— Ужасает, да?
Марси вздрогнула, повернулась. Широ стоял рядом с ней.
— Я бы сказала: красиво, — сказала она, оправившись. — Это ты хотел мне показать?
— Отчасти, — сказал он, серьезно глядя на бесконечное море. — Для этого Сердце Мира. Наверху все сжато, и это позволяет нам безопасно и легко наблюдать за Морем Магии в полном масштабе.
Сжатие объясняло, почему трещины казались такими маленькими. По крайней мере, не размера гор и озер.
— Это Смертные Духи, да? — она указала на воронки. — Они еще не наполнились.
— Верно, — Широ помрачнел. — Это место создано не только наблюдать, а и защищать. Так много духов поднимается, нам нужна дозорная вышка, чтобы видеть приближение монстров и готовиться нанести ответный удар.
— Монстры? — Марси покачала головой. — Должна ожидать, от вас я такого не ожидала. Я думала, весь смысл Мерлинов — сотрудничество со Смертными Духами.
— Так было, — сказал Широ. — Пока нас не затмили.
Он отвернулся от обрыва, махнул ей следовать за ним. Любопытная и раздражённая, Марси так и сделала, шла за ним по плоскому камню в центр, где Амелия, Призрак и Мирон уже ждали в тени кривой сосны у каменного колодца. По крайней мере, она приняла это за колодец. Пока они приближались, Марси поняла, что ошиблась. Каменный круг высотой до пояса не был колодцем.
Это была печать.
Она была одним куском: большой круглый диск белого камня в три фута высотой и десять футов в диаметре, который лежал на боку под деревом в центре круглой вершины горы. Как все тут, его поверхность была покрыта заклинанием, но, в отличие от листа или камней с поляны внизу, которые просто были частями целого, это заклинание сдержалась в своем круг. Край печати был вырезан, формируя твердую линию, создавая четкую границу между остальной вершиной горы и заклинанием внутри.
Как всегда, она не могла прочесть ни слова, и не только из-за того, что она не знала этот язык. Заклинание на листьях выглядело вполне нормально, но организация заклинания на печати было тем, что Марси еще не встречала.
Оно не закручивалось по кругу, как тауматургические заклинания, и даже не формировало решетку, как заклинание в небе, эти линии — каждая была меньше, чем мелкий шрифт в документе — сплетались между собой, как нити. Результатом был фрактальный узел, который заполнял пространство круглой печати, не оставляя и сантиметра пустого белого камня. Это восхищало, такое чудо могло породить целую школу антропологической магии, потому было так трагично, что сплетённое заклинание было повреждено.
На вершине круга красиво сплетенные линии заклинания были рассечены трещиной толщиной с волосок. В трещине поднялись капли воды, как кровь из пореза бумагой, и капли соединились в тонкую струйку, которая стекала с края печати на плоскую вершину горы и за край. Это была такая мелочь, немного протекала трещина. Но, когда Марси коснулась ее, вода обжигала, как магия снаружи.
— Похоже, Алгонквин говорила не образно, что Мерлины запечатали магию, — сказала она, стряхивая обжигающую воду с пальцев. — Это оно, да? Настоящая печать на магии. Она была права.
— Конечно, она была права, — гневно сказал Мирон. — Думаешь, я бы был с ней, если бы верил в иное?
Марси хмуро посмотрела на него.
— Думаю, ты терпел бы все, только бы стать Мерлином. Но не делай вид, что ты знал все это. Я помню, что ты говорил в закусочной, что даже не знал, что делали Мерлины.
— Я не знал конкретно, — он мрачно посмотрел на нее. — Но мы всегда знали, что люди — единственные виды со способностью менять магический пейзаж. Другие так не могут, и, учитывая, что вся магия мира исторически росла, а не слабела, логично, что это беспрецедентное полное исчезновение было вызвано людьми.
— Не корми меня этим, — рявкнула Марси, указывая на печать. — Ты не мог знать, что тут такое, до этого.
— Я не говорил, что был уверен, — рявкнул он. — Я сказал, что верил. У меня была теория, что засуху вызвали люди. Я подозревал, что древние Мерлины имели некий контроль над тектоническим магическим потоком. Была гипотеза, которая еще и соотнеслась с отчаянием Алгонквин получить своего Мерлина до того, как один возникнет сам. У меня не было доказательств, но, когда возникла возможность, я был достаточно уверен в своих теориях, чтобы рисковать жизнью, пробираясь сюда. И я был прав.
Он опустил ладонь на треснувшую печать.
— Это бесспорно. Магическая засуха, долгий сон духов, потеря наших знаний — все это началось тут. Магия не пропала из-за естественной катастрофы. Это были мы.
Марси смотрела на него в ужасе и потрясении.
— Почему?
— Потому что у них не было другого выбора.
