Древние Узы. Пришествие - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Глава 1 Из грязи в грязь

Первое воспоминание, которое четко отпечаталось в памяти Дилана было не столь ярким, сколько определяющим весь его последующий жизненный путь — это день ритуала инициации, оно же и снилось ему чаще всего.

Было ему около семи лет, грязный оборванный сирота из приюта святого Йенса не был никому интересен. Он не отличался ни физической силой, ни наличием таланта, который начинает появляться у детей в Империи Масха к пяти годам. Да и если бы у него было хоть что-то из перечисленного не попал бы он на попечение к святым братьям в беднеющий монастырь на окраинах империи в провинции Садаха, а был бы направлен либо в приют при гвардии, либо в школу мейстеров. Школы мейстеров и гвардии, а точнее их первые ступени размещались в столице каждой провинции. Представительства средней ступени располагались в гекториальных центрах, их было четыре на всю империю. Последняя ступень — она же высшая располагалась в столице империи Масхаде.

Семь лет — это пограничный возраст, когда вся будущая судьба человека определялась. В назначенный день ребенок проходил инициацию принадлежности и определения количества эргонов и саргонов, совокупное их количество к семи годам в ребенке могло достигать максимального значения в сто единиц, но по большей части это правило распространялось на знать с чистой линией крови. У простолюдинов же, к коим и относился Дилан, суммарное количество редко переваливало за значение в шестьдесят единиц, что хоть и давало шанс на дальнейшее поступление в гвардию или мейстеры, но крайне призрачный, так как распределение этих составляющих было непредсказуемо и редко имело значительный перевес в одну из сторон.

Эргоны определяли силу духа человека и их значение выше пятидесяти однозначно указывало на склонность ребенка к управлению внешними сферами силы или попросту говоря к магии, которой и обучали в школе мейстеров. Саргоны же в свою очередь отвечали за управление внутренними силами человеческого тела и их значение выше пятидесяти определяло путь ребенка как будущего воителя, обучающегося в гвардейской школе.

Третьей составляющей дара, которую определяли на ритуале инициации была Воля, названия единиц измерения Воли не было, так как в этом не было никакой необходимости. Вот уже на протяжении многих веков в Масха по официальным данным церкви не рождалось ни одного ребенка значение Воли, которого к семи годам превышало бы значение в десять единиц, поэтому и в расчетах при определении грядущего пути ребенка эта величина не учитывалась. Да и на прочие способности в грядущем значение количества Воли никак не влияло, ну или это влияние на данный момент просто не было выявлено. Исходя из простых расчетов Дилан уже тогда понимал, что с его максимальным пределом в шестьдесят единиц, из которых десять — это Воля, он вряд ли сможет стать гвардейцем или видящим — низшие ступени для одаренных.

Ритуал инициации был повсеместен и среди простолюдинов, и среди знати на обоих материках Миройса, как в империи Масха на Орусе, где родился и жил Дилан, так и в Республике Хойрис на Корусе. Подход к проведению ритуала в государствах был разный, но суть сводилась к одному, определить «полезность» будущего гражданина для страны. Да и разница в подходах определялась скорее не из-за используемой магии, а из-за политического противоборства.

Исторически противостояние этих двух держав длилось столетиями, пока они не поглотили все более мелкие государства на своих континентах и вот теперь к 992 году от Исхода, они остались единственными официальными странами на Миройсе. Открытой войны между ними уже не было, но постоянные приграничные стычки не давали никому забыть о многолетней вражде.

Других официальных государств и открытых земель на Миройсе не было, насколько знал Дилан. Хотя ходили легенды о том, что где-то за южными оконечностями материков есть островной архипелаг — вотчина вольных мореходов. Воды тех морей были слишком непредсказуемы и быстры, а ветра столь изменчивы, что ни один самый опытный и безрассудный капитан не смог пройти и пятидесяти миль в сторону южного полюса. Юный воспитанник узнал всё это из уроков, а точнее проповедей святых братьев, которые проводились два раза в день, перед прогулкой и перед отбоем. А еще он знал, что в Хойрис живут какие-то еретики, но почему они еретики своим семилетним умом понять он конечно же никак не мог, а братья эту деталь не озвучивали в своих проповедях.

