***
Поездка в Париж дала Мари возможность вернуться к тем чудесным временам, когда по большому счёту ничто не омрачало её жизнь. Надёжно укрытая родительским крылом, она беспечно порхала из института домой, а по вечерам шла веселиться с друзьями. Прежние заботы и огорчения сегодня ей казались такими нестоящими пустяками, что ей оставалось лишь удивляться, что когда-то они заставляли её плакать.
«Правильно говорят, что всё познаётся в сравнении», — подумала она, с наслаждением катая на языке холодный комок сливок, сдобренный кусочками фруктов и орехов. Сегодня мороженое казалось ей особенно вкусным — Ник временно её покинул, сказав, что должен уехать по делам, и она гуляла по улицам одна. Не сказать, что его присутствие было ей в тягость, но, как любому человеку, время от времени ей хотелось побыть одной.
В больших дозах одиночество — это отрава, а в малых оно лекарство, дарящее покой и сладость бытия. Именно это Мари и ощущала — покой и сладость бытия. «Это ли не счастье? Продлись мгновенье, ты прекрасно!» — воскликнула она и вдруг поняла, что действительно счастлива, причём полностью и безоговорочно. Свобода пьянила её не хуже вина и она, раскинув руки, со смехом закружилась, благо, что поблизости не было прохожих и никто не мешал ей безумствовать. «Я так счастлива, что умри я сейчас, и это было бы справедливой платой», — мелькнула у неё мысль. И тут она заметила, что две клуши, от макушки до пят закутанные в чёрные тряпки, остановились и с осуждением смотрят на неё. Перестав дурачиться и подпрыгивать, девушка состроила благопристойную мину: «Увы, счастье мимолётно, так что приходится собирать его по крохам, а значит, придётся ещё немного пожить».
Проходя мимо, Мари показала женщинам язык, и когда те возмущённо закудахтали, она не удержалась и, согнувшись, как крыльями помахала руками. Намёк был понят и на неё обрушился уже целый поток брани. «Вот что за народ? Мало того, что сами сидят в клетке, так ещё осуждают тех, кто не хочет в неё лезть. И вообще, в чужой монастырь со своим уставом не ходят», — подумала она и улыбнулась пожилой француженке, которой её клоунада пришлась по душе, и она одобрительно ей подмигнула.
И всё же встреченные мусульманки испортили ей настроение. Женщины навели её на мысль, что она находится в том же положении, что и они. «А может, и того хуже. Во всяком случае, их вряд ли постоянно ставят на колени и лупят плёткой, к тому же безнаказанно», — с грустью подумала Мари. Высоко подпрыгнув, она крутанула балетный пируэт — к восторгу уличного художника, а затем как ни в чём ни бывало пошла дальше.
***
Принц Хаоса, наблюдающий за девушкой, улыбнулся её озорству.
— Надо же, какой богатый душевный потенциал! Даже жаль терять её из-за Пророчества.
Арес, находящийся в форме ягуара, приоткрыл глаза.
— Думаешь, она не выживет при Сияющем дворе? — прорычал он.
— Тебе повезло, ты уже родился богом, поэтому не было нужды проходить через бойню Арены. Юные там не выигрывают. Как правило, их убивают в первом же раунде. По причине своего возраста они слишком наивны и мягкосердечны.
— Ну, я бы не был столь категоричен. Вспомни, кто её мать.
— Кровь, конечно, не водица, но, чтобы противостоять банде убийц, Истинная кровь должна дозреть, а это значит обрести широту мышления и ожесточиться душой. Лишь тот, кто потерял веру в добро и справедливость, может выстоять в жестокой схватке, чтобы затем через страдание и покаяние вновь обрести потерянную веру. По мысли банды свихнувшихся лордов Хаоса, это должно сформировать в нас качества, необходимые богам Равновесия. «Познай добро и зло, чтобы соблюсти судейскую бесстрастность», — вот их лозунг.
