Делан
Шли рутинные дни в Дароне. Раны Делана зажили, нога еще болела, но ходить он уже мог, слава богам. На лице теперь останутся шрамы, но как говорит Герин, они его только красят. Знать навела порядок, как только подошли их войска. Они расположили за чертой города, потому как в самом городе места уже просто не было. Да и сам город уже походил на один большой военный лагерь.
Делан больше не мог появляться в Форпосте, там теперь сидели эрлы и будущий король, так что он поселился в одном из домов, который ему предоставили местные. Там же он поселил и матушку.
Эрмир постоянно был чем-то занят, первое время Делан даже не хотел вникать, слишком для него это было сложно. Они толком не виделись. Первая их встреча, с момента прибытия знати, состоялась на похоронах Норхона. Он все-таки умер, и Делан приказал не просто вырыть ему яму, а оттесать надгробие и провести целую церемонию, которая заинтересовала даже элукаров. Но только те узнали, что хоронят обычного смертного, сразу же ушли.
Спустя три недели, как Дарон заселили феодалы, в армию Делана прибыло порядка семисот человек со всего Алсогона. И люди эти шли именно к нему, когда знать пыталась перегнать их в свои лагеря, те наотрез отказывались, даже хотели бунтовать. Они заявили четко, что хотят сражаться именно под руководством Делана-Мятежника. Их организацией и занимался Эрмир. Он сумел сформировать сотни и десятки, поставил командиров и организовал управление. Так что можно было смело говорить, что у Делана был свой легион. А вот знати это не нравилось.
В один из дней месяца Итины, который уже вскоре должен был идти на убыль, его вызвали в Форпост.
— А, наконец-то, — сказал великий эрл Кармир Мивон, который претендовал не престол. Он сидел за столом, с кубком в руке, у стены в раздумьях стоял Эскед Гордройн, почесывая бороду. — Есть разговор.
— Да, господин, — поклонился Делан.
— В город стекаются люди, которые готовы присоединиться к мятежу. Все они отказывается становиться под штандарты эрлов и их элукаров. Они хотят драться за тебя.
— Господин, я не могу их заставить, — пожал плечами Делан.
— Очень даже можешь, — вкрадчиво сказал Кармир. — За все время, что мы здесь, твой соратник, Эрмир, создает армию из челяди, чтобы вести свою войну. Вопреки нам. Стоит мне только приказать, завтра начнется бойня, весь город будет усеян трупами. Война внутри войны, как тебе такое?
— Ужасно, — вздохнул Делан. — Но что вы хотите от меня?
— Останови это. Пусть все ваши люди перейдут под законные штандарты, присягнут знатным домам, как полагается, власть должна быть сосредоточена в едином кулаке.
Он закрыл глаза, глубоко вздохнул.
— Какие же вы сложные…
— Мятежник, — позвал эрл Эскед, оторвавшись от раздумий. — Мы хотим выиграть эту войну, как и вы, но не проливая крови. Раздор внутри наших сил приведет лишь к победе Талла. Если мы объединимся, они увидят силу, мы сможем диктовать условия…
Внутри Делана внезапно вспыхнул порыв гнева. Наверно потому, что Эрмир тогда четко донес ему позицию этих людей — они намерены вести с Таллом переговоры. Но таллийцы не вели их, когда резали его товарищей, когда убили его жену.
— Я не стану предателем, — выпалил Делан. Эрлы вопросительно посмотрели на него. — Прошу меня простить, но я не хочу договариваться с Таллом. Мне нужна их кровь. Те, кто пришли сражаться за меня, ненавидят Талл и хотят его гибели. Хотят мести. И я готов им ее дать.
— Ты глупый мальчишка! — крикнул Кармир, стукнув по столу. На деле же этот эрл был лишь немногим старше Делана. — Ты хоть понимаешь, что мы поставили на карту, начав этот мятеж? Мы можем проиграть все, и Алсогон уже никогда не сможет обрести независимость, своего короля!
— Не делайте глупых поступков, — спокойно, но строго сказал Эскед. — Станьте под наши штандарты. Ведь тебе предлагают стать командующим нашей армией, тебе будет обеспечен титул. Что еще может желать сын крестьянина? Твои дети будут владеть землей, титулами!
— Таллийцы убили мою жену, — опустив глаза и сжав кулаки сказал Делан. — Не будет у меня детей, а титул мне не нужен. Я хочу убивать этих подонков, а не договариваться с ними. Я не прощу себе, если я буду сидеть за одним столом с таллийцами, как это хотите сделать вы.
— Значит, — сквозь зубы сказал Кармир, — ты будешь казнен.
— Я все равно погибну, — развел руками Делан. — Может даже очень скоро. Вы этим меня напугать хотите? Пугайте, я не боюсь.
Сказав это, он развернулся и вышел из зала, не слушая, что ему говорили в след. И ему было все равно. Раньше он считал, что эти люди спасут мятеж, но теперь он видел в них только помеху. До их прихода все было куда проще. Была цель, был огонь в душе — и они все, как один, были готовы идти в бой. Теперь же, война превратилась в политику, где их мечты и принципы хотят продать.
Недолго думая, Делан отправился искать Эрмира и нашел его на площади. Тесть о чем-то говорил с каким-то мужчиной, с голубой повязкой на рукаве.
— Эрмир, — позвал лидер мятежа.
— Делан, — он радостно хлопнул парня по спине. — Что случилось?
Мужчина с повязкой поклонился и довольно улыбнулся.
— Рад наконец увидеть нашего героя, — сказал он.
— Делан, это сотник Майлер, — указал на мужчину тесть.
— Очень приятно. — Парень пожал сотнику руку.
— Что случилось? — вновь спросил Эрмир.
Делан рассказал о разговоре со знатью, ничего не утаив и выложив все как есть.
— Плохо дело, — задумчиво произнес тесть. — Эти выродки боятся нас, а страх толкает людей на безумные поступки. Они хотят, чтобы мы стали под их штандарты, но этого не будет. Не для этого эти люди шли сюда, чтобы быть красивым украшением для стола переговоров с Таллом. У нас восемь сотен человек, уже готовых, желающих пойти в бой. Делан, я думаю, нам стоит выходить на Матарис.
— Так скоро?
— Чем быстрее мы уйдем из этого гадюшника, тем лучше. Если их войско нападет на наше, мы погибнем. Но если мы возьмем Матарис, мы откроем дорогу еще большему количеству желающих примкнуть к нам. А знать будет втянута в войну еще больше. До сих пор они скрывались, не предпринимали никаких действий. Взятие Матариса покажет их Таллу, тогда у них не будет пути для переговоров. Придется идти до конца, до Ваттавы. А там уже разберемся.
— Если ты так говоришь…
— Нет, Делан, я предлагаю, а решение принимать тебе. Ты наш лидер, и ты поведешь людей. Так что ты решил?
Делан опешил. После стольких дней затишья так быстро принимать решение о новом походе было трудно. Но все же позиция Эрмира была правильной, и он был с ней согласен.
— Идем на Матарис, — коротко сказал он.
— Отлично, — улыбнулся Эрмир. — Я готовился к этому, так что у нас все схвачено. Выступаем сегодня же. Я дам все указания сотникам.
С этими словами он удалился собирать войска. Делан же еще долго стоял на месте, обдумывая происходящее. Мысли о том, что он находится во сне, посещали его реже, но такие случаи бывали. Как и теперь. В такие минуты он мечтал проснуться дома, в Алекорне, в обнимку с Илиеной. И чтобы все было как прежде — хорошо и спокойно. Разве он так много хочет?
— Делан! — от мыслей его отвлек знакомый голос. Он обернулся. — Вот ты где!
Широкими шагами к нему навстречу шел человек, которого он уже и не надеялся увидеть. Это был Дастон. Он налетел на него и утопил в объятиях.
— Сперва, я хочу извиниться, — сказал он, отпустив друга. — Прости меня, я не поверил в тебя тогда, а ты вот… ты, дери тебя собака, герой Алсогона! Вот же… Вот это ты устроил заварушку. И сожалею насчет Илиены.
Делан не знал, что ответить, лишь кивал.
— Пойми меня правильно, отец уехал, оставил все на меня, а тут таллийцы со своей Жатвой. В общем, я следовал указаниям отца, я сам был не в курсе, что он примкнул к мятежникам. Теперь все поменялось, да? Что тут вообще происходит, я прибыл только что.
— Мы идем на Матарис, — улыбка Делана мигом сползла с лица. — Будем брать город.
— Оу… Это… что ж, тогда… мы с вами.
— Нет.
— Что значит нет? Делан, я же попросил…
— Не в этом дело, Дастон. Ты служишь своему отцу, он служит эрлам. А они с нами не идут.
— Но почему же?
— Это трудно объяснить. Может тебе стоит спросить отца, он скажет тебе как есть.
