Если вы никогда не делали марш-бросок по заваленному телами полю, через дерущихся, но застывших как в замедленной съемке, то и не надо так делать, нервы дороже.
После странной вспышки, когда мир замедлился кроме меня, оставив Горыныча, начала поиски того, кто это сделал, а сделать такое мог один человек, которому очень хотела намылить шею несмотря на то, что он мой отец.
— Кощей! Где ты есть, и где тебя нет! Кооощееей!
Найти одного единственного человека среди несколько сотен очень сложно, благо они не двигались. Ханы, ханы, то ли наши, то ли не наши, незнакомые все лица. В свою очередь особо не старалась смотреть на трупы и тяжело раненных, мне такое и в фильмах хватало, у меня сердце слабое…
— Кощей, мать твою, не знаю которую!
Я также не видела Хорта и Хагана, да даже того воеводы! А ведь этим двоим тоже угрожает опасность, если… никаких «если», Вася, думать об этом не будем, нечего раньше времени панику наводить на саму себя. На несколько секунд замерла возле застывшей в воздухе лошади, которая сбрасывала с себя седока, и который также завис на полпути к земле. Странное зрелище. Оторвав от них взгляд, ощутила нечто похожее на озарение, когда ты неожиданно понимаешь куда надо идти. Как интуиция. И доверившись этому чувству, пошла на «след», огибая заставших. Чувство усиливалось, начало покалывать подушечки пальцев рук, отчего хотелось их почесать, но даже после этого ничего не поменялось. Когда же я увидела застывшего на коленях мужчину с короной на голове — пронзило током, тут же отпустив.
На короне тускло сиял единственный синий камень.
Как я успела понять, эти камни являлись так же показателями силы Кощея, и чем хуже они сияли или меньше их становилось, тем меньше магических сил было у него самого. Сейчас же из пяти почерневших камней остался один, и то медленно угасал.
Вот только не говорите, что мне придется опять его с того света доставать!
Преодолев препятствие в виде окруживших Кощея ханов с саблями и оценив ханских шаманов в боевой раскраске — а лица перекошенные, злые, — добралась до отца, опустившись на грязную землю и встряхнув того за плечи.
— Если ты помрешь, я на тебя обижусь!
— Кхе-кхе… ради такого стоит пожить еще немного.
Голова «сказочного злодея» медленно поднялась, я увидела знакомые насмешливые синие глаза, где левый был слепым, и в то же время, как мне казалось, все же зрячим. Несмотря ни на что глаза были все еще живыми; лицо, хоть и со следами крови и ссадин, в целом не пострадало; чешуйчатая одежда помялась, где-то прогнулась, но явных физических дефектов и разрывов не было. Кровью не истекал, не орал, не стонал и кости наружу не торчали. Но выглядел все равно на последней стадии издыхания.
— Что, опять потратил все свои колдовские силы? — Хоть и старалась казаться твердой и суровой, мой голос предательски подрагивал, когда Кощей в кашле выплюнул сгусток черной крови. А потом начал заваливаться набок и пришлось ловить.
— Извини, Василиса, — впервые за столько времени меня назвали полным именем, — не рассчитал чуток. Уж очень нехорошие эти ханские шаманы, не знаю откуда они взялись. Странная магия, не здешняя. Кхе-кхе… — Новый приступ, а камень в короне надтреснул. Вот давайте не будет усугублять ситуацию?!
— Мне как тебе помочь? Вряд ли здесь где-то найдется источник с волшебной водой… Кощей, не спать! Второго раза я уже не выдержу!
Краем мозга, который еще не начал паниковать, подумалось, что заклинание должно прекратить свое действие вместо с обмороком Кощея, но оно все еще держалось. А что, если, даже с его смертью оно не развеется и все так и останутся?! Посмотрев на мертвенно-бледное лицо отца, прижала к себе его похолодевшее тело: камень почти угас, оставив лишь тусклое напоминание о себе. Пророчество слепой гадалки начало сбываться. Липкий страх холодной рукой сжал мое сердце, а мысли, как стая испуганных птиц, заметались в моей голове, пока не начало формироваться единственное «а вот и все»
Все?..
Да хрен им и без сахара!
Во мне поднялся гнев, самый настоящий, яростный, от которого кровь забурлила в венах и заставляющий не склоняться перед неизбежным. Гнев на Кощея с его саможертвенностью; гнев на Хагана и Хорта, что оставили меня во дворце; гнев на ханов — вот надо было им заявиться так не вовремя! На подмогу, которую леший знает где носит, и носит ли. И главное гнев на саму себя. И этот гнев, исходящий от меня видимым синим потоком, потек в тело Кощея, наполняя его моей энергией. Настолько полноводной и мощной, что камни на короне вспыхнули одним за другим, сияя даже лучше, чем прежде. Но поток не остановился даже тогда, когда Кощей, вздрогнув всем телом, открыл глаза, а его бледность исчезла. Меня захватил собственный водоворот: я без остатка тонула в нем, погружаясь все глубже и отдавая себя целиком этому чувство. Сливалась, забывая себя. И лишь голос Кощей донесся как сквозь толщу воды:
— Не-не, Вася, ты заканчивай с этим. Вон сколько силы отдала, как бы сама в ней ни растворилась. — И чуть тише, с небывалой нежностью. — Опять ты всех нас спасаешь, Василиса Кощеевна.