Бог-убийца перетёк в человеческую форму и, встав, сладко потянулся. «Есть хочется», — он погладил урчащий живот и покосился на брата, погружённого в раздумья. После приснопамятной уборки он постоянно обретался в эдеме Николса и временами подъедал безропотную райскую живность. Уж слишком вкусным было здешнее мясо, чтобы он мог удержаться от соблазна.
— Даже не думай! — упредил Николс его намерение. — Отныне никаких тебе коз и барашков. Задерёшь ещё хоть одного и станешь первым ягуаром-вегетарианцем, — приподнявшись, он швырнул в Ареса яблоком. — Вот, держи! Не кривись, стоит только сесть на растительную диету и тебе понравится.
— Иди ты… сам знаешь к кому. Уже тошнит от твоих райских яблок, — проворчал бог-убийца, тем не менее надкусил пойманное яблоко. — Трава травой. Вот что тебе стоит сделать их мясными?
— Да, пожалуйста! — сказал Николс и внутри яблока зашевелился клубок пухлых глазастых гусениц, призывно хлопающих длинными ресницами.
— Фу, какая гадость! — скривился Арес и кинул яблоко обратно.
Принц Хаоса щёлкнул пальцами и стайка прекрасных бабочек, в которых превратились гусеницы, повернула назад и закружила над богом-убийцей.
— Кыш-кыш! — замахал он на них. — Пошли вон, бесполезные насекомые. Уж лучше яблочные червяки, чем вы… Николс, я убью тебя! — рявкнул он, когда на его голову посыпались всё те же хорошо откормленные гусеницы, только на этот раз обижено хлопающие глазами.
— Ну ты и привереда! Мясо ему, видите ли, не нравится, бабочки тоже, — сказал Николс, с упрёком глядя на брата. — Если тебе не по душе мой эдем, может, вернёшься к себе в храм?
— И даже не надейся, — ухмыльнулся Арес. — Ты же знаешь, моя обязанность охранять тебя, значит, я постоянно должен быть рядом.
— Бездельник! — укорил его Николс. — Нет, чтобы присматривать за Истинной кровью, что вот-вот сбежит с планеты, ты вместо этого торчишь около меня и трескаешь драгоценные плоды добра и зла, доставшиеся нам от дедушки, да ещё ворчишь при этом. И то тебе не так и это тебе не эдак.
— Как там их новый дом? — сменил Арес тему.
— Лучше, чем этот. Им будет где разгуляться. Конечно, местами напортачили, но ты не вмешивайся. Решили поиграть в Создателя, пусть дальше развлекаются, — ответил Николс, не вдаваясь в подробности.
— А что здесь? Решил всё же уничтожить?
— Не знаю. Мне не слишком нравится ублюдочная разумная жизнь, которая возникла из-за твоего попустительства и вот-вот уничтожит экологический баланс, превратив планету в безжизненную пустыню. Тем не менее что-то в ней есть. Короче, дадим человечеству шанс. Если сумеют вовремя поставить защитный экран, значит, будут жить. Не успеют, полягут прахом. Возможно, тогда имеет смысл сменить параметры планеты и попробовать иную форму разумной жизни.
— Делай, как знаешь, мне всё равно; я уйду вместе с моими детьми.
Арес с сожалением посмотрел на златорогого барана, пасущегося поблизости. Обглоданный до косточек, он с завидным упорством тут же воскресал, чем очень ему импонировал: его можно было есть до бесконечности.
— Ладно, если жмотишься с мясом, пойду поем в другом месте. Заодно посмотрю, как там Никотан. Последнее время за ним таскается геральдический зверь из Квадратуры круга. Как бы глупый кошак чего не натворил, играя с ним в прятки.
Бог-убийца, облачённый в живописный байкерский наряд, вместе со своим кошмарным мотоциклом реализовался на улицах Парижа и с грохотом припарковался в ряду таких же механических монстров. «Не скучай, брат! Я скоро», — он похлопал мотоцикл по бензобаку и направился к излюбленному питейному заведению. И тут ему заступила дорогу такая красотка, что даже у него перехватило дыхание. Стараясь не выдать своего потрясения, Арес оглядел её с головы до пят и скептически хмыкнул. Указанный промежуток тела содержал так мало одежды, что можно было сказать, что её нет.
