Как и раньше, первым она увидела Призрака. Настоящего, а не тень в облике человека, за которого она держалась. Наверное, это было для ее комфорта, потому что, чем дольше Марси смотрела, тем больше понимала, что холодное спокойствие вокруг них было не от Моря Магии. Это был он. Она не стояла рядом с Призраком — они были в нем, внутри убежища магии Пустого Ветра, пока он рассекал черные глубины, как акула, направляясь к большому и темному силуэту, который Марси видела впереди.
Призрак назвал это вратами, такую форму Марси и ожидала, но реальность выглядела как колонна. Большая круглая черная колонна поднималась, как столб, из бушующего морского пола. Колонна стала больше, когда они подлетели, что объясняло, почему Призрак видел, как это появилось. Даже в таком большом, темном и хаотичном месте что-то такое большое было трудно скрыть. Марси все еще не понимала, как кто-то мог звать это вратам, пока Призрак не опустился перед колонной.
— Оставайся близко, — шепнул он, они опустились на плоскую, будто каменистую землю, которая была полом Моря Магии. — Потоки тут сильные.
Она могла их ощущать. Теперь они перестали двигаться вперед, и она поняла, что черные завитки были не просто тошнотворными движениями. Они были силами, кружащимися комками магии, которая толкала края ее духа, чуть изгибая тускло мерцающий барьер его ветра.
— Что это? — спросила Амелия с восторгом, склонилась опасно близко к одному из изгибов. — Это явно беспокойство в магии, но что их вызывает?
— Не знаю, — сказал Пустой Ветер, сжимая крепче плечо Марси. — Море Магии всегда беспокойное, но оно было особенно бурным с попытки Алгонквин поднять Смертного Духа из крови драконов на Земле Восстановления, которая провалилась.
— Наверное, она создала много волн, — буркнула Марси, скрестив руки на груди, чтобы держаться подальше от хаотичного течения силы, бьющей по краям Призрака. — Куда теперь?
Пустой Ветер указал на колонну перед ними. Вблизи изогнутая поверхность выглядела как плоская стена без черт, отполированная постоянно бьющими потоками. Между тьмой и завитками магии в густых тенях было почти невозможно различить то, что Призрак пытался ей показать. Но потом она заметила брешь в плоской поверхности колонны.
Это Марси не назвала бы вратами. Небольшая прямоугольная вмятина в поверхности колонны была небольшой, едва заметной. Брешь была не выше нее, дыра была меньше дюйма глубиной, закрытая дверью, которая выглядела так, словно была украдена со средневековой кухни: грубо обтесанные деревянные доски, соединенные смолой и железом. Не было колотушки, ручки, украшений. Если бы дверь не была неуместной в мире кружащегося неосязаемого хаоса, Марси подумала бы, что ничего необычного не было.
— Это все? — спросила скептично Амелия.
— Думаю, да, — сказал Пустой Ветер. — Я еще не подбирался ближе, но ощущается правильно.
Марси так не считала. Но, если она что-то узнала у Призрака, так это не судить по внешности. Особенно, если этот облик был единственной брешью в основании, которое явно было искусственной структурой, сделанной людьми, торчащей из плоского поля Моря Магии.
— Нам стоит попробовать, — сказала Марси, протягивая руку к Призраку.
Он сжал ее ладонь, ледяные пальцы обвили ее пальцы, и они пошли вместе к колонне. Когда они оба встали на пороге, Марси вдохнула в последний раз холодную магию Пустого Ветра, подняла дрожащую ладонь и постучала.
И высоко наверху, скрытый в хаосе, огромный завиток магии в облике ворона удовлетворенно кивнул и вернулся в землю живых.
* * *
Эмили?
Генерал Эмили Джексон, командующая команды ответа на магические катастрофы ООН, пленница Алгонквин, подвинула ноющую голову.
Что, без приветствия?
Она дала тишине ответить за нее. Было невозможно понять, сколько времени прошло с тех пор, как Левиафан Алгонквин схватил ее с поля на Земле Восстановления, но она почти все время провела под водой. Она все еще была там, укутанная, как мумия, щупальцам Левиафана. Технически это был не повод молчать. Как магический конструкт, она не нуждалась в кислород, который накопила в легких, но давление воздуха помогало воде не проникать в ее расколотую грудь и к мозгу, где она могла вызвать проблемы. Она не собиралась открывать рот и говорить, а Ворону не нужен был собеседник.
