Утреннее субботнее солнце ненадолго, буквально на пару минут, окрасило низ белых редких облаков в нежно-розовый цвет и бодро поползло вверх, заливая Хогвартс своим холодным осенним светом. Астория, растёкшись безвольной амёбой по обеденному столу Гриффиндора в Большом зале, меланхолично следила за данным природным явлением, исправно транслирующемся на потолке. Сил и желания что-либо делать у неё не оставалось. Точнее, силы были. Она хоть сейчас могла вступить в полноценный бой, ведь понятия физической усталости для её аватары попросту не существовало. Но была жуткая моральная и эмоциональная усталость, накопившаяся за последние дни. И вот из-за них ей сейчас просто хотелось хоть какое-то время тупо полежать, забыться, не анализируя ничего и не думая ни о чём.
Возня с Линки заняла у неё почти всю ночь. Пришлось очень осторожно и аккуратно разбираться в хитросплетениях личностной матрицы домовушки, чтобы ничего невзначай не повредить. Как бы легко туманницы не относились к жизни и смерти, как своей, так и чужой, но вот трогать базовые основы личностных матриц было жесточайшим табу. Интересно, а сами маги хоть знали, что домовые эльфы по своей структуре гораздо ближе к её аватаре, чем к живым существам? По крайней мере, у них не было внутренних органов в привычном смысле этого слова. Вся их жизнедеятельность практически полностью обеспечивалась энергией Тактической Сети, получаемой через «хозяина», то есть, по местным понятиям — магией. Но если прекратить подпитывать и контролировать стандартную аватару туманниц, то она немедленно рассыплется на составляющие, на наноматериал. А домовики — нет, их тело было стабильным и плотным, но оно не было «жёстким», и по своей структуре и свойствам оно более походило на застывший воск. Даже после окончания энергетической подпитки (смерти), оно, теоретически, должно было сохранять свою форму достаточно долго, крайне медленно распадаясь на молекулы. И ещё… При достаточном энергоснабжении домовики могли изменять свой внешний вид. Очень медленно, по сравнению с классической аватарой, но за пару-тройку дней из обычного домовика можно было вылепить что угодно, главное, чтобы габариты и масса нового тела соответствовали. Это, вместе с прочими особенностями, упорно наводило на мысль, что домовые эльфы — это полностью искусственный проект, только почему-то не доведённый до конца. В матрице домовушки зияли явно искусственные пробелы, прямо-таки напрашивающиеся на их заполнение дополнительными директивами и установками, которых не было.
После ночи напряжённой возни с Линки (всё же такая тонкая работа на таком уровне — это не её специализация, что потребовало от неё дополнительного расхода ресурсов ядра на контроль) у Астории появилось примерное понимание, чем на самом деле являются, а точнее, планировались домовые эльфы.
Пластичность тела, полная энергетическая зависимость от «хозяина» — и при этом дистанционная автономность, карикатурно сделанная внешняя поведенческая матрица «слуги», наличие странных пробелов и пустот на вторых и третьих уровнях поведенческой матрицы, а ещё способность перемещаться сквозь любую защиту (при проверке даже поле Клейна не стало для Линки преградой), и, пусть и слабо, но, колдовать. Всё же собственной энергии домовики не производили и все свои воздействия могли делать только за счёт относительно небольшого резерва и того количества энергии, что поступало от «хозяина-донора».
Прогнав все собранные за ночь факты через алгоритмы анализа, она получила почти стопроцентный вердикт: домовики изначально создавались как диверсанты или «спящие» агенты. Внедряясь под видом слуг в дома и семьи магов, где, действуя под прикрытием матрицы «слуги», они, по сути, никак не были ограничены в своих действиях, только волей «реального» хозяина. Поэтому, скорее всего, поведенческая матрица и сам внешний вид домовиков и были так гротескно покорёжены, ведь люди не склонны воспринимать маленьких, жалко выглядящих, забитых существ, как угрозу своей жизни и благополучию. Но стоит поступить определённой команде, этакому «мастер-коду», вшитому уже в основу личностной, а не поведенческой матрицы, как вся эта внешняя мишура будет в мгновение ока сброшена, и… А вот дальше всё должно было зависеть от установок скрытых директив… которых не было. Но сеть не любит информационных пустот, и эти пробелы постепенно, со временем, сами заполнялись естественно приобретёнными навыками и привычками, наделяя домовиков характерными устойчивыми фобиями и маниями (спасибо внешней покорёженной матрице).