И я отрубилась. В который раз.
Мне было плохо, даже осознавая тот факт, что я еще спала. Но именно после этого, с негромким стоном, открыла глаза, глядя на потолок палатки, ибо походной «вигвам» я запомнила надолго. У меня болела голова, тело, был дикий сушняк и очень хотелось есть — даже не знаю, что из этого было первостепенно. Когда зашевелилась на меня обратили вниманием.
— Очнулась наконец, Мать Тереза нового времени.
Этот голос, ехидный, мягкий, с неповторимыми нотами, я не перепутай ни с кем, как и его обладателя.
— Кощей…
— Он самый. Аккуратней, а то может ненароком вырвать. — Ой вот спасибо за предупреждение, а то я думаю, чего это у меня желудок решил пролезть через горло! О, язвлю, значит живая.
Мне помогли приподняться и после этого сунули под нос чашку с каким-то отваром, который пах еще хуже, чем выглядел. Настолько, что мне только чудом удалось сдержать рвотный позыв, а рядом со мной как по волшебству появилось ведро. Категорически не хотелось это пить, но меня и не спрашивали, насильно влив жидкость, отчего чуть не поперхнулась, но проглотила со слезами на глазах. Горькоооеее…
— Не морщи лицо, это лучшая настойка от Яги, она тебя мигом поднимет на ноги. Как знал, что пригодится, только не для тебя. Вот, поешь пока.
Желудок радостно вывел трель при виде подноса с едой и на минут десять я точно выпала из реальности. Никогда еще не испытывала такой зверский голод, словно я неделю голодала и сидела на одной воде.
— Вот что значит истощенный резерв. Ты, главное, пережевывай. — Я невнятно рыкнула на слова Кощея, наконец наелась, но не переев. Так что влез бы десерт, но увы, его не было. — Теперь мы знаем, что ты в меня не только по части хорошо поесть. Как доберемся до дома займусь твоим обучением.
— А что произошло?
Вытерев рукой губы, я была готова к рассказам всех событий, которые я «проваляла». Кощей, сотворив себе мягкое кресло — я тоже так хочу! — с комфортом расположился рядом с моей кроватью, глядя на меня сверху вниз.
— Тебе с момента зарождения мира? — Нахмурила брови, ясно давая понять, что я и нагрубить могу. — В такие моменты ты очень похожа на мать… Так вот, — а перескакивать с темы на тему он умел профессионально, — без тени сомнения могу сказать, что ты спасла меня, а значит и всех остальных. В тебе пробудился колдовской дар, как прямое наследство от меня, и благодаря тому, что ты поделилась им со мной, я вот здесь живой. Правда ты десять часов провалялась в отключке, но для первого раза это даже неплохо! Есть чем гордиться.
Я с подозрением смотрела на его широкую улыбку и яркий до невозможности глаз: что бы я, да маг? Круто, конечно, но хотелось бы больше знать о своих правах и обязанностях, а то падать в обмороки как-то не здорово. А потом есть как крокодил. На самом деле я не испытывала азарт от приобретенных сил, скорее недоверие к этим самым силам — мне еще домой возвращаться. Натянув одеяло с волчьей шкурой до самого подбородка, бросила взгляд на полог шатра, откуда, хоть и доносились звуки, но весьма приглушенные.
— А мы все еще…
Проследив за моим взглядом, Кощей кивнул, скрестив пальцы на груди.
— Все еще. Разбрелись по лагерям. По крайней мере вывел их шаманов из строя. Да не топчитесь там, можете заходить, но я никуда не выйду.
И сразу в моей палатке немного стало тесно, а, толкая друг друга локтями, вошли Хорт и Хаган, с разными выражениями лиц, но с блестящими глазами. Если хан вел себя сдержанно и даже как-то величественно, то Хорт, не обращая внимание на Кощея, заключил меня в крепкие объятия, прижав к себе. Я ощутила исходившее от него тепло, запах паленой шерсти и металлический запах крови, который он явно пытался стереть с себя. Но, помимо этого, был еще один запах, тот, что я почувствовала в первую нашу встречу, но не могла вспомнить.
— Кхе-кхе… я понимаю, что тебе приятно обнимать мою дочь, но это именно моя дочь, а я все еще здесь.
— А выход ты и так знаешь без меня.
Хихикнув в районе плеча волколака, отстранилась первой, шутливо стукнув мужчину кулаком в грудь.
— Ты моего согласия не спросил! И вообще — рада вас видеть живыми. Я волновалась.
Переведя взгляд с лица Хорта, я улыбнулась Хагану, отметив тонкий покрасневший порез на левой скуле. В остальном же они оба были в хорошей форме. Значит я успела?
— Ладно, посмотрели, пообнимались и хватит на этом. — Заключил Кощей, вставая с насиженного места и щелкнув пальцами — мебель исчезла. — Тебе еще отдых нужен, а нам стратегию пересмотреть.
— Но я…
— Баю-баюшки-баю.
Я вдруг ощутила себя уставшей, глаза сами стали закрываться и даже не было сил произнести «зараза» — во всем виноват Кощей. Сопротивляясь наваждению, ощутила, как меня заботливо укладывают обратно, и как Кощей накрывает меня одеялом. И снова провалилась в сон.
— Горыныч, открой рот.
— Не будем мы есть это перо! Оно же от Жар-птицы!
