Бух-бух — ноги выбивают пыль из горной дороги. Хотя назвать это дорогой сложно — так, едва заметная колея. Бегущий впереди Хон над выбором пути не сильно раздумывает. Колея то и дело сменяется тропинкой, что может тут же исчезнуть в траве без следа, а мы бежим и бежим… Но не мне жаловаться, за два месяца — или две луны, как здесь говорят, однообразное торчание на стене осточертело в конец. Даже возможное нашествие скальных крыс — уже желанное развлечение.
Новый учитель и начальник в одном лице начал обучение с кросса вокруг долины… в полной выкладке. Помимо оружия у меня на спине болтался мешок с приличным запасом еды и местным набором альпиниста. Весит это хорошо за двадцать килограмм, а учитывая, что почти все время мы бежали вверх по склону… Я-то ладно, у меня есть подпитка Силой. А вот как местные справляются? Я кинул украдкой взгляд на бегущего рядом Синха — сосредоточенное лицо, ни следа пота или усталости…
— Смотри по сторонам и под ноги, — донесся полушепот-полушипение.
Вот — еще советы давать успевает. В следующую секунду я запнулся. Копье само метнулось влево-вниз. Размытый от скорости рывок вверх — в воздухе извивается нечто длинное и черное. Неуловимый росчерк — змея лишается головы и падает на землю. Шаг назад — наконечник копья с кровавыми каплями замирает в локте от бьющегося в агонии безголового тела. Наблюдает, как оно свивается в узлы, вспахивает пыль и разбрасывает капли темной крови…
— Скальный полоз, не ядовит, хорошее мясо, — сквозь пелену транса донесся голос нового сенсея.
Я тихо выдыхаю. Сердце заходится в заполошном стуке, руки чуть подрагивают от выброшенного адреналина. В такие моменты я не знаю — то ли благодарить своих учителей за вбитые рефлексы, то ли проклинать их за то, что нахожусь там, где они нужны.
— Хон, рядом должна быть самка полоза. С’еро, в ста шагах внизу место для стоянки, набери хвороста. Синх, на тебе приготовление еды, — раздал задачи сенсей.
Еда… От жарящихся шашлыков идет дурманящий запах. Капли жира срываются с румяного мяса и c шипением тают на багровых углях. Хон не только нашел самку, но еще надергал клубней дхна — по виду напоминающих морковь, а по вкусу нечто среднее между картошкой и редиской. Сейчас все это богатство, аккуратно порезанное, посыпанное приправами и нанизанное на очищенные веточки, запекается на углях небольшого костерка. Поразительно, как быстро местные умудряются организовать стол практически из ничего.
Я почти акклиматизировался. Сижу в кругу… знакомых. Ловлю запахи готовящейся еды, добытой мной. То, что на змею я почти наступил, а двоих из трех «знакомых» я знаю второй день, можно оставить за кадром. Глядишь, так и вживусь в этот жестокий мир…
Синх раздал палочки с готовыми порциями и после разрешающего кивка учителя мы принялись за еду. А ничего так — я слизнул жир и впился в прожаренный кусок… вкусно… Вкусней тех шашлыков, что я когда-то ел в другой реальности. Это из-за необычности мяса, или виноват аппетит, нагулянный пятичасовой пробежкой?
— С’еро, смотри как бежит Хон. Синх, не отвлекайся. Хон, не забегай далеко вперед, у тебя под крылом один неоперившийся и один только вылупившийся, — отвлек от еды сенсей, и тут же продолжил. — У вас мон на отдых.
На речь учителя я отреагировал глубоким поклоном прямо из сидящего положения, чуть не вписавшись лицом в остатки шашлыка. Иногда интуитивное следование этикету просто бесило. Но что это было?! Судя по моей реакции, что-то серьезное. Я скосил глаза — рядом так же воткнувшись лицом в траву распростерся Синх.
К траве я прижимался минут пять, пока учитель не торопясь доел свою порцию и не отошел в сторону… Какое-то шестое чувство не позволяло мне разогнуться. Хон вслед за ним скрылся в ближайшем кустарнике, оставив меня с Синхом наедине. Синх же только выдохнул, заметив мой вопросительный взгляд.
— Наверное, Кн`хару сенсей посчитал добытого тобой полоза хорошим знаком, — начал он тихим голосом. И, глядя на мое недоуменное лицо, продолжил: — Мастера-охотники верят в знаки. Когда им дают учеников, первый день они смотрят, что с ними произойдет. Если происходит что-то нехорошее, то они чаще всего отказываются от тех, кому не сопутствует удача.
— То есть, нас сейчас взяли в ученики? — уточнил я.
Синх посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом… похоже я опять ляпнул что-то не то.
— Если сенсей дает указания, что нужно исправить, то значит он уже начал нас учить, — все же ответил Синх. Потом, словно вспомнив что-то, продолжил: — Но не расслабляйся, удача заканчивается тогда, когда люди начинают думать, что крепко схватили ее.
