Женщина молчала. Она неотрывно смотрела на лежащую девочку, которая медленно приходила в себя.
— Читали?..
— Ты говоришь о Дракуле?
— Да, о нём…
— Но это же вымысел! — не поверила учительница и попыталась поднять Варю. Та капризно замычала. — Помоги мне! Нужно отвести её в интернат!
— В интернат?! — неожиданно очнулась Киселёва и сама, без посторонней помощи, поднялась на ноги. — Ой! Валентина Михайловна? А вы чего тут?
Маша и учительница ошалело смотрели на бодрую и весёлую школьницу.
— Я, наверное, задремала! Сегодня на поле очень вымоталась! Мне такой сон чудесный снился!
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила женщина, не веря, что всё это происходит на самом деле.
— Да, простите, понимаю, тут нельзя спать, но я почему-то уснула… Я пойду к девчонкам?
— Ты больше не хочешь спать?
— Неа!
— Хорошо, иди…
Варя Киселёва, рыжая, полненькая и счастливая поскакала в клуб, будто ничего не произошло. Маша и Валентина Михайловна тупо смотрели друг на друга, пока вторая тихо не спросила:
— Я не сошла с ума?
— Кажется, нет…
— Это не розыгрыш? Может, вы решили надо мной подшутить?
— Да нет же, всё по-настоящему! — девушка шагнула ближе — рядом было гораздо комфортнее, ведь нечисть в лице Галины Александровны могла оказаться за соседней яблоней.
— Что там было у Стокера? Осиновый кол?
— Не помню… Но я точно знаю, что кресты она не любит… — Маша вытянула из-за воротника крестик и показала учительнице.
— Значит, нам нужен поп… Или батюшка… Кто там этим занимается? — соображала вслух Валентина Михайловна.
— Вам нужен крестик… Тогда вы в безопасности…
— Но на всех крестики не повесишь.
— Не повесишь, — согласилась Маша.
— Идём, я подумаю, что можно сделать.
Они поспешно вернулись в клуб, где гуляла и веселилась молодёжь, но в отличие от неё учительница и ученица ощущали холодную жуть. Зайдя в душный зал, взгляд Маши как-то сразу бросился на Константина Петровича. Тот улыбался чарующей улыбкой и совершенно заворожил Новосёлову. Она не скрывала своего счастья и с удовольствием танцевала с председателем — зеленое платьице так и металось в толпе. «Добилась своего» — зло подумала Маша, но быстро осадила себя. Если Галина Александровна — вампир, то Константин Петрович может быть её жертвой, а может… он делает вид, что ничего не знает? Вдруг он покрывает её? Тогда и Новосёлова в опасности!
Девочка долго смотрела на Люду, и внезапно та взглянула на неё в ответ — надменно, торжествующе. Нет, объяснять комсоргу, чтобы та была осторожна, бесполезно. Она же всегда права и всё знает лучше всех.
— Маша… — послышался тихий шелест голоса, и бледная учительница оказалась рядом. — Не втягивай в это Игоря… Пожалуйста… Я знаю, вы подружились, но… Если всё это правда и секретарь действительно пила кровь… Я не прощу себе…
Девушка печально кивнула. Ей нравился молодой человек, она даже решила, что могла бы с ним подружиться или немного больше, но перепуганное лицо Валентины Михайловны перечеркнуло даже самые невинные мысли.
— Нам надо что-то с этим делать, — продолжила учительница. — Но мне понадобится вся твоя помощь.
— Конечно!
— Вряд ли нам кто-то поверит, Варя ничего не помнит, мы вдвоём…
— Втроём, на самом деле…
— Ах да, забыла про Лиду, но… она не в курсе, с чем вы тогда столкнулись.
— Надо рассказать ей про сегодняшний день. Чем больше нас будет, тем лучше? — с надеждой спросила Маша, и учительница грустно улыбнулась. Девочка мгновенно всё поняла.
— Конечно, сейчас не время читать морали, но… Теперь ты понимаешь, что одиночка в поле не воин? — мягко спросила Валентина Михайловна и аккуратно поправила круглые очки. — И что иногда нужно быть чуточку гибче?
— Наверное, начинаю понимать… — нехотя признала Иванова.
Глава 8
18 июня 1979, понедельник
Шустрые облака катили по небу свои пузатые серые тушки. Маша дергала ненавистные сорняки, от которых позеленели пальцы и почернело под ногтями, и часто поглядывала на Варю. Та выглядела как обычно, говорила как всегда, шла в том же темпе. Ничто не выдавало происшествия у клуба, и если бы не озабоченность Валентины Михайловны, Маша подумала бы, что ей всё приснилось. Суббота и часть воскресения, что она провела у бабушки, Аграфены Степановны, притупили эмоции, но не стёрли воспоминания. И они терзали её похлеще навязчивых мыслей. А ещё замучила внезапная тоска… Игорь Корзухин так и не появился. Да, она понимала, что между ними должны быть разорваны отношения, для его же безопасности, но ведь она-то сперва должна ему об этом сообщить. А он всё не приходил и не приходил…
— И пошла! И пошла! От бедра! — развязно заржала Верка Исаева, и Маша оторвалась от работы.
Лида Козичева что-то рыкнула в ответ хулиганке и направилась вдоль грядок, изредка пошатываясь от того, что не туда наступала. Вскоре она остановилась около Маши, что тащилась позади всех, села на корточки и стала дёргать сорняки.
— Я всё думала о том, что ты мне рассказала, — тихо начала Лида. — Это же какой-то бред…
— Тогда зачем ты крестик надела? — невозмутимо спросила девочка, давно заметив на шее одноклассницы чёрную нить.
— На всякий случай… — нахмурилась та.
— Но ты же не веришь.
— Маш! Хватит! — разозлилась Лида и бросила травинку девушке под руки. Та спокойно убрала сорняк и улыбнулась. Теперь их было трое. А трое — уже сила!
— Нам надо раздобыть осиновый кол…
— Надо убедиться, что она точно вампир.