— Сдурела? Хочешь, чтобы за тобой бегали все окрестные маньяки и насильники?
— Ой, да ладно тебе ворчать! — Ким взяла его под руку. — Угостишь девушку стаканчиком текилы? Ну или что там пьют крутые парни из Легиона убийц.
— Воду они пьют, — ухмыльнулся Арес. — Хочешь двойную, не разбавленную?
Ким повернула голову и с сомнением посмотрела на него.
— Придуриваешься, да?
— Так будешь или нет?
— Ладно, воду, так воду. Я не привередливая.
— Ну, смотри! Чтоб потом без обид.
Перед входом в бар Ким всё же решила не особо провоцировать его посетителей и сменила рискованный наряд, состоящий из двух розовых полосок, на чёрные джинсы и свободную шёлковую блузку. «Какая киска!» — раздался дружный мужской стон, но никто не рискнул приблизиться к подружке того, кого знали под кличкой Череп.
Ким расслабилась. Начнись паломничество воздыхателей и ей пришлось бы туго. Принц Хаоса был слишком близко, чтобы она могла позволить себе особо выйти за рамки возможностей своей смертной личины.
— Не бойся, при мне они к тебе не полезут, — окончательно успокоил её Арес и протянул стакан с прозрачной жидкостью. — На, пей! Вода, двойная не разбавленная, как обещал.
По виду это была действительно вода. Ким с подозрением принюхалась — никакого постороннего запаха не ощущалось. Тогда она, чтобы выяснить состав, запустила в стакан тончайшее щупальце, не видимое человеческим глазом, и на её лице отразилось разочарование.
— Фу, на тебя! Я уж думала, что здесь какой-то подвох, а это обычная вода.
— Я так и сказал, что это вода. Ты слишком подозрительная. Если опасаешься, можешь выпить моё пиво. — Арес протянул ей кружку. — Ну, что опять не так?
— Не люблю его, — призналась Ким.
Мучимая жаждой она отхлебнула из стакана и застыла с вытаращенными глазами. Целую вечность внутри неё пылал вулкан, а затем он разом погас, не оставив после себя никаких болезненных ощущений.
— Ничего не говори, развею прахом, — предупредила богиня, причём таким тоном, что Арес счёл за благо промолчать. — Что это было? — спросила она минут через пять.
— Вода, двойная не разбавленная… Спокойно! Церемониальный напиток для новичков, вступающих в наш легион.
— Дебилы, — вздохнула Ким и с сомнением глянула на тарелку, которую поставила перед ней официантка. — Если еда такая же как вода, я тебя урою[1], что бы ни значило это слово.
— Ешь. Всё нормально. А насчёт воды я тебя предупреждал, но ты сама захотела, — сказал Арес, после того как прожевал кусок полусырого мяса и запил его пивом.
— Болван! Я же не новичок, вступающий в ваш легион, зачем мне ваш церемониальный напиток? — Ким прищурилась, глядя на Ареса. — А, поняла! Ты подумал, что я слежу за вами, и если бы отказалась пить, то этим подтвердила, что я шпионка из этих ваших шпионских ведомств.
— Ну, как-то так, — не стал её огорчать бог-убийца.
«Не говорить же хорошенькой дурочке, что из неё такая же шпионка, как пуля из известного пластичного материала органического происхождения», — снисходительно подумал он и добавил:
— Ешь. Клянусь честью, с твоей едой всё в порядке.
— Ладно, уговорил, — поверила ему Ким и подвинула к себе тарелку с салатом. — Слушай, тупоголовый, насколько я понимаю, ты из Легиона убийц, но не понимаю, зачем ты здесь… Ладно-ладно, я не лезу в твои дела! Просто имей в виду, если тебе поручено прикончить Николса, то я с удовольствием тебе помогу.
— Понял. Буду иметь в виду.
