— А куда Ириша делась? — с тревогой спросила Маша.
— Не знаю, только что здесь была…
Девочки встали и огляделись, пока Лида не обнаружила пропавшую в конце поля.
— Да вон она! По-моему, она за Валентиной Михайловной пошла…
— Зачем? — задумчиво проговорила Маша, и в голову полезли странные мысли.
А в это время учительница брела по частому перелеску и внимательно осматривала каждый ствол. Вот белые берёзки с чёрными пятнами, вот и лещина с узкими веточками, вот липа, молодые дубки, тонкие, хрупкие, совсем ещё дети. Она проходила в глубь и левее, совершенно не замечая, что за ней следит пара внимательных глаз. Когда Валентина Михайловна увидела светлую и нежную кору осины, то даже не поверила — так долго искала, а теперь должна её срубить. От мысли, для каких целей она сюда пришла, её бросило в озноб. Но делать было нечего, в рюкзаке лежал топор, а времени осталось не так-то много.
Женщина вынула орудие, положила его под запутанную траву и набросала сверху мелких листьев. Пусть полежит пока, никто его не найдёт, а как только наступит вечер и ребята окажутся в интернате, она улизнёт на часок и нарубит крепких осиновых колов.
Валентина Михайловна убедилась, что топор надёжно спрятан, и побрела обратно. Когда она вышла из перелеска, то увидела впереди себя Иришу Сидорову. Девочка шла неподалёку, но не вызвала никаких подозрений. Мало ли, почему она в кустики ходила?
Глава 13
21 июня 1979, четверг
Очередной трудовой день, наполненный пылью, травой и усталостью подходил к концу. Школьники поглядывали на Валентину Михайловну, пока та не выпрямилась, не улыбнулась и не позволила отправиться на ужин. Верка Исаева с диким гоготом обсыпала Нефёдову землёй и, довольная удачной пакостью, поскакала дальше. Только чудом ей удалось уйти от осуждающего взгляда учительницы — та слишком поздно заметила шалость и не смогла понять, кто её провернул. И только Новосёлова с Иришей не поднимали головы и усердно трудились на благо народа.
— Маша, — вдруг позвала Люда, и одноклассница настороженно повернулась. — Нам нужна твоя помощь. Останься.
Лида метнула в подругу взгляд чёрных глаз и застыла.
— У меня голова разболелась, — соврала Иванова, — я больше не могу полоть.
— Валентина Михайловна! — коварно улыбнулась комсорг. — Можно Маша останется с нами?
— Что? — не расслышала учительница.
— Можно Маша останется с нами? — на всё поле выкрикнула Люда.
— Да!
— Вот видишь, она не против. Твоя грядка справа.
Девочка проигнорировала указание и демонстративно развернулась. Но не успела она пройти и трёх шагов, как Валентина Михайловна воскликнула:
— Маша! Ты почему не полешь?
— Это не моя инициатива!
— Но это твоя бригада, и ты обязана ей помогать!
Школьница ошеломлённо смотрела на женщину, что стояла неподалёку со строго сведёнными бровями. Никогда раньше девушка не видела такого выражения лица и не слышала такого тона…
— У меня к вам разговор! — выкрикнула Маша и побежала к учительнице. Когда она поравнялась с ней, то с удивлением заметила металлический блеск в глазах.
— Какой ещё разговор?
— Вы раздобыли колы? Когда вы нам их раздадите?
— Колы?
— Вы же вчера ходили…
— Маша, если ты хочешь прикинуться умалишённой и отвертеться от работы, у тебя не получится.
— Не поняла?
— Вот что я тебе скажу — нехорошо бросать друзей. Люда старается, помогает колхозу, ты могла бы взять с неё пример.
— Что?..
— Поэтому давай-ка, помоги однокласснице! И чтоб без разговоров! — женщина отвернулась и, уходя, буркнула себе под нос: — Колы ей подавай.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Маша, когда к ней не спеша подошла Лида.
— Нет… Почему Люда не захотела меня оставить, а привязалась к тебе?
— Она меня ненавидит, вот и решила поиздеваться… За святую воду наказать…
— Останешься? — серьёзно спросила подруга.
— Останусь, не хочу ругаться с Валентиной Михайловной. Что на неё нашло?.. — девочка повернулась к удаляющейся фигуре учительницы. — А ты попробуй выяснить, что там с осиновыми колами.
— Ладно.
Одноклассницы попрощались, и Маша нехотя поплелась к Люде по серой комковатой земле. Комсорг посмотрела на неё спокойно, ровно, без тени торжества и уткнулась в свою грядку.
Скомканные облака цвета ртути протянулись до горизонта. Дождь то накрапывал, то переставал, и Маша продолжала надеяться, что на её несчастную голову всё-таки обрушится ливень. Но погода точно состояла в сговоре с Людой, которая без устали драла подросшие сорняки.
Сколько прошло времени, Маша не знала, но очнулась от монотонности пейзажа лишь тогда, когда серая тьма заметно опустилась на поле. Девочка подняла глаза и посмотрела туда, где обычно разгорался яркий закат. Внутри что-то ёкнуло, упало, и вязкий страх понемногу расползся по коже. Тучи настолько заволокли всё вокруг, что спрятали важное солнце. Люда резко перестала полоть и поднялась. Она развернулась к Маше одним мощным движением и уставилась на неё.
— Н-н-наверное, нам п-п-пора, — попятилась та.
— Сними его… — прошипела комсорг, вдыхая воздух.
Девочка схватилась за крестик, готовясь дать отпор, но с изумлением обнаружила, что приказ адресовался другому человеку. Ириша покорно направилась к ней. В стеклянных глазах отражался холодный, бездушный мир, и Маша побежала. Она перескакивала через грядки, если не успевала, то топтала свёклу, соскальзывала с крупных комьев, путалась в повилике… До деревни было слишком далеко, где-то глубоко внутри она понимала это, но отчаяние захлестнуло её адреналином и отключило мозг.
— Стой! — выкрикнула Люда и появилась прямо на пути. Нечеловеческая скорость помогла ей не только догнать, но и перегнать.
— Пожалуйста, не надо… — заговорила Маша, понимая, в какую глупую попала ловушку. — Ты же человек, вспомни это! Мы одноклассницы! Учимся в одной школе! Живём в одном селе!
Пиявица бездушно разглядывала выбранную жертву, но не приближалась. Ветер развевал её волосы и трепал одежду, от чего та выглядела ещё страшнее. Но сейчас не она представляла главную опасность. Маша обернулась — к ней неумолимо подходила Ира.