— А ты тоже придёшь, куда бы тебя ни позвали?! — разгневанно воскликнула Маша.
— С радостью!
— И когда вам назначена встреча?
Лида метнула на Машу изумлённый взгляд.
— Не скажу, — улыбнулась комсорг.
— Он сделал из тебя послушную куклу, и ты была недовольна! Так зачем поступаешь точно так же с остальными?!
— Иначе не добиться идеального общества.
— Значит, насилие и есть единственный путь к счастью?
Людмила заколебалась, но всего на миг:
— Пока ты не с нами, ты не знаешь, как это хорошо…
— Нет, пить кровь людей — нехорошо! — воскликнула Маша. — Это противоречит всему! Природе, обществу, здравому смыслу!
— Я ничего не могу поделать, — прошептала вампирша. И в эту секунду выражение её лица напомнило Галину Александровну. Когда-то и она с тоской смотрела на купающихся школьников, но не могла ни присоединиться к ним, ни отступить. Тогда Машу посетила новая догадка — что-то человеческое всё же остаётся у пиявцев, нужно только хорошенько раскопать. И она попыталась.
— Это не по-комсомольски, Люда! — взяла девочка привычный тон комсорга. — Ты предаёшь общее дело! Предаёшь друзей, школу, страну!
— Нет, не предаю…
— Ты так долго пыталась объяснить мне важность взаимовыручки, поддержки, что наконец я поняла, но ты — забыла!
— Я помню…
На глазах у вампирши выступили слёзы, и Маша бесстрашно приблизилась к ней.
— Кто он, Люда? Кто стратилат?
Но та лишь отрицательно покачала головой.
— Тогда хотя бы скажи, кого он выпьет следующим?
Снова та же реакция.
— А луна?! В какую луну всё произойдёт?..
Комсорг оживилась. По лицу проскользнула мимолётная радость.
— Темно… Очень темно… — прошептала она.
— Новолуние! — воскликнула Лида. — Оно же вот-вот наступит!
Но в этот миг подкралась Ира. Она сдёрнула с Маши крестик, и пиявица с ликованием подмяла её под себя.
— Машка!!! — зазевавшаяся подруга бросилась оттаскивать вампиршу и случайно коснулась крестиком её голого локтя. Кожа зашипела, лопнула, Люда завизжала и отлетела назад. Утробный рык разнёсся по стенам, будто разразилось слабое землетрясение. Разозлённая нечисть сузила глаза и не выпускала жертв из виду.
— Видимо, больше снов здесь мы не увидим! — испуганно бросила Лида Маше. Та тяжело дышала и оставалась между кроватями, боясь пошевелиться. — Кресты не особенно полезны, пока эта тут, — девочка презрительно кивнула на Иру.
— Что нам делать? — затравленно спросила Маша.
— Будем спать по очереди.
— А ничего, что мы при ней это решаем? — девушка посмотрела на затаившуюся Люду. Если бы не дикий блеск в глазах пиявицы, можно было бы подумать, что та подвержена кататонии…
— Она сама всё увидит. А вот у меня возник прекрасный план, о котором я тебе расскажу завтра без посторонних! — Лида говорила нарочно громко, но даже не догадывалась, что её словам не суждено было сбыться.
Рот Людмилы скривился в коварной улыбке. Её тело ожило, зашевелилось, будто каждая конечность вела собственную жизнь, и понесло пиявицу в форточку. В комнату ворвался сырой воздух, перемешанный с микроскопическими каплями дождя. Как только вампирша вылезла, Лида поспешно запрыгнула на кровать и громко захлопнула створку. Она обернулась и посмотрела на девочек: Ириша сонно моргала, словно ничего не произошло, а Маша испуганно застыла.
— Спорим, когда ты приехала в Аничкино, то и не думала, как тут будет весело? — попыталась снять напряжение Лида, хотя у самой сердце едва не выскакивало из груди.
Глава 15
22 июня 1979, пятница
Угрюмое утро медленно вползло в комнату вместе с Новосёловой. Довольная и сытая, она спустилась из форточки ящерицей под презрительным взглядом Лиды. Девочка хранила чуткий сон подруги, но, заметив, как знакомая фигура выталкивает створку внутрь, содрогнулась и случайно разбудила Машу.
— Подъём, — улыбнулась пиявица и стряхнула с волос крупные капли.
Не успела она это произнести, как в коридоре раздался звонкий голос Валентины Михайловны.
— Сегодня будет прекрасный день, — зловеще заявила Люда, но ей так никто и не ответил.
Интернат зашевелился, загудел, донёсся суматошный топот самых голодных ребят. Девочки собрались быстро и вышли к мокрым умывальникам, где уже столпилась очередь.
— Вечером приходи ко мне, — шепнула Маша Лиде, когда Новосёлова и Сидорова оказались далеко от них.
— А твоя бабушка не будет против?
— Да нет, не думаю. Наоборот обрадуется.
— Почему? — спросила девочка и пытливо заглянула в большие глаза подруги.
— У меня наконец-то появился друг, — совершенно серьёзно ответила та.
— Только вряд ли она обрадуется таким друзьям…
— Каким это — таким?
Лида замолчала. Она опустила голову и принялась ковырять носком яркие от влажности травинки. Только она собралась с духом, чтобы ответить нечто откровенное, а Маша поняла это точно — по дрогнувшим губам, по печали, нехарактерной для девочки, как где-то запели: