Как-то незаметно закончилась моя смена на заставе Копья. Я тепло попрощался с Хоном и сенсеем. Наша команда, пусть ненадолго, заменила мне семью. Позволила мне восстановиться и прийти в себя, после адского марафона, устроенного мастером Тени. Задним числом я понимаю, что несмотря на всю свою браваду, у меня уже закончились все моральные силы и мысли уйти, слиться с Силой, выглядели все соблазнительней.
Полугодовая практика стала свежим глотком воздуха. Я пришел в себя и готов перенести измывательства черного демона… или мне так хочется в это верить. Где-то в фоне вспоминаются речи Мрака про обучение адепта Силы и даже членство в Круге. Но все это кажется малореальным. Какой-то сказкой, морковкой, подвешенной перед мордой ослика. Где я, а где личности уровня Мастеров? Взять, например, телохранителя Элианор… с ним даже рядом стоять тяжело. Или мастера-охотники, что могут отойти на три шага и раствориться в воздухе. Это просто в каком-то пограничном монастыре, на окраине Империи. А ведь Круг — уровень элиты Империи. И кем мне надо стать? А точней — через что мне надо пройти, чтобы стать чем-то значимым на таком уровне?
Чем больше я понимаю этот мир, чем сильней становлюсь — тем больше понимаю размер пропасти до вершин, где стоят сильные мира сего.
— Эй, С`еро, чего стоишь как одинокий Ых? — знакомый веселый голос оторвал меня от тяжелых размышлений.
— Да так, задумался, — ответил я. — Нам уже выходить?
— Да, пошли. Через три дня будем в монастыре, — бодро сказал Синх. — Если, конечно, боги будут на нашей стороне.
Внизу, на первом уровне, уже стоит собранный караван. Полтора десятка повозок, забитые разнообразным грузом. К ним полтора десятка возниц-анхей и три пары монахов охраны, одна из которых — это мы с Синхом. Плюс незнакомый старший ученик в черно-синих одеждах, как глава каравана.
Синх знаком показал мне подождать и умотал к главе каравана. Я пробежался по лицам попутчиков, никого из знакомых не было. Только непривычные разноцветные одежды резали глаза. Как-то я отвык от цветовой иерархии Идущих. Мы то с Синхом до сих пор ходили в серо-коричневых одеждах охотников.
— Нас определили в передний дозор. Пойдем в полутора сотнях шагов перед караваном, — сказал вернувшийся Синх. — Мы этой дорогой уже ходили, главное, смотри по сторонам. Если что-то заметишь или почувствуешь, сразу говори мне.
Странно, но Синх почему-то нервничает. Что может случиться на известной дороге, да еще в составе каравана с кучей охранников? Каждый возница вполне себе опытный воин. Итого здесь двадцать два вооруженных человека. Кто из просочившихся тварей может представлять для нас опасность? Хотя… Так действительно лучше не думать. В фильмах, после фразы «Да что тут может пойти не так?» и начиналась самая жесть. Когда постоянно сталкиваешься с порождениями Безумных Лесов, волей-неволей сам становишься суеверным.
— Выступаем! — раздался резкий возглас главы каравана.
Синх хлопает меня по плечу. Мы быстрым шагом обгоняем тронувшиеся повозки. Впереди три дня путешествий по горам… И всего три дня до новой встречи с черным демоном. Чувство страха свербит где-то внутри и холодит внутренности. Меньше всего мне хочется возвращаться в этот ад, называемый обучением у мастера Тени. Но выбора нет, я слишком далеко зашел, чтобы бросить все на полпути. И я пройду этот путь. До конца.
Шел второй день пути. И я чувствовал, как моя решимость медленно испаряется. Странно, вроде идешь, делаешь привычное дело и все хорошо… но изнутри медленно точит неуверенность и страх. Чем ближе монастырь, тем чаще где-то на периферии маячила фигура сенсея в черных одеждах. И я снова и снова вспоминал, что пережил за полтора года обучения.