— На войне все средства хороши! О, смотрите, еще один Горыныч!
— Где?! Гхр..?!
Военные дни были однообразны, а меня не пускали на фронт, оставляя в тылу вместе с Горынычем, как личную мою охрану. К раненным, что тоже обидно, меня не подпускали, и я ощущала себя просто не у дел. Пробовала пару раз поколдовать, но кроме жалких потуг и легкой головной боли ничего не получила. Но зато я стала ощущать Кощея: это произошло на следующий день после моего повторного пробуждения и каким-то шестым чувством я знала где он находился, а если сосредотачивалась на нем, то и биение сердца слышала. Правда об этом ему не сообщила, и сейчас благодаря этому знала, что он хотя бы живой, и где-то там на поле боя.
Но что делать мне?
Наш тыл с палатками, врачами, охраной находились достаточно далеко от самих действий, но марширующие воины все время бдили, а местные врачеватели принимали раненных: тех, кого нельзя было уже спасти, уносили от лагеря в сторону. Первые сутки я еще как-то провела, постоянно следя за Кощеем, но, когда на следующий день никто из моих не вернулся, а я уже буквально ломала себе руки, сделала очередной ход конем — пошла на фронт. Глупо? А то, но у меня был Горыныч, у меня было мое «предчувствие», и я жаждала действий. Спишите просто на плохие гены, Кощея вы сами видели-слышали, поэтому удивляться тому, что я ускользнула из круга охраны, даже не стоит. Горынычу же просто пришлось следовать за мной, так как обещался охранять. С собой взяла только нож, и, если повезет, то я им даже не воспользуюсь. А если нет — не повезет всем.
— Слууушай, а че это мы идем, а?
Хорошие мысли всегда приходят поздно, а точнее через час-полтора, когда на мои глаза никто еще не попался, а шагать еще ого-го. Поэтому встав, с подозрением покосилась на спокойно бредущего рядом дракона, у которого левая голова спала, центральная смотрела на меня, а правая медитировала.
— Так, мой друг, пора тебе разнять крылья.
— А если подстрелят?
— Пусть сначала достанут! — Я была непреклонно, забираясь на шею Горыныча. Навевает воспоминаниями. — Ты, главное, низко-то не летай, а куда — я укажу.
«Я чувствую ты что-то удумала».
О, а вот и батенька объявился, решил голос подать.
«Не язви, мы тут не в шахматы играем. А теперь ты мне скажешь…»
С улыбкой на лице я «отключила» Кощея, заблокировав свой разум. А нечего вот лезть, когда не просят. Ой, а это кто?
Свесив голову вниз — организм тут же взбунтовался, — мимолетом увидела конную вереницу, которая двигалась почти в том же направлении, что и я. Только Горыныч, как летный транспорт, был быстрее, и эта странная «гусеница» осталась далеко позади. Подкрепление что ли? Увы, что-либо не разглядела, а поворачивать назад плохая примета. Зато Кощей становился ближе, как и отзвуки битвы и соответствующие запахи, отчего было решено подняться еще выше, хотя воздух отнюдь не теплый — варежки и шапка не помешали бы. В голову пришла дебильная мысль про голубя, но озвучивать ее Горынычу не стала — кто знает, к чему тут помет дракона…
— Бери правее и немного снижайся, чувствую он где-то рядом.
Минут через десять-пятнадцать, а может и двадцать, мы все же нашли Кощея, который прекрасно сражался на мечах, несмотря на численное превосходство противника: они нас не видели, не слышали и по-моему «пли!» Горыныч спикировал на несчастных, кого-то даже придавив. Определенно этот мир плохо на меня влияет.
— Так и знал, что ты не усидишь на месте. — Вместо приветствия произнес Кощей, попав в броске мечом в спину убегающему. Жесть.
— Я тя тоже рада видеть. Горыныч, сзади! — Дракон одним взмахом хвоста отправил в нокаут сразу троих, ибо нечего подбираться сзади! — Видишь, мы полезные.
— До ужаса. — Заключил он, хмыкнув. Сотворив какой-то жест руками, меня окутало серебристой пленкой, которая блестела на моей коже. — От меня ни на шаг. Горыныч, прикрываешь.
— Так точно! — Возвестили три мощных глотки, вытянувшись по-военному. Прелесть просто. И, вспомнив про случай, поведала Кощею:
— Я видела какую-то странную процессию в эту сторону. Возможно наше подкрепление.
Кощей хмыкнул, оправив свою одежду и сняв с волос листик. Интересно, как корона не падает с его головы? На волшебства или скотч?
— Долго же они добирались.
Долго не долго, а главное, что оно есть, как и возможность быстрее это прекратить.
Куда вел нас Кощей неизвестно, но по пути он избавлялся от всех, кто ему мешал, а наши тылы прикрывал Горыныч, ловко орудуя хвостом и подмечая своими головами потенциальную угрозу. Пару раз нам попались стрелки, и одна из стрел даже попала в меня, отскочив от серебристой защиты. Правда в том месте, куда она попала, образовалась небольшая брешь — к сожалению заклинание все же имело побочный эффект. Но пережить несколько покушений можно. А потом врагов стало как-то уж сильно много, а во главе стоял один из родственников Хагана, но не самый борзый.
— Бууж өг! (Сдавайтесь.)
