— Пусть лучше Ириша останется, а я вам помогу… Втроём быстрее отыщем, — попросила Козичева.
Валентина Михайловна не спорила — сейчас она находилась в таком ужасном состоянии, что была готова согласиться практически на всё.
Колхозное поле стыло под темнеющим небом. Ширина и размах превращали его в плацдарм для ужасных дел. И об этих делах ежесекундно думали учительница и ученицы. Они продвигались в глубину, не уставали вертеть головами и вздрагивали от любого звука, что смутно доносился из отдалённых кустов. Никто не решался позвать Люду по имени — мало ли, кто выйдет на зов… Но время шло, ветер засыпал, сверху показался кусок бледной луны, затрещали кузнечики, и отчаяние в груди Валентины Михайловны приобрело панические ноты. Женщина остановилась, сняла круглые очки и нервно протёрла их подолом серой юбки.
— Давайте я сбегаю к ней домой? Я не буду ни с кем разговаривать, просто загляну в окна. Меня никто не увидит! — предложила Лида, хотя мало верила в свои слова.
— Не надо, — ответила учительница, — подождём ещё немного, а там…
— Или давайте я схожу к Галине Александровне? — менее уверенно продолжила девочка. — Если её нет дома, то…
— Исключено! Пока мы не убедимся, что она… вампир… — нехотя произнесла женщина, которая до сих пор отказывалась в это верить, — ничего предпринимать не будем.
— На нас кресты, она не тронет, — поддержала подругу Маша. — Я могу сходить вместе с Лидой.
— Это слишком опасно… И у Галины семья, вдруг вас заметят.
— А мы усадьбами пройдём! — нашлась Козичева, но сразу сникла — представила, как две беззащитные школьницы идут ночью по безлюдной стороне…
— Нет, девочки, это только моя вина, и вы не должны за неё расплачиваться. Я не должна была идти на поводу у председателя и позволять Люде задерживаться здесь. Всему своё время! Есть время для работы, а есть — для отдыха. Возвращаемся.
— Как?.. — прошептала изумлённая Маша.
— Подождём до утра. А там… Посмотрим.
Валентина Михайловна решительно направилась в деревню, не оставляя девочкам ни шанса. Они грустно поплелись следом, но часто останавливались, оборачивались и смотрели на чернеющую полосу деревьев за полем.
Утомлённые и встревоженные, все они вернулись в интернат и с изумлением увидели бледную растрёпанную Новосёлову. Девочка стояла на крыльце и смотрела на луну в странной задумчивости.
— Люда! — воскликнула учительница, но помимо радости в тоне зазвенела злость. — Ты где была?! Мы тебя обыскались!
— Простите, Валентина Михайловна, я очень устала и уснула. А когда проснулась, было совсем поздно и я пошла через колхозный сад — так короче, — поспешно ответила та. — Я готова понести заслуженное наказание.
— Живо спать! И чтоб из интерната — ни ногой! — воскликнула учительница, и комсорг покорно отправилась выполнять приказ.
— Люд, ты где была? — спросила Лида, когда вошла в общую комнату и прикрыла за собой дверь.
Маша направилась к кровати и покосилась на Иру — та понуро сидела, поджав под себя ноги.
— Я полола свёклу. А вот где были вы? — комсорг явно намекнула на неё с Иришей.
— Мы ходили за тобой, облазили всё поле, но тебя не нашли!
— Ложитесь все спать. Завтра ранний подъём.
Люда разделась, аккуратно сложила штаны и футболку и забралась под одеяло. Она закрыла глаза и игнорировала всяческие расспросы.
Лида подошла к ней сзади и неодобрительно покачала головой. Затем она пригляделась к волосам одноклассницы и осторожно вытянула сухую длинную травинку. По лицу пробежала довольная ухмылка — дескать, знаем мы, где ты пропадала, идеальный комсорг! Видимо, кто-то из ребят прибегал, вот они и прогулялись до какого-нибудь стога сена.
А Маше было неспокойно. И хотя в комнате выключили свет и всё закончилось благополучно, её тело не чувствовало облегчения. Девочка схватилась за крестик и долго лежала без сна. Бледный серп луны отбрасывал на яблоневый сад тусклый голубой покров. За окном неожиданно стихли все звуки, и Маша мгновенно открыла глаза. Между деревьями появилась знакомая тощая фигура, которая становилась всё ближе. Галина Александровна бесшумно залезла на стену с внешней стороны и потянулась к открытой форточке, под которой мирно сопела Лида. Чёрная тварь запустила руку и ухватилась за раму, чтобы подтянуться, но тут живо вскочила Новосёлова. Она тихо обошла свою кровать и остановилась напротив секретаря. Маша задержала дыхание. Несколько томительных секунд растянулось в пространстве, а затем Галина Александровна послушно поползла обратно.
Комсорг развернулась, и Иванова поспешно закрыла глаза. Увиденное заставило её пересмотреть дневные тревоги — зря она боялась, что Люда куда-то пропала, бояться надо того, что она уже нашлась.
Глава 12
20 июня 1979, среда
Как только солнечные лучи плавно переползли из сада на окошко, Маша открыла глаза. Она почувствовала боль в ладони и посмотрела на неё — серебряный крестик впечатался в кожу и оставил ровные припухшие вмятины. Девочка приподнялась, и её сердце испуганно ёкнуло. Люда уже не спала. Она сидела на своей кровати в белой рубашке и, не моргая, смотрела на Машу. Так продолжалось несколько секунд, пока громогласный петух не заверещал и не привёл комсорга в чувства. Совершенно естественно Люда поднялась и стала собираться. В коридоре было тихо, до подъёма оставался час, и никто не тревожил покой интерната.
Перебарывая оцепенение, Маша тоже встала. Она быстро натянула штаны и футболку и выскользнула из комнаты. В нос ей ударил сладковатый запах дерева — так пахли все старые деревенские здания.
Девочка поспешила к учительнице и настойчиво застучала в дверь.
— Что случилось? — растрёпанная, заспанная, с перекошенными очками Валентина Михайловна выглянула в коридор.
Маша нахально прошла в комнату и остановилась. Подозрение, что с каждой секундой превращалось в уверенность, так и рвалось наружу.
— Что случилось?.. — не своим голосом повторила учительница.
— Люда стала пиявицей…
— Что?..
— Где она вчера была? И почему так поздно вернулась?
— Она же объяснила… — не слишком-то уверенно сказала Валентина Михайловна.
— Чтобы Люда — и опоздала? Люда — и где-то заснула? Да я скорее поверю, что на Марсе есть жизнь, чем в то, что она нарушила правила!
— Хочешь сказать, стратилат совсем рядом?
Женщина опустилась на стул, ощутив дурноту, и положила руку на грудь, где висел маленький крестик.
— Дайте мне немного святой воды, и я её проверю.
— Но как же так…
— Валентина Михайловна, надо действовать!
Девочка поймала взглядом кивок учительницы и бросилась к шкафу. Там она нашла трёхлитровую банку, быстро откупорила её и кое-как плеснула воду на руки. Она уже собиралась захлопнуть створки, как увидела под одеждой топор. Маша вопросительно посмотрела на женщину, и та, сморщившись, ответила:
— Сегодня отнесу его за поле. Там осинки растут…
— Я вам помогу!
— Не надо. Никто не должен заметить, поэтому я сама. Мало ли, зачем мне в кустики понадобилось?