Вижу-вижу, — буркнул дух. — Принимаешь меня как должное. Плевать, что я рискую жизнью, посещая тебя на территории врага. Кстати о врагах… — крылья затрепетали над ее разумом, толкая ее глаза. — Открывай. Мне нужно видеть, что происходит.
Эмили сомневалась, что могла. Ее ладони невольно дернулись, но движение было только в ее голове, потому что у нее больше не было ладоней. У нее не было рук или ног. Было сложно понять, как много она потеряла, ведь она все время была в удушающих объятиях Левиафана, но, судя по паре еще отвечающих сенсоров, Эмили была уверена, что у нее остались грудная клетка, плечи и голова. Остальное пропало. Под указанием Мирона маги Алгонквин разобрал ее, осторожно разделив металлические ленты заклинаний, которые давали ей жизнь. Она все время была в сознании, ее удерживал огромный вес Левиафана. Она смогла сохранить разум стабильным, только закрыв глаза, пока они разбирали ее. Если она откроет их сейчас…
Моя бедная девочка, — прошептал Ворон. — Ты боишься.
Конечно, она боялась. Она уже не была из крови и плоти, но разум Эмили все еще был человеческим, и каждый человек боялся смерти. Быть Фениксом было еще хуже. Она уже умирала, она знала, чего боялась. Если она не смотрела, у Ворона не было информации. И тогда не могло быть спасения, и хоть умирать было страшно, хуже было застрять в этом навеки, потому Эмили заставила себя послушаться и открыть глаза.
И увидела кое-что новое.
Она удивленно дернулась. Несколько раз до этого она набиралась смелости открыть глаза, но видела только черную плоть и слизь. Щупальца Левиафана явно немного расслабили хватку, потому что теперь она видела свет, проникающий в мутную воду. Это почти выглядело как солнечный свет, но когда она начала надеяться, знакомый голос проник сквозь мрак:
— Подними ее.
Левиафан послушался, толкая Эмили все выше из холодной воды на свет, но не солнца. Свет исходил от ряда галогеновых прожекторов на каменном выступе в пещере где-то под землей. Через пару секунд Эмили узнала место по паре зернистых фотографий от их шпионов. Она была в пещере под Башней Алгонквин, сюда, по отчетам, Алгонквин убирала то, что не хотела показывать кому-то между ее озером и крепостью.
Эмили много раз пыталась проникнуть в это место, но безуспешно. Это должно было вызвать желание осмотреться, но она едва взглянула на пещеру. Ее внимание было приковано к мужчине под ослепительными бело-жёлтыми прожекторами. Когда-то она называла его напарником.
— Мирон, — прорычала она, выпуская воздух из легких. — Решил прикончить меня?
— Еще нет, — сказал маг, потянулся между щупальцами Левиафана и проверил линии металлических лент с заклинаниями, свисающими из того, что осталось от ее груди. Когда он коснулся каждой, он повернулся к ручью постоянно движущейся воды, бурлящей из камня рядом с ним. — Я готов.
Вода в ответ поднялась и посмотрела на лицо Эмили, показав ей жуткое отражение в плоской поверхности водопада, лица Алгонквин.
— Отлично, — булькая, ответил дух. — Подними ее, чтобы они видели.
Эмили не успела проверить, кем были «они», Левиафан поднял ее, выталкивая остатки ее тела в воздух. Она так долго была под водой, что от света и движения ей было плохо. Ее не могло стошнить. Даже до того как Мирон и его маги убрали ту часть ее тела, у Эмили десятки лет не было настоящего желудка. Как и ее подрагивающие пальцы, желание стошнить не пропало вместе с органами. К счастью, это быстро закончилось. Через секунды Левиафан поднял ее под потолок пещеры, и она свисала, как жуткая люстра над тем, что было странной и очень большой толпой.
Я этого боялся, — прошептал Ворон, быстро озираясь за ее глазами. — Похоже, мы прибыли последними.