Но непонятное чувство не унималось, оно свербело где-то внутри, заставляя отвлекаться от привычной работы. Как-то даже необычно для меня столько бояться… Необычно?! Я замер на половине шага.
— Синх, ты ничего не чувствуешь?
Одним из первых и главных уроков, что дал нам сенсей Кн’хару — это внимательность ко всему необычному. Будь то предчувствие, запах или камень на слоне, который чем-то выделяется. Рядом с порождениями Безумия нельзя быть ни в чем уверенным, и нужно быть постоянно на стороже.
Синх остановился в паре шагов впереди меня. Внимательно огляделся и, кажется, даже принюхался.
— Нет, но мне что-то здесь не нравится.
Недолго думая Синх вскинул вверх правую руку, сжатую в кулак — знак остановиться.
— Стой! — донеслось из-за спины, но мы не оглянулись, продолжая вглядываться в окружающий нас распадок.
— Доклад, — бросил подошедший черно-синий, за его спиной маячила еще пара учеников.
За прошедшее время я немного к нему присмотрелся. На фоне местных наш командир выделялся правильным лицом с небольшой, четко очерченной бородкой, и пронзительным умным взглядом. По имени, кстати, его никто не называл, или говорили «командир» или в третьем лице.
— Плохое, неправильное чувство. У нас обоих, — четко ответил Синх.
— Хм-м… — глубокомысленно сказал командир и задумчиво огладил бородку.
Что примечательно, такой бредовый доклад, а тем более остановка каравана из-за «плохого чувства» не вызвало никакого отторжения. К нашим предчувствиям отнеслись с полной серьезностью.
— Туда, — ткнул командир посохом в кусты впереди и выше по склону, шагов двести от нас.
Как-то незаметно сам черно-синий и пара его сопровождающих вырвались вперед. Я с Синхом заняли позиции с флангов сзади. Во время подъема чувство неправильности, свербящего негатива, только усилилось. Вдобавок у него появилось четкое направление — верх склона, куда мы сейчас идем быстрым шагом, держа наготове оружие.
Чем ближе кусты — тем сильней неприятное чувство. Изнутри поднялась волна адреналина, заставляя чаще дышать, сильней сжимать древко копья. Я подавил желание метнуть пару ножей в стену пожелтевших кустов перед нами. Командир, с парой учеников, как-то незаметно и слитно нырнули за стену ветвей, словно канули в воду. Я только бросил взгляд на Синха, в пяти метрах от меня, и последовал за ними.
За линией кустов открылась небольшая полянка, наверное, когда-то это было живописное место, с яркими цветами и мягкой травой. Теперь же оно покрыто черной копотью и окружена голыми ветвями. А в середине черного пятна лежат два мумифицированных тела.
Распахнутые рты, высушенные, выгнутые в агонии тела. Умирали неизвестные явно в муках, испытывая нечеловеческую боль. Картину ухудшало пульсирующее, стучащее в сознание чувство чужеродности. Краем глаза я отметил, одежду и снаряжение убитых. Непохожи они на обычных анхей или монахов. Скорее на те останки тени, что были в логове да`хтин. Только чудо-плащи словно высушены вместе с телами, серые, покрытые копотью, и не думают менять цвет. А еще я заметил матово-черный арбалет, валяющийся прямо у меня под ногами, даже мимолетный взгляд оставил ощущение тщательно сделанного, смертоносного оружия.
Где-то на полминуты повисла тишина.
— Подождите на склоне, — сказал нам черно-синий, оторвав взгляд от трупов. Второй пары учеников на поляне уже не было.
За кустами было хорошо и приятно. Прекрасная осенняя погода, теплый ветер гонит тяжелые тучи, чуть слышно шелестят листья, копошатся анхей вокруг остановившегося каравана. Свербящее чувство ушло куда-то за край восприятия. Кстати, с этого места вся дорога просматривается как на ладони. Пара арбалетчиков могла выцелить и убить любого из нашего каравана. Кроме, может, старшего ученика. Эти ребята с тай`да уже спокойно отбивали летящие в них стрелы и камни, что я не раз видел на их тренировках… Но стрелки в засаде тоже были не простые, с непростым снаряжением.
