Глава 7. Жизнь и хлопоты сложной женщины с непростой судьбой
(интерлюдия)
За окном нещадно палил Внук, но в небольшом зале одного из крыльев дворца Арслана Фаделя — шаха города Санам, царила вполне приятная прохлада. Лучи светила бессильно жарили ту часть открытого крупного балкона, что не укрывал плотный матерчатый тент. В проходе наружу на лёгком сквознячке стояла женщина лет тридцати — на самом деле она была старше на пять лет.
Длинное — по щиколотки светло чёрное платье из плотной и очень качественно вытканной ткани, с декоративными пуговицами из платины идущими вдоль узкого треугольного разреза, оканчивающегося на середине между красивыми и упругими небольшими грудками. На голове её красовался красивый бежевый тюрбан с узорами.
Ветерок рождал стоящий в глубине комнаты вентилятор. Медленно, размеренно и без остановок, лопасти около метра в диаметре, выгоняли тёплый воздух, постоянно пытающийся проникнуть внутрь, этим поддерживая в месте являющемся для её хозяйки кабинетом, вполне комфортную среду.
Работал вентилятор не благодаря чудесно проведённому электричеству, о котором в мире Аймоборос не знали. Ну, кроме единиц, в том числе и хозяйки этого места. Работал он на банальной мускульной силе. За вентилятором на сиденье сидел смазливый и великолепно сложенный паренёк лет восемнадцати, облачённый лишь в очень короткое подобие шорт, обливаясь потом, он крутил простенькие педали, тянущие приводной ремень.
Делал он это очень неторопливо, но уже крайне давно, притом стараясь держать единообразный ритм. Потому что за излишек рвения, как и за лень, госпожа легко могла приказать, жесточайшим образом выпороть раба. У донны Хары — его владелицы, вообще было что-то нездоровое в плане порок, связываний и прочего из набора довольно жёстких и неприятных услад.
Женщина ещё раз раздражённо взглянула на письмо, пришедшее без пересадок — для скорости посланное орлом, только что с севера. Она прочла его уже трижды. Будто каждый новый раз мог привнести в него так ожидаемые, но отсутствующие смыслы. Впрочем, то что дело провалилось, она знала и без него. Случись иначе, она тотчас бы физически почувствовала прилив сил. По крайней мере, она на это надеялось.
Хотя ещё накануне, госпожа Алса Хара — Старший вестник местного шаха, понимала насколько мало шансов к успеху, в так спешно подготовленной операции, после провала в Дагии, но получив ожидаемый и логичный результат… испытала раздражение. Она поняла, насколько, вопреки разуму, надеялась на положительный итог. Мало того, будто провала недостаточно, уже почти ставший всего лишь за деньги её полноценным агентом, имеющим пусть не сильно высокое, но важное положение в одном из регионов Империи, вдруг сорвался.
Он сообщил расклад, донёс весть о провале… и, видите ли, поставил на том точку, уведомив, что не видит возможностей и причин к их дальнейшему сотрудничеству.
— Гадёныш, — тихо прошипела сквозь зубы женщина. Настолько негромко, что раб за её спиной ничего не услышал. Однако всё равно напрягся, так как давно и хорошо изучив патрицианку, прекрасно уловил ярость плеснувшую от хозяйки.
— Наёмники бывают полезны, но в них всегда есть гнильца и хитрожопость, — бросила уже громче в сторону балкона госпожа Алса Хара и, развернувшись внутрь помещения, прошла к столу.
А ведь так удачно удалось его пять лет назад подвести к одному из вероятных коллег по Игре, перешедшего на затворнический образ жизни. Не брезгливый и хоть умеренно, но жадный дворянин-наемник, которого её рекрутёр заметил в столице Империи. Очень удачно влезший в долги.
Небольшая операция, в которой он подставив приятеля, ушёл с тем на запад — к новому место жизни, куда его направила новая работодательница. Строптивый проныра, себе на уме. Он умело втёрся в доверие к Блэкам, однако, годами морочил ей голову, давая слишком мало, дабы не поставить себя в критичную зависимость от неё. Хотя он и был ранее полезен, но она-то связывала с ним заметно большие надежды.
