— Вот ты, лапушка моя, из дома пойдешь, а солнце-то уже село, чай пиявцы уже повыползали, и слава Богу, если у них есть тушки, они их призовут и крови-то насосутся, а коли нет? Чаво они делать-то будут? Тебя кусать, милыя, — совершенно обыденным голосом сказала Матрёна Петровна. — На-ка, возьми.
Учительница нехотя приняла подарок и долго крутила его в ладонях, пока шёл разговор.
— Значит, получается так, — взяла слово посерьёзневшая Маша. — Есть стратилат, он главный, он кусает людей и делает из них пиявцев, те ходят и сосут кровь у тушек, а потом отдают ему? И никто не умирает?
— Умирает, девонька, ещё как умирает, — печально вздохнула старушка. — В свою луну стратилат испивает пиявца до последней капли! И вот тогда-то смерть по пятам ходит… Только никто не знает, как она случится и когда. Но больше года они не живут.
— В свою луну?
— Вот какая луна была на небе, когда человек стратилатом стал, в ту луну и испивает. Иначе подохнет!
— То есть, не только осиновый кол да огонь?
— Да. Но изловить-то его трудно… Силища в нём немереная течёт… И чем старше — тем сильнее.
— Значит, Галина Александровна может быть и пиявцем?
— Пиявицей, да. Разобраться надо, девонька…
— А если убить стратилата, что будет с пиявцами?
— Болеть будут сильно, а потом ничего, отпустит их… Как и прежде заживут — людьми.
— Откуда вы об этом знаете? — настороженно спросила Валентина Михайловна и постаралась заглушить страх.
— У Миши книга старая была… Как-то хитро называл её… Икну… Ибнук…
— Инкунабула? — подсказала учительница.
— Да-да, она самая! И вот там-то и было всё про упырей расписано… Если б не она, не сдюжил бы…
— А где эта книга? — спросила Маша.
— Сгинула, девонька… Не успел Миша из церкви-то её вынести… — расстроенно покачала головой старушка. — Ох… Про святую воду-то не рассказала! Вот её, её, родимую нечисть-то ещё боится!
— А солнечного света?
— И его! Его тоже! Ох, старая стала, голова дырявая!
— Но Галина Александровна его не боится…
— Обереги они делают. Что-то красное надевают да звезду свою дьявольскую рисуют… Может, и ещё чаво было… Не упомню всё!
Валентина Михайловна потрясённо смотрела на старушку, кажется, не моргая. Когда та закончила рассказывать, женщина встала и натянуто улыбнулась:
— Спасибо вам, Матрёна Петровна, мы пойдём.
— Да погодите, погодите вы! — засуетилась та. Она зашаркала к печке, исчезла за ней и вскоре достала трёхлитровую банку с водой. — Возьмите! Она вам понадобится.
— Что это?
— Как это что, милыя, водичка святая! Она вам поможет и защититься и всё узнать.
Пока учительница боролась с собой, Маша подскочила к хозяйке дома и с благодарностью на лице приняла банку.
— Спасибо большое, Матрёна Петровна! — заговорила девочка. — Если вдруг что, можно мы к вам снова зайдём?
— Заходите-захотите, девонька, всегда буду рада! — расплылась в искренней улыбке старушка.
Тепло попрощавшись, учительница и ученица покинули избу. Небо заплывало синей ночной тьмой, и во многих домах загорелись жёлтым окна. Просёлочная дорога, вся в больших и малых выбоинах, уводила в глубину деревни. Где-то протяжно завыла собака, и спустя немного времени разлетелся яростный ответный лай.
— Валентина Михайловна… — прошептала Маша, и женщина вздрогнула. — Мы ведь не оставим всё, как есть?
— Не знаю, что сказать…
— Но вы же сами всё слышали. И видели…
— Если всё это правда, в любом случае неясно, как лучше поступить.
— Нужно сделать осиновые колы, приманить её и… — девочка замолчала. Она так долго считала злом Галину Александровну, что едва не забыла о рассказе Матрёны Петровны. — Она же стратилат?
— Не знаю, Маша. Я уже ничего не знаю!
— В Аничкино завелась нечисть. Каждый месяц она будет убивать по одному человеку, а мы ничего не предпримем?
— Надо предпринять, — согласилась учительница, — но что?
— Давайте проследим за Галиной Александровной?
— Как? — совершенно потерянно ответила женщина. Ей удалось со многим справиться в жизни, но это потрясение не хотело уживаться в голове.
— Я всё расскажу Лиде, и мы установим дежурство. Да, ещё надо проверить Варю. Если Варя не стала пиявицей, значит, Галина Александровна — не стратилат…
— А всего лишь его жертва…
Они приближались к интернату, у которого было подозрительно тихо. Обычно перед сном тот гудел и жужжал, но сегодня смолк в гуще колхозного сада. Не успели Валентина Михайловна и Маша подняться по ступеням, как на крыльце появилась Новосёлова. Она внимательно всмотрелась в их тревожные лица и отрапортовала:
— Я объявила отбой немного раньше. Сегодня все устали и с этим не было хлопот.
— Хорошо, Люда, спасибо, — с некоторой небрежностью проговорила учительница и направилась в свою комнату.
— Где вы были? — не удержалась комсорг.
— Там нас больше нет.
— Я всё равно узнаю.