- Үүнтэй адил (Аналогично)
Пока Кощей с главным препирались, а нас нехорошо окружили, я решила испытать то, что пришло в голову еще давно, повернувшись лицом к Горынычу и доставая алое перо.
— Горыныч, открой рот.
— Не будем мы есть это перо! Оно же от Жар-птицы!
— На войне все средства хороши! О, смотрите, еще один Горыныч!
— Где?! Гхр..?!
Перо благополучно было всунуто в пасть центральной голове, на которую с ужасом смотрели остальные две, стараясь отодвинуться от нее как можно дальше. А средняя, подавившись моим «подарком», перо все же заглотило: морда покраснела, глаза заслезились, в животе забурчало, а из ноздрей появился дымок.
— Ложись!!! Горыныч, огонь!
Не знаю как остальные, а я упала на землю, прикрыв голову руками и отмечая, что рефлексы у отца были отменными — тоже бросился на землю. А вот остальные не поняли, и струя жаркого алого пламени поглотила впередистоящих на добрых метров пять, если не больше — жар ощущала и я. А Горыныч, не закрывая пасть, обернулся, спалив и стоящих позади, заглушая их вопли в огне. Запахло неприятно-паленым, но я выдержала, как и вид обгорелых трупов. Возможно, откат меня найдет потом, а сейчас я изучала новый вид «Горыныч-огнедышащий».
— Как себя чувствуешь?
Когда он перестал плеваться огнем, встала, отряхнувшись от грязи и с любопытством глядя на среднюю голову. Не слышно ко мне присоединился и Кощей, отчего ящер вздрогнул, отступив на шаг.
— Вы сейчас очень похожи друг на другу, ик. Вася, ты страшная женщина. — Я хихикнула — мне об этом уже сообщили. — Ик. Мы теперь что, огнем умеем?
— Спорный вопрос, пока только один из вас. — Кощей бесцеремонно взял среднюю голову, раскрыв тому пасть и заглядывая во внутрь. — Повреждений слизистой нет, горло в порядке. Нигде не болит? Не жжёт? Наружу не просится? — Горыныч помотал двумя головами, и Кощей отпустил среднюю. — Интересно, конечно, надо будет тебя проанализировать поближе.
Дракон отшатнулся, прижав лапы к морде, но зато перестав икать.
— Не надо ничего со мной делать, вы и так, уже, сделали!
— Но весьма удачно, теперь ты вырабатываешь огонь. Рискованно конечно было, но получилось. — Щелкнув довольно языком, Кощей обернулся ко мне. — Ты делаешь успехи. А сейчас за мной.
Дальше мы пробирались по такой схеме: впереди шел Кощей, орудуя «позаимствованной» саблей и поддавая огоньку особо ретивым; потом я, никуда не влезая и не высовываясь, а сотворенная защита спасала от лучников; и замыкал Горыныч, разя налево и направо хвостом и приобретенным огнем — через некоторое время уже свыкся с ним. Жить же не мешал, а так веселее! Попадались и «свои», глядя на моего батю с неким уважением, делая рукой какой-то знак — знак уважения, как пояснили. Потом мы нашли Хорта — или он нас нашел, буквально столкнувшись спиной к спине, и чуть не поубивали друг друга.
— Потерялись? — Ехидно спросил он, поглядывая на меня. Помятый, лохматый, со свежими порезами, которые заживали прямо на глазах.
— Нет, по грибы пошли. Видишь, какие вымахали! — В тон ответил Кощей, снимая лучника магической стрелой.
А потом Хорт увидел залп Горыныча и восхищенно хмыкнул.
— Твое?
— Неа, у меня очень талантливая дочь.
— Страшная ты женщина, Василиса.
— Еще раз такое скажешь, и следующее перо скормлю тебе!
— Я и говорю — страшная.
Наша группа без труда шла дальше, вид мертвых уже не так волновал душу, главное, что мои живы и относительно здоровы. Осталось только Хагана найти. Но, учитывая нашу кривую траекторию, Кощей похоже знал где он и уверенно вел в этом направлении, убирая преграды на своем жизненном пути. Еще умудрялся с Хортом колкими словами перекидываться. И я впервые задалась вопросом — а сколько лет Кощею? На вид я бы не дала и тридцати, но он же колдун, да и мне, немножко за восемнадцать. Сотня? Две? Может и я тогда стареть медленно буду?
Стрела просвистела рядом с ухом.
Намек поняла, поразмышляем потом.
Хагана мы нашли. И, в отличии от нас, юный предводитель был не в лучшей форме: завидя окровавленную руку, безвольно повисшую вдоль тела, я прикрыла рот ладонью, заглушив вырвавший вскрик. Он сражался со своим братом, который хотел сделать меня наложницей, и немного так проигрывал. Ой, кого я обманываю — его теснили по всем фронтам! Сказывался и опыт, и разница в размерах, и сила, и травмы, которые у вражеского хана не были столько серьезными. К тому же под ногами то и дело попадались мертвые тела и неровен час кто-нибудь из них мог запнуться.
— Нужно ему помочь!
— Ты-то куда собралась. — Меня перехватили поперек талии и сбагрили Хорту. Лицо Кощея до невозможности было суровым и серьезным, а единственный зрячий глаз горел наземным огнем. — Это его битва. Если мы сунемся без разрешения, то он нам этого не простит, даже если победим. Предводитель должен сам суметь одолеть главного врага: получится — остальные сами сдадутся.