Я откинулся на мешок с припасами и задумался, механически доедая шашлык… Хорошо… Нагревшаяся под солнцем ткань приятно греет кожу. Невидимая птица заливается веселой песней где-то в синей вышине. Легкий ветер доносит запах цветущего жасмина. Мимо идет с грустной физиономией Хон. Похоже, что у него всегда такое лицо — противоположность вечно улыбающегося Синха. И новый сенсей ему подстать — молчаливый дядька с азиатскими чертами лица и печально опущенными усами. Полусонное выражение лица, безразличный взгляд, скупые плавные движения, создавали обманчивое впечатление. По мне, это леность пригревшейся на солнце ядовитой змеи.
Синх сказал после вчерашнего знакомства: «Сенсей Кн`хару, один из двенадцати мастеров-охотников, что ведут охоты за стеной. Летом каждый из них берет несколько молодых учеников, и вместе охотятся на пробравшихся через горы тварей.»
Похоже, остаток лета я буду бегать по горам в этой компании. Это если повезет… не повезет, споткнусь где-нибудь — вернут стоять на стене. Все как обычно. Справился — шагаешь на ступеньку вверх, не справился, и не важно почему — слетаешь в отвал. Странно… подобные мысли у меня уже не вызывают негодования. Смирился что ли?
Легкий ветер колышет лоскутное одеяло травы и цветов. Невидимая птица продолжает вести свою бесконечную песню. Мягкое солнечное тепло ласкает кожу. Редкий момент, когда можно просто наслаждаться окружающим миром…
Тихий хлопок прерывает короткую идиллию — Хон дает знать, что время отдыха подошло к концу. Коротким слитным движением я поднимаюсь на ноги. Подхваченный рюкзак занимает свое место за плечами. Правая рука привычно сжимает нагревшееся древко копья. Бежать или сражаться — я готов.
Следующие две недели мы выписывали круги вокруг долины и окрестностей. Если первая неделя была больше похожа на забег на выносливость, то во вторую наши шатания начали приобретать все больше смысла. Мы целенаправленно выследили и убили двух прыгунов. Точней выследил сенсей по одному ему ведомым признакам, а убивал Хон с нашей подстраховкой. Так же обошли несколько наблюдательных постов и сопроводили телеги с припасами. Я еще раз отличился, сбив ножами пару местных куропаток. Но интересней всего было, когда мы нашли логово волчанки.
— Плохой запах, идем туда — сказал Хон, и показал рукой налево.
Хон командовал почти все время и, как сенсей, был немногословен и даже говорил похожими фразами. Обычно сенсей задавал общую цель, например: «Идем по восточному склону к посту на красной скале», — а дальше «рулил» Хон.
Через сотню шагов плохой запах заметил и я. Пахло разложившимся мясом и чем-то еще, трудно уловимым и мерзким. Вообще, надо что-то делать с обонянием, да и зрением… Хон и Синх чуют запахи и подмечают следы в разы лучше меня. А про сенсея заикаться даже сложно, он может углядеть несколько шерстинок камне… на бегу… в пяти метрах от дороги…
Источником запаха оказался труп косули, верней то, что от него осталось — оторванная голова, ошметки шкуры да размочаленные кости, хаотично раскиданные среди невысоких деревьев. Все это явно лежало на солнце не первый день и пахло.
— Волчанка, — сказал Хон показывая на одну из костей со следами зубов. Зубы явно были острые, большие и проблем с раскусыванием костей не имели.
— Два дня, могла остаться на лежку, — донесся из-за спины тихий голос сенсея, он все время держался позади нас, страхуя и опекая.
Я оглянулся — расплывчатый силуэт в тени невысокого дерева почти неразличим. Только небольшой взведенный арбалет выбивается из общей картины. Гм… Арбалет я вижу в первый раз. Где наш сенсей его прятал?
— Надо проверить склоны. Сначала северный. Я внизу, — продолжил учитель в своей обычной манере.
И мы побежали, вслед за Хоном… назад, туда откуда пришли. Через мелкий подлесок по дну долины.
— А почему мы возвращаемся? — тихо задал я Синху один из своих глупых вопросов. Хоть и зарекся я их задавать, но порой любопытство и нервозность от непонимания происходящего перевешивают.
— Ветер. У волчанки хороший нюх и подбираться к ней можно только против ветра, — так же тихо ответил Синх, не удостоив меня даже своим фирменным взглядом.
Понятно… Как-то в голову раньше не приходило, но, если вспомнить, то мы почти все время бежим против ветра. Получается, что мы бегаем не как Хону в голову взбредет, а по какому-то плану. Мог бы и сам догадаться.