Работал на две стороны и теперь от одной — её, он отказался. Нашёл ли он другого нанимателя на стороне, либо решил полностью лечь под нового Блэка — теперь уже не узнаешь. И ведь он был довольно осторожен, теперь она была не уверена, что подчерк в его письмах похож на тот, которым он пишет обычно. Тогда в случае чего — не факт, что говнюка удастся этим шантажировать. Хотя ставить совсем крест на этой возможности, не стоит.
Потому она, достав из грудной ложбинки, висящий на толстенькой серебряной цепочке сложный ключик, отпёрла замок в массивном столе. Достав из ящика, похожего на сейфовый, невысокую, но очень широкую шкатулку, она с хмыканьем, уже успокоившись, положила туда письмо. После чего задвинув его, заперла. Елена, а точнее, как её нынче знали местные — Алса Хара, была довольно бережливой. Мало ли, в будущем могло понадобиться то, что посчитав отработавшим, выкинула в прошлом.
Патрицианка с грустью взглянула на свою правую кисть. Приглядевшись, в рефлексии давно ставшей уже почти бзиком, она с неудовольствием скривилась. Покушение давало о себе знать даже спустя пару лет. Сколько сил и просто денег было потрачено, чтобы излечиться. Отмирание тканей удалось замедлить, но не остановить. Ещё полгода назад поражение тканей ограничивалось лишь пальцами. Однако, сейчас резко контрастирующая с гладкой и упругой, будто старушечья, пятно на смуглой коже начало расползаться дальше.
Алхимия орденцев оказалась недостаточно сильна. И деньгами, коих она потратила уже немеряно, вопрос не решишь. Оставался лишь вариант получения дара от Госпожи. А для этого ей надо снова заняться тем, чем вынуждена была, невзирая на огромные риски, активно заниматься ещё десяток лет назад. Тогда, когда боролась за место, которое нынче занимала.
Ах, как же погано, что этот сопляк ускользнул. Да, не было гарантий, что он другой «герой». Но Елена немало уже успела изучить вопрос и вероятность такого считала крайне высокой. Однако, одноглазый ублюдок — эта тварь Эд Хармс, сообщил, что сопляк Блэк жив. И с учетом приписки о разрыве отношений, наёмник явно выбрал нового хозяина.
Она снова изучила повреждения у своей кисти. Это было лишь внешнее проявление, внутри была заметно большая деградация. Уже сейчас оставшиеся три пальца на правой кисти работали плохо, но начались проблемы с рукой в целом. Сколько ещё удастся глушить действие болячки? В свои тридцать пять лет Елена уже привыкла чувствовать себя молодой, с отличным здоровьем и красивой. Да и просто будучи физически в отличной форме. Разве что чуть бесцветные веснушки нового тела ей не нравились, впрочем, местным «арабам» они вполне отлично заходили.
Окружающие полагали её и вовсе шикарной красоткой, чем она немало пользовалась. Хотя в большей степени достигла своего положения умом, волей и умению находить или продуцировать слабости людей. Раньше, в прошлой жизни, она могла похвастаться и кропотливостью с терпением — не случайно достигнув немалого числа побед в кубке мира по биатлону. Красотой правда она в первой жизни не блистала, от чего особо ценила нынешнюю. Будучи тогда довольно невзрачной девушкой, с жилистой фигурой и почти нулевой грудью, при желании легко могущей замаскироваться под мужчину.
Последнее, после окончания спортивной карьеры, она делала довольно часто. Так как вляпавшись в историю, ей тогда пришлось использовать стрелковые таланты против живых мишеней, и маскировка стала крайне важной. Кончилось это предсказуемо. Это потом она уже поняла, что итог для неё закономерен. Однако, тогда казалось, что просто нужно подгадать момент и скинуть навязанные ей отношения «чистильщика».
Увы, очередной «клиент», оказался слишком высокопоставленным, и она, поняв, что в этот раз её тоже зачистят, невзирая на все таланты — попыталась «свалить в туман». И несколько лет думала, что это удалось… а потом её нашли. Она успела это понять, но ничего не смогла сделать. В итоге смерть. Неожиданно, прошедшая жизнь оказалась кардинально худшим, чем думалось ранее. Так как пришли последствия. Она никогда не верила в Ад.
— Живём один раз, — полагала она.
Мирозданию было плевать на её заблуждения.