— Но… Делан, мы же еще друзья?
Этот вопрос поставил его в тупик. На самом деле он долго держал обиду на Дастона за его выходки, до тех пор, пока он не вышел из его головы совсем. А теперь он был в армии, возглавляемой знатью, которая прямо сказала, что хочет Делана убить.
— Само собой, — улыбнулся парень и обнял друга. Это было лучшим решением. Из Матариса он мог и не вернуться.
После разговора с Дастоном, лидер мятежа взял из дома меч и нагрудник, которые ему выковали местные кузнецы. Попрощался с матушкой, заверив, что будет лишь командовать армией, а не лезть в бой лично. И двинулся к месту сбора мятежников, которые, по большому счету, были сейчас даже против своих же господ.
Сбор продлился пару часов, и колонны были готовы выдвигаться. Мятежники взяли с собой всех пленных таллийцев, кого они захватили за предыдущие сражения. Делан и Эрмир заняли места во главе, оседлав лошадей. Людей было и правда много, а в конце тянулись повозки, которые сопровождали женщины. Наверняка провиант.
— Я собрал катапульту, — вдруг сказал Эрмир, довольно улыбаясь. — Вернее, распорядился ее построить, она нам очень пригодиться. И лестницы, у нас много лестниц.
— Это хорошо. Видишь, пока я бил баклуши, ты готовился к походу. Какой из меня лидер, скажи?
— Такой, Делан. Люди верят в тебя, а это главное. Я лишь помогаю тебе в руководстве, а сама война — дело твое.
Вдруг с ними поравнялись Истра и Герин, оба на лошадях.
— Наконец-то! — радостно визгнула девушка. — Еще бы немного и уговоры Герина перестали бы на меня действовать. Неужели мы идем бить этих подонков!
— Да, Истра, идем, — улыбнулся Делан. — Но постарайся быть аккуратней.
— Да плевать я хотела на аккуратность, — выпалила она и пришпорила коня. Герин улыбнулся и ускакал за ней. Они оба были в отряде разведки.
До Матариса путь был не близкий, с такими темпами — неделя пути, и это в лучшем случае. Нужно было сохранить людям силы, никто не знал о том, сколько сейчас войск в Матарисе. Вполне возможно, что к ним уже подошло подкрепление.
Очень скоро они добрались до места их первой битвы. Перед Деланом открылась не самая приятная картина. Погибших алсогонцев забрали, но убрать тела таллийцев никто не пожелал. Так они и остались гнить на солнце, сотни тел. Вонь стояла безумная. Мятежникам было трудно пройти это место, не опорожнив содержимое желудка. Одно хорошо — некоторые смогли собрать с трупов оружие и даже ценности.
Следующие дни превратились в сплошную рутину. Войско мятежников двигалось на восток, останавливаясь на привалы и ночлеги. Разведчики каждый вечер и утро докладывали лично Делану о том, что происходит у них на пути. Но все было спокойно, на их пути никто не стоял.
И наконец, спустя неделю пути они добрались до Матариса. Делан никогда не бывал здесь. Если Дарон поражал его своими размерами, то Матарис был чем-то величественным и необыкновенным. Город был крупнее Дарона как минимум в два раза и обнесен каменной стеной высотой в восемь метров. Издалека были видны крыши двухэтажных домов, с красной черепицей, шпили храмов Истины и самое высокое строение — замок, расположенный в центре города. Некогда это была вотчина эрлов Алсогона, а кто сидел там ныне было неизвестно.
Как только мятежники показались на горизонте в городе зазвенели колокола. Сердце Делана затрепыхалось.
— Окружить город, как планировали, — отдал распоряжение Эрмир сотникам. — Таран к воротам, туда же катапульту.
— Будет сделано, — отвечали сотники и отправились к своим людям.
— Нас не встречают, а значит встречать некому, — выдохнул Эрмир, подъехав к Делану. — Это хорошо, значит осада будет нетрудной.
Как только мятежное войско приблизилось к городу, началась подготовка осады. Матарис попытались окружить, но людей хватило только на половину окружения, слишком он был велик. Так что основную массу решили сосредоточить у главных ворот, которые были, само собой, закрыты. В течение первого дня мятежники поставили лагерь и приготовили осадные приспособления — катапульту, лестницы и веревки. И к вечеру уже все было готово. На них никто не нападал, а это значило только одно — у них нет сил выйти против восьми сотен человек. Колокола били весь день, и Делана от них тошнило. Воспоминания о первой их ночи в Дароне глубоко засели в его голове. Эта клятая Колокольная ночь…
Когда солнце уже опускалось за горизонт, колокола наконец-то перестали звенеть. На стенах города стояли солдаты Талла, наверняка тот немногочисленный гарнизон, который остался. Ведь пол сотни совсем недавно они бросили на подавление мятежа. И эти пол сотни мятежники видели пару дней назад.
Таллицы старались не показываться из-за бойниц, но их все равно было видно. Они тоже готовились. И они были напуганы.
— Штурм лучше начать ночью, — заявил Эрмир, когда они с Деланом стояли на дороге, ведущей к воротам города.
— Люди устали от перехода и подготовки, — возразил парень. — Может лучше начать утром?
— Сейчас они не готовы. Кто знает, может завтра к ним подойдет подкрепление.
Вдруг ворота Матариса открылись, но не полностью, лишь чтобы дать возможность пройти нескольким людям. Из-за бойниц на стенах тут же показались лучники, направив стрелы на противника. Делан уже дернулся, чтобы дать команду на подготовку к бою, но Эрмир схватил его за руку.
— Переговоры, — буркнул он.
К ним из города двигались два человека в красных камзолах, один был высоким и статным, второй же — низким и очень худым. Их сопровождали десять солдат в латах с копьями и боевыми штандартами Талла. Парламентеры остановились на половине пути до лагеря мятежников, на расстоянии выстрела их лучников.
— Нужно выйти к ним, — вздохнув, сказал Эрмир.
— Ты сам был против переговоров, — сквозь зубы проговорил Делан.
— У них могут быть наши пленные, хорошо было бы их обменять. У нас есть их солдаты, посмотрим, что выйдет.
Делан был не против таких переговоров. Все же у них мог быть Ульфред, брат Истры, за которого она сильно переживала. Они с Эрмиром пошли к таллийцам, предварительно выставив своих лучников. Если их убьют, переговорщикам Талла тоже достанется парочку стрел.
Мятежные командиры подошли к таллицам.
— Вы пришли захватить Матарис, — заявил высокий, держа руки сложенными на груди.
— Как ты догадался? — съязвил Эрмир.
— Это закончится множеством погибших. Вы же не думаете, что так просто возьмете целый город?
— Как раз об этом мы и думаем, — заявил Делан. — У вас есть наши пленные?
Переговорщики взглянули друг на друга и о чем-то перешепнулись.
— Есть, — сказал низкий и тощий. — Мы готовы отдать их вам, если вы…
— Мы не отступим, — покачал головой Эрмир. — Вы можете отдать нам наших людей в обмен на ваших и облегчить себе судьбу. Я так понимаю, что вы не намерены сдавать город без крови. Если вы сдадитесь, мы обещаем вам, что никто из таллийских солдат и командиров не пострадает, мы отпустим их.
— А мы, значит, останемся вашими пленниками? — поднял брови выский.
— Вы эрлы?
— Именно.
— Тогда да.
— Хреновые у вас условия. Мы можем казнить пленных мятежников, а трупы их вывесим на стене, чтобы мешали вам взбираться. Ваше жалкое войско, не обученное осадному ремеслу, разобьется о наши стены. Что это у вас там, катапульта? Вы из чего ее собрали?
— Ошибаешься, гнусная тварь, — процедил Эрмир. — Парни за моей спиной обучены осаде лучше вашего, а эта катапульта пробьет ваши стены в то время, как таран проломит ворота. Сейчас мы обсуждаем обмен пленными, а не то, как мы возьмем город, который мы, без сомнения, возьмем. Так что, обмен?
Эрлы Талла задумались и стали перешептываться. Делану все больше хотелось прирезать обоих прямо сейчас. Или разбить им головы как тому эпарху.
— Обменяем пленных, — заявил высокий. — Завтра утром.
— Нет уж, — возразил Эрмир. — У вас час, пока небо окончательно не почернеет. До тех пор вы можете получить обратно своих солдат, чтобы снова пустить их на убой. Вам это не поможет, но у парней хотя бы будет шанс. До встречи в бою.
Сказав это, Эрмир развернулся и пошел обратно в лагерь.
— Ждем решения, — закончил разговор Делан и отправился за тестем.
— Они знают, что не выстоят, — говорил Эрмир, — так что пополнение в виде пленных будет им очень кстати. Они совершат обмен, я так думаю. А если нет… Что ж, ударим.