Ей сильно повезло, что Линки очень молодая домовушка, и эти пустоты у неё только-только стали зарастать всяким пси-мусором. Зато после его очистки, положения Адмиралтейского Кода легли в матрицу, как влитые. Изначальная поведенческая матрица была с негодованием отключена, но, после некоторых раздумий, Астория решила всё же её сохранить на третьем уровне, в целях последующей возможной маскировки. В качестве основной поведенческой базы прекрасно подошла матрица Николас: естественно, упрощённая, переработанная и лишённая характерных особенностей именно Никки — всё же, в текущей ситуации, для сервис-бота, пусть и обладающего собственным самосознанием, чрезмерная энергичность Радфорд несколько избыточна, да и навязывать чужие личностные императивы… Тут больше нужна основательность подхода и вдумчивость, а недостающие элементы домовушка приобретёт уже сама, в процессе жизнедеятельности и получаемого опыта.
Финальным аккордом стал выбор новой внешности и одежды для домовушки. Астория предоставила ей на выбор несколько базовых вариантов, и после согласованных корректировок наложила полученные матрицы на каркас тела Линки. Теперь, ближайшие пару дней, та будет отлёживаться в укромном месте, пока не закончится начатая трансформация тела. Кстати, этот процесс был очень и очень энергозатратен, сейчас домовушка непрерывно потребляла почти девять процентов всей энергии, генерируемой ядром Астории, что было очень много даже для неё. Среднему человеку-магу такое было попросту не потянуть. Такая постоянная, сильная и продолжительная энергоотдача могла его попросту покалечить перенапряжением энергоканалов, или, истощив организм, лишить, в итоге, доступа к Тактической сети, превратив в так называемого сквиба.
Так что, несмотря на усталость, прошедшую ночь Астория считала очень удачной. Скоро у неё появится «длинная» рука, позволяя более активно заняться исследованием мира, и не только, не привлекая к себе излишнего внимания.
Астория чуть поёрзала, устраиваясь поудобнее, и перекладывая голову на сложенных руках так, чтобы ей было лучше видно стоявший посреди зала Турнирный Кубок. Уже несколько раз мимо суетливо пробегал Филч, сопровождаемый бегущей вприпрыжку миссис Норрис. Было заглянул Грюм, но заметив полулежащую и «дремлющую» на столе Асторию, сразу ушёл, даже не поздоровавшись.
Постепенно замок просыпался и наполнялся утренней суетой и гулом. Вот слышно, как стайка девочек пронеслась мимо Большого зала по направлению к душевым. Вот хлопнули ставни окна в коридоре — видимо, их открыли, дабы глотнуть свежего утреннего воздуха или проветрить замок. С каждой минутой в коридорах Хогвартса начинало мелькать всё больше народу, и первые ученики стали проникать в Большой зал, хотя до утреннего приёма пищи было ещё больше часа.
Быстро выяснилась причина такой нетипичной субботней активности. Кубок! К Турнирному Кубку потянулись капельки и ручейки желающих попробовать свои силы на турнире. Старшекурсники, при поддержке друзей и просто наблюдающих учеников, перешагивали, кто с явной опаской, а кто спокойно, «возрастную» линию Дамблдора и кидали в пляшущее пламя кубка бумажки со своими именами и наименованием школы.
Гриффиндор… Пуффендуй… Гриффиндор… Гриффиндор… Пуффендуй… о, Когтевран… и снова Гриффиндор. Астория меланхолично отмечала факультеты учеников, бросивших свои имена. Ожидаемо лидировал Гриффиндор. С некоторым отставанием ему в корму дышал Пуффендуй. От Когтеврана были жалкие капельки, а от Слизерина вообще всего пару человек. Бросившие записки не спешили рассесться по своим столам, а присоединялись к постепенно растущей толпе учеников вокруг кубка, радостными возгласами приветствуя очередных смельчаков.
Утро переставало быть спокойным и томным. Примчалась возбуждённая Грейнджер, как всегда растрёпанная и несколько неряшливая в одежде. В этот раз в одиночку, без своих верных клевретов, и немедленно затеяла расспросы у присутствующих: что, где, кто и как? А, н-нет, вот и постоянное сопровождение подтянулось. Видимо, слегка приотстали от своего флагмана. Сразу видно, что дисциплина в группе хромает. Мателоты никогда не должны оставлять свой флагман в одиночку, без прямого на то приказа. Но это уже не её проблемы — будь у неё хорошие отношения с Грейнджер, она бы могла дать той пару советов по поддержанию должной дисциплины среди подчинённых, а так… Пускай та сама справляется.
