Маленький шатер, задымленный настолько, что трудно рассмотреть присутствующих. Курили все участвовавшие в допросе, а руководил процессом Ингварр, тот самый норвежец, которого Катя помнила из видений. Он задавал вопросы, а она упрямо молчала. Любой из её ответов, мог навести человека на то, что в её теле находился хранитель.
— Деточка, не заставляй меня применять силу, — с ехидцей произнес Ингварр, набивая трубку, — тебе очень не понравится, если я начну копаться в твоих мозгах. Мы нашли здесь большое количество закопанных обугленных костей и все деревенские, как один говорят, что это твоих рук дело.
— Ингварр, она тебе ничего не скажет, я заберу её и сам допрошу, — донесся усталый голос.
Катя испуганно вздрогнула, повернув голову и замечая очень худого и измученного дядю Игоря, которого здесь знали, как Алексея. Неужели… Ульяна скрывалась под личиной, или кто-то из не слишком доброжелательных хранителей? На мгновение глаза «Алексея» приобрели красный цвет, когда он разглядывал стоящую на коленях Катю.
— Лёха, — повернулся к нему Ингварр. — Она — расэж, убьешь её в ходе допроса, выговором не отделаешься. На неё покупателя нашли. Деньги огромные.
— Серьезно? — вспылил «Алексей» и разорвал на груди Кати одежду.
Люди шарахнулись в испуге, один Ингварр невозмутимо продолжал курить, разглядывая чёрную отметину.
— Я передам, делай с ней, что посчитаешь нужным.
— Спасибо, Ингварр, — «Алексей» сжал Катю за плечо и поднял её с колен. — Не советую убегать в прошлое, я тебя быстрее и могу сделать тебе очень больно, — предупредил он пленницу.
Чем ближе «Алексей» приближался к своей временной обители в городе, тем сильнее в Кате крепли подозрения. Ульяна ли? Зачем им говорить наедине?
Приведя Катю в пропахший чесноком гостиничный номер, «Алексей» закрыл за ними двери и сразу же преобразился в Ульяну. Она не торопилась говорить и обошла Катю по кругу, словно ожидала некого подвоха.
— Вот мы снова и встретились. Может, наконец, ответишь мне, кто ты на самом деле и откуда пришла? — спросила Ульяна, больно взяв племянницу за подбородок.
— В смысле?.. — не поняла Катя, а затем до неё дошло. Она родилась в девяноста седьмом году, а Ульяна исчезла в девяноста шестом до её рождения, поэтому знать не знала ни о какой племяннице. — Я — Катя — твоя племянница и дочка твоей сестры Светки.
— Эту легенду я знаю.
— А вот я не в курсе…
— Из отката в откат ты мне мешаешь, — продолжала тётя. — Лезешь и отвлекаешь. Ты думаешь, что достаточно сильна, чтобы освободить её? Тебе не надоело эта бессмысленная игра в героя? Неужели пытки не помогли тебе просветлеть и понять, что против меня бороться бесполезно.
— Эм… ты меня извини, но я не поняла и десятой части того, что ты сказала, — призналась Катя.
— Хм, забавно, в очередной раз строишь из себя невинность.
— Ничего я не строю! Ты меня ни с кем не перепутала?!
— Мы обе знаем, что ты лжешь и тебе меня не обмануть. Или тянешь время? Он где-то здесь? — она повертела головой, словно хотела кого-то найти. — Ждешь, что он тебя спасёт? Увидела его в своих видениях?
— Кто здесь?! Я реально не понимаю, о чём ты?!
На стол перед Катей легла знакомая книга с пышногрудой барышней на обложке.
— Вот что за ловушку ты для меня подготовила? — усмехнулась Ульяна, делая шаг назад. — Хочешь превратить меня в бесполезную домохозяйку? В человека? Стереть меня захотела, маленькая ридла.
— Это твой дневник, переделанный твоей сестрой Олей под любовный роман! Ты сама его написала, я тут причем?! — не выдержала Катя. Казалось, что Ульяна как и Бахо разговаривал не с ней, а с кем-то другим…
— Ты не находишь, что это нелогично… в моем положении, — её глаза приобрели красный цвет, а зрачок зажегся лазурным светом.
Катя, наконец, поняла, с кем имела дело на самом деле и медленно отступала к окну, в надежде вывалиться в какой-нибудь стог сена.
— Стоять! — рявкнула Ульяна.
Девушка закричала, когда её обвили красные корни.
— Ты ведь умная девочка, понимаешь, что в этот раз ты проиграла, и спаситель не придет? Бессмысленно тянуть время! Я перекрыла все подходы сюда!
Катя сжала губы не в силах поверить в происходящее.