Заложив хорошую петлю, мы полезли на склон горы и начали выписывать зигзаги. Верх-вниз, верх-вниз, заглянуть в овраг, сунуться во впадину между камнями, найти и проверить пещеру. Похоже, Хон знает местность наизусть и ведет нас строго от одного укромного места к другому, не забывая подходить к ним с подветренной стороны. И как я раньше на это внимания не обратил?!
Возле очередного распадка Хон остановился.
— Здесь, — тихо сказал он.
Я принюхался… и в самом деле, чувствуется сладковатый запах разложения и что-то еще, неуловимо мерзкое, та же тень запаха, что и над растерзанной косулей. Против воли сердце застучало быстрей, легкий жар растекся по телу — скоро мы схватимся с этой мерзостью. Краем глаза я заметил движение сбоку. Сенсей сместился вниз, буквально перетекая между камней. С такой страховкой сразу стало как-то спокойней. Я тихо выдохнул, поудобней перехватывая копье.
— В той впадине нора, — продолжил Хон все тем же тихим безразличным голосом. — В прошлом году мы уже убивали волчанку рядом с ней. Запах свежий, новая волчанка спала там этой ночью, скорее всего она еще в норе.
Я проследил за рукой Хона — неприметная впадина в полусотне шагов от нас. Только подбираться к ней неудобно, весь склон усыпан камнями, с редкими клочками травы.
— С`еро, идешь выше меня на пять шагов. Когда мы подойдем ближе, волчанка почувствует наши шаги и выскочит. Ты должен ее ранить и отвлечь своими ножами. Синх, зайдешь сверху, подруби ей лапы если попробует сбежать вверх по склону.
Я аккуратно снял рюкзак и быстро проверил оружие — все на месте и легко выходит из ножен. Несколько круговых движений для разминки плеч и рук, перехватить копье поудобней. Хон и Синх занимались тем же самым. По лекциям в лагере я помню, что волчанка не ядовита, но быстра и прекрасно лазает по камням. Главный прием при встрече с ней — повредить ей пару ног, потом разорвать дистанцию и добить. Ноги у нее слабо защищены в отличие от туловища и морды. Правда, их целых шесть…
Время пришло — Синх занял позицию сверху, Хон двинулся вперед. Я еще раз тихо выдохнул и очистил голову от лишних мыслей. Есть только я и склон рядом со мной. Ноги ступают мягко, плавно обходя разбросанные камни. Легкое как перышко копье чувствуется продолжением рук. Сила медленно и величаво плывет сквозь меня, наполняя тело неземной легкостью. Шаг еще шаг, вот до впадины осталось дюжина шагов. Сбоку маячит тень напарника, она тоже остановилась. Хон подает рукой знаки — «стой» и «сделай шум». Понятно — он хочет, чтобы я выманил зверя.
Я смещаюсь за большой камень по пояс высотой. Копье бережно кладется поверх. Руки на клапанах зажимов метательных ножей. Теперь потопать ногами посильней…
Замерший в медленном течении мир раскалывается. Серая размытая тень молниеносно возникает на краю впадины и замирает на мгновенье в нерешительности. Миг равновесия краток — два серебряных росчерка втыкаются в серое пятно. Еще миг — размытая тень превращается в оскаленную пасть, рвущуюся ко мне. Два новых росчерка втыкаются в пасть и пропадают бесследно. Еще миг — справа мелькает синяя тень и пасть, захлебнувшись воем, ныряет вниз, чтобы тут же рвануться ко мне снова.
Внезапно все замирает. Оскаленная морда застывает на расстоянии вытянутой руки. В глубине глаз медленно потухают красные огоньки. Четыре глаза, большие белые клыки, морда лишь отдаленно похожая на волчью, серая свалявшаяся шерсть и древко копья, упирающееся в горло твари.
Руки сами собой провернули древко, расширяя рану. Толчок — труп уродливой серой собаки сваливается в сторону, а на свет появляется длинный наконечник, полностью покрытый кровью. Красные капли срываются и падают вниз, пятная пыльный коричневый камень. Коктейль эмоций. Страх, азарт, торжество победы, усталость, снова страх… Сейчас опять начнут трястись руки…
— С`еро, надо проверить нору, — откуда-то доносится знакомый голос.
Я оглядываюсь… Покрытый камнями склон. Хон рядом со мной с копьем наотмашь, его лезвие тоже щедро окроплено кровью. Где-то сбоку чувствуется Синх. На краю впадины возникает знакомый, размытый силуэт сенсея.
— Тут чисто, — спокойный голос разрывает повисшую напряженность, можно расслабиться.
На меня снова накатывает отходняк. Оскаленная пасть, куда моя голова может поместиться целиком, вновь возникает предо мной. Вдох, выдох, успокоиться… Обратиться к Силе. И вновь ласковый прохладный поток подхватывает меня, обнимает на несколько секунд и уносится прочь, забрав тревоги и страх…
Еще один бой позади. Снова смерть прошла мимо.