— Нужно было проверить информантов, — прорычал Фредрик, расхаживая у двери сейфа, как он делал уже час. — Целый клан драконов пролетел половину мира, чтобы вторгнуться к нам, но застал нас врасплох. Золото не может это исправить.
— К нам пришло живое воплощение удачи, — Бетезда пожала плечами. — Если бы у меня была его удача, никто меня тоже не заметил бы. И почему ты кричишь на меня? Джулиус — тоже глава клана. Так что это и его вина, не только моя, но ты не рычишь на него, — она допила коньяк одним глотком. — И золото помогает во всем. Мы в ловушке, но Хартстрайкеры все еще богатый и сильный клан. Подожди Конрада, Джастина и других. Мы отомстим Золотому Императору, как он еще не видел! Посмотрим, как удача его спасет.
Она рассмеялась от мысли, и Джулиус вздохнул. Часть него боялась ее слов. Открытая война кланов была худшим исходом. Но циник в нем видел, что поведение матери было пьяными словами отчаявшейся драконши, которая была в ловушке. Все они такими были. Эта задержка была его идеей, но Джулиус знал, что Хартстрайкеры были завоеваны во всем, кроме бумаг. То, что они были заперты в подвале своей крепости, было вишенкой на торте.
Его надеждой — единственной — было найти обходной путь в соглашении о капитуляции. Китайские драконы не учли, что он мог найти выход из этого, не сдаваясь и не начиная войну. Потому что будет война. Джулиус не знал насчет всей семьи, но Джастин будет биться с каждым чужим правилом до смерти. Это касалось и Конрада, и если рыцари будут биться, присоединятся другие, многие важные ему драконы могли умереть. Они могли все умереть, если он не придумает, как это исправить, но, хоть он все прочел десять раз, соглашение, которое дал ему император, не имело для него смысла.
— Мне это не нравится.
— Ты это говорил, — сказала его мать.
— Потому что это так, — прорычал Джулиус, шлепая свитком по ладони. — Эта капитуляция не имеет смысла! Почему они так милы с нами?
Бетезда подавилась коньяком.
— Это тебя беспокоит? — пролепетала она. — Они слишком хорошие? Я думала, это было твоим стилем.
— Не когда это подозрительно! Золотой Император всех нас поймал. У него нет причины проявлять снисхождение, но эти условия звучат как любовное письмо. Послушай.
Он развернул свиток, сжал пальцами изящную бумагу, подвигал ее, пока не добрался до английского перевода китайского текста.
— Вступление — то, что и ожидалось: безусловная капитуляция, слабость нашего клана перед мощью императора и так далее. А потом все странно. Первое «требование», — он покачал пальцами кавычки в воздухе, — в том, что когда мы будем завоеваны, Хартстрайкеры сохранят право управлять собой, присоединятся к Золотой Империи как один из кланов. Мы сохраним контроль над нашими территориями, богатством и делами. Он даже не требует налоги за первые сто лет.
— Да? — Бетезда задумчиво нахмурилась. — Это не звучит так плохо.
— Это чудесно, — согласился Джулиус. — В том проблема. Они вторглись, зная, что мы не могли дать отпор, но эта капитуляция написана так, словно они боятся, что мы скажем «нет». Почему? Они ясно дали понять этим утром, как они ненавидят наш клан и тебя лично, но тут даже нет пункта, чтобы ты отреклась от власти, — он покачал головой. — В этом нет смысла. Мы под их каблуком. Они должны требовать наши головы на кольях, а не давать нам подслащенные сделки.
— Я бы потребовала головы на кольях, — сказала с тоской Бетезда. — Но, хоть я уверена, что Императрица-Мать мечтает сделать из меня чучело, Цилинь всегда был странным. Они не зовут его милосердным просто так. С его удачей он может позволить себе быть таким.
— Это слишком милосердно, — сказал Джулиус. — Это безумие. Тут нет требований верности, изменений структуры клана, доли земель. Кроме принятия его как нашего правителя и вступления в его империю, он ничего не просит. Если я правильно читаю часть о распределении денег в империи, мы можем даже получить деньги из этой сделки, а в этом нет смысла вовсе. Зачем завоевывать нас, если он ничего не получает? Почему он так хорошо себя ведет?
— Если бы я была не так подавлена, лицемерие твоих слов веселило бы меня весь день, — сказала его мать. — Но, хоть я не хочу признавать, что ты прав, какая разница? Как ты и сказал, мы не можем ему отказать. Я хочу поднять клан и заставить китайских змей пожалеть о дне, когда они ступили на нашу пустыню, но если я не смогу сделать это до завтрашнего утра, нам придется склонить головы и принять его предложение. Если император хочет быть щедрым, зачем нам ему мешать? Это сделает наш неизбежный бунт проще.
— Я не хочу бунтовать, — гневно сказал Джулиус. — Я не хочу сдаваться, особенно, если нужно подписать что-то, что явно является ловушкой.
— Может, и не ловушка, — сказала она. — Я видела, что ты десять раз прочел контракт, и ты умеешь читать между строк. Мне пришлось шесть часов терпеть вчера тебя, если помнишь, — она пожала плечами. — Если не можешь найти яд в яблоке, может, его нет.
— Но он должен быть, — сказал он, глядя на бумагу. — Только это объяснение имеет смысл. Зачем ему проходить все эти проблемы по захвату Хартстрайкеров, если он не хочет завоевать Хартстрайкеров?