Полулежавшая до того туманница приподнялась со стола, принимая строгую, приличествующую её рангу осанку. Хорошо, что у её аватары нет недостатков человеческой кожи, и от долгого лежания щекой на ткани рукавов не осталось ни малейших пятен и полос, а то сверкала бы сейчас помятым лицом.
— Получилось, принцесса! — раздался позади неё восторженный слаженный шёпот.
Если братья Уизли думали её напугать своим тихим подкрадыванием и шёпотом над ухом, то их ожидания пропали втуне. Она даже не вздрогнула и не показала, что их услышала. Но на их беду их услышала и увидела другая…
— Фред, Джордж!!! — к ним подлетел возмущённый вихрь праведности. — Вы всё-таки сварили своё зелье?
— Да, Герми! — братцы довольно кивнули. — Только что приняли. Каждый по капельке.
— Не смейте сокращать моё имя! — немедленно возмутилась Гермиона. — Я всё-таки не думаю, что ваш номер пройдёт! Я предупреждаю вас. Не сомневаюсь, что Дамблдор предусмотрел такой вариант.
— Ты так в нас не веришь? — с деланным испугом поникли рыжие, правда тут же энергично приветствуя подтянувшегося Поттера, в паре с шестым Уизли — Роном.
— Я верю в директора!!!
— Ха! Вон, наша принцесса вчера смогла пройти, а она младше нас. Значит, и мы пройдём! Богиня, вы же не обделите нас своей удачей?
Астория, которой очень хотелось взять некоторых шумных присутствующих за головы и постучать ими об стену для вразумления, всё же для интереса кинула тестовый запрос на братцев, имитируя контрольную линию Дамблдора.
— Нет… — она покачала головой. — Вы не пройдёте. Главное условие не выполнено. Я же говорила, что проблема у вас не здесь… — она образно указала на тела братцев. — Проблема у вас здесь! — она поочерёдно постучала пальцем по их лбам.
— Мы всё равно попробуем! — упрямо наклонили близнецы головы.
— Ваше право… — туманница равнодушно отвернулась и опустила голову подбородком на сцепленные в замок пальцы рук, наблюдая за толпой учеников роящихся вокруг кубка.
Фред, Джордж и Ли притворились, что не услышали скепсиса в её словах.
— Г-готовы? — сказал Фред приятелям, несколько заикаясь от нетерпения. — Ну, тогда пошли! Давай, я пойду первым…
Гриффиндорцы, знавшие об авантюре Уизли, расступились коридором перед Фредом, который вытащил из кармана кусочек пергамента с написанными на нём словами: «Фред Уизли — Хогвартс». Тот подошёл прямо к черте и остановился перед ней, раскачиваясь взад и вперёд, как ныряльщик, готовящийся прыгнуть с пятнадцатиметровой вышки. Потом под взглядами всех присутствующих, он глубоко вздохнул и успешно переступил черту.
На какой-то миг всем показалось, что план удался. Джорджу видимо в голову пришла та же мысль, потому что, издав вопль торжества, он рванул в круг вслед за братом. Но тотчас же раздался громкий шипящий звук, громыхнуло, полыхнуло и близнецов вышвырнуло за пределы золотого кольца, как будто они были дисками в руках невидимого метателя. Оба с гулким шелестом вылетели за пределы ограничительной зоны и затормозили футах в десяти от кольца на холодном каменном полу. Но к тому, что они больно ударились спинами об пол, добавилось ещё и другая беда: раздался громкий хлопок и у обоих близнецов на лицах выросли длинные белые бороды.
Вестибюль вздрогнул от хохота, а Астория обречённо закатила глаза. Фред и Джордж, в свою очередь, не смогли удержаться от смеха, когда, поднявшись на ноги, они взглянули друг на друга.
— Я вас предупреждал! — весело произнёс позади них низкий голос. Все обернулись и увидели профессора Дамблдора, стоящего в дверях, ведущих в Большой зал. Он рассматривал близнецов смеющимися глазами. — Рекомендую вам как можно быстрее навестить мадам Помфри.
Проводив взглядом ушедших братьев, не особо расстроенных своей неудачей и крутящих головами так, что их бороды мотались во все стороны, директор обратил своё внимание на сидящую Асторию.
— Мисс Кливленд, я надеюсь, вы не решили воспользоваться своим преимуществом и не бросили своё имя в кубок? Знаете, мне не хотелось бы вас наказывать за такое демонстративное нарушение правил.