— Ох, давай без слёз. Плакать и я умею. Твое дурацкое будущее для меня не наступило и никогда не наступит. Твоя борьба за него просто глупа и нелепа. Ты пытаешься предотвратить неизбежное. Я всегда выигрываю, лапочка, сколько бы ты не откатывалась вместе со своим дружком.
— Каким, мать его, дружком?! Моим единственным другом здесь был Пётр Иванович! Твой дедушка, которого ты убила! — обвинительно закричала Катя.
— И что с того? — ухмыльнулась Ульяна. — Да хоть мать. Я сотру любого, кто встанет на моем пути и помешает моим планам. Прежняя жизнь моего тела больше не имеет значения.
У Кати расширились глаза. С тётей ли она говорила? Что за чудовище приняло её облик? Ульяна ли перед ней стояла?
— Эфо, проснись и покинь её тело, — приказала ведьма.
Катя почувствовала, как сердце пронзила боль, а затем нечто недоброе зашевелилось внутри. Через несколько мгновений из её грудной клетки просочился чёрный туман, сложившийся в мужскую фигуру. То же имя, тот же запах, но… искаженное яростью и ненавистью лицо.
— Благодарю за свободу, — сдержанно поклонился хранитель Ульяне.
— Ты же не против, если она умрёт?
Эфо наградил Катю таким испепеляющим взглядом, что сомнений в его намерениях не оставалось.
— Я передаю её тебе во благо всех нас.
Из носа и уголка губ Кати потекла кровь. Сердце билось как в агонии. В глазах темнело.
— О нет, ты умирать не спеши, ты мне пока нужна живая, — прикоснулась к её грудной клетке Ульяна, заставляя сердце Кати забиться медленнее. — Для ритуала мертвая ты бесполезна.
— Как же так…почему? Тебя ждут дома…
— Подумай сама, глупышка, — заворковала Ульяна. — Здесь я сильнее любого создателя леса: они все подчиняются мне. Я скоро вычищу этот мир от грязи. От вас.
— Ты называешь грязью людей…
— Разве это не так?
— Это неправильно!
— Закон природы: сильные поедают слабых.
— Но не все хранители согласны с тобой!
— Они боятся перемен, а я несу перемены. Наши потомки не вспомнят, сколько крови я пролила для того, чтобы достичь для них рая.
— Ты сумасшедшая…
— Мне многие так говорят. В каждой войне есть жертвы, а мне необходима твоя сила. Твоя жизнь послужит благому делу.
— Эфо… — невольно позвала Катя.
— Бесполезно взывать к нему. Он конца вашего существования желает не меньше моего, если не больше.
— Рада… — не сдавалась Катя.
— Рада мертва, — поморщился хранитель, исчезая.
— Ну, вот ты и осталась снова одна, — усмехнулась Ульяна.
— Вам помешают!
— Тебе пора признать, что ты живешь не в сказке, где злодеи проигрывают. Мой младший сын как-то спросил меня, кем бы я хотела быть: злодеем или героем? Так вот, моя дорогая… племянница, злодеем быть выгоднее.
Когда Ульяна её телепортировала в лес, где хранители готовились к ритуалу, Катя никак не могла принять того, что предательство совершил самый близкий человек после матери.
— Возрадуйся, Катюша, ты послужишь новому будущему, где нет места людям.
Хранители поддержали её слова восторженными криками.
— Ты сама человек! — закричала Катя. — Ульяна!
— О нет, деточка, ты снова забываешься, я — главенствующая мать леса, а Ульяна мёртва. Да, дети мои? — обратилась она к хранителям.
И вновь её поддержали криками. В толпе Катя с удивлением заметила лицо Дахота, но он не кричал и не пытался, как-то воспрепятствовать матери леса проводить ритуал. Ульяна заметила направление её взгляда.
— Я понимаю твое предательство, Дахот, — обратилась ведьма к нему, — и твое желание пополнить количество огненных хранителей за счет этой девочки. Но ты не учел одного: желания Эфо. Да, он может превратить её в хранителя и оставить в живых, но не желает объединяться с человеческой падалью.
— Она спасла многих хранителей…
— Но не сумела заплатить за себя. За свою жизнь, она так и не заплатила. Она спасала детей не по собственному желанию, мой милый Дахот.
— Неправда! — закричала Катя.
— Её заставлял Эфо, так как это он хотел спасти наших детей, — проигнорировала выпад Кати Ульяна. — И заплатить за свою жизнь она могла только, если бы спасла дочерей Эфо. Такова цена её жизни. Он бы её сразу освободил. Но как бы она ни была сильна, ей никогда не прыгнуть на триста лет в прошлое. Так далеко не может прыгнуть ни один человек.
— Ульяна могла…
— Она исключение, — ведьма коснулась его лица. — Чувства затмили твой разум, Дахот. Она не та, кого ты в ней видишь. Люус уничтожил то, что было тебе дорого. Она — призрак из твоего прошлого, который тревожит твою истерзанную душу, но ты должен понимать, что та другая мертва, и тебе её не вернуть назад. Пора отплатить людям и тэасам за то зло, которое они причинили нашему народу.