Арес опустил голову, пряча улыбку. «Вот глупая! Тебе самой не помешает помощь, когда Николс перестанет закрывать глаза, когда ты мельтешишь поблизости. Что-то мне подсказывает, что не так уж он сохнет по тебе, как изображает».
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Да ничего, просто болтаюсь по миру, — ответила Ким. — К тому же здесь Мари, и мне интересно нет ли у неё побочных эффектов после временной петли.
«Лжёт», — не поверил ей Арес; слишком уж у юной богини был неприкаянный вид.
— Хочешь прокатиться со мной? — предложил он, когда она смела всё с тарелок, включая мясное ассорти, которое он заказал для себя.
Раздумывая, Ким подняла на него глаза.
— А давай! — согласилась она и, взяв его кружку с пивом, напоследок осушила её до дна. — Ну, чего расселся? Я готова.
Арес поднялся из-за стола.
— Сначала нужно сходить в туалет. На дорожку. Не хочешь составить мне компанию? — предложил он и усмехнулся, видя, как алая краска смущения заливает прекрасное личико его сотрапезницы. — Не переживай, у них здесь раздельные заведения. Но будь там настороже, здесь такие дамы водятся, что могут запросто изнасиловать. Если что, кричи. Я буду по соседству.
Ким фыркнула, но последовала его совету.
Войдя в туалет, она ужаснулась. Свет был тусклым, стены покрывали неприличные надписи и рисунки, двери кабинок не закрывались, унитазы были грязней грязного. Ко всему прочему вонь стояла такая, что у неё перехватило дыхание.
«Скоты!» — с отвращением подумала Ким и, выбрав дальнюю кабинку, зашла внутрь и та на мгновение осветилась ярким светом.
Предупреждение бога-убийцы оказалось не лишним. Не успела она присесть на унитаз, блистающий невиданной прежде чистотой, как её уединение было грубо нарушено. Восстановленная задвижка вылетела от удара ноги и к ней заглянул бритоголовый плотный мужчина, весь в чёрной коже и цепях.
— Эй, цыпа, ты чем здесь занимаешься? — вопросил он грубым голосом и расплылся в щербатой улыбке. — Гляди, какая красотка, да ещё кабинка чистая. Супер, — он принюхался и на его мордастой физиономии появилось озадаченное выражение. — У меня глюки или здесь действительно пахнет цветами?
Его взгляд переместился на Ким, которая спешно пыталась застегнуть молнию джинсов, и в блекло-голубых глазах загорелся похотливый огонёк.
— Не торопись, куколка, давай поиграем в Белоснежку и семь гномов, — он шагнул к ней и рванул кофточку на её груди. — Ух ты, какая красота!..
— Пошла вон!
Схватив за ворот куртки, Арес с такой силой швырнул «кубышку», что она, звеня цепями, врезалась в стену и, потеряв сознание, безвольно сползла на пол.
— Я же сказал, зови, если будут приставать.
— Так это женщина? — удивлённая Ким посмотрела на распростёртое квадратное тело, бугрящееся рельефными мускулами.
— Пауэрлифтинг, спортсменка-штангистка. Из-за неумеренного потребления тестостерона утратила свой изначальный пол и теперь бросается на женщин, хотя по психотипу гетеросексуальна и раньше предпочитала мужчин, — сообщил Арес и прикрыл дверь кабинки. — Делай свои дела, я покараулю.
— Что-то мне расхотелось…
— Пиво и много. Описаешься по дороге, пеняй на себя.
Смертный организм требовал своего и Ким решилась.
— Хорошо, я быстро.
Женский смех и голоса всё нарастали и она, выйдя из кабинки, обнаружила, что бог-убийца окружён женщинами, которые, веселясь, делали ему всё более смелые предложения, а он отвечал им шутками и грубоватыми комплиментами.