Время пошло, все ждали, что ворота города снова откроются и к ним выведут пленных, но этого не происходило. Делан начинал думать, что пленных у них и вовсе нет. Больше него переживала только Истра, которую успокаивал Герин. Он обнимал ее, и Делан только сейчас заметил, что они с ней сблизились. Его голова постоянно была забита мятежом, да настолько, что он перестал замечать такие вещи.
Вечер окончательно перешел в ночь, небо окрасилось в черные цвета.
— Ну все! — крикнул Эрмир. — Обмена не будет, готовимся к штурму!
Из лагеря донесся радостный вопль, зазвенело оружие.
— Может еще немного подождать? — спросила Истра. — Подождем, они обменяются. Ульфред…
— Истра, мне жаль это признавать, но он, скорее всего, погиб, — сказал ей Делан, совершенно не испытав при этом никаких эмоций. И ему от этого стало не по себе. Сейчас его голова была занята предстоящим штурмом. Конечно он не собирался, как обещал матушке, стоять позади и лишь руководить. Он намеривался пойти в бой первым.
Затрубили рога, и мятежники начали подготовку. Вперед вынесли деревянные заслоны, за которыми прятались лучники. Катапульту зарядили камнями, не достаточно большими, чтобы проломить стену, но в этом и был смысл. Эрмир хотел бить по верхней части стены. Лестницы вынесли вперед и выстроились в ожидании команды. Таран, который представлял из себя большое бревно на веревках для раскачки, прятали под деревянным навесом, который несли два десятка человек, среди которых Делан заметил Энсдери и Войцека.
— Стрелы наложить! — крикнул Делан, когда лучники заняли свои позиции. — Зажечь!
Лучники подожгли стрелы и поле перед городом осветилось тысячей огоньков. В этот миг по ним начали стрелять со стен, но дистанция была большой и стрелы ложились мимо.
Делан дал отмашку, и лучники выстрелили, выпустив сотню стрел в воздух. Огоньки взметнулись вверх и навесом упали за стену. Не было смысла целится, сейчас главной задачей было подавить противника.
Стрельба продолжалась долго, до тех пор, пока стрелы, которые можно было зажечь, не закончились. Делан увидел, что за стеной занялось пламя, которое через некоторое время разгорелось. У противника не хватало сил, чтобы потушить огонь.
Катапульта стреляла, камни россыпью летели то за стену, то врезались в нее не причиняя вреда. Когда Эрмир понял, что от этого немного смысла, приказал навести ее на стену и стрелять крупными валунами. Осандная машина с треском метала камни, которые врезались в стену и крошили ее, но пробить никак не удавалась.
— Плотная кладка, — процедил тесть Делана. — Нам камней не хватит, чтобы пробить ее. Пробуем дальше, сбейте лучников со стены, прикройте пехоту!
Защитники города изо всех сил пытались отстреливаться, но плотность у них была слабой, а при такой дистанции нормально прицелиться было невозможно.
— Пора, — сказал Эрмир, хлопнув Делана по плечу. — Удачи тебе.
— И тебе. Лестницы! К стенам! Таран, вперед! В бой!
Лагерь взревел оглушительными криками, зазвенело оружие, мятежники рванулись к стенам, таща лестницы. Делан стал под навес к тарану и схватился вместе с остальными за веревки на бревне.
— Бегом! — крикнул он, и алсогонцы, выплеснув боевой клич, рванулись к воротам.
В них полетели стрелы, некоторые даже горели. Но благодаря навесу попасть было трудно. Лишь одному, который нес таран, стрела угодила в ногу и его пришлось оставить позади. Делан краем глаз видел бегущих мятежников с лестницами, некоторые падали, пораженные стрелой. Вдруг просвистел камень, который врезался в стену, отколов кусок стены. Он бежал, как и все его воины, не отставая. Он должен был быть первым, кто войдет в город.
Наконец они добежали до ворот. Это были массивные дубовые двери. Недолго думая мятежники начали раскачивать таран и бить в центр, где двери соединялись. Конечно же ворота были завалены с другой стороны. Долбить придется долго. Сверху на них вывели что-то кипящее, должно быть масло, и через пару мгновений навес загорелся, его подожгли.
— Продолжаем бить! — кричал Делан. Пока огонь займется как следует, у них еще будет немного времени. Навес убирать сейчас было опасно, он слышал, как сверху на них летят камни и стрелы, глухо ударяясь о дерево. Сейчас вся надежда была на лучников, которые должны их прикрывать.
— Делан, — услышан он Войцека, — огонь сильный! Нужно убрать навес!
— Продержитесь… еще немного! — ответил ему лидер мятежа, продолжая раскачивать и ударять таран о ворота. Те слабо, но все же начали поддаваться.
Вскоре стало трудно дышать из-за дыма, Делан приказал убрать навес, и воины отволочили его от ворот. Тут же на них посыпался град камней и кипящего масла, Делану попало на правую руку и неслабо ошпарило. Неволей он отпустил таран, как и все остальные, попавшие под масло и камни. Кому-то проломило голову, кто-то умер от ожогов. Делан прижался к стене в тот самый момент, когда сверху прилетел факел, который поджог поляну у ворот. Мятежники мигом разбежались и рванулись к лагерю. У ворот лежало несколько убитых и раненых, и среди них Делан увидел Энсдери, со стрелой в животе. Он судорожно дышал и не мог подняться. Лидер мятежа метнулся к нему, поднял на руки и побежал что было сил к лагерю. Он слышал, как свистели стрелы, но, благо дело, их было не много.
Когда же он добежал, Энсдери потерял сознание.
— Помогите ему, — приказал он одному из воинов. — В тыл, к лекарям, пусть сестры Натари помогут… быстрее!
Отдав Энсдери в руки воинам, он обернулся. Штурм был в разгаре. Стены облепили лестницами, которые защитники пытались опрокинуть, и с некоторыми им это удавалось. У подножия стен уже лежали трупы, трава горела, но мятежники неумолим лезли вверх, беспощадно сражаясь с таллийцами.
— Ты цел⁈ — спросил его Эрмир. — Подонки используют масло, ну конечно же. Тарану конец… все жгут, твари, сражаются насмерть. Им терять нечего. Что ж, нам тоже.
Пожар с той стороны стены уже сильно разгорелся, им были охвачены несколько домов. На фоне огня виднелись черные силуэты сражающихся на стенах людей. Делан перевел дух, выхватил меч и побежал к стенам. За ним с криками рванулись еще несколько десятков, в том числе Герин, Истра и Войцек. Через ворота не удалось, значит он залезет на стену. Он уже делал это.
Он на ходу запрыгнул на первую же лестницу, которую придерживали два человека, и стал взбираться. Воина перед ним, который уже почти залез, пробили копьем, и он, падая, едва не сбил Делана. Засвистели стрелы, это стреляли мятежники, прикрывая нападающих.
Наконец он влез на стену и тут же рубанул первого попавшегося таллийца, чуть не разрубив его пополам. Сила, данная ему от природы, вкупе с гневом и кипящей от боя кровью, жаждала вырваться наружу. Не стене была настоящая мясорубка, тут уже лежало с десяток трупов, как мятежников, так и таллийцев. Снизу, со стороны города стреляли лучники, пехота стягивалась со всех сторон. Делан рубил на право и налево, позволяя залезть на стены другим. Один раз его чуть было не скинули, таллиец врезался в него, намереваясь скинуть со стены.
Но натиск мятежников сдержать было невозможно, противнику не хватало сил, и вскоре стена была захвачена. Делан повел людей вниз, чтобы открыть ворота и теперь бой перенесся на улицы города. Вокруг было пламя, летели стрелы и звучали крики. У ворот было по меньшей мере десять таллийцев.
— Держать ворота! — кричали они.
— Ну попробуйте! — заорал Делан, кинувшись на них, поведя за собой мятежников.
Полилась кровь, полетели конечности и внутренности. Знакомый уже запах ударил Делану в нос — пот, дерьмо и кровь. Он рубил беспощадно и ни одному не удалось отразить его сокрушительные удары, массивный двуручный меч в его руках был настоящей мельницей смерти. Очень быстро алсогонцы смогли пробиться к воротам с другой стороны, оставив за собой лишь трупы. Но на них тут же навалилась новая волна. Видимо защитники решили пойти на крайнюю меру — ударить всем, что есть. Пока те, кто успел спуститься со стен дрались, защищая захваченные ворота, Делан с небольшой горсткой открывали их, разгребая завал из камней и бревен, убирая подпорки и снимая засовы. Они успели как раз вовремя, таллийцы смогли пробиться через жидкие порядки мятежников, но ворота спасти им уже не удалось — они были открыты. И снаружи послышались радостный вопль сотен человек. В город потекла настоящая река из людей, готовых снести все на своем пути. Они пробежали через все еще горящие траву и трупы перед воротами, рассеяв едкий дым, и вбежали в город. Делан развернулся, поднял меч, закричал и помчался вместе со своими воинами вглубь города, прямо на малочисленные порядки таллийцев. Несмотря на щиты и плотное построение врага, алсогонцы пробились, кромсая врага и тесня его. Дома вокруг были объяты пожаром, а издалека в них летели стрелы, периодически попадая в кого-то. Но этим мятежников было уже не остановить, они были в городе и несмотря на потери рвались вперед.
