Сквозь ветви деревьев проникал солнечный свет и отражался на капельках росы. Мир просыпался ото сна. Со всех сторон раздавалась таинственная мелодия леса.
Постель из листьев и мха соблазняла теплотой и уютом. В лесу привыкаешь спать, где и когда угодно. И мох — королевское ложе по сравнению со скалами, где со всех стороны продувало, а от холода немели конечности.
В лесную гармонию ворвался громкий детский смех. Испуганно вспорхнули птицы и дали стрекоча насекомые, спасаясь от голых пяток малышки.
— Я вижу тебя, крылатик!
«Рада» — тепло подумал он, не покидая нагретого убежища и наблюдая, как к нему бежала маленькая девочка. Рада по-детски смешно пыхтела и карабкалась по веткам, стряхивая утреннюю росу себе на светлую голову и на пригревшегося крылатого товарища. Приходилось помогать ей, чтобы она не упала.
— Я хочу как у тебя большие крылья! — девочка дернула за кончик крыла.
— Рада, ты должна оставаться человеком, — страшная когтистая рука коснулась детского лица.
— Я не хочу! Я хочу быть как ты!
— Рада, у тебя есть выбор, которого не было у других. Если станешь такой как я, ты больше никогда не сможешь вернуться к людям.
— Быть человеком скучно, — нахмурила белесые бровки Рада.
— Не скучно, Рада. Ты не будешь привязана к одному месту, как я.
— Лес красивый.
— Лес красивый, — согласился он. — Но знаешь, сколько лесов в нашем мире существует? Сколько красоты ты можешь увидеть? Не смотри на мои крылья. Нет в смерти красоты.
— Я тебя люблю, — улыбнулась девочка. — И крылья твои люблю! Не злой ты! Лгут люди!
— Ты помнишь, что для людей я — секрет? Твоя самая большая тайна, о которой никому-никому нельзя рассказывать.
— Помню!
— Тогда беги к маме.
— А можно я останусь с тобой?
— Нельзя, Рада, — он поцеловал её в макушку. — Тайна должна остаться тайной.
Девочка слезла с дерева и устремилась к зовущей её матери.
***
Катино пробуждение было трудно назвать приятным. Вместо петухов на улице завывали дурной сиреной коричневые ящерицы вперемешку со скрипом по стеклу, от которого зубы сводило.
— Всех зажарю, — мстительно произнесла Катя и закрыла голову подушкой.
— Катюша, иди кушать! — позвал снизу Пётр Иванович.
Катя спустилась и после сытного завтрака попросила у прадедушки карту.
— Карту? Какую карту?
— У вас же есть карта местности, где мы находимся и в какой стране, — пояснила Катя. — Или вы не интересовались этим вопросом?
Пётр Иванович нахмурился и покопался в своих вещах, пока не нашел выцветший и потрепанный рулон.
— Тебе не понравится то, что ты увидишь, — сказал прадедушка, раскладывая карту на столе и зажимая её уголки книгами.
— Вы, наверное… шутите? — опешила Катя, едва взглянула на содержание рулона. — Что это?
— Карта мира, — присел за стол Петр Иванович, положив на сложенные в замок руки подбородок. — Мы находимся в Эфере возле города под названием Захне.
— Вы хотите сказать, что… мы не на Земле? И это не страна в стране как в Гарри Поттере?
— Кто такой Гарри Поттер?
— Ладно, проехали…
Пётр Иванович разглядывал изученную за долгие годы вдоль и поперек карту, как давно смирившийся со своей судьбой человек.
— Допустим, — снова заговорила Катя, чьи батарейки энтузиазма еще работали, — что мы в другом мире. Ну, а порталы? Может, есть какие-то ворота в наш мир?
— Если и есть, то я о них не знаю.
— Почему?! Если я правильно понимаю, то в этом мире есть магия, а значит должны быть порталы!
— В Эфере многие виды магии под запретом по религиозным причинам.
— А в других странах?
— Я не могу покинуть Эфер, Катя.
— Почему? — допытывалась правнучка.
— Меня не выпустит стена, — Пётр Иванович указал на Эфер и костлявым пальцем провел вдоль границы. — Обычные люди её не видят и проходят сквозь неё, но я её не могу преодолеть.
— Вот здесь вы стену не отметили, — заметила девушка небольшой участок.
— Потому что там находится сердце волшебного леса, и я никогда там не был. И помнишь, я говорил тебе, что нам с тобой нельзя соваться в лес?
Катя медленно опустилась на стул.
— Может стена пропала? — не хотела сдаваться правнучка. — И мы сможем через неё пройти? Давайте завтра пойдем на разведку! Как вы на это смотрите?
— У тебя как с математикой? — задал встречный вопрос Пётр Иванович, переводя взгляд с карты на Катю.
— Ну, вроде бы… неплохо.
— А с географией?
— И сколько дней идти до ближайшей границы? — поняла Катя, наконец, к чему вел Пётр Иванович.
— Два месяца.
— Бли-и-ин! А сократить путь? Никак? Поезда? Самолеты? Драконы?
— Нет.
— С духами договориться?
— Не помогут.
Катя уронила голову на стол.
— Вы все перепробовали? Да?
— Я сорок лет пытался отсюда выбраться.
— Но как-то же мы сюда попали, значит есть путь назад.
Пётр Иванович не ответил, скрутил карту и спрятал её обратно.
— Я в огород, — сообщил он, выходя из дома.