— А если нет? — Мой шепот был тихим, но его услышали.
— Будем верить в лучшее. Горыныч, слетай пока за подмогой, а то заблудятся еще.
Я рассеянно проводила дракона взглядом. Посмотрела на Хагана и закусила губу. Так хотелось ему помочь! Но нельзя, да еще и меня держали за руку для надежности. Противник был искусен, и намеренно загонял Хагана в ловушку, пока тот не споткнулся и не упал на спину, выронив меч. Я подалась вперед, ощущая крепкую хватку Хорта и, видя, как хан начал заносить клинок, закричала. Что-то внутри меня отозвалось на крик отчаяния, вырываясь невидимой силой, обрушившись на врага. А возможно мне это показалось, и ступор хана никак не связан со мной, но секундного замешательства хватило, чтобы Хаган, схватив свое оружие, вонзил его в бок. Возникшая волна внутри меня схлынула так же неожиданно, как и появилась, оставив после себя легкую пустоту и ватные ноги и, не поддержи меня Хорт, рухнула бы на колени. А так, повиснув на его руке, смотрела как Хаган, без тени сомнения на лице, добивал своего же брата. Именно это холодное, отстраненное действие, заставило отвернуться от сцены, шумно вобрав воздух носом. К счастью, Хорт не вставил свои комментарии, как и Кощей.
— Это последний? — Вместо приветствия спросил Кощей, кивком головы указав на безжизненное тело. — Мы упокоили одного.
— Не знаю. Я не видел больше никого. Может и сбежал.
— Ну, если ему не повезет, то наткнется на армию одного из царей. — Хмыкнул Кощей, привлекая мое внимание. Все же цари были новыми лицами. — Собирай своих, иначе их просто перебьют. Мы же двинемся на встречу.
«Добивая остальных» — читалось в его глазах. Что-то мне стало плохо, приходилось держаться за руку Хорта и делать вид, что все нормально. Не поверили конечно, но вида не подали: кивнув друг другу, но не прощаясь, разошлись — Хаган собирать своих, а мы, как сказал Кощей, встречать войска.
— Может стоило ему помочь? — Неуверенно спросила я, глядя хану вслед. — Рука ведь…
— Ты ему и так помогла, больше помощи он не примет, скорее руку себе отнимет. И не смотри на меня так, я уловил твое колдовство. Достаточно сырое, но мощное, пришлось основную часть развеять. Учиться тебе надо.
Я и половины не поняла из речи отца, разве что я опять что-то сварганила из раздела магии. И в этот раз она тоже спасла жизнь. Прогрессируем.
Нужные войска мы нашли ближе к вечеру, да и сложно не найти по исконно-русскому мату с интересными эпитетами. Почему-то основная часть очень уж на казаков походила, разве что без огнестрела. Завидя нас, они проводили до стоянки, где, сидя на ковре, решались государственные дела за потрепанной картой. Их было трое, с шапками-коронами, в теплых меховых мантиях, на каждом из которых была кольчуга.
— А вот и главные лица страны. — Хмыкнул Кощей, без лишних церемоний проходя через охрану и глядя сверху вниз. И даже не думая менять интонацию или снизить тон. — Итак, царь Горох, царь Берендей и царь Гвидон. Как хорошо, что мы все здесь собрались в кои-то веки, хоть и с опозданием.
— Кощей… — С разной интонацией ответили ему. Я, став позади отца, с любопытством разглядывала настоящих царей со сказочными именами, силясь вынудить из памяти хоть что-то про них. Не помню. Последний вроде с петухом связан, который золотым был.
Царь Горох имел темно-рыжие волнистые волосы, такую же короткую кучерявую бороду и вытянутое бледное лицо с морщинами возле ясных голубых глаз. Его фигуру скрывала меховая накидка, но, судя по лицу и плечам, Горох не отличался богатырской фигурой: рука у него была узкой, почти женской, с длинными пальцами.
Царь Берендей чем-то походил на медведя: косматый, бородатый, волос жесткий и темный, как кора дуба. Глаза карие, взгляд тяжелый. На правой щеке старый шрам. Широкие плечи и крепкое телосложение, которое не скрывала одежда. Руки крупные, мозолистые, если стукнет по голове, звон в ушах обеспечен.
Царь Гвидон выглядел самым молодым, на фоне остальных: золотоволосый, с небольшой щетиной, лоб широкий, узкий нос с горбинкой. Глаза светлые, непонятные. Не богатырь, но и не хиляк. И лук со стрелами поближе к себе держит.
И вот эти трое и представляли власть на Руси? Или остальные просто не смогли? Тут же должно быть в каждом царстве свой царь, а царств вроде как и много. Ой, ладно, куда я лезу, все равно в политике ничего не понимаю, главное не ляпнуть что-нибудь…
Глянув на Кощея, поняла, что с такой родословной меня поймут. Может и не простят, но запомнят на будущее. А еще подумала, что Яга в роли бабушки очень бы хорошо смотрелась.
— … так ты что, предлагаешь с этими басурманами союз заключить? Кощей, ты в своем уме?!
Кажется, я пропустила начало очередной программы. Кощей уселся за импровизированный стол перед царями, поставив локти на деревянную поверхность и глядя на всех со снисхождением. Хорт рядом со мной хмыкнул: вот его персону как-то обошли стороной, а на меня, хоть и поглядывали, но расспрашивать не решились.