Делан, чувствуя боль в легких, часто дыша, остановился только когда у него совсем не осталось сил. Остальные мятежники побежали по улицам дальше, выискивая таллицев и убивая их. Они стремились к замку, где, вероятно, засели таллийские эрлы.
— Мы взяли этот город, — сплюнув, сказал Эрмир, бредя по улице к Делану. — Осталось только поймать этих подонков, надеюсь они не улизнули. Я приказал сторожить все выходы из города. Поймаем и повесим их, чтобы наша знать не сохранила им шкуру.
Эрмир сел рядом с Деланом на крыльце какого-то дома.
— Ты цел? — спросил он.
— Да, только рука… а-а-а… ошпарило маслом, взгляни только.
Он отвернул рукав рубашки, пропитанный кровью. От самого плеча до кисти зиял красный ожог, все покрылось волдырями, из расплавленной кожи сочилась сукровица.
— Да уж, задело неприятно. Ничего, сестры Натари тебя быстро приведут в порядок.
— Эрмир, — задумчиво позвал его Делан. — Я вот подумал…
В центре города разразился радостный вопль, который разнесся по всему городу.
— Подумал… дальше только столица, Ваттава. А что потом? Что мы будем делать потом?
— Сначала возьмем ее, выгоним Талл, напихаем копий в задницу их королю, а там посмотрим, — усмехнулся Эрмир. — Дожить бы до этого момента. Хочу увидеть освобождение Алсогона. Моя дочь… хочу, чтобы и она это увидела.
— Она увидит, — заверил его Делан. — Уже скоро. Таллийцы за все нам ответят.
Радостные крики не утихали. Город горел. Он горел, но теперь он был свободен.
Кайден
Первые пару дней Дейти немного дулась на Кайдена, что из-за него она чуть было не утонула в Горном гоне. Но вскоре все забылось. Сам же авир был не в лучшем расположении духа, после визита на могилу брата. В голову снова полезли воспоминания, его снова терзала вина. Но он не мог пройти мимо нее. Он сам поставил это надгробие и сам высек на нем слова. И повесил красную повязку, которую носил на голове его брат, подвязывая волосы. Одного лишь он не делал — не рыл землю, потому что рыть было не зачем. Тело брата он так и не нашел. Один из тенегнетов, шуан’аной по имени Фармарадор, его друг, предполагал, что брат его остался жив, но это было просто невозможно.
Через несколько дней Кайден и Дейти были уже близ леса Равенхольд, который рос на южной границе Нордрима. Волчьи горы были от них по левую руку, далекие и холодные, но уже не представляющие опасности.
— Все еще злишься? — спросил авир, поправляя поленья в костре, смотря на Дейти, которая играла с Пушистиком.
Она взглянула на него, потом снова перевела взгляд на своего питомца, который вспорхнул к ее волосам и начал перебирать их своими жидкими, появляющимися и пропадающими отростками. Кайден заметил, что от черной краски уже совсем ничего не осталось. Волосы девочки были идеально красными.
— Я не злюсь, — сказала она.
— Это хорошо. Иначе в следующий раз я бы тебя не стал спасать.
Дейти удивленно посмотрела на него, а Кайден выдержал паузу, потом взглянул на нее.
— Я шучу, — пробормотал он.
— Ха-ха, смешно, — съязвила она.
— Ну, я надеюсь, что мы с тобой больше не попадем в дерьмовые ситуации.
— Расскажи про… ну… могила… в общем, про своего брата, — неуверенно попросила девочка.
Кайден вздохнул, почесал бороду, снял шляпу.
— Не очень хочется.
— Старый дядька, у которого все в жизни было ужасно, — прошептала Дейти, а Кайден бросил на нее удивленный взгляд.
Девочка сделала вид, что ей очень интересна кора дерева, которую она стала пристально разглядывать, потом она повернулась к авиру и улыбнулась.
— Шучу.
— Мышь, — усмехнулся Кайден. — Но на деле тек и есть. В жизни у меня было мало хорошего. Вот теперь, таскаюсь по всему Гарсариону с девчонкой, которая, так ее перетак, Исток. Надо же.
— И все же, я рада, что ты меня вытащил.
Кайден думал о том, что тоже рад, что на месте «товара» оказалась именно она. Во-первых, он бы уже был бы мертв (что, на самом деле, было для него не так уж и плохо), а во-вторых, она…
Он снова отогнал мысли, которые теперь часто лезли в голову. Он продаст ее Дордану, или кому-то еще. Заберет деньги и пойдет своей дорогой дальше.
— Через несколько лет после катастрофы, — начал он, чтобы отвлечься. — Я собрал орден тенегнетов. Авиры, шуан’аной, нас было девять, в том числе и мой брат, Торендин. Тогда я был разбит, подавлен. Я потерял все, что у меня было. Я хотел мести, хотя и знал, что моя месть ничего не изменит. Но все равно я хотел сражаться, прекрасно понимая, что надолго нас не хватит, что мы погибнем. Я повел орден в Дождливые земли, которые к тому времени опустели. Демоны продолжали наступать, несмотря на то, что Тень остановилась, а я думал, что она вот-вот снова начнет свой смертоносный поход. Но этого не случилось. А мы начали охоту на демонов. Изучали из, выслеживали и убивали. Тогда это было проще, у нас было с собой оружие из эрендрила, которое мы потеряли, попав в руки к Скрайну.
Пушистик услышав свое старое имя, пискнул и встрепенулся.
— Да, Скрайн, мечи мог бы вернуть, — сказал ему Кайден. — В общем, мы просидели в тех землях долгие годы, а нашей крепостью был Фархен, где тебя держали. И с годами нас становилось все меньше. Тень все стояла на месте, и там, за Волчьими горами была другая жизнь, жители Гарсариона напрочь забыли об угрозе, которая висит над ними. Мой брат тоже начал забывать. Мы еще молоды, Кайден, говорил он, пойдем, хватит нам сражаться. Будем жить, восстановим род авиров. Но восстанавливать было не из чего. Те, кто не пошел со мной, разбрелись по Гарсариону, в поисках новой жизни, да и канули все в лету. Всех убили охотники. Это подонки, которые охотились на авиров, их давно уже распустили. В те времена норады очень сильно ненавидели авиров, да и до сих пор не обрадуются тебе.
Я решил остаться в лесу и драться дальше. Это все, что я знал, потому как провел в тех лесах пять лет. Для меня это была вся жизнь и мне это… нравилось, наверное. Брат хотел уйти, мы поссорились, подрались, я ранил его… и ушел. Просто оставил его там, с остальными членами ордена, которых осталось всего двое — один авир и шуан, мой друг, Фармарадор. Я был зол на брата, думал, что он предал меня. Если бы я не ушел, он может был бы жив, или я, хотя бы, ушел бы с ним. В общем, на них напали. Я узнал об этом от Фармарадора, ему удалось сбежать и найти меня спустя пару дней. Когда я пришел в Фархен, то обнаружил только одну обглоданную ногу. Больше ничего не осталось. Я бросил его в самый нужный момент. Не он меня предал, а я его.
Кайден закончил рассказ, уставился на свои покрытые морщинами руки.
— Это… — неуверенно сказала Дейти, — ужасно. Но ты же не мог…
— Не надо говорить, что я мог, а что не мог. Я поступил так и теперь буду нести на себе груз вины до самой смерти. Это ничто не изменит.
— Извини.
— Все нормально, — буркнул авир. Но он почувствовал, что странным образом ему стало легче. — Скоро будет темнеть. Завтра обойдем лес, не хочу снова лезть в чащу. Хочу больше воздуха.
— Это хорошая мысль, — улыбнулась девочка.
— На, — Кайден передал ей сверток, в котором лежало немного вяленого мяса. После того, как они искупались в реке, и он отцепил пару сумок, у них осталось очень мало еды, да и та искупалась в воде. Но сейчас выбора не было. — Это последнее, что у нас осталось, теперь будем надеяться, что мы найдем селение. Без болтов для арбалета я охотиться не могу.
Так на следующий день они пошли в обход леса, с севера. Там им все равно придется пройти через рощу, но все же не так долго, чем если бы они пошли сейчас напрямик. Теперь они шли в направлении Волчьих гор, оставляя Равенхольдский лес по правую руку. Брели, как обычно, молча, лишь Пушистик иногда нарушал молчание. В общем-то, ни у кого не было сил на разговоры.