Ответ пришел от Широ, и Марси с отвращением повернулась к нему. Потому что, если ее недавняя жизнь научила ее что-то ненавидеть, то это такие слова:
— «У них не было другого выбора», — повторила она сквозь зубы. — Ты знаешь, как их выбор нам навредил? Сколько мы потеряли? До того, как магия возникла шестьдесят лет назад, люди даже не думали, что магия была настоящей. Все, что мы построили, знание, как делать такое, — она махнула рукой на красивое заклинание на поверхности печати, — это все пропало. Все, что мы знаем о магии сейчас, мы изобретали заново из ничего!
— Но вы это сделали, — сказал шикигами. — Потому что вы не пропали. Человечество пережило смерть магии, но ты задумывалась, как? Почему в мире драконов, духов и монстров человечество стало хозяевами Земли? Дело не в том, что вы великие или особенные. Просто последние Мерлины жертвой дали вам убежище.
— Стерев все остальное! — закричала Марси. — Вы усыпили всех духов в мире!
Широ оскалился, глядя на нее.
— Почему мы это сделали, по-твоему? Ты не знаешь, как все было тогда. Каково было видеть Смерть, несущуюся по небу, или смотреть на поле боя и видеть, как Война смеется, собирая головы с обеих сторон. Это не было для нас метафорой, историями. Они были настоящими, и они ужасали. Смертные Духи нашего времени были настоящими богами. Они делали, что хотели, и чем больше они делали, тем больше люди верили в них, и тем сильнее они становились. Это был жестокий цикл, и помешать им стереть мир можно было, только остановив колесо.
— Так Мерлины запечатали магию, — Мирон кивал. — Магии и духов не было. В этом есть смысл.
— Нет, — гневно сказала Марси. — Они забрали магию у всех нас! Исправили ошибку, лишив всего.
— Ты думаешь, мой хозяин и его товарищи Мерлины легко сделали этот выбор? — гневно сказал Широ. — Они тоже были магами. Как ты, они посвятили жизни магии, но этого было мало. Не важно, сколько раз мы убивали Смертных Духов, они всегда поднимались снова. Мы старались, но не могли победить, потому что наш враг был страхом во плоти, а страх — неотъемлемая часть человечества. Наконец, отчаявшись, Абэ-но-Сэймэй сделал единственное, что осталось: запечатал то, что любил больше всего, ради общего блага.
От этого Марси хотелось плакать.
— Ты не можешь звать это победой.
— Никто не звал, — сказал Широ, качая головой. — Человечество было побеждено в тот день, но, благодаря моему хозяину, вы выжили. Выжили и процветали, потому что, в отличие от духов, люди — не только магия. За тысячу лет с создания печати я увидел, что вы растете, становитесь величайшей силой в мире. Даже драконы дрожат теперь перед вашим оружием, и это стараниями жертвы Мерлинов.
Он улыбнулся ей.
— И я должен сказать это. До того, как его заставила проблемная магия, мой хозяин, Абэ-но-Сэймэй, Последний Мерлин, привязал меня к Сердцу Мира, чтобы я смог рассказать будущим поколениям правду о произошедшем. Отчасти он надеялся на прощение, но куда больше хотел, чтобы вы поняли, почему печать, ради которой он многим пожертвовал, нельзя разбивать.
Марси это понимала. Она не соглашалась, но понимала логику того, как попытка навредить кому-то еще могла навредить самому себе.
— Ладно, — медленно сказала она, потирая виски. — Я понимаю, почему он не хотел бы, чтобы его работу сломали, но как он это сделал? Даже если это не море в прямом смысле, мы все еще говорим о строительстве стены, которая могла заблокировать всю магию мира. Как такое возможно?
— Это невозможно, — признал Широ. — Магия — естественная система. Мы не могли остановить дождь или ветер. Но мой хозяин был гением, понял, что нам не нужно было выпускать ее. Нам нужно был удерживать ее.
Глаза Марси расширились.
— Конечно, — сказала она, глядя на гору под ногами. Идеально круглую гору с идеально круглой печатью.
Теперь, когда он указал, Марси могла ударить себя за то, что не поняла, что творилось, раньше. Смысл кругов был в удержании магии. Чем больше круг, тем больше он мог удержать. Добавить сильное заклинание, и вместительность можно было усилить в десять раз, и если чего-то тут было много, так это заклинаний.
— Все это место — круг, — сказала она, мотая головой. — Вы не остановили магию. Вы засосали ее и запечатали. Потому Сердце Мира осталось, когда другие заклинания перестали работать. Ты сидел на всей магии, — она посмотрела на камень под своими ногами. — Гора — это резервуар!
— Гора — только верхушка, — сказал Широ. — Внизу еще колонна, которая тянется вниз. Она была изначально построена, чтобы поднять Сердце Мира над Морем Магии, чтобы мы могли видеть, но когда он понял, что нужно было сделать, мой хозяин переделал это место, чтобы оно служило воронкой.