— Удивительно, но да. Старость на меня положительно сказывается. — Смешок. — Я знаком с нынешним предводителем и могу заверить в том, что ему войнушка не нужна, ему родственников хватает и нападки с тыла. А вы же, ваши царства, только год будете выбирать кто командовать войсками будет, пока Землю-Матушку враги завоевывают и народ в плен уводят. Или вы думаете, что я опять со всем разбираться буду? Мне прошлого раза хватило.
— То было не наша просьба, а предков наших.
— А вы такие же. Удивительно как вы еще добрались!
— Кощей! Ты говори да не заговаривайся! Не забывай кто перед тобой!
— Да я ваши лица в кошмарах чаще вижу, чем наяву…
Если в начале я опешила от разговоров, то потом манера речи Кощея заставляла посмеиваться над царями. Но делала это все же скрытно, тактически прикрываясь ладонью и отворачиваясь. Цари кривились, угрожали, повышали голос, стучали по столу: даже во время ужина, уминая кашу с мясом, они не переставали спорить. Нас так же не обделили — едой в смысле, — и я хоть нормально поела. Мы с Хортом, оставив Кощея за главного, прошлись по лагерю: нас провожали внимательными взглядами, но не мешали. Везде кипела деятельность, разжигали костры, ставили палатки или выбирали место прямо под открытым небом. Выбрать спокойное местечко оказалось не легкой задачей.
— Как думаешь, Кощей их уговорит?
Остановившись возле какого-то дерева, посмотрела на лагерь со стороны, засунув руки в карманы длинной куртки, подбитой белым мехом: Кощей «попросил» для меня одежку потеплее. Отказать ему, как вы поняли, не решились, и куртка-кафтан была выдана с барского плеча, которая была на два размера меня больше.
— Они не дураки, как бы ни выглядели и говорили. — С ухмылкой ответил Хорт, тоже глянув на лагерь и почесав нос. Его одежда была порвана в нескольких местах, но он даже не обращал на это внимание, как и на холод. — Просто осторожничают: с ханами союзы никогда не заключали, и им, соответственно, не доверяют. Тут должно десяток лет пройти, чтобы старые шрамы хотя бы не болели. Но если все сложится, то можно будет сосредоточиться только на западе.
— А что там? — Тут же вытянулась я в любопытстве. Уже не первый раз слышу про Запад.
— Да тоже, что и здесь, только не так суются. Разве что их нечисть более резвая, все агитируют нашу на какую-то там революцию и равноправие. Что-то в роде «Союза Братства Народов». Кто-то ведется, но большинство без предупреждения сразу в глаз дают, чтобы наверняка.
Я прыснула, зауважав местный сказочный колорит. А еще захотелось посмотреть на чужих своими глазами, да и какой здесь Запад? Есть ли Франция, существуют ли вампиры, был ли Гитлер… Понадеявшись расспросить Хорта, была прервана на корню появившимся Кощеем, который оглядев нас двоих, громко хмыкнул.
— Такими темпами заставлю тебя на ней жениться.
— Я и без твоего пинка даже не против. Единственное, что останавливает, связь с таким родственником как ты.
— Да тебя никто держать и не будет, можешь обратно в свой лес уйти.
— А ничего, что я тут?!
— Нет!
Вглядываясь в их лица, поняла, что над мной просто издеваются, возможно даже и любя: морды довольные, счастливые, глаза блестят, аж искры вылетают. Со вздохом подумала, что, пожалуй, с Кощея станет и он мне действительно найдет какого-нибудь богатыря.
«Слишком мелко. Сила есть, а ум весь вышибли — на кой тебе умственный инвалид? Начнутся где разборки, запрыгнет на коня и поминай как звали»
Моргнула, глядя в наглые глаза Кощея. А голос в голове продолжил.
«Засматриваться на царевичей тоже не советую, хотя признаю, что у Берендея младший вполне нормальный уродился. Даже в медведя с первого раза обернулся. Жрет правда много, хоть и тощий. Царевичи они такие, наобещают, женятся, а потом кто в работу уйдет, кто в развлечения, у кого полюбовницы на каждом дворе. И ни одного хорошего колдуна! Но не переживай, я тебе найду подходящие кандидатуры»
Господи, вот не надо!
— Они почти согласились. — Моргнула. Кощей, как небывало, разговаривал с Хортом, словно это и ни он предлагал сейчас мне кого-то в мужья! — Им и деваться-то некуда без моей помощи. Я пойду найду нашего хана, а ты отведи мою дочь до палаты, и найди потом меня. Дело есть.
Честно говоря, я не успевала за сменой интонаций Кощея от насмешливого до абсолютно серьезного, а он, получив кивок от Хорта, покинул тут же нас, оставив меня со своим изумлением.
— Пойдем, Вася, а то ночи холодные.
Я лишь рассеянно кивнула, взяв машинально Хорта под руку — мой взгляд все еще искал Кощея, — шла рядом с ним. Звуки лагеря ворвались как-то слишком неожиданно и от громкого мужского крика вздрогнула, помотав головой и взглянув на окружение трезвым взглядом.
Сердце Кощея отдавалось в моих ушах ровным ритмом.
Оставаться одной в палатке, в окружении незнакомых мужиков, было стремно, о чем и сообщила, вцепившись в руку волколака.