Пейзаж не менялся — слева холмы, покрытые морем травы и цветов, за ними вдали пики Эльдихорских гор и тьма; впереди Волчьи горы, а справа лес. Так они брели до самого вечера, пока Кайден не увидел вдали то, что заставило его наконец улыбнуться.
— Огни, — выдохнул он. — Какое счастье, мать твою…
— Город? — спросила Дейти.
— Скорее всего поселение лесников, маленькое, но все же у них есть еда…
Кайдену в голову сразу пришла мысль о том, что нужно их просто ограбить, как он сделал это, когда их отряд только выдвинулся на это задание. Ему не составит труда перебить там всех. Но только лишь эта мысль забралась ему в голову, он взглянул на Дейти. Нет, он не может так поступить у нее на глазах. Почему? Почему не может? Кто она такая, чтобы он не мог? Но все же он не мог. Сам не понимая, почему.
— Может, получится договориться, — буркнул Кайден, не веря тому, что творилось у него на уме.
Когда они подошли к селению, солнце уже опустилось к горизонту, а воздух наполнило стрекотание сверчков. Кайден оказался прав, селение было небольшим, с десяток лачуг, возле некоторых из них горели костры.
— Должен тебя предупредить, — сказал авир. — Во-первых, не встревай в разговор, не говори кто ты и откуда мы пришли. Во-вторых, норады… они не очень хорошо относятся к авирам…
— Это мне отлично известно, — буркнула Дейти.
Кайден лишь кивнул и побрел к ближайшей лачуге, постучал в дверь. Открыли не сразу, даже звука не издали, так что авир постучал снова. После этого дверь открылась и на пороге появился пожилой мужчина с косматой седой бородой и длинными, неухоженными волосами. Наверняка и запах был будь здоров, но авир привык к вони. В конце концов, он уже не помнил, когда мылся последний раз.
— Доброго вечера, — угрюмо поздоровался Кайден.
— Вы кто, нахер, такие? — проскрипел старик.
— Простые путники, нам бы еды и ночлега…
— Пошли нахер отсюда, вас никто не звал!
С этими словами он захлопнул дверь.
— Да уж, гостеприимные, — скривилась Дейти.
— Господа, — позвал их кто-то сзади.
Когда они обернулись, то увидели другого мужчину, более молодого, но такого же бородатого.
— Доброго… — начал Кайден, но осекся. — Короче, нам нужен кров и еда, если не хотите говорить нормально, я готов поговорить с вами через кровь…
— Простите моего отца, — встряла Дейти. — Мы много плохого пережили, у него с головой проблемы.
Кайден бросил на нее взгляд, который говорил, что ей нужно заткнуться. Но она продолжала:
— Если у вас найдется кров и еда, мы бы хотели попросить вас…
— Давайте зайдем ко мне в дом, — предложил мужчина. — Вы выбрали не тот, там у нас живет Роуг, а он гостей не любит. Давайте, сюда.
Он повел их в соседний дом, построенный из бревен, крышей ему служил дерн. Внутри было тепло и уютно, пол был деревянным и устлан приятно пахнущей травой. В углу стояла кровать, а в центре стол, у потолка висела дичь, а у очага пирамидой лежали бревна.
— Присаживайтесь, — пригласил хозяин. — Еда у меня есть, но не больно вкусная, моя жена уже пять лет как померла, а дочка ушла искать себе женишка. Похлебка из пернатых, пойдет вам?
— Конечно, — радостно выпалила Дейти, упав за стол. Кайден сел с ней радом.
— Меня звать Малдок, — сказал он, разливая похлебку из котелка в миски гостям. Кайден и Дейти накинулись на еду, даже не ответив. — Помедленнее, дорогие, если нужна добавка…
Кайден кивнул и выхватив котелок налил себе еще, Дейти же выхватила котелок из его рук.
— Дела… сколько ж вы шатались по лесам?
— Есть пиво? — прорычал Кайден, открывая зубами кусок хлеба.
— Нет, к сожалению…
— Еще бы…
Гости всего за пару минут прикончили весь хлеб и котелок похлебки. Плевать они хотели на вкус.
— Как же хорошо, — блаженно выдохнула Дейти. В этот самый момент из-за пазухи у нее вылез Пушистик. Малдок отскочил.
— Это еще что за чудо? — спросил он.
— Пушистик. — Дейти схватила питомца, и усадила на плечо. — Он безобидный.
— Знаете, ребятки, — не сводя глаз с духа, проговорил Малдок, — вам повезло. Мне уже пятый десяток идет, моему отцу было шестьдесят, когда он к богам пошел, а он мне рассказывал про вас. Вы авиры. И, честно, боги мне свидетели, я не верю своим глазам. Не ожидал встретить настоящего авира спустя столько лет! И я вам не причиню вреда, чего не могу обещать за других. Хрен знает, что им в голову взбредет.
— Я их убью, — буркнул Кайден. — И дело с концом.
— Не сомневаюсь, что ты можешь, но тогда лучше о тебе думать не станут. Слухай, ты выглядишь не лучше моего, это ж сколько тебе должно быть лет?
— Сто тридцать где-то… около того…
— Мой отец, светлая ему память, рассказывал о вас. Что вы люд хороший, что на вас ополчился весь мир, да и что в пришествии этой дряни вы не виноваты. А я, знаете, отцу верю. У меня есть к вам просьба и предложение одновременно, что скажете?
— А если я просто выбью тебе глаз, выкину на улицу и лягу спать? — сонно пробурчал Кайден. — Это по мне…
— Кайден! — пискнула Дейти.
— Дочка твоя добрячка, — усмехнулся Малдок. — Можешь убить меня, мне без разницы, я все равно скоро к богам пойду. Но, если ты мне поможешь, сможешь отплатить мне за мое гостеприимство по-честному, да и оправдать себя в глазах наших.
— За что мне оправдываться перед ними? — Кайден бросил на хозяина злобный взгляд.
— Ну этось… Вам в дорогу чегой-то надо с собой, а никто вам на встречу не пойдет — авиры же. Пойдут, скорее, с топорами на вас.
Кайден потер лицо. Он мог за эту ночь вырезать все селение, да и все тут.
— Надо помочь, — сказала Дейти. — Все же нам нечем заплатить. Что нужно сделать?
— В лесу тут недалеко гад какой-то завелся. Хрен пойми, что это. Животина пропадает, люд пропадал… Ты мужик сильный и меч у тебя есть. Разберись с собакой, а мы тебя отблагодарим, дадим в дорогу добра всякого.
— Что за гад?
— Говорю же, хрен пойми. Никто не ходил туда, а деревья рубить надобно нам, серебряные дубы, знаешь ли. За них счет только живем, продаем, так сказать.
Кайден задумался. Скорее всего речь шла о демоне, возможно это был леший, но они обычно нападают. Тогда вариантов было много. Не очень ему хотелось браться за это дело, проще было поступить, как всегда.
— Кайден, нужно им помочь, — твердо сказала Дейти. — Нам помогли же. Вам повезло, что К… мой отец, очень известный тенегнет И не думай даже… нет, — она перешла на шепот, — не будем мы их трогать.
Авир после сытного ужина хотел спать, тело стало ватным. Дейти смотрела на него своими большими изумрудными глазами, и он, хоть и не хотел, все же кивнул. Не мог он ей отказать.
— Отлично, — воскликнул Малдок. — Просто замечательно. Повезло, так повезло, как говориться. Тенегнет, вот те на… Оставайтесь на ночь, кровать ваша. Завтра утром отправимся искать гада.
Кайден смог только дойти до кровати, завалился на нее и уснул, запомнив только, что Дейти тоже свалилась рядом.
Утром Малдок нажарил им яичницы, и они оба съели все до крошки. Кайден уже подумывал о том, чтобы уйти. Его никто не остановит, а искать по лесу демона и тратить на это время он совершенно не хотел. Дейти же его отговорила.
— Нельзя так поступать, — говорила она. — Он нам помог.
— Очень даже можно, мышь. Тебе легко говорить, не тебе же искать и убивать эту тварь.
— Я пойду с тобой, — пожала девочка плечами, а ее питомец воодушевленно затрещал.
— Да хрен там, не пойдешь ты со мной. Ладно уж, я убью демона, дело будет несложным, подонок очевидно из новорожденных. Но ты не пойдешь, и пищалка твоя останется здесь.
— Но, Кайден…
— Я все сказал.
Малдок был бесконечно рад, что авир все-таки согласился. Он вывел его из селения, под вопрошающие взгляды местных. Некоторые смотрели не только с непониманием, но и с откровенным страхом.
— Я им пока ничего не говорил, — заверил Малдок. — Но как расскажу… ох, вот же все удивятся, когда узнают, что нас посетил авир… И что я уговорил тебя помочь нам.
— Ты, значит, провернул это все, чтобы было, о чем трепаться со старухами по вечерам? Мол, ты спас деревню, понятно теперь.
