Утро нового дня я встретил со смешанным чувством какого-то детского восторга и страха. Восторг от встречи с Элианор, от того, что она пришла ко мне, и испуг от своей реакции. И еще страх, что все это может оказаться мимолетным миражом. Хрупкой сказкой, растаявшей при свете нового дня.
Казалось бы — что в этом такого? Просто стояли вместе и смотрели на закат. Но для меня эти мгновения были наполнены счастьем. Чем-то недостижимым, мимолетным и бесценным. Я не мог найти объяснений своим чувствам, и это пугало.
"Может, я влюбился?" — в который раз спросил я сам себя, и, в который раз, не смог ответить. Кто знает, на что способны мои вывернутые эмоции. Я уже неоднократно ловил себя в моменты необъяснимых перепадов настроения и странных вывертов восприятия. Замедление времени, беспричинная злость или равнодушие — может быть и здесь мое искалеченное сознание так реагирует на другого носителя Силы?
Странно, страшно и вместе с тем притягательно сладко… Буря эмоций… В любом случае, это лучше, чем тупое равнодушие быка, идущего на бойню. Только надо стереть с лица эту глупую улыбку и перестать пялиться в потолок. Моя слабость должна остаться секретом… Интересно, а видел ли кто-нибудь нас вчера на стене?
— Бом-м. Бом-м. Бом-м, — отзвуки ударов большого гонга прокатились по маленькой комнате и затихли дребезжанием оконного стекла.
Сигнал тревоги, общий сбор — тело самостоятельно подскочило с кровати и метнулось к стойке с одеждой. Руки и ноги двигались автоматически, облачение в кожаные доспехи заняло меньше минуты. "А ведь в первый раз я полчаса возился со всеми этими завязками", — излишнее сейчас воспоминание потерялось где-то на краю сознания. Последняя перевязь надета, копье подхвачено со стойки. Несколько секунд на проверку — все ли затянуто и сидит как надо? И вот, я готов… Отстраненная радость — "любовные переживания" не повлияли на наработанные навыки.
На выходе из дома меня перехватил возбужденный Синх.
— С'еро, ты слышал? Говорят, идет большая стая скальных крыс!
— Нет, не слышал, — спокойно ответил я.
В глубине шевельнулось раздражение — кто ж мне про это скажет? Все меня сторонятся, как прокаженного. Подавив злость, я начал вспоминать, что мне известно про скальных крыс. Внешне напоминают на обычных крыс. Вытянутое, поджарое туловище длинной чуть больше локтя и внушительный набор клыков. Могут прыгать на расстояние двух человеческих ростов, легко взбираются даже по отвесным скалам, за что и получили свое прозвище. На фоне остальных тварей выглядят довольно безобидно, если бы не одна особенность — поздней весной сбиваются в большие стаи до несколько десятков тысяч особей и обходят Предлесье, убивая и поедая все, что встретится на пути. В стае ведут себя довольно разумно, высылая разведку и нападая массой на больших тварей. После успешного похода разжиревшие самки расползаются по холмам, в компании с выжившими самцами, которые играют в стае роль основной ударной силы и разменного материала. Там они выращивают потомство, и на следующий год все повторяется.
Пока я предавался воспоминаниям, мы влились в ручеек монахов, спускающийся по лестнице к первому уровню. Там монахи присоединялись к потоку анхей и вместе устремлялись к укреплениям. Все экипированы в практически одинаковые светло коричневые брони и несли похожее оружие. Монахов можно отличить только по синими или черно-синим повязкам и по отсутствию луков. В другое время я бы, наверное, с ехидством подумал, что две такие далекие друг от друга касты ради выживания сливаются в одно целое, но сейчас мысли все мысли занимала предстоящая схватка. Что она будет, я почему-то не сомневался. Обычно словоохотливый Синх тоже молча шагал рядом, о чем-то размышляя.
Что еще мне известно про этих крыс? Да практически ничего. Убиваются легко, берут числом. Слюна — слабо действующий яд, раны рекомендуется сразу промывать… Осталось только вспомнить историю, как пара больших стай опустошили две провинции Солнечной Империи, после чего здесь и появились Застава с монастырем. Значит, противник на самом деле серьезный. Только, многое зависит от численности стай, с одинаковой вероятностью там может быть и две-три тысячи, и двадцать-тридцать тысяч крыс.
Возле укреплений поток вооруженных воинов разделялся. Монахи скрывались в арке входа в ближайшую башню, а анхей сворачивали налево, к своей стене.
— Не волнуйся. Просто сосредоточься на своем участке и постарайся не пропустить крыс, — услышал я тихий голос Синха.
Хлопнув меня по плечу, он вырвался вперед и исчез в проеме. Я, подавив секундное колебание, последовал за ним.