Часто на вечерней проповеди святые братья рассказывали легенду о том, что у святого Йенса к семи годам суммарное значение эргонов, саргонов и Воли, равнялось ста пятидесяти единицам и были они распределены в равных долях. Ну что ж, на то он и святой думал в те моменты Дилан, а в тайне конечно же мечтал стать таким же великим, и всё чаще эти мечты возникали у него по приближению к семи годам. Хотя уже тогда понимал, что вряд ли сможет перейти через шестидесяти бальный порог и это в его случае было бы уже замечательным результатом.

Монастырь, при котором содержалась их группа был старый и что свойственно всем старым зданиям до невозможности холодным. Зимой бывало так, что приходилось спать в одежде под одеялом, хотя одеяло было тонким и мало чем помогало в сохранении тепла. Дети часто спали прямо на полу у старой печи, прижавшись друг другу, для лучшего сохранения тепла. В группе их было пятеро, детей чей возраст приближался к семи летнему испытанию, из двенадцати — все, как и он сироты: Тэд, Уил, Генри и Кайла, ну и сам Дилан. Несмотря на то, что Кайла была девочкой, она жила в общей келье с мальчишками, как и еще три девочки, чьих имен Дилан уже не помнил. До десяти лет в Масха не делали различия между детьми и воспитывали их вместе, а в понимании монахов воспитание заключалось в общих кельях, занятиях, приемах пищи и даже помывках.

В тот хмурый осенний день он с другими детьми из приюта был на прогулке во внутреннем дворе монастыря. Прогулкой это было сложно назвать, скорее это был выгул, под присмотром старого монаха Даяра, так как удовольствия от пребывания под моросящим дождем в это промозглое утро не получал даже монах. Дети в большинстве своем жались друг к другу, не проявляя никакого интереса к окружающему и просто ждали, когда закончится время выгула, чтобы как можно быстрее вернуться внутрь монастыря, в общую детскую келью и хоть как-то обогреться у печи, которая, сколько ее не топи, прогревала пространство вокруг себя максимум на два метра.

Привычное расписание было нарушено в этот день тем, что на него назначили ритуал инициации. Поэтому все пятеро из группы были слегка напряжены и постоянно смотрели на одного из братьев, который располагался на стене монастыря и следил за дорогой, ведущей к монастырю. Он должен был предупредить настоятеля о приезде из столицы провинции — Садаха комиссии по инициации.

— Едут! Ваше Преподобие! Его святейшество Ульрих едет! — раздался крик молодого монаха со стены монастыря, и парень чуть ли не кубарем свалился с лестницы, бросившись открывать ворота, запертые на засов.

Окно в келье настоятеля открылось в ту же секунду, что свидетельствовало о том, что Преподобный Блурк только того и ожидал. Находясь в явном нервном напряжении, он резко крикнул, — Воспитанники! Живо в келью! Даяр, проследи, чтобы никто не отстал, а то знаю я этих прохвостов, удумают еще в Его Светлость помидорами кидаться.

Да с этим старик Блурк не соврал, было у Дилана с сотоварищами несколько таких проступков после которых розги в вытоптанном дворе монастыря подолгу свистели, охаживая нерадивых воспитанников. А они после данной экзекуции потом пару недель не могли нормально сидеть и спать.

Даяр был на столько стар, что Блурк в свои семьдесят на его фоне выглядел вполне бодрым и жизнерадостным, от того он медленно стряхнул с плаща накопившиеся капли и с кряхтением поднялся со своего излюбленного бревна, лежавшего вдоль одной из стен монастыря, на котором любил сидеть, присматривая за воспитанниками во время их, так называемых, прогулок.

— Давайте пошевеливайтесь! — проскрипела эта старая развалина и потрясла посохом, что должно было означать угрозу быть битыми для особо медлительных, но на самом деле выглядело так, будто у старика защемило спину и он не может сделать и шага дальше.

Дилан с остальными ребятами медленным ручейком потянулись в сторону входа в здание где располагались кельи. Не торопились они не от того, что не замерзли или не хотели оказаться внутри, а от того, что внутренний двор был настолько размешан ногами монахов, что любой неосторожный шаг мог закончится падением в десяти сантиметровый слой грязи. После чего провинившийся, а именно таковым считался с данного момента, воспитанник отправлялся на стирку своей испачканной одежды в ручье, который протекал недалеко от северной стены монастыря. Оттого дети и не торопились, потому что по такой погоде подхватить простуду в результате таких хозяйственных работ ничего не стоило. А лучшим лекарством, которое могли предложить монахи, была молитва святому Йенсу, может кому-то она и помогала, но Хлое и Тиду прошлой зимой нет, ребята умерли после двух недель горячки, не приходя в себя и теперь были похоронены за той же северной стеной среди других таких же невезучих. Дилан плохо их знал, он вообще мало с кем общался из товарищей по несчастью, но всегда отправляясь на стирку в ручье, а летом еще и на помывку, смотрел на ряд холмиков и все больше утверждался в своей ненависти ко всему этому месту и все с большим нетерпением ждал ритуала. И вот этот день настал.