— Нет, конечно… Просто… Ну да, я хотел для них что-то хорошее сделать. Меня вообще сторонятся, не любят особо.
— Почему же?
— Ну… старая история. Как жена моя умерла, я в горе впал. А там и запил и гадостей натворил. Продал я, в общем, все наши заготовки серебряного дуба, да не в Нордрим, а шуанам, на юг. Хотел, значит, выручку хорошую сделать, чтобы купить еще больше выпивки и упиться насмерть. Знаешь, на пьяную голову приходят бредовые мысли, а пил я тогда ой-ой. Ну, а шуаны, значит, не заплатили, собаки.
— Теперь ты хочешь свое имя отчистить за мой счет, — усмехнулся авир. — Знаешь, если бы не девочка, я бы тебя давно уже убил. Норадов я и так не люблю, а тех, кто пытается сесть мне на шею — ненавижу еще больше.
— Скажем спасибо твоей дочурке, — кинул на него осторожный взгляд Малдок. — Ты уж извини.
Кайден остановился, прислушался. Они уже зашли достаточно глубоко в лес. Здесь повсюду рос папоротник, по самый пояс, что было хорошо, потому что можно было быстрее найти следы демона. Звук, который услышал авир был стуком дятла, так что он расслабился и двинулся дальше.
— Она не моя дочь, — буркнул он.
— Надо же, а назвала тебя отцом. Как тогда получается…
— Закрой пасть, хер старый, и показывай, где видели демона.
— Понял, умолкаю.
Старик наконец замолчал и повел Кайдена дальше в лес. В какой-то момент ему в голову пришла мысль, что это может быть ловушкой. Но потом вспомнил, что большая часть населения этой деревни — старики, так что выбраться ему будет нетрудно.
Спустя час брожений по лесу, Малдок наконец остановился. Он стал перед высоким и тонким деревом, кора которого была темной с серебристыми прожилками.
— Серебряный дуб. Так… значит… Ага!
Он отошел немного в сторону и среди зарослей папоротника нашел большую яму.
— Вот тут я этого гада видел. Иду, значит, рубить дерево, а тут на тебе! Щупальца вылезли из-под земли, я еле ноги унес.
Кайден сразу понял, с чем ему предстоит столкнуться. Это был ловчий, или барзак на ираиммане. Он охотится, зарываясь в землю, ловит добычу и жрет. От ямы вел след в виде вырванного кустарника и вскопанной травы.
— Ох, не хочется мне идти, — заскулил Малдок. — Может ты это… без меня?
— Пошли, — усмехнулся Кайден, обнажив меч. — Ты же хочешь свое имя отчистить?
— Ну да, ну это все… — дальше его слова слышно не было, он пробубнил себе под нос, но за авиром пошел.
Следы еще долго петляли среди леса, а потом оборвались. На этом месте Кайден обнаружил перерытую землю. Не было похоже, что демон сидит именно здесь, так бы уже напал. Авир потрогал дерн, засунул руку чуть глубже.
— Чегой ты делаешь? — заволновался Малдок. — Не суй туда руки, говорю, тварина с щупальцами!
— Закрой пасть, — рыкнул Кайден и стал прислушиваться, осторожно перебирать землю пальцами. Нет, здесь твари не было, но она была все же недалеко.
Вдруг он услышал высокий протяжный вой, походящий даже больше на свист. Встрепенулся, но потом понял, что ловчие вообще не издают звуков, а этот голос принадлежит обычному оленю, еще молодому.
Кайден метнулся на звук, пробежал метров сто, но ничего не увидел из-за плотного кустарника. А вопли оленя замолкли.
— Это что, олень вопил? — спросил Малдок, догнав авира, он часто дышал.
— Да. Судя по всему, наш демон его схватил. Стой на месте и не двигайся, он рядом.
— Что? Ряд… он тут что ли?
Малдок попятился.
— Стой на месте, он тебя почует! — рявкнул авир.
— Да к херам все! — процедил старик и побежал, пробиваясь через папоротник. — Сам разбирайся, я же…
Его слова оборвались, перейдя на пронзительный крик. Старик пропал среди зарослей, будто бы свалился в яму.
— А-а-а, помоги, авир! Оно… авир!
Кайден побежал на звук и обнаружил старика среди кустарников, по пояс под землей, которая словно бурлила и извивалась, утягивая Малдока вниз. Через мгновение он увидел отростки, которые взбивали землю, тысячи щупалец. Старику он помочь не успел, да и не смог бы. Демон утащил его уже по самую шею. Тот успел лишь заорать, после чего и его голова пропала. Земля на том месте все еще бурлила, пару мгновений, а потом утихла. Кайден стоял на месте, не шевелясь, стараясь дышать как можно спокойней. Ловчие не обладали слухом, но очень хорошо чувствовали малейшие вибрации земли. Через пару минут сквозь грунт вылезли пару десятков маленьких черных отростков, длинной не больше пальца на руке. Ловчий поймал свой обед и теперь будет пировать, а эти отростки подскажут ему, если кто-то появится.
Медленно наклонившись, Кайден поднял небольшой камень, следя за тем, как затрепетались отростки. Он бросил камень в землю, где зарылся демон со всей силы и в то же мгновение из грунта вырвались с десяток черных щупалец, толщиной с руку человека. Авир рубанул мечом, отсек большую часть шупалец и отскочил в сторону, потому как знал, что тварь атакует немедля. Послышались удары, земля снова «вспенилась», в поздух полетели куски дерна, на поверхности появились новые шупальца.
Кайден старался держаться ближе к деревьям, потому что корни сильно мешали ловчему. Демон был зол, земля летела во все стороны, кусты взмывали в воздух, а тварь копошилась под землей. Авир проклинал себя за то, что полез на бой с этой тварью. Это все Дейти, что б ее. Сражение обещало быть долгим, а если он допустит ошибку, то закончит как Малдок.
Щупальца скрылись, демон немного успокоился, и Кайден вновь решил выманить его. Обломав ветку, он швырнул ее об землю, и ловчий снова атаковал, выпустив свои лапы и лавину грунта. Авир прыгнул, рубанул и снова отскочил. Как только он обрубит твари все его конечности, она вылезет. Но случилось непредвиденное, и ловчий схватил Кайдена за лодыжку. С ужасающей силой он рванул человека и потянул к своей яме. Авир не мог дотянуться, чтобы обрубить ее.
И когда его нога была уже близко к тому месту, где сгинул Малдок, в щупальце врезался Пушистик. Конечность твари тут же отпустила авира и съежилась, начала извиваться.
— Кайден, я помогу! — услышал он голос Дейти.
— Нет! — завопил он. — Нет, беги! Уходи отсюда!
Он увидел девочку, в руках ее был топор, который она непонятно где стащила. Она бежала прямо к логову ловчего. Демон вылез наполовину, его черное склизкое и бесформенное тело было похоже на мешок с огромным ртом, вокруг которого расположились щупальца. Он рванулся в сторону девочки, которая завизжала от ужаса. Но вдруг ее руки вспыхнули настолько ярким пламенем, что оно казалось белым. Дейти взмахнула, пламя врезалось в землю с оглушительным грохотом, земля разлетелась в разные стороны.
В суматохе Кайден не сразу понял, что произошло. Демон, раненый и обгоревший, потерявший все свои конечности, вылез из-под земли полностью и пополз прочь. Его было огромным, словно большущий мешок. Кайден побежал за ним, размахнулся и рубанул. Тело твари лопнуло, авира обдал отвратительный запах гнили. Ловчий еще дергался пару мгновений, но потом затих. Из его живота вывалились полуразложившиеся кости, куски мяса в черном желудочном соке и изуродованное тело Малдока, перекушенное пополам, с вывернутой в другую сторону головой.
— Ахринеть можно! — выпалила Дейти, ее глаза, казалось, вот-то выпадут. — Ахринеть!
— Говорил же тебе, — рыкнул Кайден. — Не тащись за мной! Зачем ты пошла? А если бы он тебя схватил? Это не леший, мать его так, эта тварь тебя бы сожрала!
Авир схватил девочку за плечи, опустился на колено.
— Ты глупая мышь! Зачем ты пошла за мной?
— Я хотела тебе помочь! — закричала она в ответ. — И, вообще-то, я спасла тебя!
Кайден зарычал, отпустил ее и поднялся, смотря на тающий труп демона. Она и правда спасла его. Еще бы мгновение, и демон бы сожрал авира.
— Вот тебе и благодарность, — фыркнула Дейти. — Пошли, Пушистик.
— Погоди, — спокойным, но все еще недовольным голосом остановил ее Кайден. — Извини, что накричал, я просто… Спасибо тебе, он бы… правда меня сожрал. Ты меня спасла.
Дейти смущенно улыбнулась.
— Но это не значит, что я одобряю то, что ты пошла за мной. Это было очень опасно.