Ожидание затягивалось — уже прошло больше часа. Я стоял на своем месте среди изготовившихся к бою монахов. Одна из безликих фигур в стройном ряду защитников. Сначала страх подкатывал тошнотой, подрагивали руки, коленей касалась предательская слабость. Казалось, прямо сейчас снизу нахлынет вал из оскаленных пастей и захлестнет сначала первую стену, а потом докатится до меня и разорвет на мелкие части. Но, время шло, крысы не спешили появляться, волнение отступило, и руки перестали дрожать. На смену страху пришло любопытство, и я начал украдкой оглядываться.
Народу вокруг на первый взгляд раз в пять больше обычного. Впереди, на первой стене, фигуры в броне суетятся вокруг больших арбалетов. Серые подносят к ним носилки с непонятными горшками. Между зубцами стены натягивают что-то похожее на проволоку. Никто не бегает, у всех целеустремленный вид, и, похоже, каждый точно знает, что ему нужно делать. Такая уверенность внушает некоторую надежду.
Наблюдать за ними скоро надоедает, и я переношу внимание на соседей. Справа от меня в двух шагах стоит незнакомый монах с синим поясом. Ничем не примечательный, похожий на сотни тех, что я видел раньше. Единственно — потрепанный вид брони да пара шрамов на щеке придают ему суровый вид. Наверное, не в первый раз сталкивается с отродьями Леса. Слева — флегматичный паренек, знакомый по утренним занятиям. Я в первый раз вижу его в броне, но она сидит на нем вполне естественно. Расслабленная поза, рука держит копье с некоторой небрежностью и элегантностью.
"А как я выгляжу со стороны? Как дрожащий от страха сосунок, в первый раз взявший в руки копье?" — предаться самоуничижению не получилось — я узнал черно-синего, стоящего за парнем слева. Тот самый, что встретил меня в первый день, с бородой, черной лентой в волосах и аурой презрения ко всему. Он даже не надел брони, стоит в обычном кимоно, правда, с копьем, вместо тай'да. Я вспомнил его тяжелый взгляд, ощущение вызова и ненависти к окружающему миру и поспешно повернул голову вперед. Еще не хватало, чтобы он обратил на меня внимание и вспомнил, как я посмел ему перечить.
Вновь потянулись тягучие минуты. Монахи закончили приготовления возле арбалетов и рассредоточились по стене. Глазеть по сторонам я больше не осмеливался. Со стороны Предлесья доносились крики каких-то птиц. Живот напомнил о пропущенном завтраке.
— Бом-м! — раздался удар гонга. Звук отличался от привычного, более звонкий и чистый… Малый гонг, сигнал готовности.
Сначала с громкими хлопками разрядились арбалеты, отправляя куда-то вдаль дымящиеся горшки. "Видимо, с самого начала с ними возились, чтобы они могли стрелять такими снарядами" — запоздало догадался я. Потом откуда-то из-под ног, из стены, раздалось резкое шипение. В лицо пахнуло каким-то едким резким, вонючим запахом, на глазах сами собой навернулись слезы. Неосознанно я шагнул вперед — промежуток между первой и второй стеной быстро заполнялся каким-то желтым дымом.
"Однако", — подумал я… Вперед лучше не падать. Назад тоже — я вспомнил про ров с кольями и с местным аналогом колючей проволоки у меня за спиной. И вообще, лучше вернуться на свое место, пока я не привлек излишнего внимания.
Но, похоже, никому не было до меня дела. Арбалеты разрядились еще два раза. Кусок леса, видимый поверх первой стены, начал затягиваться белым дымом… Сверху донесся гулкий щелчок спущенной тетивы. Еще один и еще — щелчки быстро слились в однообразный шум. Черные росчерки стрел стремительно исчезали где-то впереди. Внезапно, как-то сразу, голый склон между лесом и первой стеной заполнился множеством движущихся пятен. Серая волна хлынула из белой дымки и одним махом закрыла все видимое открытое пространство. Сердце замерло и ухнуло куда-то вниз…
"Ты, кажется, боялся оказаться посреди фильма ужасов? Поздравляю! Твой кошмар осуществился!" — как-то отстранено подумал я. Дальше события понеслись со скоростью урагана.
Вот первые серые пятна появляются на гребне первой стены, и тут же исчезают. Монахи двигаются непринужденно, словно танцуя, короткими выпадами сбивая тварей обратно. Крыс становится все больше. Они рвут зубами проволоку, перелазят через зубцы. Росчерки стрел опускаются ниже, от выстрелов в упор крыс сносит со стены — лучники продолжают собирать дань.
Вдруг шум битвы перекрывает какая-то резкая команда. Монахи как-то сразу смещаются, стягиваются к арбалетам. Крысы наводняют освободившееся место, их продолжают расстреливать, но это капля в море. Звучит еще команда — прямо из стены вырастают решетки, закрывая монахов. Какую-то крысу прутья решетки пробивают насквозь и возносят на высоту трех метров. Там она и зависает, вереща и извиваясь. Твари бросаются на возникшую преграду и тут же откатываются назад, оставляя убитых — такие желанные жертвы оказываются недоступными… Крысы тоже понимают это и единым потоком бросаются вниз.