— Ваше Преподобие, мы рады приветствовать Вас в нашей скромной обители. Позвольте пригласить Вас…, — старый настоятель низко склонился, приветствуя старшего в церковной иерархии служителя.

— Заканчивай представление Блурк, я еще помню за что тебя сюда направили настоятелем. Собирай всех в общей молельной и готовь детей к ритуалу. Я не собираюсь задерживаться здесь дольше чем полагается. Надеюсь, что я вообще не зря проделал весь этот путь и они не перемрут все в результате. Хотя кто знает, может оно было бы и к лучшему, кому нужны лишние рты на шее, — прервал его Ульрих, голос его был тих, но в нем были те нотки власти, что не позволяют зародиться даже мысли о том, чтобы не повиноваться ему.

— Да Ваше Преподобие, конечно, немедленно распоряжусь все организовать, — Блурк обернулся на Даяра, который, не смотря на свою старость, уже успел отвести детей в келью и вернуться назад во внутренний двор.

— Готовьте все, — сказал настоятель и не дожидаясь разрешения от старшего служителя удалился со двора, на лице его читалось недовольство, видимо, что-то шло не по плану и Блурку требовалось это срочно обдумать.

Но кроме Дилана наблюдавшего всю эту сцену из окна, никому не было видно лица старого прохвоста, оттого то Ульрих пару мгновений, смотревший на удаляющегося брата по вере, с непроницаемым лицом направил лошадь в сторону конюшни. За ним потянулись остальные участники ритуала. Даяр же в свою очередь заспешил в общую молельню исполнять поручение руководства. Дилан же отправился к печи, где сгрудились, отогреваясь остальные воспитанники, чтобы и самому немного погреться и поделиться увиденным.

За ними пришли примерно через час. Обычно в это время был обед и один из братьев вел группу на трапезу. Сегодня же пятерых инициируемых увели в молельню, а остальным предстояло принимать пищу тут же в келье рассевшись на полу у печи. Так как стульев в келье не было, а принимать пищу на кроватях строго запрещалось, за чем следил один из монахов оставшийся с подопечными.

К великому удивлению воспитанников их не повели сразу в молельню, а сначала отправили в помывочную. Видимо монахи сочли их внешний вид не подобающим для того чтобы предстать перед высоким начальством. Оттого после купания в холодной, не успевшей как следует нагреться, бане им и выдали новые комплекты одежды, что совсем уж выбивалось из рамок обыденности. Ну как новые, это были слегка залатанные и постиранные, но все же изрядно поношенные одеяния других, менее удачливых воспитанников.

И вот помытые и переодетые они стояли в ряд в центре молельни перед Его Святейшеством Ульрихом. Святой брат стоял перед алтарем, а рядом с ним на столике размещался сенсограф, который в данный момент настраивал один из монахов, приехавший в составе комиссии. Столик с прибором, созданным на стыке магии и техники располагался внутри защитного круга, начертанного на полу молельни с целью отсечения негативного влияния свободных ионов магической энергии, которая повсеместно распространена по Миройсу. Об этом Дилан тоже знал из рассказов Даяра, старик порой был в хорошем расположении духа, когда его спина болела чуть меньше чем обычно. Монах говорил, что магическая энергия обладает пятью основными цветами согласно стихиальным принадлежностям, но видеть эти цвета дано только магам. Зеленый — земля, белый — воздух, синий — вода, красный — огонь, желтый — жизнь. Именно последним аспектом могли управлять силовики, так называли тех, в чьем теле преобладало количество саргонов. Маг — было общим названием для всех ступеней могущества выпускников школы мейстеров начиная с видящего, так простолюдинам было проще и понятнее в разговорах друг с другом.

— Итак, дети! — начал Ульрих. — Сегодня вы пройдете ритуал инициации и принадлежности. Скорее всего вы уже все про него знаете, но я всё же вкратце расскажу еще раз, вдруг кто-то из вас невнимательно слушал наставников.