Из кустов бесшумно вынырнул один из пары учеников, я так и не запомнил их имена. Проигнорировав нас, быстрым шагом, почти бегом, направился к каравану. Там он подхватил с повозки свой мешок, перекинулся парой слов с оставшейся парой учеников и таким же быстрым шагом умотал куда-то назад по дороге.
— Идем, до заката нам нужно добраться до стоянки, — сказал нам вышедший из-за кустов командир и направился к дороге.
Я с Синхом переглянулись, краем глаза я заметил, как он сложил пальцы в знаке «соблюдать тишину». Я чуть заметно кивнул в ответ и пошел вслед за командиром. Разговаривать, а тем более задавать свои глупые вопросы мне пока не хотелось. Как не хотелось знать, куда делся второй ученик. От всех этих разборок с тенями лучше держаться подальше… Хотя что-то говорило мне, что в кустах с арбалетами они сидели по мою душу. И не просто так их демонстративно и страшно убили.
На ночевку остановились в одном из знакомых мне лагерей. От долины копья до монастыря три дневных перехода. Два больших лагеря на перевалах, где может разместиться несколько десятков повозок с погонщиками и охраной. Большие дома, больше похожие на крепости, с уже набившими оскомину кельями. В одну из таких келий меня с Синхом и определили. Пусть я ворчу, но ночевать в спартанской келье всяко лучше, чем в палатке или в скальной нише.
Уже перед сном я не утерпел и попробовал было сунуться к Синху с осторожным вопросом.
— Эти сапоги не на наши ноги, — ответил Синх местной поговоркой. — Лучше забудь о том, что видел.
С этими словами Синх отвернулся и преувеличено демонстративно начал готовиться ко сну. Разговаривать на эту тему он точно не будет. Что ж… ожидаемо… еще один факт в копилку моих наблюдений об этом мире. Бесшумно усмехнувшись, я последовал примеру Синха.
Проснулся я резко, сразу. Что-то насторожило меня, потревожило чуткий сон. Держу глаза закрытыми, сохраняю темп дыхания, не выдавая себя, я пытаюсь понять причину тревоги. Слух, обоняние, предчувствие опасности — все молчит. Волна силы прошла через меня от макушки до кончиков пальца, выплеснулась наружу, сканируя ближнее пространство — никакого постороннего отклика. Только Синх на соседней кровати, явно что-то почувствовал и перевернулся на другой бок.
— Тише, дарагой. Мы же не хатим разбудить весь лагерь. — раздался откуда-то мужской голос с грузинским акцентом, да еще на русском языке.
Я мгновенно сложил два плюс два, уже не таясь, открыл глаза и сел на кровати. Правда помогло это слабо. В полутемной келье кроме меня и напарника никого не было.
— Мрак. — утвердительно сказал я.
— Он самый, детка, — ответил голос ковбоя.
Темнота в углу возле двери сгустилась в давно знакомый, черный человеческий силуэт. Редкие лучи лунного света пробивающиеся через решетку окна, казалось, самостоятельно изгибались, обтекая границы ожившей тьмы.
— За друга своего не беспокойся. Он спит и ничего не слышит, — прозвучал ехидный, старческий голос.
— Это ведь ты убил тех теней на перевале, — сказал я.
Сказал и поморщился. Мрак говорил на русском, а отвечал я ему на местном языке. За два года я уже разучился говорить на родном языке. Да и понимал его уже с некоторым трудом.
— Знаишь, твой друг правильный совэт дал. Не твоэ это дело, лучше не лэзь, — ответил мне снова голос с грузинским акцентом.