Катя некоторое время сидела за столом, следя за порхающими «очаровашками», которые уже не казались ей милыми после парочки болезненных укусов. Сдаваться раньше времени не в её характере, но идеи не торопились фонтанировать и подсказывать, как выбраться из мышеловки.
Прихлопнув настырную «очаровашку», Катя вышла на улицу и сощурилась от яркого солнца.
— Какой чудесный солнечный и… скучный день! — широко улыбнулась Катя и проследила взглядом за проходящими мимо толстыми наглыми и тупыми ящерицами. — М-м-м, — задумчиво протянула она и задорно крикнула: — Дедушка, а можно я побегаю?!
— Можно, только в яму не свались, — разрешил Пётр Иванович из огорода, не подозревая, на что дает разрешение.
— Ну всё-о-о, жирные твари, держитесь! Это вам за испорченное утро! — мстительно потерла ладони Катя и пнула ближайшую ящерицу, словно она была футбольным мячиком.
Ящерица смешно хрюкнула и побежала с товарками… на Катю, щелкая внушительными челюстями.
— А-а-а! Мамочка! — кричала Катя, удирая от настырных ящериц и наматывая круги по деревне.
Дети вслед ей смеялись и кричали:
— Глупая колдунья! Глупая колдунья, кхтулухов испугалась!
Спасаясь от ящериц, Катя запрыгнула на высокий забор, но свалилась на спину тягловому ящеру и напугала его так, что он проломал ворота башкой и понес визжащую девушку в неведомые дали.
— Остановись, тупая скотина!!! — орала Катя.
На крики выбежала половина деревни вместе с Петром Иванович.
— Видать, девка твоя совсем дурненькая, — посочувствовал Екимир Петру Ивановичу.
— За своими дурнями следи, старый пень, — прорычал колдун, размышляя над тем, как неразумную правнучку из беды выручать, чтобы она шею ненароком не сломала.
Все разрешилось само собой: Катю скинули в колючий кустарник неподалеку от почерневших развалин.
— Надо было всё-таки их зажарить, — с кряхтением вылезла из кустов Катя, вытаскивая из мягкого места колючки.
Избавившихся от седока ящер мычал и бил лапой возле границы потрескавшейся земли, на которой стояли развалины. Не прошло и минуты, как испуганное животное побежало назад в деревню.
Продолжая избавляться от колючек, Катя тоже приблизилась к границе, но переступить не рискнула. Она поежилась от наступавшего со всех сторон холода, словно нечто вытягивало из пространства тепло. В этот же момент её настигло видение…
— Катя! — окликнул догнавший правнучку Пётр Иванович.
Она не отозвалась, невидящим взглядом уставившись вперед. Пётр Иванович развернул её к себе и пару раз встряхнул.
— Катя!
— А? Что случилось? — очнулась правнучка.
— Ты не отзывалась!
— Я… видела пожар… Это нормально? У вас тоже бывают видения?
— У тебя не такой дар, как у меня, — сдержанно отвечал Пётр Иванович, мягко направив Катю в сторону деревни. — Пожалуйста, не ходи сюда. Это плохое место.
— Что здесь случилось? — обернулась назад правнучка.
— Говорят, что здесь злой дух совершил свою месть, поэтому на земле ничего не растет, а животные обходят её стороной.
— За что он мстил?
— Я не знаю всех подробностей этой истории. Знаю только то, что злой дух сжег город вместе со всеми его жителям.
На подходе к деревне, колдуна и его правнучку встречали недовольные селяне. Они страшно ругались и требовали наказания для «дурной девки».
— Хотите наказания для неё? — сурово спросил Пётр Иванович. — Идите в лес и молитесь Эфо!
Стало так тихо, что можно было услышать, как скрипел песок под ногами тревожно переглядывающийся людей. Больше не прозвучало ни одной жалобы. Потупив взгляды, селяне разозлишь восстанавливать разрушения.
— Дедушка…
Опустив голову, Катя стояла и не знала, что сказать. Не находилось достойного оправдания охватившему её ребячеству.
— Я тебе рогатку сделаю, — неожиданно заговорщицким тоном прошептал Пётр Иванович. — Будут орать под окном, стреляй в них из рогатки. Шестьдесят лет мечтаю всех этих орущих тварей в супе сварить.
Катя не удержалась от хихиканья.
За спиной громыхнуло так, словно от взрыва. Землю затрясло как при землетрясении. Небо затянуло тучами неестественного красного цвета.
— Что происходит? — обернулась Катя, когда порывом ветра по лицу хлестнула ветка. — Я никогда не видела такой странной грозы!
Красная молния ударила в… невидимый купол, обозначившийся небольшим всплеском голубой энергии.
— Это и есть та стена, о которой вы говорили?! — воскликнула Катя.
— Уходим! Надо прятаться! — потянул правнучку к дому Пётр Иванович.
В подвале колдун организовал некое подобие бомбоубежища. Пётр Иванович зажег свечу и поставил её на пол, сам уселся на мешки, посадив рядом с собой Катю. От грохота и тряски с потолка посыпался песок.
— Кто атаковал Эфер? — прошептала Катя.
— Наши соседи уже много лет ведут борьбу с очень могущественной лесной ведьмой.
— И кто побеждает?
— Ведьма…
— И что будет, если она победит?
Пётр Иванович промолчал и только крепче обнял правнучку за плечи.
— У неё не получиться пробить барьер Эфера. Никому не под силу разрушить барьер, созданный отцом морского леса. Мы в безопасности.
Кате показалось, что в голосе дедушки прозвучало сомнение. И непонятно было, кого он пытался убедить себя или внучку?