С каждым наглым словом гнев Джулиуса распалялся сильнее.
— Я — не рупор матери, — прорычал он. — И я не ребенок. Я — глава Хартстрайкеров, избранный член нашего Совета, и вы сидите на месте нашего стола.
— Та штука? — Императрица-Мать улыбнулась. — Я убрала ее, как и все остальное. Эта вершина была храмом жестокой варварской культуры, которая превозносила существо как Бетезда. Такая среда — не место для золотого Цилиня, даже временно, и я сделала, что нужно было, — она приподняла брови, глядя на Джулиуса. — Ты точно не пришел защищать вкус матери.
— Вкус тут ни при чем, — гневно сказал Джулиус. — Вы изменили нашу гору без разрешения!
— Нам не нужно твое разрешение, — едко сказала она. — Ваше завоевание уже произошло, хоть и не на бумаге. То, что ты можешь свободно жаловаться из-за этого, — знак огромной и, если честно, не заслуженной милости императора, которую он дарит твоему клану. Тебе нравилось ходить по коридору трупов?
Джулиусу не нравилось. Если бы она сначала спросила, Джулиус сам помог бы им убрать Зал Голов. Но они не спросили. Никто. Они просто сделали это, и, чем больше он думал об этом, тем решительнее Джулиус не хотел сдаваться Золотому Императору. Не важно, каким ужасным был вкус Бетезды. Изменение места власти другого клана, не спрашивая у драконов, чьи традиции вы «улучшаете», не было поступком правителя, которого Джулиус мог звать своим императором.
— Хватит этого, — императрица прищурилась, и Джулиус понял, что это было убийственно наглое выражение лица. — Я прерывала отдых не для того, чтобы слушать, как жалуется избалованный щенок. Ты сказал, у тебя есть вопросы. Озвучивай или уходи.
— Я скажу, — Джулиус хмуро смотрел на нее. — Но только самому Цилиню.
— Насекомые не требуют разговора с императорами.
— Я не насекомое, — гневно сказал он. — Я — глава клана, как ваш сын. Пока он не завоюет клан, это делает нас равными, а равные говорят лицом к лицу, а не через третье лицо.
Этого хватило, чтобы императрица поднялась с трона, но Джулиус не закончил.
— Можете угрожать мне, сколько хотите, — рявкнул он. — Но я боролся за право стоять во главе Хартстрайкеров, и я не буду подавлен беззубой старой драконшей, которая думает, что у нее есть власть, потому что ее сын — император.
Когда он закончил, его сердце колотилось, словно он был посреди боя. Но, хоть гнев на лице императрицы ужасал, Джулиус не собирался отступать без слов. Хартстрайкеры были на грани развала, но пока клан не рухнул, это был его клан, семья, ради которой он одолел мать. Он отказывался сдаться, особенно дракону, который был таким наглым и недостойным, как этот.
— Ты — сын своей матери, — сказала императрица, глядя на него свысока, словно подумывала поджарить его на месте. — Столько гордости, но так мало сделано, чтобы заслужить это. Но это не важно. Требования без власти — лишь пустые слова, и это все, что осталось у червя, как ты.
Джулиус открыл рот, чтобы сказать, что она ошибалась. Что Хартстрайкер был все ещё самым большим кланом драконов в мире, и что они не преклонятся перед императором, который требовал их послушания, но не заслужил их уважения. К сожалению, он не успел. Слово не слетело с губ, Императрица-Мать подняла голову, посмотрела поверх голов Джулиуса и Фредрика на пару красных драконов, сторожащих двери за ними.
— Аудиенция завершена, — сообщила она. — Заберите юного Хартстрайкера на край пустыни и убейте его.
Джулиус застыл, его глаза расширились.
— Что?
— Не слышал? — невинно спросила императрица. — Я решила, что ты умрешь.
— Но вы… — пролепетал он. — Вы не можете так сделать!
— Конечно, могу, — сказала она. — В отличие от тебя, у меня есть власть. Я — императрица, а ты — лишь треть главы клана. Выбранная треть. Если ты умрешь, у тебя даже нет наследника, который продолжит твое дело. Твоя семья просто выберет другого из кучи детей Племенной Кобылы, чтобы заменить тебя, и хоть я уверена, что он будет таким же наглым и глупым, может, твоя смерть поможет исправить его поведение.
Ее улыбка стала зубастым оскалом, красные драконы пошли к ним. Джулиус выругался под нос и повернулся к ним, опуская ладонь к Клыку. Фредрик уже занял место рядом с ним, смотрел на приближающихся красных драконов с мрачной решимостью.