— Спи спокойно, все уже знают, что ты кощеева дочь, он сам открыто сказал. А связываться с ним таким образом никто не захочет. — Его рука легла на мою голову, успокаивающе поглаживая. Тепло. И даже уютно. Но рукав не отпустила, прищурив синие глаза и глядя прямо в его волчьи. Вопрос сам слетел с языка, прежде чем я осознала, что ляпнула.
— И даже ты?
Поздно было прикусывать язык, что вылетело не вернешь назад. Хорт замер, а я уловила пробежавшее сомнение в глазах.
— Не бери в голову, я сама не знаю…
— А не боишься, если соглашусь?
Его лицо оказалось как-то слишком близко к моему, как и он сам, нависнув над мной; лежавшая на голове рука плавно сползла вниз, по плечу, спине, задержавшись на талии. Золотые глаза потемнели, завораживая своим хищных блеском. Лицо Хорта склонилось, придвинулось — я задержала дыхание, — и его нос потерся об мою щеку: мое сердце взорвалось.
— Спокойной ночи, Вася.
Горячее дыхание обожгло ухо, как и соблазнительный глубокий голос, оставив после себя жар на моих щеках. Хорт, заправив мне за ухо прядь и улыбнувшись, оставил меня одну в палатке. А я чуть не взвыла, закрывая пылающее лицо руками, присев на корточки.
Что. Сейчас. Было?
И почему этот…этот волколак так ведет со мной? А главное…
— Я что, влюбилась?
Глядя сквозь приоткрытые пальцы в сторону входа, ожидала, что он сейчас или вернется, или я сорвусь за ним следом. Спокойно, Вася, дышим глубже, это ничего не значит, это все из-за разговоров Кощея и мой длинный язык. И вообще…
Додумывать не стала, резко поднявшись, и откинув с глаз рыжие волосы, повернувшись к входу-выходу спиной. Кощея я спасла, быстренько здесь закончим, вернемся в замок, а там Барона в руки и домой, без всяких вопросов. В привычную, нормальную, без магии и сказочных персон, жизнь.
Но почему тогда я не верю самой себе?
В какой-то мере я принимала участие в историческом событие, наблюдая как устанавливался мир между двумя народами. Как подписывались документы и как Кощей заверял их магически, требуя от участников по капле крови.
День начался с того, что меня разбудил Кощей, бесцеремонно ворвавшись ко мне и, встряхнув, поторапливал собираться, хотя я и так не раздевалась. Пока пыталась сообразить, что произошло и не наступают ли на нас, мне принесли миску с кашей и чуть ли не буквально запихнули в рот.
— Давай, Вася, нас ждут великие дела!
— Да… блин… уф… Хватит! Что случилось?!
Отставив кашу, вытерла остатки со своего лица, гневно смотря на отца, который был слишком шебутным и куда-то все спешил. Вот пока не объяснится, я и не шелохнусь! Может он мне жениха нашел, как и грозился! Вон как глаз лихорадочно блестит.
— Цари назрели, будут подписывать мирный договор с Ханским Станом. То есть с твоим ненаглядным Хаганом в главной роли.
Пропустив мимо ушей его примечание, быстренько привела себя в порядок, и первая же вылетела из палатки, тормознув сразу же на выходе.
— Ну и народу…
То, что было вчера, резко выросло раза в три, разделившись на два фланга: наши и ханы. Все нервные, настороженные, руки с оружия не опускают, смотрят друг на друга словно видят в первый раз. И главное тихо!
— Занятно, да?
Кощей неслышно появился за моей спиной, и я заторможено кивнула, все еще пытаясь охватить масштаб картины. Меня взяли под руку и спокойно повели между двух огней туда, где в окружение вооруженного кольца и пыхтящего дымом Горыныча сидели три царя и Хаган, а Хорт держал по длинному листка в каждой руке. Завидя нас, все ожили, встав со своих мест.
— Ну наконец, только вас и ждем!
— Кощей, будешь отвечать головой.
— И чтобы без обмана!
— Здравствуй.
Из всех этих реплик была рада только последней: Кощей отпустил мою руку, я подошла к Хагану, несколько неуверенно улыбаясь этому парню — нет, мужчине, который сейчас представлял свой народ. Взъерошенный, потрепанный, со следами засохшей крови на одежде, он стоял подобающе своему статусу — с поднятой головой, расправленными плечи и уверенным взглядом, который смягчился, когда я подошла. Моя же улыбка угасла, когда глаза увидели перевязанную руку, что неподвижно висела вдоль тела. Из-под кусков ткани торчали колышки — для фиксации руки видимо. Заметив куда я смотрю, Хаган, не изменившись в лице, спокойно произнес:
— Все в порядке. — Прикусив губу, подняла взгляд на него. Улыбнулся. — Шрамы украшают мужчину.
— Но не переломанные же кости и разорванные мышцы.
— Ты преувеличиваешь, холын од минь. Приступим.
Бросив взгляд на Кощея и словив его кивок, отошла в сторону чтобы не мельтешить перед глазами. Какой-то час и вот, четыре стороны подписали договор о мире, все еще не веря в произошедшее с их стороны. Только Кощей, сделав себе копию свитка, был доволен как никогда.
— Поздравляю вас с новым витком в истории. Сделайте лица попроще, все же теперь наступил долгожданный мир между нами. А то обниматься заставлю.