О, за последующие годы, казавшиеся вечностью, она познала столько, что чудом не сошла с ума. Елена выжила, отстранившись и спрятавшись за другой личностью. До сих пор, стоит вылезти из тщательно закопанных подвалов памяти даже капельке воспоминаний о тех временах — Елену охватывала жуть, а она чувствовала себя маленькой плаксивой девочкой в подвале гнуснейшего маньяка. И это она, такая сильная духом — «Ледяная королева», как её за глаза прозывали в сборной, за редкостное хладнокровие.
Новая Госпожа, которая купила Елену у хозяйки борделя, забрала её в этот мир. И хоть она так же была демонессой, как и жуткая тварь из адского борделя, но Елена была ей безмерна благодарна. Она даже излечила её шизу, вытравив тупое и бесчувственное альтер эго. Однако, Елене до сих пор иногда казалось, что сделала Госпожа это не до конца. Возможно, это чисто игры разума, который дико и долго пугали, ломая, и теперь она уже никогда не избавиться до конца от последствий жизни ТАМ.
— Госпожа Хара, — в помещение, вызванный Еленой, вошёл её новый безопасник.
Саид был невысоким — всего метр семьдесят, что для многих южан было дело обычным, чуть полноватым мужчиной сорока лет. Дельный профессионал, однако и его предшественник, когда-то тоже подавал большие ожидания. А потом он начал проваливать задачи, которые она ему ставила и вот итог.
Вошедший Саид, будучи неуверен в реакции госпожи, тоже покосился на блюдо, что стояло в стороне на комоде. Там, под стеклянным колпаком, лежала мумифицированная голова его предшественника. Старший вестник уведомила того об альтернативе, которая настанет, если он позволит Ричарду Блэку покинуть Дагию. Он не смог принести голову Блэка, что же, теперь там лежала его пустая «тыква».
«Как же сложно найти профессионала, который продолжит таковым оставаться и после назначения», — подумала Елена, переводя взгляд на Саида. Похоже, он увидел в её глазах отражения мыслей хозяйки и почти незаметно поёжился.
— Итак, тебе не удалось успеть исправить то, что напортачил твой предшественник.
— Простите госпожа, времени было…
— Я сразу сказала, что его мало. Впрочем, шансы были невелики, однако, они всё же присутствовали. Успей ты и уже нынче получил бы должность этого забывшегося идиота, — небрежно кивнула в сторону головы на блюде Елена. — А так у тебя будет испытательный срок. Скажем… четыре месяца. Но не расслабляйся, тебе придётся немало постараться за это время.
— Я приложу все силы, госпожа Старший вестник, — склонился в поклоне Саид.
«Хорошо, что почтительно, но без подобострастия и с достоинством», — подумала Елена. Показушники, лицемерно ластящиеся, в самый неподходящий момент готовы предать, укусив руку хозяйки, либо просто забудут кто они и для чего тут, как старик до него.
— Подбери нескольких людей со стороны, без моральных терзаний и дельных. О тебе и тем более мне, они знать не должны. После всего обрежешь эту ниточку.
— Под какую задачу их выбирать, госпожа Хара?
— Через прокладки купишь дом на окраине — подальше от толп, с просторным подвалом и местом, где можно держать людей.
— Рабы?
— Нет, по крайней мере не из них. Может позже. Нужны люди с положением и состоянием, понятно, я не ожидаю от тебя, что ты похитишь кого-то из патрициев — хотя если подвернётся отличная возможность — так же из чужаков, можешь использовать, но специально не пытайся. Однако не забудь меня уведомить о том заранее. И да, ниже павов не бери. Десятка два, минимум. На первый раз… — пробормотала Елена, будучи не уверена, сколько придётся замучить в процессе, выпустив из них кровь для усиления ритуалов. — Из Санама не бери — выбирай чужаков, мне не нужен лишний шум.
— Будет исполнено, ещё какие-то особые требования? — не моргнув глазом, спокойно уточнил Саид.
— Там поглядим, ах да — в приоритете сильные воины, либо те, у кого много людей в подчинении.
— Ясно.
— Особо не торопись, соблюдая тайну и продуманность, но и не затягивай совсем сильно. За несколько месяцев ты должен будешь сделать всё по этому вопросу.