— У меня есть более важные дела, чем тратить своё время на выступление на потеху людям, — несколько презрительно бросила туманница.
На её не особо дипломатичное высокомерное высказывание Дамблдор только сокрушённо покачал головой и отправился к столу преподавателей, а прочие ученики принялись постепенно рассаживаться по своим местам за столами факультетов.
Вот проснулись и подтянулись гости-конкуренты.
Процокала каблучками группа девушек Шармбатона, дружно кинув свои имена в кубок и гордо вздёрнув носики, так же дружно, плотной группой, отправились за стол Когтеврана, проигнорировав немногочисленные призывы и восхищённые восклицания от парней Хогвартса.
Парни из Дурмстранга пришли, чуть ли не маршируя строем. Все, как на подбор, рослые, крепкие и угрюмые, в своей бордово-красной облегающей форме. Теперь восхищённые писки и горячее обсуждение послышалось уже со стороны девушек. Астория на такой энтузиазм только мысленно фыркнула — было бы из-за чего впадать в экстаз. Но это же люди… А это диагноз… Неизлечимый.
Беседуя, через весь зал прошли за стол преподавателей мадам Максим и Каркаров. Проходя мимо сидящей за столом Астории, они окинули её мимолётными взглядами. Директор Дурмстранга откровенно неприязненным, (вот нечего было вчера выделываться, хамить и строить из себя непонятно кого), а мадам Максим слегка заинтересованным. Но ничего не сказали, и, продолжив свою беседу, уселись за стол по бокам от Дамблдора.
За завтраком бесконечный гул обсуждений постепенно, но верно доводил туманницу до белого каления. Ей хотелось тишины и спокойствия, хотелось отдохнуть после напряжённой ночи, но выспавшиеся и перевозбуждённые ученики ставили жирный такой крест на этих напрасных ожиданиях. С трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на, в общем-то, невиновных в её раздражительности детей, она еле-еле отсидела положенный минимум, и как только выдалась такая возможность, пулей выскочила из Большого Зала.
Куда бы ей податься? Где сейчас в замке можно найти самое тихое и спокойное место? В библиотеке? Учеников сегодня там точно не будет, а мадам Пинс гарантировано обеспечит необходимую тишину, но… Она же и не поймёт, если она (Астория) завалится «спать». А «читать» какой-нибудь учебник даже для виду… Нет, только не сейчас. Спальни факультета? Выспавшиеся за ночь дети сейчас расползутся по всему замку и его окрестностям, то есть в гостиной и спальнях должен быть сущий минимум учеников. Но не факт. Переодевания, забеги «на минуточку, припудрить носик», и прочие возможные жизненные ситуации с неизбежными вопросами: А не заболела ли она, раз валяется днём на кровати? Кстааати… Заболела! Усталость или утомление, с определённой точки зрения, можно трактовать как временное заболевание, которое лечится продолжительным отдыхом, тишиной и спокойствием. А это значит…
И Астория решительно направилась в сторону больничного крыла. Вчера она точно там никого из учеников не видела, а сегодня занятий не было. Логично, что там и сегодня никто не появится с весьма большой степенью вероятности, а уж мадам Помфри она уболтает.
***
— Итак, Кубок почти что готов принять решение, — произнёс Дамблдор, — по моим подсчётам ему необходима ещё одна минута. Теперь слушайте внимательно: когда Чемпионов назовут, они должны будут подойти к столу преподавателей, пройти мимо него и выйти из зала в соседнюю комнату (он указал рукой на дверь позади своего стола), где они получат первоначальные инструкции.
В Большом зале только что закончился очередной праздничный пир и все присутствующие замерли в предвкушении развязки: кого Кубок посчитает достойным представлять свою школу в Турнире Трёх Волшебников.
Астория сидела на своём привычном месте с краю стола Гриффиндора, и умиротворённо скользила взглядом по окружающим лицам учеников и преподавателей, которые, в свою очередь, внимательно следили за кубком. Почти десять часов отдыха в больничном крыле сказались на её настроении и самоощущении самым положительным образом. Мадам Помфри была весьма сильно удивлена её появлением в больничном крыле, когда она, ни говоря ни слова (только приветственно кивнув), прошла к одной из больничных коек и нырнула прям в одежде под одеяло. Правда, перед этим успев прилепить на стену небольшой плакат с красноречивой надписью: «До вечера не будить! При пожаре выносить первой!». Для гарантии, что её не побеспокоят, тело аватары плотно закуталось в одеяло как в кокон и ещё дополнительно накрылось сверху подушкой, чтобы уж точно никого не видеть и не слышать, после чего ядро перешло в энергосберегающий режим, оставив активными только функции непосредственного контроля ближайшего пространства. На время проведения базового обслуживания и самотестирования, перевозбужденная личностная матрица была введена в режим гибернации, позволив существенно снизить нагрузку на ядро.