— Сэр, — тихо сказал он. — Мы не можем…
— Знаю, — Джулиус вытащил меч, хоть он не помог бы. Его Клык останавливал только Хартстрайкеров, и хоть меч мог пригодиться, Джулиус плохо умел сражаться. Монгольские драконы не переживали. У них даже не было оружия, и они все еще бесстрашно шагали, улыбаясь Джулиусу и Фредрику, словно победа над ними не будет проблемой. Учитывая их размер, так и было бы. — Если убьете меня, придется дольше ждать капитуляции, — предупредил Джулиус. — Недели, может, месяцы.
— Тяжело, да, — ответила императрица. — Но я готова потерпеть, чтобы избавиться от глупого щенка, который пытается давить на удачу, которая была у твоего клана, ради своей гордости. Уверена, твоя замена не повторит такую ошибку.
Джулиус выругался под нос. Не сработало. Красные драконы были в десяти футах от него, расходились для атаки на Джулиуса и Фредрика с двух сторон. Потому что он был настоящим драконом, Фредрик тут же поменял позицию, подстраиваясь, но Джулиус мог думать лишь о том, что по его вине они оба погибнут. Он хотел предложить побег к балкону, когда дверь в стене за новым троном — та, что вела в покои Бетезды — открылась.
Императрица-Мать застыла от звука. Как и близнецы. Мгновение никто не двигался. А потом императрица щелкнула пальцами, и близнецы отпрянули к двери, оставив Джулиуса и Фредрика спиной к спине посреди комнаты. Дракон в синей мантии вышел из-за угла трона.
Инстинкты Джулиуса, пробужденные боем, тут же сосредоточились на прибывшем. Но, хоть это был придворный императора, новый дракон был ошеломлен сценой перед ним. Императрица-Мать вдруг стала воплощением покоя, ее кровожадная улыбка испарилась, она повернулась к гостю.
— Что такое, Лао? — мягко спросила она. — Мой сын требует моего внимания?
Новый дракон — Лао — покачал головой.
— Нет, императрица. Я просто проходил мимо, чтобы найти младшего Хартстрайкера.
Императрица-Мать удивлённо моргнула, но Джулиус уже выпрямился.
— Это я! — громко сказал он, убирая Клык в ножны. — Я — Джулиус Хартстрайкер.
— Вижу, — Лао посмотрел на него, а потом повернулся к императрице. — Вы заняты с ним, Императрица-Мать? Цилинь хотел задать ему вопрос, но я буду рад подождать, если вы…
— Нет! — сказал Джулиус. — Мы пришли попросить аудиенции с императором. Императрица-Мать хотела ее устроить, когда вы прибыли.
Красные глаза старой драконши опасно сузились, но когда она не обвинила его во лжи, Джулиус понял, что нашел пределы ее власти.
— Я бы хотел поговорить с Золотым Императором, — сказал он бодро, глядя на Лао, которого нос Джулиуса определил как синий дракон, который накинул мантию на Цилиня, когда тот прилетел, и вручил Джулиусу свиток. — Вы на него работаете, да?
— Я — его кузен и маг, — Лао нервно посмотрел на Императрицу-Мать. Но, хоть было ясно, что он знал, что он чему-то помешал, его верность была перед императором, потому что он не спросил у нее снова, должен ли подождать. Он повернулся и пошел к двери покоев Бетезды в дальней половине вершины горы, поманив Хартстрайкеров.
Джулиусу не нужно было повторять. Он бросился к выходу, потянув Фредрика за собой. Они покидали тронный зал под убийственным взглядом Императрицы-Матери.
* * *
— Повезло, — шепнул Фредрик, когда они оказались на другой стороне.
— Думаю, удача тут вмешалась, — ответил тихо Джулиус, озираясь в прихожей матери.
Как все наверху, покои Хартстрайкер были вычищены. В отличие от пустого Зала Голов и тронного зала, тут все украсили растениями в горшках, вазами в разных стилях от традиционного Мин до современных, и картины. Красивые картины.
Как вазы, картины на стенах были в разных стилях, современные абстрактные картины висели рядом с традиционной акварелью, пейзажи с роскошными драконами над горами и рисовыми полями. Разница должна была потрясать, но краски, линии и текстуры были так подобраны, что каждая картина уравновешивала соседей. Результатом была идеальная гармония, красота без усилий, которая была полной противоположностью безвкусной золотой мебели Бетезды, и не оставалось вопросов, чьими теперь были комнаты.
— Сюда, — сказал Лао. — Безупречный Цилинь желает немедленно видеть вас.
Джулиус послушно следовал, стараясь не спотыкаться об свои ноги, пялясь на красивые перемены, которые продолжались в коридоре, который тянулся по центру покоев его матери. Он отмечал мысленно все, что заменили, когда Лао замер у порога гостиной Бетезды, где она и Давид ждали Джулиуса утром первой встречи Совета. Когда он попытался войти, синий дракон остановил его.
— Твой меч.
Джулиус моргнул.
— Меч?