И вот, когда усталость от несбывшихся надежд навалилась на нее неподъемным грузом, случилось то, от чего весь мир дружно ахнул: — прилетел космический корабль. Она сразу поняла, что это ее шанс и рванула к месту событий. Ее квадрокоптер с камерой, как и сотни других, неустанно нарезал круги вокруг космического корабля и лагеря НПКО, в поисках сенсации. Однако, ее репортажи терялись среди сообщений более знаменитых коллег, собирая лишь горстку подписчиков.
Она помнила точную дату, когда ее настигло озарение: двенадцатое мая две тысячи пятьдесят восьмого года. В тот день на землю с корабля спустили шестую сферу с ребенком. Линда сидела в машине и безучастно смотрела на экран, который передавал с ее камеры изображение. Своих детей у нее не было, в погоне за карьерой она как-то упустила этот момент, и теперь легкость, с которой инопланетяне посылали землянам малышей, вызывало у нее чувство тягучей тоски. О, она помнила, что у нее под ногами в тот момент валялась пустая бутылка из-под дешевого виски, которую она со злостью пнула ногой. От удара бутылка отлетела и разбилась, усыпав пол в фургоне осколками. Ей почему- то захотелось испытать еще больше боли и она, пошатываясь, взяв в руки один из осколков, резанула себе по ладони. Глядя, как проступает кровь из пореза и начинает неровными струйками стекать по руке, падая крупными каплями на пол, она впервые за долгое время испытала облегчение.
— Эти дети, — сказала она тогда вслух, — не спасение, но проклятие!
От воспоминаний ее отвлекла помощница, которая, заглянув в ее кабинет, сообщила, что прихожане заполнили все места в церкви и теперь ожидают ее выхода.
Стерев с лица самодовольную улыбку и нацепив маску тревожной озабоченности, она пошла по коридору, поправляя на ходу микрофон и, наконец, вышла на сцену.
— Граждане земли! — начала она, когда смолкли аплодисменты. — Сколько еще мы будем ждать, как покорные агнцы, расплаты за свою доверчивость? Грядет буря, которой не видела доселе наша планета. Хотите ли вы и дальше жить, радоваться?
Хотите растить своих детей, не опасаясь, что они будут рабами Нечистого?
— Да!
— Хотим!
— Слушаем тебя, Линда!
— Так откройте ваши глаза! Внемлите! Распахните предо мной сердце и душу вашу, а я пролью свет истины о природе человеческой и коварстве сатаны. Да-да! Вы не ослышались! Я не устану повторять, что сам Сатана прибыл на землю на этом корабле и с ним дети его, порождение ада! Корабль уже больше десяти лет находится всего в нескольких километрах от земли. Думаете, он там просто так? Неееет! Повелитель грехов наблюдает за нами и нашими детьми. По крупицам собирает информацию о душах наших, о слабостях наших… Дьявол послал своих выродков, чтобы убаюкать нашу осторожность. Вы думаете, это обычные дети?
— Нет! Нет, Линда!
— Они от нечистого!
— Правильно! И число их тринадцать! Не семь, не двадцать… А тринадцать! Вдумайтесь в эту цифру! Чертова дюжина! Господь говорит со мной и предупреждает об опасности. ОН явился ко мне и сказал, что грядет ад на земле, если не одумаемся и не уничтожим племя сатанинское. Кто мы такие, чтобы ослушаться воли божьей? Думаете правительство нас защитит? Или эти ученые? Ха! Они говорят, что эти, якобы дети не представляют опасности, что они адаптированы и прекрасно общаются с такими же, как и они. Что в них нет ничего необычного… Но, скажите, разве стал бы посылать Люцифер детей своих, чтобы они просто так топтали нашу землю? Нет, он, прикрываясь продажным правительством и шайкой ученых, внедряет зло в ума и сердца наши через посланников своих. От нас скрывают правду, ибо нечистый пообещал им спасение на корабле, после того, как ад будет поглощать наши души…
— Разве Господь не спасет нас? Линда, ответь!
— Господь спасет лишь тех, кто является прихожанином Новой Церкви, кто слушает мои проповеди и внемлет словам Господа через уста мои. Те спасутся, кто видит истинное лицо зла. Господу нужно видеть, что мы все еще дети его. Мы должны отдать ему головы пришельцев, в знак нашей веры. Готовы ли вы пойти со мной до конца? Готовы ли вы бороться за жизнь свою и душу?
— Да!
— Мы с тобой!
— Нужно уничтожить пришельцев!
Зайдя после проповеди к себе в кабинет, Линда от души плеснула себе в стакан бренди. Дела шли очень и очень хорошо. Фанатики приносили ее бизнесу отличный доход, стараясь купить себе местечко в раю. Но самое интересное во всем этом было то, что она действительно верила в то, что говорила прихожанам.
Она ненавидела и боялась этих детей! Она верила, что они должны умереть.