Они уточнили ещё несколько деталей, когда в самом конце, уже собираясь отослать слугу, Елена была неприятно прервана.
В помещение вошёл напыщенный слуга — целый пав, в сопровождении гвардейца. Гадёныш даже не удосужился формально постучать. Ну, ничего, она не злопамятная, но память у неё хорошая. Если очередной слуга, пусть даже пав, полагает, что служа шаху на него простирается и положение того, то этого индюка ждёт неприятное отрезвление, но это будет потом.
— Старшего вестника и Мастера птиц, патрицианку Алсу Хару, требует к своим очам его величие Шах, да будет светиться его имя в веках! — он с таким апломбом вещал, в итоге ухитрившись завершить столь слащавым подобострастием, что Елену чуть не передёрнуло. Нет, почти все бы на его месте сказали тоже самое, однако, не с такой сочащейся патокой и преклонением харей и тоном. Некоторые из местных готовы были и не такое, вот только большинство из них держало при этом «фигу в кармане».
Елена старалась не показывать торопливость, перед лицом напыщенного слуги. Ублюдок продолжал стоять в комнате, пока она одела на своё темное платье пышное оранжевое одеяние. Идиот реально не понимает, что подобное унижение, ему ещё отольётся.
Потом патрицианка, дополнительно к высокому воротнику, закрыла шею украшением в виде многих, плотно висящих цепочек из серебра. Местные традиции, позволяли обнажать даже узкую часть на животе — правда не при особо высоком положении, либо ноги с внешнего боку, вплоть до бедра, или часть ложбинки между грудей, но были крайне нетерпимы к демонстрации вне дома — обнажённой женской шее или внутренней стороны ног.
Их могли демонстрировать, лишь женщины сомнительной репутации. А с учетом положения Елены, не стоило ограничиваться лишь формальным воротником. Хотя капельку свой красивой груди она оставила приоткрытой, укрывая её лишь висюльками, что при движении шевелились, дразня мелькающим под ними небольшим обнажённым кусочком кожи верхней части своих секусуальных полушарий.
Всё же шах — мужчина и даже такая кроха, может сыграть в её пользу. В конце она укрылась ещё и красной, сделанной из тончайшего шёлка длинной накидкой, положенной ей по статусу уже патрицианки (*43).
В большом зале на троне стоящем на возвышении, больше похожем на широченное роскошное кресло, сидел в позе по турецки добродушный пухляш. Этакий почти колобок. Человек явно не отказывал себе в потворствовании грешкам плоти. В свои пятьдесят лет он ухитрялся испытывать лёгкую одышку, стоило ему быстро пройти с километр. Хотя ходить ему приходилось не особо часто, да и недалеко — разве что в пределах дворца. И уж тем более не требовалось идти куда-либо быстро. За пределами дворца его носили в паланкине, а опаздывать он не мог по определению, ввиду того, что во всей округе, не было никого выше его по положению.
Благодушие толстячка не обманывало женщину, которая сейчас входила в зал. Это был очень жёсткий и умный правитель. И если бы не его слабости любителя вести праздный и гедонистский образ жизни, он бы мог стать опасным для городов по соседству с Санамом. А так в основном доставалось патрициям его города.
Понять причину вызова к правителю, женщина не смогла. Хотя определённые подозрения на сей счёт имела.
Как и обычно, Арслан Фадель — Благородный Лев и шах города Санам был одет в длинное — ниже колен одеяние из белоснежного шёлка, подпоясанное плетённым широким поясом из золотых нитей (*44). На его груди висело двойное ожерелье из дорогущего голубого жемчуга, что добывали из тварей далеко на севере. Образ довершал золотой же обруч на тюрбане, в котором, преломляясь, сверкали лучи Внука. В центре обруча был вставлен воистину огромный изумруд, свиту ему с боков составляли несколько рубинов поменьше. Огромное состояние носимое говнюком на себе.
Кареглазый толстячок на троне с ленцой перевёл взгляд от сладчайшего щербета с орешками, привезёнными с дикарского юга, который неторопливо вкушал, на показавшуюся в проходе Алсу, замершую, в ожидании разрешения ступить на плиты зала. Медленно, будто испытывая её нервы, он изучающе окинул патрицианку, и коротким жестом пригласил её внутрь.