Нормально так… Мрак открыто мне говорит, что следит за мной и слушает, что мне говорит Синх. Тогда понятно, откуда он взялся на перевале — просто следил за мной и перехватил готовящуюся засаду. Интересно, теперь он будет постоянно за мной следовать или только сейчас?
— Итак подсудимый, какое будет ваше последнее слово? — раздался голос строгого судьи.
— Ч-что? — только и спросил я.
Вопрос выбил меня из колеи. А черный силуэт, напротив, словно наклонился и чуть повернул голову изучая меня.
— Ой, это был неправильный вопрос. Расскажите, пожалуйста, как вы провели лето? — теперь от силуэта мрака доносился голос молодой учительницы.
— Лето? — переспросил я, окончательно перестав что-то понимать.
— Да, лето, — голос все той же учительницы. — Лето, горы, прогулки на свежем воздухе… Какие ваши впечатления?
— Хорошие впечатления… Что может быть лучше каждодневных многочасовых маршей по мокрым горным склонам, с постоянным выслеживанием различных тварей? — сорвался я на сарказм. — Разве что многомесячные тренировки с черным демоном, который чередует садизм с издевательствами.
— Пациент сохранил чувство юмора… Похвально… Хм-м — в этот раз голос пожилого доктора.
Я же промолчал, продолжая вглядываться в черный силуэт. Мраку, похоже, что-то от меня нужно. Вот только вместо того, чтобы об этом сказать прямо, он меня изводит посторонними вопросами.
— Как тебе монахи? Уже предлагали перейти под свое крыло? — в этот раз спокойный, нейтральный мужской голос.
Шутки закончились, и Мрак задал вопрос, ради которого он мне и показался. Ему надо что-то ответить… и лучше ответить правду.
— Да, предложение было. В случае если у меня не выгорит с Кругом, Идущие позвали к себе, — я постарался ответить спокойно.
— Хм-м… пациент демонстрирует признаки наличия мозга… Похвально… — снова голос пожилого доктора. И тут же Мрак переключился на голос пожилой еврейки — И что ви себе думаете?
— У меня нет вариантов, чтобы думать, — я окончательно проснулся, сбросив последние остатки сна. — Круг в меня вложился, и он просто так от Адепта Хлада не откажется.
— Всегда есть варианты. Круг дело добровольное. И от желания Адепта зависит многое. Подумай! — сказал черный силуэт веселым голосом маленькой девочки.
Сказал и исчез. Просто моментально растворился, без всяких эффектов. Просто вот он есть, а вот уже нет, как будто кто-то щелкнул выключателем.
— И что это было? — тихо сказал я сам себе.
Я медленно выдохнул и сглотнул ставшей вязкой слюну. Снова вдох-выдох… посмотреть на место, где только что был силуэт черней тьмы… но тщетно, Мрак растаял без следа.
И зачем он приходил? Заморочить мне голову глупыми вопросами, а потом намекнуть, что я могу переметнуться к монахам? Чем дальше заходит дело, тем меньше я понимаю происходящее. Еще эти тени, устроившие охоту за мной. На кой я им сдался?
Вдох-выдох, нырнуть в поток, зачерпнуть Силы, прогнать ее по своему телу, очистить разум. Медитация и обращение к Силе уже стали рефлексом. И Поток помогает, отдает свой Хлад, успокаивает и очищает разум. Чтобы я без него делал?
Привычно выкинув из сознания посторонние мысли, я сосредоточился на произошедшем, пытаясь разложить по полочкам произошедшее, думая, анализируя. Только напряженные раздумья ни к чему не привели. У меня слишком мало данных, я не понимаю происходящее и неоткуда взять информацию. И, как вишенка на торте, остался один переход до монастыря, где меня опять ждет ад под названием «тренировка у мастера тени».
Снова очистив сознание, я постарался лечь обратно в кровать и заснуть. В конце концов, от гадания «что это было?» толку нет, а завтра предстоит еще один тяжелый переход. Так, даже сам того не заметив, я и уснул.