"Все, теперь наша очередь", — подкрашенная обреченностью мысль пронеслась и растаяла. Снизу уже слышно, как скрипит камень под множеством когтей. Орда серых тварей сейчас рвется вверх. Еще несколько мгновений, и они окажутся наверху. Губы высохли. Мир сократился до маленького участка стены передо мной. Руки отвели копье для удара.
Первая пасть давится сталью, мелькают оторванные от стены лапы и, зависнув на мгновение, серая тварь скрывается внизу. Тут же появляется еще одна и еще одна. Копье движется само собой, протыкая серую шерсть и отбрасывая крыс назад. Время размывается, тварей становится все больше. Оскаленные пасти множатся и лезут по всему фронту. Я не успеваю.
Внезапно некоторые пасти исчезают. Глаз цепляет белое оперенье стелы. Лучники… Благодарность не успевает сформироваться, новые и новые пасти застилают взгляд. Крысы лезут с настойчивостью зомби. Я теряю им счет, багровая пелена закрывает сознание.
Тварей становится меньше. Несколько секунд не появляется новых. Наконечник копья и часть древка покрыты кровью. Тяжелое дыхание со свистом вырывается из груди. Пот застилает глаза.
Обращение к Силе. Синий поток милосердно делится энергией и уносит с собой лишне тепло. Синие огоньки кружат вокруг, манят за собой. Не обращать внимания. Быстро вернуться назад.
Я снова готов сражаться. Дыханье выровнялось. Копье отведено для удара. Но что это впереди, на первой стене?
Черная фигура стоит посреди пролета прямо передо мной. Ее движения размыты, она словно окружена каким-то вихрем. Серые пятна бросаются на нее со всех сторон и отлетают, разбрасывая шлейфы крови. Похоже, я в первый раз вижу, как сражается черный Мастер Идущих. Тай'да превратился в размытую тень, даже движения рук практически недоступны глазу.
Засмотревшись, я едва не пропускаю появление новой твари. Она уже отталкивается от стены и вытягивается в прыжке к моей шее. Я успеваю только присесть и подправить ее полет древком копья. Пронзительный визг, лязг зубов над ухом. Крыса пролетает рядом с плечом. Сознание цепляет глухой звук стрелы, пробивающей плоть, снизу она уже не поднимется.
Новая пасть — копье идет вперед, пробивает шею, отбрасывает тварь. За ней появляется еще и еще. Передышка закончилась. Время опять расплывается. Мир вновь сужается до клочка стены.
Вдруг как-то сразу, все кончается. Пасти перестают появляться. Совсем. Мир расширяется, появляются посторонние звуки.
— Бом-Бом-м! Бом-Бом-м! — два сдвоенных удара малого гонга — враг отступает. Можно расслабиться.
Воздух, такой вкусный, наполняет легкие. Все силы разом куда-то исчезли. Перед глазами серый камень стены, шероховатый, с коричневыми вкраплениями. Блеклый цемент охватывает каменные блоки. Пятна красной крови выглядят какими-то лишними, неуместными.
Резкий крик за спиной, чье-то тело сбивает меня с ног. Камень бросается навстречу и больно бьет в скулу.
"Что? Зачем?" — удивление пробивает пелену усталости. Я силюсь перевернуться, но кто-то на мне лежит и мешает.
Внезапно тяжесть исчезает, меня рывком вздергивают вверх и ставят на ноги. Передо мной знакомый бородатый черно-синий. Он в ярости что-то орет, в правой руке у него зажата окровавленная стрела. Я только различаю "отравлена" и "черный прыгун".
Сознание замечает, что рядом сидит тот флегматичный парень справа, он неестественно бледен. Его глаза закатываются, и он заваливается вперед. под правой лопаткой у него окровавленное отверстие.
Проходит долгая секунда, прежде чем мое заторможенное сознание связывает все это между собой. Парень спас мне жизнь, сбив меня с ног и прикрыв собой от отравленной стрелы. И сейчас он умрет. Рана слишком глубока и от этого яда нет противоядия.
Я падаю на колени рядом с ним. Мир снова куда-то смещается. Есть только я и Сила. Синий огонь послушно отзывается на мой призыв. Чужое тело выглядит скопищем красных огоньков. Рана полыхает багровым. Среди багрового огня мелькают черные разводы — яд. Еще немного и будет слишком поздно. Синий огонь врывается в этот мир, затапливает багровое, скрывает черное. Грубо, жестоко — но другого выбора нет.
Мир чужих огней куда-то уносится, и я зависаю в пустоте…