Сделав первый шаг мимо двух огромных и могучих евнухов — рабов-гвардейцев с длинными бердышами, женщина запнулась и упала вниз. И неудивительно — один из гвардейцев, повинуясь, то ли озвученному ранее приказу, то ли незамеченному Алсой жесту, сделал ей подножку древком своего оружия.
Вскрикнув, но не от боли из-за удара о мраморные плиты зала, а от неожиданности — Алса, однако, не встала, даже глянула на шаха чуть искоса, стараясь не сильно отрывать лицо от пола. Что же, ритуал ясно показал, её вызвали по негативному поводу. Более того, не мелочному.
— Ну, что же ты там замерла, подойди поближе, мой пронырливый Вестник, — несмотря на провокативную формулировку, Алса не купилась и почти по пластунски поползла к трону.
— Господин, вы призвали свою верную слугу, и я тут же поспешила пред ваши очи. Неужели кто-то возвёл навет на вашего вернейшего вестника? — Алса чуть подняла голову и, как кошка потёрлась щекой о золочёную туфлю шаха. Ещё в Аду лишившись брезгливости к такому — так как там с ней проделывали такое, что вспоминать было страшно до сих пор, и на фоне чего нынешнее выглядело ничтожнейшим унижением.
— Скажи, донна Хара, разве я тебя назначил смотрителем колизея?
— Ааай! — женщина застонала, когда расслабленно лежащая на подушке трона нога шаха, резко распрямилась. И практически вбила лицо Алсы в мраморную ступеньку.
— Ты чем-то недовольна? — продолжая задумчиво вкушать щербет, отвлечённо смотря в сторону, благодушно уточнил Арслан Фадель, продолжая держать свою ногу на её затылке.
— Нет, мой господин, всё прекрасно, — глухо в пол пробормотала патрицианка. Её рефлекторная попытка чуть повернуть лицо вбок, чтобы облегчить дыхание и речь, тут же была пресечена ступнёй шаха, который развернул её лицо и сильнее вдавил носом в пол.
Теперь Алса уже приняла это молчаливо, хотя боль была заметно сильнее и, похоже, носом пошла кровь. Она имела опыт к тому, что с тебя по время траха, разрывающего внутренности, снимают кожу, или подвешивают на крюки, причём за твою живую плоть — чем баловались немало кто из посетителей борделя суккубы. Там в Аду, где она в своё время годами проживала свой перманентный кошмар.
И когда после тебя раз за разом восстанавливают, и начинается по новой… После такого, на многие вещи, ранее кажущиеся дискомфортными, начинаешь смотреть снисходительно.
— Ты помнишь вопрос? — вкрадчиво спросил её, мать его, Величие Фадель.
— Мудрейший господин поставил надзирать меня за магическими птицами, я вовсе не покушалась на вотчину господина визиря, — покорно ответила Алса.
— Хорошо, что этот вопрос мы выяснили, тогда остались сущие мелочи, небрежно и негромко рассмеялся Арслан. Скажи, может быть моя казна стала твоей, а я глупец и не заметил? — жестом подозвал одну из наложниц, что прислуживали ему, Фадель омыл от липкого щербета в чаше с водой пальцы, а после с интересом воззрился на женщину на полу.
— Как я могла проявить такую глупость и чернейшую неблагодарность, мой господин⁈
— Тогда объясни мне, почему ты хотела лишить меня немалых средств?
— Но чем, мой господин⁈
— Юный северянин, этот сынок их аристократа, даже у нас слышали претенциозное прозвище, что дали его отцу при его жизни — «Чёрная метка Императора», ха-ха-ха, — негромко рассмеялся шах, находящийся в обычном для себя хорошем настроении.
— Но их воины выплатили выкуп и…
— То есть ты считаешь меня дураком? — Арслан встал, в процессе оперевшись одной ногой на голову вестника, от чего у неё из и без того повреждённого носа, усилилось кровотечение.
Шах прошёлся, разминая немного затёкшие ноги. Всё это время женщина продолжала лежать лицом в пол, лишь поворачиваясь и размазывая кровь по мрамору, стараясь держать голову направленную на ходящего господина.
— Оказывается, у его семьи до сих пор есть достаточно состоятельные враги, которые расщедрились на его упокоение тут.