При этом Святой отец почему-то посмотрел на Блурка, который присутствовал тут же и стоял за спинами воспитанников.

— Это — сенсограф, он определяет общее значение вашего ВЭС — воли, энергонов и саргонов, а также укажет их отдельные значения. Исходим из того что все вы здесь «шестерки» — это означает что суммарное количество вашего ВЭС не превышает шестидесяти единиц. Для тех чей порог перевалит за пятьдесят энергонов и саргонов путь всем известен, на нем останавливаться не будем. Если сенсограф покажет от сорока до пятидесяти единиц энергонов вам будет открыт путь в обучение на первой ступени пути специалиста, к ним относятся: доктора, инженеры, юристы и прочие. Тридцать энергонов позволяет вам пойти по пути прочего мед персонала, наставника в школе или святого брата, ну и прочие специальности аналогичного уровня. Теперь по саргонам. Сорок единиц саргонов обеспечивают ваш путь в школу мореходов, сотрудников внутренней безопасности империи, сотрудников спасательных управлений и прочее. Тридцать единиц саргонов — мастеровые, ремесленники, кузнецы-артефакторы. Для тех же кто не дотягивает до «шестерки» с показателями саргонов и эргонов меньше двадцати пунктов по одному направлению, путь в фермеры, разнорабочие, грузчики или в пограничную стражу, ну и прочее. При этом не возбраняется делать выбор в любом из направлений если это позволяют сделать набранные единицы ВЭС. В общем-то на этом всё. После инициации, вас проконсультируют остальные члены комиссии, каждого по отдельности в соответствии с его единицами ВЭС, а также расскажут, представители каких профессий требуются в нашей провинции.

— Итак, начинаем! Блурк, кто у нас первый? — спросил старший служитель церкви.

— Тэд, иди, — бросил в ответ настоятель, он явно был еще не в духе, и на лице его читались смешанные чувства. Что было не свойственно старику, ведь в большинстве своем, он всегда прекрасно владел собой.

Тэд сделал пару неуверенных шагов вперед и остановился на границе защитного круга.

— Не бойся, — подбодрил его один из братьев. Тэд вздохнул, задержал дыхание и переступил через цепочку рун. Видимых проявлений активности круга не последовало, и мальчик уселся на стул перед сенсографом.

Монах отвечающий за аппарат быстро подключил датчики к основным энергетическим узлам парня, уколол палец, забрав несколько капель крови в стеклянную мензурку, которую разместил в специальном гнезде в корпусе прибора, и попросил Тэда взяться за ручки, которые были размещены по бокам считывающего устройства. Вообще сенсограф выглядел довольно просто для аппарата, который фактически определял судьбу человека. Это был прямоугольный ящик с управляющим щитком со стороны монаха-оператора, на котором отображались характеристики испытуемого, по бокам располагались ручки-датчики, за которые следовало держаться, и был еще пучок проводов с датчиками для энергетических точек.

Монах-оператор подкрутил регуляторы сенсографа более точно настраивая его на энергетические потоки Тэда и запустил процесс считывания. В то же мгновение активизировался защитный круг из рун вокруг стола, отсекая внешние ионы магической энергии, создавая внутри круга, а по сути сферы, магический вакуум. Активация эта стала понятна по мягкому свечению рун начертанных на дощатом полу молельни и легкому дуновению ветра, пробежавшего от входной двери и закружившему небольшие смерчи из пыли и мусора, который натащили сюда участники ритуала.

Дилан знал, что руническим алфавитом владеют лишь маги, но среди монахов монастыря их не было. Значит маг был в составе комиссии, а такой круг мог начертать и активировать лишь маг ступенью могущества не ниже мейстера. Но кто же среди прибывших был столь могучим магом и при том прозябал среди святых братьев? Ведь как ни крути, а благосостояние, даже свободного мага в таком ранге силы, не состоящего на службе у императора, было куда выше, чем у любого монаха, пусть и самого высокопоставленного.

Тем временем тело Тэда обволокло такое же легкое сияние, как и руны, которое плавно увеличивало яркость в течение нескольких десятков секунд и закончилось вспышкой, сопровождаемой выбросом небольшой порции энергии. После чего смерчи из пыли опали, а руны защитного круга погасли. По побелевшим костяшкам пальцев, сжатых на рукоятках прибора, и выступившей испарены на лбу парня, Дилану стало понятно, что процедура это мало приятная и требует от испытуемого сильнейшего духовного и физического напряжения.

