— Спать хочешь? — ничего не заподозрила спутница.
— Завтра опять подъём в семь…
— Ладно, не переживай, сейчас до коровника дойдём и обратно.
Коровник располагался неподалёку от поля со свёклой и прудом, там, где дорога разветвлялась надвое и уводила в разные стороны. А сейчас одноклассницы шли по колхозному саду, который тянулся по окраине и был таким огромным, что тропки из него вели едва ли не в любую точку села Аничкино. Маша стиснула зубы и мечтала о том, когда же всё это закончится, когда она ляжет на скрипучую железную кровать и забудется пусть и тревожным, но всё-таки сном.
Девочки быстро шагали под раскидистым покровом яблонь и молчали. Лида задавала темп и не собиралась проверять, успевает ли «городская фифа». А Маша, гложимая страхом, изо всех сил держалась рядом и не отставала.
— Как ты думаешь, Люда правильно поступила, когда попросила Валентину Михайловну разрешить нам задержаться на поле подольше? — прошептала Козичева, а её спутница вздрогнула.
— Она должна быть впереди планеты всей… — не особенно дружелюбно ответила девочка, а страх лишь распалил обострённые чувства.
— Мне кажется — это обман. Вот если бы мы все были в равных условиях и наша бригада победила, тогда да, это по-честному. Но когда все будут отдыхать, а мы полоть, то где же тут равенство? Очевидно же, что мы победим.
— Валентина Михайловна всё равно не разрешила, — натянуто ответила Маша. Она совершенно не хотела поддерживать разговор, ведь слева ей померещилась тень.
— Это дело времени. Люда всегда добивается своего.
— Ты слышала? — девушка с испугу схватила одноклассницу за рукав.
— Нет, а что?
— Вот опять!
Лида посмотрела туда, куда указала девочка, и ей тоже что-то померещилось.
— Пойдём быстрее. Наверное кому-то тоже не спится, — немного взволнованно ответила Козичева.
А Маша почти паниковала. Миллион раз она пожалела, что согласилась идти к этому треклятому быку, которого нет, а вот иссушенная Галина Александровна вполне существовала и могла ожидать их у любого дерева.
Девочки торопливо шли по тропе, и под ногами тихо шуршала трава. Практически полная луна, как нарочно, спряталась за тучкой, и сад покрылся страшным мраком. Кто-то совершенно отчётливо шёл параллельно одноклассницам, и те интуитивно увеличивали скорость. Но это никак не помогало — незнакомец легко под них подстраивался и не отставал.
Маша не выдержала и взяла Лиду за руку. Вопреки крохотному опасению, что та поднимет шум, Козичева крепко сжала ладонь одноклассницы и не отпустила.
— Девочки, подождите! — поплыл по воздуху ласковый голос Галины Александровны.
— Бежим… — прошептала Иванова и хотела рвануть с места, но Лида почему-то застыла.
— Ты чего? Это же свои.
— Нет, Лида, с ней что-то не то, надо уходить… Быстрее…
— Девочки, добрый вечер!
Худющая фигура оказалась строго на тропе позади одноклассниц. Неподвижная, точно мраморная статуя, холодная, как лёд Антарктиды.
— Вы почему не спите? — спросила секретарь.
— Решили подышать воздухом, — ответила Лида, игнорируя нескончаемые дёргания Маши — та никак не унималась и тянула одноклассницу вперёд.
— Вот и я решила. Можно составить вам кампанию?
— Нет! Мы уже возвращаемся в интернат! — истерично выпалила Иванова.
— Давайте ещё немного прогуляемся, все вместе, — проворковала Галина Александровна и не спеша направилась к ним. — Я никому не расскажу, что вы нарушаете распорядок лагеря!
— Идём, да идём же, умоляю… — едва не плакала Маша, и Лида сдалась. Она не понимала, что происходит, но неожиданная встреча и странный тон секретаря вызвали в девочке неприятные чувства. Она решила поверить однокласснице.
— Извините, но нам пора, — твёрдо заявила Козичева и сошла с тропы, чтобы обогнуть Галину Александровну.
— Нет, не пора, — жёстко ответила женщина.
— Что?..
Но не успела Лида испугаться, как тень юрко метнулась к девочкам, страшно шипя. Маша всё это время готовилась бежать, поэтому успела дёрнуть одноклассницу за руку, и секретарь промазала. Древний ужас, живший в сердце каждого живого существа, погнал девочек сквозь сад. Они с трудом разбирали дорогу, поломали несколько ветвей, оцарапались сами, падали и быстро вставали. Позади них трещали сучья, шипела и стрекотала тень.
— Здесь! — пискнула Лида и потащила Машу в сторону.
Девочки наткнулись на маленькое, но добротно сколоченное строение. Козичева ловко открыла проход, втолкнула туда одноклассницу, прыгнула следом и заперла дверь.
— А-а-у-у-у, де-э-эво-о-чки-и-и! — запел с улицы голос.
— Что теперь? Она же найдёт нас… — тряслась от ужаса Маша.
— Я на засов закрыла… — едва слышно прошептала Лида.
— Хва-а-атит игра-а-ать в пря-а-атки! Выходи-и-ите! — сладко тянула Галина Александровна. — Ах вот вы где.
И всё вокруг неприятно стихло.
Маша обняла Лиду и слепо вылупилась в темноту. Что-то грохнуло по крыше и замерло. В крохотные щели, размером с миллиметр, будто задышало животное. Оно принюхивалось, прилаживалось, точно собиралось просочиться внутрь, но ничего не выходило и через мгновение ласковый голос проговорил:
— Пустите меня в домик, девочки! Вам всё понравится, я обещаю!
Но одноклассницы притихли, только бухали в ушах сердца.
Женщина сползла по стене, постучала по доскам и приблизилась к двери.
— Тук-тук, впустите меня. Мне тут очень холодно и сыро.
— Так отправляйтесь домой! — дрожащим голосом зло выкрикнула Лида. — Вам нехорошо! Уходите!
— Девочки, ау, впустите меня…
Облако отплыло в сторону, и тусклый свет луны проник в мелкие щёлки. Одноклассницы увидели, как Галина Александровна медленно ощупывает каждый участок шалаша, но не смеет ворваться. Хлипкая щеколда оказалась действенным засовом и не пускала её внутрь.