И это принесло свои плоды. Нельзя, конечно, было сказать, что она готова возлюбить окружающих, но явная эмоциональная стабилизация положительно сказалась на её самочувствии.
В этот момент пламя в Кубке внезапно обрело красный цвет, рассыпалось искрами и выплюнуло в воздух обгорелый кусочек пергамента. Весь зал ахнул.
Дамблдор ловко поймал этот кусочек, и, держа его в вытянутой руке, чтобы под светом пламени, которое вновь превратилось в голубовато-белое, прочитать написанное на нём имя.
— Чемпионом Дурмстранга… — произнёс он сильным и чистым голосом, — является Виктор Крам!
Присутствующие ученики взорвались аплодисментами и радостными выкриками, а Виктор Крам поднялся со своего места за столом Слизерина, и, немного сутулясь, направился к Дамблдору, повернул направо, прошёл мимо стола преподавателей и исчез за дверью соседней комнаты.
Хлопки и крики, наконец, утихли. Теперь все опять повернулись в нетерпеливом ожидании к пламени в Кубке, которое, спустя минуту, опять окрасилось алым цветом и выплюнуло второй кусочек пергамента.
— Чемпион Шармабатона… — объявил Дамблдор, — Флёр Делакур!
Одна из девушек в форме Шармбатона грациозно поднялась со стула, откинула назад копну серебристых волос, и проплыла между столами Когтеврана и Пуффендуя вслед за Крамом.
В этот раз приветственных выкриков и возгласов было куда меньше, да и доносились они в основном от парней. Девушки, в большинстве своём, крайне неодобрительно отнеслись к такому энтузиазму своих сокурсников. Примечательно, что и остальные Шармбатонцы не проявили восторга от выбора Кубка, а две девочки, которых не выбрали в Чемпионы, залились слезами. Они сидели и тихо плакали, закрыв лица руками.
Астория молча проводила взглядом второго чемпиона турнира, отмечая странное и непонятное ей несоответствие между невозмутимо шагающей девушкой и остальными магами. От неё веяло чем-то таким, странным… Интересно.
Когда Флёр Делакур тоже исчезла в соседней комнате, снова наступила тишина. В зале повисло такое напряжение, что казалось, его можно было разрезать ножом. Следующим был Чемпион Хогвартса…
И Кубок вновь сверкнул красным огнём, брызнул искрами, высунул огненный язык высоко в воздух, и с кончика этого языка Дамблдор снял третий кусочек пергамента.
— Чемпион Хогвартса… — провозгласил он, — Седрик Диггори!
Стол Пуффендуя буквально взорвался от радостных воплей. Ученики радостно вопили, топали ногами, прыгали и хлопали, пока Седрик вставал из-за стола, широко улыбаясь и раскланиваясь с окружающими. Он прошёл мимо них к столу преподавателей и направился в комнату, куда до этого уже вошли Виктор и Флёр. Седрику хлопали так долго, что прошло довольно много времени перед тем, как Дамблдору удалось снова привлечь к себе внимание.
— Изумительно! — радостно провозгласил Дамблдор, перекрикивая стихающую толпу, — Итак, у нас есть три Чемпиона! Не сомневаюсь, что я могу рассчитывать на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга, в полной и абсолютной поддержке наших Чемпионов! Подбадриванием Чемпионов вы внесёте вклад в…
Но Дамблдор внезапно запнулся. Всему залу было ясно, что остановило его.
Пламя в Кубке опять заалело. Из него во все стороны летели искры. Длинный язык пламени внезапно лизнул воздух, держа на своём кончике ещё один кусочек пергамента.
Совершенно механически Дамблдор протянул руку и взял с огня этот кусочек. Он вытянул руку с пергаментом и уставился на него. Наступила длинная пауза. Дамблдор смотрел на кусочек пергамента, а все присутствующие смотрели на Дамблдора. Но, наконец, директор прочистил горло и хрипло прочёл написанное на пергаменте имя:
— Астория Кливленд. Салемская школа ведьм.