— Какая разница, чего он хочет? — рявкнула Бетезда, сев прямо. — Если он хочет упустить шанс раздавить нас, зачем бороться с этим? Ты теперь глава клана Хартстрайкер. Тебе нужно думать о том, что для нас лучше, — она махнула бокалом на контракт в его руках. — Если он хочет вести себя глупо, нам нужно использовать преимущество. Я бы поставила подпись и давила на удачу мерзавца. Это даст Алгонквин новую мишень. Пока они будут заниматься этим, мы используем пространство, которое он нам оставил, чтобы отстроить власть, чтобы ударить их ножом в спину, как только появится шанс.
Это был драконий план. Джулиус не был против предать драконов, которые заставили их участвовать в этом. Но он не мог отогнать чувство, что тут что-то происходило. Он слышал холодное презрение в красивом голосе Цилиня. Такие драконы не завоевывали кланы, чтобы проявить доброту. Он был тут не просто так, и если причиной не было завоевание клана, то еще был шанс, что Джулиус мог найти выход без капитуляции или бунта.
— Я поговорю с ним, — он встал.
Бетезда обмякла на золоте.
— Почему с тобой так сложно?
— Я получил это от матери.
Она закатила глаза.
— Он не будет с тобой говорить.
— Мы не знаем это, пока я не попробую, — сказал Джулиус, забирая Клык с груды золота, где он оставил меч. Он прицепил меч к поясу. — Но мне нужно что-то делать. Плевать, что условия хорошие. Я так трудился не для того, чтобы передать Хартстрайкеров кому-то другому. Я получил нам день, я его использую. Если я проиграю, еще сильнее завоевать нас не смогут.
— Не рассчитывай на это, — предупредила Бетезда. — Я за эти две недели поняла, что всегда может стать хуже. А еще я узнала, что нет смысла пытаться помешать тебе творить глупости. Иди. Буду нужна, я буду продумывать месть тут.
Она повернулась спиной к нему, вытянула человеческое тело на золотых монетах, как делала, будучи драконом. Джулиус покачал головой, повернулся уходить, но у двери Фредрик сжал его руку.
— Не ты тоже, — буркнул Джулиус.
— Вы не поняли, — голос Ф был странно тихим. — Я не пытаюсь помешать вам поговорить с Цилинем. Я думаю, что это отличная идея, но вы пока не можете уйти.
— Почему нет?
Фредрик с тревогой взглянул на металлическую дверь.
— Потому что у нас посетитель.
Джулиус открыл рот, чтобы спросить, кто мог их сейчас навестить, когда дверь сейфа переполненной сокровищницы открылась, и стало видно высокого дракона, не из Хартстрайкеров. Он выглядел величаво в длинном черном шелковом одеянии, которое будто украли из сериала про Китай. Но, хоть его облик человека был в стиле смертных Хань, он не был одним из драконов Золотого Императора.
Джулиус знал последнее как факт, вед уже видел этого дракона. Третьего пророка, который был с Бобом в ночь, когда он убил Эстеллу. Черный Размах.
— Здравствуй, Джулиус Хартстрайкер, — сказал он, показывая ему улыбку, которая не задела его серебристые глаза. — Я надеялся, что мы поговорим.
— Ладно, — Джулиус нервно взглянул на Фредрика, тот был недоволен. — Сейчас?
— Лучше всего сейчас, — сказал Черный Размах, проходя в коридор.
Джулиус не двигался. Технически внимание самого старого и великого пророка было честью, но это не отменяло факта, что он не хотел говорить с Черным Размахом, и не из-за того, что он был Драконом, Видящим Вечность, конструктом, следящим за будущим всех драконов. Джулиусу хотелось бы тепло к нему относиться, ведь его брат, Дракон, Видящий Начало, помог ему и Марси. Он не хотел говорить, потому что Черный Размах был драконом, который, по словам Боба, убьет его, и хоть Джулиус злился на брата, он не хотел ему смерти.
— Простите, — сказал он, пятясь. — Но у меня нет времени. Мне нужно поговорить с императором, пока…
— Это займет лишь минутку, — пообещал Черный Размах, сцепляя ладони за спиной. — Дело в твоем брате.
У Джулиуса было много братьев, но вряд ли Чёрный Размах говорил о Джастине.
— Вы знаете, где Боб?
— Я знаю, где он будет, — ответил пророк. — Больше не могу сказать в компании.
Он посмотрел на Фредрика, Джулиус скрипнул зубами. Он не хотел играть в эту игру. Визит не только был внезапным, это точно было частью давнего плана пророка, чтобы поймать его брата, но у него не было времени. Уже прошла половина дня, который он им выбил. Он не мог тратить больше времени на разговор с пророком. Но он мог выяснить, где был Боб, может, даже его планы. Если кто и знал, что затеял Боб, то это Черный Размах. Если это так, почему он был тут? Что конструкт будущего хотел от Джулиуса, что не мог увидеть сам?
Он не знал. Как всегда, попытки понять логику пророков вызвали головную боль. Было слишком много вариантов, он многого не знал, так что не мог звать идею плохой или хорошей. Но, хоть он хотел уйти от пророка к императору, желание знать все перевесило. Даже зная, что это могла быть ловушка для его брата, Джулиус не мог упустить шанс узнать о делах Боба. Глубоко вдохнув, он вышел в коридор, поманил Черного Размаха за ним.