Катя обводила взглядом пространство в безуспешных поисках сочувствующих, но не находила их.
— Это не книга, а реальность, маленькая дурочка, — прошептала ей Ульяна. — И здесь герои… умирают первыми.
В сердце Кати вонзился кинжал. И последнее, что она видела — сожаление на лице Дахота.
***
Пробуждение нельзя было назвать приятным. Чудовищная боль в груди сбила дыхание. Эфо злобно ворочался, вырывался на свободу. Не впервые Катя почувствовала себя носителем чужого. Она сдерживала в себе врага, который убьет её при первой же возможности…
Катя ударила в кляксу.
— Прекрати, иначе потеряешь последнюю дочь! — прорычала она.
Эфо утихомирился и затаился, но Катя продолжала чувствовать его обжигающий гнев и ненависть.
Дахот оказался прав насчет видений. Сон не принес покоя. Нельзя путать одну реальность с другой. В неё вселился не тот Эфо, которого она видела во снах. Он не добрый и уж тем более не мудрый. Если у неё еще теплилась слабая надежда на милосердие палача, то после видения…
Катя встала и наклонилась к воде в чаше для умывания.
— А теперь послушай меня, кровожадный урод, — заговорила Катя, глядя прямо в глаза отражению. — Раз ты принимаешь только торгово-рыночные отношения и считаешь, что я за свою жизнь так и не заплатила, то вот тебе моя цена. Я возвращаю тебе одну дочь, и ты освобождаешь меня от долга и исцеляешь, а за вторую — защищаешь, пока я не вернусь домой. А вот за третью дочь, ты должен вернуть меня и Петра Ивановича домой и в мое время живыми и невредимыми. Если ты отдашь меня ведьме, то ты никогда не получишь дочерей назад.
Её глаза в отражении почернели.
— Договорились, — произнес Эфо, а ладонь Кати обожгло болью. — Если ты их не вернешь до того, как пробьют барьер, твоё видение станет явью.
Все внутри жгло от обиды и злости, глаза щипало от слёз, хотелось чем-нибудь запустить да потяжелее. Она столько сделала для того, чтобы спасти юных хранителей, а заслужила только нож в спину.
Катя спустилась вниз и направилась на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, а там…
— Спасибо, тётя Катя! — хором раздались детские голоса, а затем последовал дружный смех.
Маленькие хранители, хихикая, разлетелись в разные стороны, остались только самые любопытные и маленькие под присмотром Жахо, укрывавшего их крыльями. Синий дух светло и радостно улыбался.
— Светлого дня, Катя! Весна наступила! — поприветствовал он её.
Жахо заметил её настроение и приблизился, взяв самую маленькую малышку на руки.
— Что случилось?
— Я… да видение расстроило, — призналась Катя, не в силах злится на Жахо, который ей плохого ничего не сделал. Да и во снах он всегда был к ней добр. Его и деревенские жители любили.
Хранитель заметил рану на её ладони и сразу помрачнел.
— С Эфо заключила сделку…
— У меня есть выбор?
— На самом деле да, но ты выбрала самый простой и очевидный, — вздохнул Жахо. — Однако не мне тебя осуждать.
— Если ли хоть маленький шанс вернуть Бахо? Он-то смог бы всё разрулить лучше меня…
— Слишком велик риск вернуть вместе с ним Люуса. Бахо погиб в сражении с ним. От его тела ничего не осталось, а это значит надо вмешаться в момент сражения. Если Люус тебя заметит…
— Но разве это не прошлое?
— Всё не так однозначно с Люусом. Он менял реальность по своему усмотрению. Мы не можем рисковать. Нельзя, чтобы он вернулся. Он едва не уничтожил нашу расу. Ты заметила, сколько хранителей было во время боя с охотниками?
— Да…не густо…
— Это всё, что от нас осталось. Из огромного леса, осталась горсть сильнейших хранителей, кто еще способен дать отпор и спрятаться у сердца леса зимой. Тех, кто был слабее, убили давно.
— Значит, будет еще зима…
— Вернуть можно не только детей, — отвернулся Жахо. — Но взрослых возвращать опаснее. Они погибали в сражениях.
Мимо пробежали хохочущие дети лесных. Жахо грустно проводил их взглядом.
— Мы постараемся обучить их всему, что сами знаем до наступления холодов, чтобы они смогли пережить свою первую зиму.
— Разве они не приобретают память родителей после превращения?
— Знания без практики мало чего стоят, Катя. Думаю, ты и сама это понимаешь. Твои видения не сделали из тебя могущественную колдунью.
— Я поступила ужасно и… я ни о ком и ни о чем не подумала. Я не предусмотрела последствия. Я могла погубить всех…
— Будь у тебя выбор, ты бы поступила иначе?