— Господин, ведь наследник Блэков уехал и если бы я…
Мужчина хмыкнул и Алса заткнулась. После он помолчал, размышляя, или делая вид и продолжил:
— Да, изначально визирь стряс с Блэков для меня немалый куш. Однако, ты готова была убить сопляка, вероятно, даже несколько раз. Я не считаю тебя настолько глупой, чтобы полагать возможным такое скрыть. Значит ты готова была выплатить сумму выкупа из своих. Мне неинтересно, какое оправдание ты приготовила для прикрытия этого желания. Важна суть.
— Простите господин.
— Дов пусть прощает, если захочет, — покачал мужчина головой. Надетый на неё тюрбан, не мог скрыть пышную брюнетистою гриву правителя. Он будто смотрел на неразумного ребенка, что напакостил, но полагает, что извинение всё смоет.
— Что же, прикинем, — начал вслух размышлять Арслан, размеренно поглаживая свои красивые и ухоженные усы с бородкой.
— За бесплатно — то есть в рамках суммы выкупа, ты бы конечно не стала подряжаться на такую работу. За сумму в два раза большую? Сомнительно — ведь слугам тоже надо платить, а ты слишком любишь деньги, а значит, тебе осталось бы не так и много.
Видя, что донна Хара хочет вставить слово, он уточнил:
— Уж конечно его жизнь лично тебе явно не нужна была, за такую-то цену. Сама понимаешь, тут очевиден заказ со стороны. На то, что тебе не принадлежало.
— Хм, может в четыре раза большую? — он иронично посмотрел на лежащую, сделал паузу, во время которой с удовлетворением заметил, как напряглась спина женщины и продолжил:
— Не думаю, так как это и вовсе запредельная сумма, которую, разве что их Император, да может «Золотой лорд» могут легко выкинуть за голову своего врага. И я сильно в этом сомневаюсь. К тому же молокосос явно таких денег и близко не стоит. Столько, пожалуй, могли бы дать за его отца, пока он был не просто жив, но на пике.
— Пожалуйста…
— Но не зря меня зовут Добродетельным Львом пустыни, — проигнорировал её шах. — Полагаю, сумма была, где-то в три раза выше выкупа. Вот её ты и выплатишь сполна в мою казну. Заметь мою снисходительность и то, что помня твои многочисленные заслуги, НА ПЕРВЫЙ РАЗ, — жёстко и тихо, но так, что вызвал мурашки у присутствующих, — я тебя прощаю.
— Будь осторожна, если ещё раз решишь спутать свой карман с моими вещами. И если к тебе снова придут с предложениями такого толка, то первая же мысль, которая у тебя должна быть — доложить об этом мне. И не дай Незримый Отец, ты её проигнорируешь. Не стоит жадничать, и тогда ты вспомнишь, что мой род так же не случайно прозывают Щедрым. Лучше удовлетвориться частью, но не рискуя головой, чем позариться на всё, но смотреть на груду этих богатств с эшафота
— А теперь ступай, — жестом подвёл он итог, направившись к длинному дивану сбоку зала, где сидели несколько наложниц.
Наконец женщина покинула зал, всё это время двигаясь к выходу, ползя ногами вперед.
На пороге показался визирь, явно ждавший за дверью, полноценного унижения своего врага. Он замер, изучая небольшие кровавые разводы на полу, что уже начали затирать слуги.
— Проходи, мой глазастый и верноподданный слуга, — пригласил шах нового посетителя.
Визирь, борясь с сомнениями, начал опускаться на колени, но был остановлен своим господином Арсланом Фаделем.
— Если я буду недоволен, тебе об этом «скажут» мои ребята при входе. Можешь подойти, как обычно.
Визирь подошёл и почтительно склонился рядом с шахом, раскинувшемся на диване, в обрамлении полуобнажённых девушек, чей верх — от пупка и до носа, был укрыт непрозрачным шёлковым одеянием, а низ прятало покрывало.
— Вопрос о котором ты меня предупредил, я решил, а потому оставь Старшего вестника в покое. Однако, в будущем, за орлами будет негласно приглядывать твой человек.
— А остальные птицы?