18 августа 2078 г. Санкт-Петербург. Закрытая территория НПКО
Олег Алексеевич, который теперь занимал пост начальника лаборатории вместо Александры Валерьевны, сидел за столом, заметно нервничая. Только что он получил сообщение, из которого следовало, что космический корабль, неподвижно висевший над полем все эти двадцать лет, снизился сегодня на пятьдесят метров. И снова вокруг собрались толпы журналистов и зевак, активно обсуждая произошедшее. В кабинет заглянул Сандерс.
— Доброе утро! Слышали уже новость про корабль?
— Конечно, из каждого утюга вопят. Через пол часа полечу туда. Мария Серегеевна занята? Взял бы ее с собой.
— Не, она с ребятами в театр пошла.
— Со всеми?
— Нет, пошла Джессика, Луис и Ира. Остальные кто где.
— Ох и нервно нам обходится их охрана в последнее время. Последователи Линды Чан активировались, а они вот так вот запросто болтаются по городу. Ну вот что мне с ними делать?
— Да уж, их теперь под замком не удержать, взрослые стали. — Джейк вздохнул. — Любовь у них там, секции, учеба. Юшенг и Назир вчера вообще заявили, что квартиры хотят себе купить. Надоело им, видите ли, что в их комнатах видеокамеры стоят.
— Если они купят, то и остальные «братья и сестры» тоже самое сделают, — Кукушка схватился за голову. — Ну почему все эти вопросы валят на нас? Военные, после того как убедились, что у ребят нет никаких сверх способностей, и они не собираются завоевывать планету, то же особого интереса не проявляют. Один только маразматик Турин косит своим глазом в их сторону и ждет, когда им черепушки вскроют. Это ж ему уже за восемьдесят, а все на отдых уходить не собирается.
— Ну, при нынешней медицине, он еще лет пятьдесят нам мозги будет компостировать.
В кабинете появилась голограмма миловидной девушки.
— Олег Алексеевич, машина ожидает у центрального входа. Для вас выделен воздушный коридор А-8. Уровень загазованности в норме, температура воздуха …
Кукушка махнул рукой и изображение исчезло.
— Ладно, я поехал. Чую, сейчас все снова завертится по-новому. Ей-богу, лучше б этот корабль не двигался.
29 сентября 2078 г. Санкт-Петербург. Закрытая территория НПКО
Лиля вышла из медицинского блока, где сдала анализы крови и по пути заглянула в кабинет к Марии Сергеевне.
— Доброе утро, Лили, — Маша отложила планшет и кивнула на кресло. — Присаживайся.
— Да я на минуточку, — девушка явно не знала, с чего начать разговор, теребя концы волос. — Скажите, долго нас еще будут держать в Центре? Почему после того, как корабль немного сдвинулся, нас снова заперли здесь? Мы-то тут причем?
— Прости, но проект снова взяли под свой контроль военные, мы же вам объясняли. Они считают, что корабль возможно как-то среагировал на вас. Вы можете учиться и общаться с друзьями он-лайн и, надеюсь, это ненадолго.
— Но это же бред! — Лили в отчаянии всплеснула руками. — Мы имеем такие же права, как и все! Мы сейчас, словно в клетке.
— Милая, я понимаю, но…
— Мы всегда будем пленниками, да? — Лили, нахмурившись, пристально посмотрела на женщину. — Даже когда нас пустили в город, якобы для адаптации, за нами неизменно следовала охрана, а эти надоедливые дроны с видеофиксацией стали уже неотъемлемой частью нас самих. Вы бы хотели себе такой жизни? Быть образцом для опытов, находиться под наблюдением двадцать четыре часа?
— Лили, мы все устали… И вы и мы, сотрудники лаборатории. Думаешь, нам все эти годы было легко? За нами так же охотились журналюги, а любопытные проходу не давали, пытаясь узнать подробности про…
— У вас есть дом, место, куда вы можете уйти, скрывшись от всех. — перебила Лили. — А у нас его нет. Центр не наш дом, это клетка, хоть и золотая. Сколько нас будут тут держать еще? Десять, двадцать лет? Разве это жизнь? Почему нас не пускают к кораблю? Если он действительно среагировал на нас, то может нам наоборот стоит туда поехать и посмотреть, что будет.
— Военные считают, что это опасно, ведь никто не знает, чем это обернется для остальных жителей Земли. — Маша встала и, заложив руки за спину, стала медленно ходить по кабинету. — Ты несправедлива со своими претензиями ко мне и другим сотрудникам Центра. Мы люди подневольные и так же заперты в этой, как ты говоришь, клетке.
— Простите, — девушка подошла к Маше и взяла ее за руку. — Просто стало уже невыносимо сидеть в четырех стенах.
Лили вышла из кабинета Марии Сергеевны в расстроенных чувствах. Она и остальные ребята любили добродушную и внимательную к их просьбам женщину, которую знали с самого детства. Она не хотела причинить боль своими словами, понимая, что от Марии ничего не зависит, и все же она высказала о настроении всех остальных двенадцати ребят. Больше месяца их не выпускали за пределы Центра, заставляя снова и снова проходить обследования, часами беседуя с военными, которые, дай им волю, давно бы уже упрятали в какой-нибудь секретный бункер для опытов.