— Понимаю, — пожала она плечами. — Но я хотела посмотреть, как ты его убьешь. На деле же получилось, что нашего авира-старикана пришлось спасать.
Кайлен мимолетно улыбнулся, отвернулся.
— Пошли обратно, — сказал он, глядя на черную жижу и кучи непереваренного содержимого желудка демона. — Обрадуем других стариканов.
— Малдока жалко, — скривившись, сказала она, смотря на останки старика.
— Если бы ты знала о нем чуть больше, то вряд ли тебе его было жалко. Слушай, а это ты круто сделала, с огнем, я имею ввиду. Разворотила тут все. Могла бы всех демонов в Молчаливом лесу разорвать.
— Я не могу это контролировать, само как-то выходит.
И они побрели обратно в селение, рассказать ее жителям, что демон убит. Ну и о том, чтобы забрали останки Малдока.
Кайден поймал себя на мысли, что в этот день, он переживал за жизнь этой девочки больше, чем за чью-либо еще.
Саннэфея
Принцессу еще долго не отпускало их плаванье по Тере-Тайен. Нападение каруги оставило в памяти пятно, которое спокойно могло перекрыть остальные события, которые с ней произошли. Но все же она была жива, и снова вышла из передряги целой, в какой раз. Она всерьез начинала думать, что ее оберегают высшие силы. Она никогда не была особо религиозной, лишь ввиду того что ее отец заставлял ее изучать Священные Истины, она знает о богах и о вере. Но теперь ее взгляды приобретали новый ракурс.
Выживший отряд разбил небольшой лагерь там же, где они высадились, чтобы разобраться с вещами и провиантом. Как говорили, им еще долго плыть вверх по течению, по меньшей мере два дня. Хорошо было, что Горный гон в этой части света был не таким бурным. Здесь река была широкой, а течение слабым.
Тальмаган Йеин, этот огромный ардонец, не теряя времени потрошил каругу, доставая из ее внутренностей содержимое. Так он вытащил два тела их товарищей, которых было уже не узнать, и то, как он сказал, ради чего и охотился за этой тварью.
— Эти демоны жрут все, что смогут поймать, — объяснял он. — Но вот, что интересно, обратно они чего не выбрасывают. Иными словами, извините дамы, каруги не срут. Более того, их желудок не переваривает металлы, и очень часто… ага.
Когда демон уже начал растворяться (что стало удивлением для принцессы), Тальмаган выгреб из ее желудка золотые монеты таллийской чеканки, серебряное кольцо, кинжал, который отдал одному из солдат.
— И что ардонец делает в алсогоне? — спросил его элукар Маркар.
— Убиваю демонов, в основном. Зарабатываю на жизнь таким образом, вот, посмотри, — он звякнул монетами. — Но в алсогоне я недавно, до этого я пару лет пробыл в Нордриме. Меня абсолютно не интересует ваша война с Таллом, я не сражаюсь ни за кого.
— Постой-ка, — сказала Саннэфея, вспомнив наконец его имя. Она уже слышала его ранее. — Ты же этот… как его там… тенегнет.
— Ха-ха, — звучно хохотнул Тальмаган, запрокинув голову. — Он самый, Тень прям уж так и бежит от меня. Я лишь стараюсь им быть, настоящие тенегнеты уже давно канули в лету. Вот они были настоящей грозой этих тварей.
— Тебя искали трое парней, — продолжала Саннэфея. — Да и до сих пор пытаются найти. Они тебя считают настоящим героем.
— Тоже мне, герой, — буркнул Маркар.
— Я просто делаю то, что считаю полезным, — Тальмаган вернул свой огромный двуручный меч в ножны и побрел к дереву, у которого стояла большая сумка. По-видимому, его сумка. — А куда вы, собственно, направляетесь?
— Это не твое дело, ардонец, — ответил Маркар.
— Вообще-то, я вас спас… о, гляньте-ка.
Он указал на берег, к которому прибило мертвое тело. Как показалось принцессе, это был гребец из их лодки.
— Вытащите его, парни, надо бы похоронить, как следует, — приказал элукар.
— Если вы двигаетесь к мятежникам, то я бы мог пойти с вами, — сказал ардонец, собирая длинные волосы в косу на затылке. — Наверняка вам неизвестны последние новости, кроме того, я мог бы вам помочь, если нападут.
— Какие новости? — сразу заинтересовался Маркар.
— Все мятежные войска алсогонской знати ушли в Дарон, чтобы встретиться с силами Делана-Мятежника.
— Это еще кто такой?
— Да, вы вообще не в курсе событий. Ваши эрлы профукали момент, а мятеж начали обычные крестьяне, когда шла Жатва. У них там даже свой герой появился, парень по имени Делан. Теперь они соединились в Дароне, и по последним слухам, все еще там.
— Какие-то небылицы, — задумался Маркар.
— Да как скажешь, — пожал плечами Тальмаган. — Я лишь хочу попасть к мятежникам. Нет, не сражаться, хрена лысого, так, кое-что узнать.
— В любом случае, у нас для тебя нет места в лодке.
— Найдется, если потесниться, — возразил Тальмаган. — Послушай, друг, я отплачу вам своими услугами, буду помогать, если кто нападет.
— На реке-то?
— Ну не знаю, в озере вот был демон, который вас всех чуть не убил. Был бы с вами я, убил бы его быстро.
Маркар задумался, обвел взглядом своих воинов.
— Господин, он и правда может нам подсобить, — сказал один из солдат. — Такой здоровенный мужик, за пятерых пойдет.
— Ладно, поедешь с нами.
— Вот и замечательно, — хлопнул в ладоши Тальмаган.
Вскоре они снова погрузились в лодки и заплыли в устье реки. Тальмаган сел в лодку, откуда двоим мужчинам пришлось пересесть в другие. Места и правда хватило, они потеряли немало народу, переплывая озеро.
— Слышала? — возбужденно спросила Роза принцессу. — Что этот ардонец говорил?
— Ага.
— Крестьяне подняли восстание, а знать пошла им помогать. Вот тебе поворот.
— Поворот — не поворот, а война дело феодалов, девочка, — сказал ей Маркар. — Крестьяне не воины.
— Ну-ну, — буркнула она. — Я бы хотела познакомиться с этим, как его там… Даланом. Надеюсь, получится.
Они плыли спокойно, погода была отличной, течение спокойным, так что гребцам не нужно было сильно напрягаться, чтобы преодолеть его. Саннэфее ничего не оставалось, кроме как смотреть по сторонам. Воды были бурого цвета, по оба берега росли деревья и крупный кустарник. Девушке пришла в голову мысль, что река эта несет свои воды прямиком от гор Эльдихор, настолько далеких и похожих на легенду, что внутри у нее трепетало. Она даже позволила себе опустить руку в воду, чтобы прочувствовать далекие земли, которые она никогда не увидит.
Путь был долгим и скучным, несколько раз ее смаривало, после такого заплыва с демонами, эмоции забирали все силы. К вечеру они причалили к берегу и развели костер. Тальмаган завалился спать сразу, в обнимку с мечом, остальные сначала поели, а уж потом улеглись вокруг костра.
— Принцесса, — позвал Маркар, — я не стану вас связывать, только если вы дадите мне слово, что не попытаетесь сбежать. В любом случае, идти вам некуда, и вы погибнете, скорее всего. Так что лучше без глупостей.
— Я даю слово, — сказала Саннэфея. Все же он был прав, идти ей некуда — умрет либо от голода, либо от кинжала. А спать не связанной было лучше.
Со спокойной душой элукар лег спать и сразу же захрапел. Все эти люди выбились из сил. Оставили лишь одного дежурного, который еле держался, чтобы не уснуть. Принцесса тоже уснула быстро.
Разбудили ее еще ночью. Аккуратным прикосновением к плечу. Это была Роза.
— Что такое? — спросила принцесса с надеждой. Может, она поможет ей сбежать?
— Я на дежурстве, — шепнула девушка. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Саннэфея встала и пошла за Колючкой, та вела ее к реке. Было темно, вода казалась черным полотном.
— Что такое? — спросила принцесса, не понимая, ради чего ее разбудили.
— Сейчас, подожди немного.
Роза присела, потянув за собой Саннэфею, и уставилась на реку. Ничего не происходило и девушка уже начинала думать, что это какая-то шутка. Но вот наконец она увидела — вода начала светиться. Это было свечение из глубины, которое то усиливалось, то уменьшалось, пару десятков огоньков двигались по течению.
— Что это? — спросила принцесса.
— Светящаяся рыба, — довольно сказала Колючка, смотря на Саннэфею.
— Что? — улыбнулась она.
— Ага, она обитает в Алом озере, и кроме икры она приносит особые камни, переливающиеся различными цветами. Их особо ценят ликены. Да и не только, эта рыба очень дорогая, особенно в Нкоране.
— Красиво.