— Нет, птицы — все они, — подчеркнул шах, — продолжают иметь надзирающую в её лице. И вообще — не лезь в прочие её дела. Твой человек же будет просто фиксировать, как используются самые дорогие и дальние магические птицы. Только орлы. Ты хорошо понял? Никаких подсиживаний в полномочиях. Это просто наблюдатель. Орлы слишком дорогие, чтобы ради частного интереса, без моего разрешения, их использовал кто попало. Если такое снова случится, а я узнаю не сразу, ответите оба.
Фадель изучил молчащего визиря и уточнил.
— И да, попытаешься использовать это против неё… я тоже узнаю, ты ведь не думаешь, что во дворце всем нравится уже твоё возвышение? — мягко приземлил шах, не в меру расторопного в последнее время патриция, получившего пост визиря — первого по власти после правителя.
— Я верный слуга господина, — почтительно согнулся визирь и, повинуясь жесту, не меняя позы, попятился на выход.
Показать зад при выходе из тронного зала — верный способ уведомить о неуважении к хозяину.
Донна Алса вернулась к себе, платком затыкая нос. Что же, при огромном минусе, разом делающим её почти нищей, был и плюс — она ещё легко отделалась. Сучонок визирь… что же, будет и на её улице праздник. Однако, отложим это. Сейчас он в фаворе, к тому же будет настороже.
Нос, слава Богу, не сломан, хотя крови она потеряла немало. Красавчик раб на вентиляторе, заслышав её шаги, активно заработал педалями, стараясь побыстрее снова охладить комнату.
Она прошла к себе, прикрыла дверь на балкон, и сев за стол, расслабленно развалилась в кресле. Следовало подумать, где срочно найти денег. Шах думал логично, вот только в рамках известного ему и потому ошибся. Дичайший штраф придётся оплачивать полностью из своих.
Совсем по миру в рубище она не пойдёт, но придётся не просто отдать всю заначку и продать большинство драгоценностей, но и даже одолжиться у кого-нибудь. А ведь ещё утром она входила в совсем небольшую группу богатейших патрициев Санама.
Минимум год придётся восстанавливать утерянное — в лучшем случае. И это при том — если активно заниматься именно этим вопросом, чего она уже давно не делала. Как бы этим не воспользовались соперники и враги.
А ведь есть текущие расходы и немаленькие, а учитывая её статус — немалая часть из них носит обязательный характер. Да ещё и эта вынужденная бодяга с людьми, которыми придётся после поимки, для максимального эффекта, заниматься собственноручно. Это ещё одни немаленькие траты. Возможно, придётся часть из тех людей, что будут наиболее состоятельными, потом выпустить за выкуп, без обработки и ликвидации? Да уж, до чего она докатилась из за этого провала.
Алса покосилась на ветродуя и бросила:
— Можешь отдохнуть, — и громко шлепнула рукой по своему бедру, будто призывая собачку.
Паренёк слез со своего места, шустро подбежав к столу хозяйки, и нырнул под него, расположившись на коленях между массивных тумб. Донна Хара пододвинулась к столу, пересела на край и чуть развела ноги, начав разбирать бумаги. Следовало определить места, где можно в первую очередь урезать текущие расходы.
Внизу показались руки и макушка раба, который привычно раздвинув полы платья хозяйки, умело, явно благодаря огромной практике, стянул её нижнее бельё. После чего Алса ещё шире развела ноги, села уже поглубже. И когда у её лобка запорхал ласковый язычок красивого и, невзирая на молодость уже очень опытного раба, наконец приступила к делу.
Одно другому не помеха, ведь только наивные полагают, что нельзя совмещать удовольствие с работой. Вполне можно.
(*примечание):
(*43) Донна Алса Хара. Старший Вестник (мастер магических птиц) города Санам. Настоящее имя Елена. Бывшая биатлонистка. В конце 90-х, вынужденно подрабатывала убийствами. Отошла от дел, когда смогла, но в конце 00-х её нашли и ликвидировали саму. Попала в Ад. Жизнь там оставила у неё неизгладимое впечатление, так как работала она у одной суккубы в борделе.
Цвет глаз: Серый
Цвет волос: брюнетка
Рост: 168 см.
(*44) Арслан Фадель («Добродетельный Ле в») — шах города Санам.
Брюнет.
Карие глаза.
50 лет.
Рост: 170 см.