— «Шестерка», — озвучил монах-оператор, — ВЭС — десять, двадцать, тридцать.

Члены комиссии сделали записи в своих рабочих документах, а Тэд покинул место перед сенсографом и слегка запинаясь отошел в сторону от ребят и встал рядом с Даяром. Старый монах похлопал парня по плечу и что-то неразборчиво пробормотал, склонившись ближе к его уху, видимо давал дельный совет, куда следует проситься у членов комиссии с такими параметрами, которые выдал прибор.

Процедура повторилась трижды, прежде чем Блурк назвал имя Дилана. Уил оказался «четверкой» с уклоном в дух, но параметров эргонов не хватало для получения специализации, следовательно, парня ждала незавидная судьба. Генри сенсограф определил, как «пятерку» в том же направлении.

— Вот об этом я и говорил, зря только лошадей по этой грязи мучали, хорошо еще паромобиль не взяли, — проворчал Ульрих себе под нос. — Еще двум последним осталось не пережить испытания и все будет в рамках статистики — на пятьдесят инициируемых одна «восьмерка», одна «семерка», две «шестерки», две — три «пятерки», остальные либо пустышки, либо мрут в процессе. «Десятки» и «девятки» в этом году были только в провинции Телеп, и то их было двое почти на пять сотен инициируемых.

— Продолжаем, — сказал он уже громче, обращаясь к монаху-оператору.

Перед Диланом была Кейла, и она оказалась «шестеркой» с уклоном в энергетику тела и параметрами ВЭС — десять, десять, сорок. Мальчик шагнул внутрь круга, при этом почувствовал легкий укол в области висков и заметил, что руны слегка моргнули, но тут же погасли. Но видимо члены комиссии не заметили этого или не обратили внимания, сочтя остаточным эффектом, после предыдущих запусков круга. Дилан сел перед сенсографом и положил руки на его рукояти, святой брат прикрепил датчики, взял у него кровь и запустил процесс сканирования.

Моментальный импульс прошил всё тело парнишки от пяток до макушки и напряжение нарастало с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Сенсограф разгонял по организму магические ионы считывая при этом ответные реакции. Боль сковала руки Дилана, и он не мог разжать пальцев чтобы прервать эту пытку. Перед глазами мальчика поплыли разноцветные круги, а в ушах нарастал гул крови. Краем угасающего от боли сознания Дилан понимал, что что-то пошло не так, но поделать с этим ничего не мог. И вот вспышка, но не так как у прочих. Ударная волна была такой, что его вместе со стулом вышвырнуло за границы защитного круга, и с силой припечатало о стену молельни. Стул развалился на мелкие щепки, а мальчик на мгновение выпал из реальности из-за непереносимой боли, которая пронизывала все тело.

Сенсограф взорвался в тот же момент, когда Дилан отправился в полет на стуле. Отец Ульрих среагировал мгновенно — неуловимым движением руки, сформировав воздушную сферу, заключил в нее энергию взрыва, что безусловно спасло невезучего монаха-оператора. Молодой послушник, как и Дилан находился в эпицентре, но его отбросило в противоположенном направлении. Второй техникой Преподобный Ульрих погасил загоревшиеся зеленым пламенем руны, которое за эти пару мгновений успело прожечь доски пола на пару сантиметров. После такого их было проще заменить, чем пытаться отшлифовать.

Только после этого святые братья бросились проверять целы ли пострадавшие. Перед глазами у мальчика всё плыло, сквозь звон в ушах он услышал голос своего собрата, по несчастью. Монах прохрипел, явно не слыша своего голоса, все же ударная волна его оглушила, — Ваше Святейшество, его параметры…

***

Дилан резко сел на кровати, вокруг всё темно, все спят, кубрик тих, лишь дневальный в конце длинного коридора стоял у двери и похоже немного дремал на посту. Было как всегда холодно и откуда-то тянуло сквозняком.

— Да что ж такое! Пятый раз за неделю этот день снится. Еще этот гребаный холод, когда-нибудь меня доконает! Хоть раз в жизни я окажусь там, где тепло?! — подумал юноша. — Надо к лекарю за сонной настойкой сходить что ли, который день не могу выспаться, а у каптёра еще одеяло попросить, вдруг выдаст, не первый же год служу.

Дилан откинулся на кровать и попытался вновь заснуть, но тут заревела сирена тревоги и казарма резко ожила.