил колдун, проходя мимо жителей.
Селяне тревожно зашептались, заметив подтеки крови на руках, лице и одежде Кати. Тёмные люди, не зная истины, разумеется, додумают того, чего не было. Кате сразу захотелось умыться и стереть воспоминания, заглушить незримые крики, а еще очень сильно, невыносимо клонило в сон.