Катя сжала кулаки.
— Наверное, нет. Я бы всё равно их вытащила.
— Жизнь за жизнь, — произнес Жахо. — Ни один человеческий ребёнок не умрёт в нашем лесу, если перестанут гибнуть наши дети. Идём, вернём Лафо к жизни.
— Жахо…
— Не оправдывайся, Эфо сам виноват в том, что произошло. Вряд ли он забыл наш последний разговор…
Эфо вновь неприятно пошевелился, что явно говорило о том, что вину за собой он не признавал, однако никаких комментариев от него не поступило. Хотя его гнев и ненависть поутихли, когда в лесу зародилась почка с Лафо, а Катю посетила вспышка воспоминаний. Она увидела маленькую Лафо, спящую на руках у Эфо, поющего колыбельную…
Хранителю не понравилось подобное вмешательство в его прошлое: он перехватил контроль над телом Кати, чтобы треснуть её по лбу.
— Дедушка решил объединиться? — раздался знакомый юношеский голос.
— Нет, Олес, дедушка не собирается ни с кем объединяться, — терпеливо ответил Жахо.
— Но почему?! Она же ему подходит! И она сильная! Я бы объединился!
Жахо развернул его за крыло и толкнул в спину со словами:
— Иди, лучше погуляй с друзьями.
— Но папа! Она явно больше меня умеет и знает! Она бы могла меня обучить! Дедушка! — обратился он к Эфо.
Катя поперхнулась и закашлялась, неудачно поймав раскрытым ртом нерасторопную очаровашку.
— Ты сам говорил, что объединение это лучшее, что со мной может произойти! Почему же сам отказываешься?! Она сильная! Она принесет пользу лесу!
— Не зли дедушку, Олес, — глаза Жахо ярко запылали, когда он взял сына за плечо.
Олесу стоило только взгляд бросить на отца, чтобы замолчать и понуро исчезнуть в огненном тумане. Не стоило забывать, что Жахо, несмотря на всю свою мягкость и доброту, был самым древним хранителем после Иро.
— Извини его, он юн и многое не понимает, — не глядя на Катю, Жахо ласково коснулся почки, из которой должна была возродиться Лафо. — Он не знает, что Эфо был твоим палачом.
— Насколько вы старше Эфо? — ляпнула Катя первую глупость, что в голову пришла, лишь бы избежать неприятной темы.
Жахо снова улыбнулся.
— Я сам не знаю свой возраст, раньше года не считали.
— И Эфо нормально отнесся к тому, что вы объединились с его дочерью? Просто моя бы мама точно была бы не в восторге, если бы зять был старше её на пару сотен лет… — выпалила Катя, а затем неловко скривилась: — Извините… это было бестактно с моей стороны.
— Я работаю с детьми, а они и не такие вопросы задают, — еще шире улыбнулся хранитель. — И отвечая на твой вопрос, я бы не сказал, что Эфо обрадовался, но принял наш союз с облегчением, потому что Лафо болезненно металась между людьми и нами. Я не был тем, кого она любила в юности, но тот другой её предал.
— Что он сделал?
— Возлюбленный Лафо хотел расквитаться и посчитал прекрасной идеей использовать юную дочь Эфо для мести. Всё потому что Эфо обезглавил его отца. То была глупая пьяная смерть, а Эфо всегда был скор на расправу. Лафо заманили в ловушку и избили, чтобы выманить из леса Эфо…
Кате не надо было рассказывать, что Эфо мог сделать с обидчиками единственной оставшейся в живых дочери. Воспоминания о бойне еще продолжали тревожить её разум кошмарами наяву.
— Лафо еще металась, когда пришла ко мне. И даже когда я ей сказал о возможности нашего объединения, она долго не решалась, так как объединение со мной отрезало бы её от людей навсегда. Но после того, как она встретилась с матерью, то сразу дала мне согласие. Разница в возрасте и недопонимание всё это исчезло с течением времени.
Кате вспомнилась Лафо с альтернативной вселенной, где та прожила человеческую жизнь. Если предоставить теперешней Лафо выбор и вернуться в прошлое… чтобы она выбрала?
Словно ответ на немой вопрос, почка откликнулась на прикосновения Жахо и его лица ласково коснулась призрачная рука. Катя поняла, что не имело смысла сравнивать Лафо-человека и Лафо-хранителя. Они прожили разную жизнь, и каждая сделала свой собственный выбор, о котором не сожалели. Так и ей не следовало оглядываться на видения. Нельзя завидовать счастью Кати-хранительницы, ведь её Эфо был другим, больше похожим на Жахо: добрым, мудрым и заботливым.
После того, как к Эфо вернутся все дочери, Катя с чистой совестью отправится домой. В этом мире её ничего не удерживало.