— Вас расщепят на атомыыыы, расщепяяяяят на атомы, расщепят вас всех, уроды, зэки паршивыыыые, — Двухсотый напевает слова Флора, адресованные всем нам.
— Может ты заткнёшься, а? И без тебя тошно — говорит Двухсотому Разрушитель.
— Послушай ты, Разрыхрытель…. — неожиданно проявляет дерзость Двухсотый по отношению к Разрушителю.
Разрушитель аж встаёт со своей койки и подходит к лазерной плёнке, преграждающей ему доступ в коридор из камеры. Ну конечно, ведь он очень не любит, когда коверкают его боевую кличку, особенно в моём стиле, который теперь подхватывает и мой братан Двухсотый.
— Знаешь, что- можешь сверлить меня взглядом всё время, всё равно жить нам осталось ровно сутки — говорит Двухсотый.
— Ага, значит плана у вас никакого нет, ссыкуны! Знаете что? Мы могли бы все обмануть этого вашего Флора, взять, согласиться на эту войнушку, а потом просто свалить в пустыню — выдаёт «идею» Разрушитель.
Все молчат ровно секунд пять, а потом раздаётся дикий хохот из всех камер.
— Как ты свалишь- то? Ха-ха! Тебя расщепят за пару мгновений и пикнуть не успеешь, ничего не поймёшь. Эхххх, может и к лучшему, расщепление это ж не больно, клик и всё, тебя нет. Меньше секунды даже, — говорит Двухсотый.
— Что значит, как я свалю? Врезать паре, тройке «тварищей по оружию», решивших здохнуть за ваш этот Х — 134 и свалить! А эти пультики — они у особо избранных только типа Флора — говорит Разрушитель.
— В этой ситуации, в военной ситуации, пульты будут и у командиров взвода тоже, скорее всего, поэтому если увидят беглецов, то всё, привет и прощай, — говорю я.
— Ну и что ты предлагаешь, помереть на ровном месте? Я не согласен! Не согласен! — кричит аж в надрыв Разрушитель.
Все снова молчат, но не для того чтобы поржать через пару секунд над Разрушителем, а просто потому, что сильный кумир многих становится человечнее, он может бояться, как и все.
— А может нам, это самое, пойти воевать? — вдруг прерывает молчание Сорок пятый.
— О! Сорок пятый, дружище! Ты — живой! То молчал, а то вдруг выдал «гениальную» мысль! В принципе, не удивительно. Удивительно, что ты вообще выдал какую-то мысль — говорит, издеваясь, Двухсотый.
— Хорош стебаться! Пускай скажет. Сорок пятый! Почему нам стоит воевать? — спрашиваю я.
— Ну, мы же боимся все этой, как её, смерти, а вдруг в сражении мы не погибнем, — говорит Сорок пятый.
— Мысль здравая, дружище, частично здравая. Однако, ты не учёл следующее…а если другие погибнут? — спрашиваю я.
— Кто? — спрашивает Сорок пятый.
— Те, в кого ты будешь стрелять — отвечаю я.
— Ииии? Главное у нас шанс есть! Тут твой кореш намекал на то, что этот парень тупой, так нет, по сравнению с тобой он гений видимо! Мы останемся в живых, понимаешь? Мы! — встревает в разговор Разрушитель.
— Ооо, мы останемся в живых? А на противников плевать? Хммм, интересно. А где же твой Зорговский патриотизм? Уже готов в своих стрелять? Так быстро сменил «родину»? — спрашиваю я.
— Ха. Ну ты и рассуждаешь, ну ты может правильно рассуждаешь, но странно как- то — говорит Разрушитель.
— Все эти вещи возвращаются бумерангом. Мне ли не знать, — говорю я.
— В смысле? — спрашивает Разрушитель.
— Я так потерял свой дом, — говорю я.