Эмили кивнула, стараясь не дрожать. Пещера у основания башни Алгонквин была наполнена монстрами. Они набились, как сардины. Кроме круга воды с камнем, где стояли Алгонквин и Мирон, каждый дюйм был наполнен конечностями, ветками, лапами и прочим, что Эмили не могла назвать. Даже потолок был занят, камень был полон существ, цепляющихся за арку крыши, как лишайник, или свисающими, как летучие мыши. Их было так много, они были разными, собравшимися друг на друге, и Эмили позорно долго понимала, что смотрела на духов. Сотни. Большее, чем она видела на всех своих миссиях, вместе взятых.
Больше, чем видел любой смертный, — сказал Ворон, его присутствие сдвинулось в ее разуме, будто птица подвинулась на кончик ветки. — Но мы всегда знали, что Алгонквин так сделает. Я хочу знать, что она пообещала, чтобы заманить их сюда?
Эмили думала о том же. Теперь она поняла, на что смотрела, и узнала некоторых духов из отчетов Ворона. Особенно Волка, выглядящего как восточный волк в десять футов длиной, сидящего впереди толпы. Койота и Орла было просто заметить, хоть они были не такими большими. Но, хот духов зверей было просто заметить, другие были неизвестными. Некоторые — как большая груда мха, ползущая по стене вдали — выглядели относительно безобидными. Другие — особенно длинное существо, похожее на угря с лицом мужчины, прячущееся в мутной воде рядом со щупальцами Левиафана — выглядели куда опаснее. Было невозможно посчитать по головам, когда лишь у некоторых были головы, а у других даже не было четких краев, но Эмили решила, что тут было не меньше трех десятков духов, которые были достаточно большими, чтобы считаться ООН угрозой национального уровня. Это включало и Алгонквин, которая поднялась выше из воды, повернулась к толпе, как королева к придворным.
— Друзья, — сказала она, ее водный голос был холоднее, таким нечеловеческим Эмили его еще не слышала. — Знаю, многие покинули владения, чтобы быть тут. Спасибо, что пришли так быстро.
— Хватит вежливости, озерная вода, — прорычал Волк. — Ты звала, мы пришли. Говори, что такое важное.
— Надеюсь, не она, — побулькал дух-угорь в воде, его низкий голос был плавным и хитрым, он повернул голову утопленника и посмотрел на Эмили. — Нам хватает сложностей без траты времени на заводную игрушку Ворона.
Заводная игрушка, — фыркнул Ворон. — Он ничего не сделал в своей жизни.
— Ворон — меньшая из наших проблем, — сказала Алгонквин, ее вода разделилась на две струи, чтобы она видела и волка, и угря. — И я созвала вас, потому что времени мало.
— Мало? — буркнуло одно из больших деревьев сзади. — Невозможно. Мы — земля, бессмертные духи. Времени у нас всегда много.
— Обычно — да, — сказала Алгонквин, ее вода соединилась. — Но все не было нормальным десять веков, и если мы не будем действовать быстро, они такими не будут.
Она сделала паузу, но в этот раз никто не ответил, и Алгонквин продолжила:
— Мы у критической развилки. Многие из вас уже знают, что первый Смертный Дух поднялся, и он — не наш.
— Как так может быть? — прорычал Волк. — Мы дали тебе наших детей, чтобы ты могла построить своего Смертного Духа, пока ничего не поднялось само. Как тебя опередили? Что ты делала?
— Что и сказала, — ответила Алгонквин. — Мы даже опережали график, благодаря Трем Сестрам и убийству драконов, но невозможно поднять магию из особого места, не пролив ее, и, похоже, я недооценила восхищение смертных смертью. Сочетание этих двух элементов было буйным Смертным Духом Забытых мертвых, которым, к сожалению, нельзя управлять. Но, хоть я смогла его снова подавить, его смертная и ее союзники-драконы сильно навредили, уходя, пролили кровь драконов, которую я собирала, уничтожив месяцы работы. Теперь наша работа разбита, драконов в СЗД не осталось, чтобы собрать их силу, и окно, чтобы поднять магию, необходимую для достижения критической массы у нашего Смертного Духа до появления другого естественным путем, быстро закрывается.