Когда красивая русоволосая девушка всем телом прижалась к нему, а затем приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы, Ким ввинтилась в толпу и, схватив его за руку, потащила за собой. «Эй ты, ревнивая сучка! А харя не треснет? Этот самец наше всеобщее достояние, а ты хочешь зацапать его себе одной!» — выкрикнула ей вслед разочарованная девушка. И тут, в довершение туалетной эпопеи, очнувшийся андрогин, под одобрительный женский ропот, подпрыгнул как лягушка и попытался схватить Ким за ногу. Когда его толстые короткие пальцы скользнули по её коже, она взвизгнула от омерзения и Арес подхватил её на руки. Видя, что андрогин не унимается, он наступил ему на запястье и тот тонко, чисто по-женски завизжал. При выходе из женского туалета их встретила толпа хмурых молчаливых мужчин. «Парни, вы меня знаете. Если что, пощады не ждите», — предупредил Арес собравшихся, и они неохотно расступились.
На улице, пока спутница усаживалась на заднее сиденье его мотоцикла, он обернулся к ней и поинтересовался, мол, неужели она действительно его приревновала. «Держи карман шире! — фыркнула Ким. — Просто я испугалась, что если ещё немного задержимся, то нас обоих изнасилуют, причём в извращённой форме. Такому толстокожему болвану, как ты, любые сексуальные контакты только в радость, даже с этими грязными смертными самками, а я тонко чувствующая натура, для меня насилие — это психологический шок», — самодовольно заявила она. «Ну, конечно! Нет, ты не ревнуешь, особенно после того, как предстала передо мной практически голой», — рассердился было Арес, но тут красавица богиня, обняв, прижалась к его спине, и обида бесследно испарилась.
— Всё, больше не могу! — простонала Ким, когда они после сумасшедшей езды по просёлочным дорогам вернулись в Париж и остановились на набережной Сены. Она сползла с мотоцикла и повалилась на газон. — Домой хочу!.. Где мы сейчас? — спросила она, лежа в позе морской звезды.
— Набережная Орсе. Пятьдесят пять.
— Слава Создателю! Отсюда мне недалеко.
«Слабачка!» — презрительно подумал Арес, но усталое лицо Ким и слой пыли на её одежде и волосах смягчили его.
— Не так уж близко, — он подошёл к ней. — Вставай! Я отвезу тебя.
— Нафиг! Сама дойду. По твоей милости я себе весь зад отбила, — отозвалась она, не открывая глаз.
— Ну, как знаешь. Вообще-то, я могу соорудить для тебя воздушную подушку…
— Так какого чёрта ты раньше этого не сделал? — накинулась на него Ким и встревоженный Арес запечатал ей рот ладонью.
— С ума сошла? Зачем ты упоминаешь того, кого упоминать нельзя?
Ким затрясла головой, а затем как следует цапнула его мгновенно выросшими острыми зубами.
— Пусти, болван! Плевать мне на лорда Ваатора, он мне не указ.
«Ах ты, нахальная девчонка! Это ты зря. Я в друзьях-то не подарок, а уж во врагах и вовсе редко кто осмеливается меня держать, — повелитель Адской Бездны внимательно пригляделся к юной богине. — Даже если ты имеешь к ней отношение, это сходство тебя не спасёт, скорей, вызовет ещё больший гнев лорда Хаоса». Тем не менее он не открыл своё присутствие молодым богам и отправился восвояси.
— Ты чего? — спросил Арес, заметив, что Ким заметно скисла и вроде как ей не по себе.
— Ничего, — буркнула она и похромала к мотоциклу. — Ну, чего встал? Поехали. Кстати, ты знаешь, где я живу?
— Естественно. Интересно, а Мари с Ником знают, что ты обретаешься в их доме?
— Это ещё зачем? У меня там пространственно-временной карман, который им абсолютно не мешает, поскольку мы никак не пересекаемся.
— Если не считать того, что ты обкрадываешь их по части еды и одежды, пользуешься их ванной и сре́дствами личной гигиены.
— Ерунда! — отмахнулась Ким. — Мари, если замечает убыль, всё равно не скажет Нику, а тому сейчас не до всяких мелочей.
_____________________________
[1] Урыть — жаргонизм, пришедший из уголовной среды, где данное слово используется в качестве угрозы избиения или убийства. Синонимы: зарыть, закопать.))