Рыбы приблизились к поверхности, и вода стала сиять еще ярче. Но вскоре косяк уплыл и скрылся за ближайшим поворотом реки.
— Ну, вот, — улыбнулась Роза, смотря на принцессу не отрывая взгляда. — Это я и хотела показать.
— Это было очень занимательно, я, наверно, пойду спать. — Саннэфея наигранно зевнула.
— Почему ты хочешь вернуться в Талл? — вдруг спросила Роза.
— Почему… эм… там ведь мой дом. Я родилась там, там моя семья, я ведь дочь эрла.
— Ты правда хочешь всю жизнь носить красивые платья и жить в замке?
— Я была рождена для этого, — усмехнулась Саннэфея.
— Я вот была рождена в крестьянской семье. У меня была мать, отец, два брата, дом… таллийцы все у меня забрали и жизнь сделала меня такой. Я не та, кем была рождена, иначе сейчас бы у меня был мужик, кучка детей и спокойная жизнь.
— Все еще впереди, — пожала плечами принцесса. — Ты уже почти дома, а там ты можешь начать новую жизнь.
— После всего… нет, не смогу. Теперь уже не смогу.
— Никогда не знаешь, чего ждать от жизни.
— Точно. Но ты хотя бы до своих лет дожила в роскоши, и все такое. А я с тринадцати лет…
— Тоже мне, роскошь. Меня отдали замуж в семью, которая меня презирала, и единственным моим другом был шут, который потом убил всех, кого я знала, и единственного мужчину, которого я полюбила и который полюбил меня.
Роза лишь усмехнулась и вновь посмотрела на реку.
— Что?
— Да так, все познается в сравнении. Но посмотри, теперь ты здесь и жизнь, возможно, дала тебе шанс начать все иначе. Мир огромен, повсюду много интересного. Тебе необязательно сидеть все время в четырех стенах замка.
— Чтобы меня сожрала каруга? — скривилась девушка. — Нет уж, спасибо.
— Да не о том я… в общем…
Роза взяла ее за руку. Помолчала немного, потом неловко поднесла ее к своему рту и начала согревать.
— Они у тебя жутко холодные, — протараторила она.
— Ты чего? — смутилась Саннэфея.
— Подумала… ладно, пора бы уже меняться, надо бы тоже поспать, завтра долгий путь. Так, кто там следующий… ага…
Она поднялась и пошла будить свою смену. Принцесса еще немного посидела на берегу, пытаясь понять, что это было. А потом и сама пошла спать, кинув мимолетный взгляд на Колючку, которая спала, свернувшись калачиком.
На следующее утро отплыли, как только взошло солнце. Снова угрюмая река, те же пейзажи. Саннэфея заметила, что Роза иногда кидает на нее осторожные взгляды, но тут же отводит, стоит принцесса посмотреть на нее. Это было очень странно, и ее поведение немного смущало девушку.
— Плывем до пристани Калиге, — нарушив молчание, сказал гребцам Маркар. — Там остановимся и пойдем пешком. Если аронец прав, то нам следует отправиться сразу в Дарон.
— Нравитесь вы мне, норады, — усмехнулся Тальмаган. — Такие недоверчивые. Чего мне вас обманывать?
Пристань, о которой говорил элукар, показалась только к вечеру. Лодок было много, даже очень.
— Понятно, — сказал Маркар. — А то я думаю, почему мы не встретили ни одной лодки. Блокада. Надеюсь, в Калиге нет таллийских солдат.
— Господин, но ведь это селение принадлежит Матарису. Наверняка там есть гарнизон, — задумался один из гребцов.
— Не думаю. Сколько я себя помню, здесь правил элукар Томман, мой знакомый. Таллийских солдат там не было. Он проявлял достаточную лояльность.
Пришвартоваться у самой пристани не получилось, слишком много было плотов. Так что отряд высадился у крутого берега, недалеко от черты городка.
— Но все же стоит быть осторожным, — предупредил Маркар всех.
Тальмаган Йеин только усмехнулся.
Калиге был небольшим городком, с мощеными булыжником улицами и ухоженными домами. Очевидно, что этих мест война не добралась. Таллийцев видно не было, а местные смотрели на гостей вопросительно и старались обходить стороной. Маркар решил пойти сразу к ратуше, найти кого-нибудь из представителей власти.
И он нашел. У массивного здания в центре городка, крыша которого была выложена красной черепицей, Маркар встретил мужчину, которого узнал сразу. Он был относительно молод, на вид лет тридцать. Волосы его доставали до плеч и были светло-русого цвета. Лицо приятным, острым. Сразу было понятно, что человек он хороший.
— Эбелен, — поздоровался он и мужчины обнялись. — Как ты? Какие новости? Где твой брат? Я думал Томман все еще тут.
— Неа, Томман собрал людей пару дней назад и отправился в Матарис, меня оставил присмотреть за городом. У нас тут, как видишь, плавать запрещено с недавних пор.
— Отчего же?
— А ты не слышал? Вот на днях мятежное войско Делана взяло Матарис.
— Да ну! Мы уже взяли Матарис? Во дела. Кто этот парень? И где наша знать?
— Давай ко мне в дом, я немного разберусь со своими делами и присоединюсь к вам. Бери всех, у нас все гостиницы и трактиры под завязку забиты торгашами, чьи лодки мы остановили. Мест нигде нет.
Принцессу завели в ратушу. Прислуга в течение часа расположила всех в соответствии чинам. Солдат отправили в конюшню, вместе с Розой, а Маркара, Тальмагана и Саннэфею поселили в покои. Принцесса спустя столько времени наконец снова увидела нормальные условия жизни, и это было для нее большой радостью. Спустя некоторое время элукар Эбелен вернулся и принял гостей. Они наконец нормально поели, и обменялись новостями.
Маркар рассказал о принцессе, и хозяин сильно удивился такому стечению обстоятельств. Сам же Эбелен рассказал о событиях последних дней, о том, как Делан-Мятежник захватил Матарис, приведя к его стенам тысячное войско простых крестьян и ремесленников.
— Говорят, — сделав глоток вина, сказал элукар Калиге, — что у нашей знати не сложились отношения с этим Деланом. Он сам обычный крестьянин, вроде как из Алекорна, это, по-моему, в землях Дарона. Он не захотел присягнуть им, или что-то вроде того. В общем, сейчас его войско действует отдельно от нашего.
— А как так вышло, что он начал мятеж, да еще так рано?
— Ну, историю эту уже в баллады превращают. Во время Жатвы таллийцы забрали его жену, а он попытался ее спасти с горсткой крестьян. А даронский эпарх казнил ее и других, кто попытался бежать. Тогда этот Делан, как говорят, в одиночку захватил Форпост, перебил всех и убил эпарха. А потом и вовсе публично заявил, что он объявляет Таллу войну.
Саннэфея дослушала элукара до конца и внутри нее все встрепенулось. Несмотря на то, что она была таллийкой до мозга костей, эта история все равно запала ей в душу. Простой крестьянский парень поднял восстание против самого сильного королевства на Гарсарионе, в отместку за убитую жену. И правда превосходный сюжет для баллад.
— Значит, сейчас этот Делан в Матарисе? — спросил Тальмаган, задумчиво уставившись в стол. — Откуда он, не повторишь?
— Из Алекорна, вроде как, — пожал плечами Эбелен. — Даронские земли. И да, сейчас он точно еще в Матарисе. Я думаю, знать тоже вскоре подтянется туда, другого выбора у них нет. Так что идти вам в Дарон я не советую, идите прямиком в Матарис.
— Наверное, так и сделаем, — кивнул Маркар, хмуро разглядывая бокал вина. — Что-нибудь слышно о таллийской армии? О принце?
— По последним слухам, пару недель назад они были в Каменном Доле, я так думаю, пойдут в Ваттаву, чтобы ее защитить, а может, ударят оттуда. Их около пяти тысяч.
— Много, — пробубнил Маркар.
Саннэфея поняла, что речь идет об Ардорфе. Король Экенберт посылал его, чтобы разобраться с ситуацией в Алсогоне. Она вспомнила как почти два месяца назад стояла в тронном зале в Эль-Тайене рядом со своим мужем, а король благословлял на поход брата ее мужа — Ардорфа. Теперь это казалось настолько далекими событиями, что можно было подумать, что это происходило вообще с другим человеком.
После сытного ужина, Саннэфея ушла спать. К ее покоям приставили стражу, так что мысли о том, чтобы бежать у нее не было. Хотя она все еще не оставляла надежду. Все же добраться до Ардорфа было более выполнимой задачей, нежели вернуться в Талл.
Потом ее мысли снова захватил алсогонский герой по имени Делан. Она обожала такие истории, где есть настоящая любовь, романтика и подвиги. А эта история была не только такой, но еще и настоящей, произошедшей совсем рядом.
Эти мысли уволокли ее в сон, спокойный и безмятежный.