— Кощей!
Но именно после его слов напряжение спало, пусть и не до самого конца. А потом все закруглилось, стали собираться и мы остались рядом с Хаганом и его войском, где во главе, восседая на коне, на нас смотрел знакомый мне воевода. И на этот раз в его глазах не было враждебности.
— Мы еще встретимся?
Когда подошла моя очередь прощаться, я чувствовала себя неловко, печально и не знала какие слова подобрать. Пнув камешек под ногой и плюнув на то, что здесь такое может и не принято, обняла хана, сдерживая непрошенные слезы. Отчего-то я уже знала ответ на свой вопрос.
— Чи үргэлж миний эхнэр байж чадна. — Хаган отстранился первый, глядя на меня серьезными глазами. — Дороги судьбы неизвестны, но если на то будет воля богов, то обязательно встретимся. Спасибо за все.
Переведя взгляд с одного на другого, Хаган последовал к своим. Забрался на коня и, крикнув что-то на своем, направил войска обратно. Домой. И не обернулся. На душе стало серо, и я все же смахнула слезу с ресниц. Видя мое состояние, никто не рискнул подшутить: в молчании же вернулись к лагерю. В молчании же последовали домой.
И вот, через трое с половиной суток, показались стены кощеевского замка. Царь Горох и царь Гвидон «отвалились» сразу же, как только оказались на своей территории, то есть на территории Руси. Бегло-сухо попрощавшись с нами, разъехались по своим царствам. Я думала, что и Берендей в скором времени от нас отстанет, но нет, он лишь отправил свое войско, а сам, без охраны, доехал с нами до конца. Что было крайне подозрительно, но Кощей молчал и был всецело занят своими мыслями. Горыныч еще на подлете махнул нам рукой, пообещал заскочить, но ему, как он поведал, нужно срочно лечить нервы. Короче пить полетел. Я ж говорила, дракон-алкоголик горе в семье. По правде говоря, боялась, что и Хорт отправится восвояси, но мои опасения не сбылись и он остался до конца: хоть я и не забыла про тот случай в палатке, этого момента мы не касались и вели себя как обычно. Лучше уж так.
Если вспомнить мой первый и последний визит сюда, то местность после возвращения Кощея заметно изменилась, став более оживленной — одна деревня чего стоила! Раньше там призраки были, да несколько домов, а сейчас вокруг замка расположилось как минимум тринадцать домов с огородами, посевами, со скотом и своей жизнью. И с живыми главное людьми. Которые, завидя нашу процессию, выбежали во двор, оказывая всякие почести. В частности, конечно, Кощею. А мы так, за компанию. Нам даже каравай вручили на белом полотенце, круглый, румяный и горячий, что мне вдруг захотелось пожевать хлеб. И пока мы шли через деревню, я все сверлила взглядом этот несчастный хлеб в руках Кощея. Он это даже заметил, но каравай остался у него.
Возле замка мы спешились, наших коней забрали конюхи, а Кощей, распахнув дверь ногой, произнес «добро пожаловать, вытирайте ноги!». Отошел похоже, шутить начал. И ожидаемо, что за порогом встречал дворецкий и две горничные, и все на удивление живые. Берендей, увидев Аннабель, на секунду опешил, решив, что у него двоится в глазах, особенно после того, как они синхронно поздоровались. Я же почувствовала удовлетворение, что не только со мной такое произошло.
— Зал приготовлен и накрыт к вашего приезду, господин.
А это уже дворецкий. Доложил, сопроводил, поведал про обстановку — все смирно, все тихо, лихие люди сами обходят стороной. Красота. Кроме одного.
— Где мой Барон?
Окинув зал со столом с едой, и не найдя своего кота, по-детски топнула ногой, глянув на Кощея — дворецкий благополучно слинял.
— Тебе какого именно? Западного или нашего? — Улыбнувшись, Кощей занял место во главе стола. По левую руку от него сел царь, а меня, по правую, усадил Хорт, сев рядом.
— Мне…
— Кощей, я не против твоего гостеприимства, но предпочитаю сразу переходить к делу и не тратить время. Я все еще жду ответа.
Берендей меня не по-царски перебил, не притронувшись к еде, и глядя при этом на Кощея, который налил себе из графина, потом нам — компот похоже, вишневый, — наложил себе в тарелку еды и только после этого ответил, очаровательно улыбаясь словно издеваясь:
— Так это надо у моей дочери спрашивать. Она у меня взрослая, самостоятельная, языкастая, вот пусть и решает надо оно ей или нет.
— Ты хочешь чтобы женщина сама решала за себя? Ты же сам сказал про замужество!
Простите что? Замужество?!
— Не сказал, а тонко намекнул. — Как ни в чем не бывало Кощей улыбнулся нам, а мне очень хотелось дотянуться до него и потрясти как следует с расспросами. — Василиса, не надо прожигать меня взглядом, все равно не получится. Лучше ответь: ты хочешь замуж за царевича? Младшего правда, не факт, что трон унаследует, но все же полноценная царская кровь и плоть.
— Какой еще царевич? Какой младший? Кощей, на что ты меня вновь подписал?!
_____________________________________
Примечание от автора (яндекс-переводчик):
Холын од минь — Моя далекая звезда.
Чи үргэлж миний эхнэр байж чадна — Ты всегда можешь стать моей женой.