Воздух вдруг стал легче и мягче; казалось, что кто-то нежно коснулся лица. Дыхание на миг оборвалось, и Рада, судорожно хохотнув, втянула вкусный запах лесного ветра полной грудью.
— Готова? — Макс смотрел на неё выжидающе, но старшая дочь Беляевых, не глядя на него, расправила плечи. Лёгкое покалывание, похожее на то, что появлялось во время колдовства, поднялось по её рукам вверх, а после спустилось к сердцу. Раде казалось, будто она пьёт, жадно, всем телом, как человек, выбравшийся из пустыни.
— Нам нужно идти.
Да. Им нужно идти, прочь от дома, туда, где перед Радой открыт целый мир, где их ждёт самый настоящий Бессмертный и кто знает, какие ещё удивительные встречи.
— Да! — выдохнула она.
Голос прозвучал сдавленно: наружу рвались слёзы полные лёгкости свободы и горечи прощания. Вдруг до смерти захотелось оглянуться, но Рада сдержалась, отважно шагая к названому брату и его другу по имени Кот. Несмотря на врезающуюся в плечо сумку, тело вдруг показалось почти невесомым, и девушка чуть ли не в припрыжку направилась по дороге.
— Не беги вперёд, — предупредил последовавший за ней Макс.
— Хорошо! — согласилась Рада, и не думая сбавлять шаг.
Лес улыбался ей солнечными лужицами, приветственно махал цветами, подмигивал крыльями бабочек. Хотелось прыгнуть к нему в объятия, но Рада понятия не имела, как это сделать. К тому же их маленький отряд чинно двигался по краю дороги, и, как бы ни хотелось старшей дочери Беляевых улизнуть куда-нибудь в чащу, на этот раз она серьёзно намеревалась не отходить от своих спутников далее, чем на три шага. Или, в крайнем случае, пять.
К счастью, примерно через полчаса пути Слава скомандовал сворачивать. Решительно заняв лидирующую позицию, он зарылся в многочисленных карманах своих штанов и с негромким победным кличем достал из одного из них компас, а из второго — сильно помятую карту.
— Ну, чего, двинули? — бодро уточнил он, нерешительно косясь в сторону Рады и улыбаясь странной широкой улыбкой, в которой виделось больше тревоги, чем радости.
— Двинули уже, двинули, — нетерпеливо отозвался Макс. — Давайте, день не резиновый.
Асфальт исчез из-под ног, сменившись упругим покровом сосновых игл. Рада вновь глубоко втянула бодрящий воздух, обернулась к Максу и запнулась о его пристальный взгляд.
— Что?
— Ничего. — Макс отвернулся. — Потом.
Потом так потом. Сейчас никто не запрещал Раде наслаждаться лесом, и она наслаждалась, с восторгом оглядывая всё вокруг. Когда они проходили голубую от незабудок поляну, похожую на маленькое озеро под безоблачным летним небом, старшая дочь Беляевых не выдержала и ахнула, остановилась.
— Вы только посмотрите! — Слова вырвались сами, но, раз уж они вырвались, Рада оглядела своих спутников в надежде на понимание.
На миг ей показалось, что во взгляде обернувшегося Славы мелькнул интерес, но он сразу же отвернулся и принялся лохматить затылок.
— Идём, — бесстрастно позвал её Макс. — Нам ещё идти и идти.
И они шли, и чудес вокруг становилось всё больше. Вот две белки наперегонки взлетают по стволу старой сосны и смотрят на путников сверху, а вот прошуршал по траве ёжик. То тут, то там вспыхивали яркие жёлтые купавки, а под ногами то и дело мелькала медуница. Один раз старшая дочь Беляевых едва не сорвалась, сметённая желанием уйти в сторону, туда, где — она точно знала — её ждёт целая поляна земляники.
— Макс, слушай, — неуверенно позвала Рада, — а может привал?
— Устала? — Макс с сомнением приподнял левую бровь. Несомненно, он помнил, что утомить его названую сестру полуторачасовой прогулкой практически невозможно.
— Ну… — Смысла врать не было. — Ещё нет, но скоро могу и устать, а тут рядом поляна с земляникой…
— Где?
— Там. — Рада махнула рукой указывая направление, и замерла, чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки.
— Я не вижу.
Земляника дальше, метрах в пятидесяти. Нужно только обойти эти кусты и там, у поваленной берёзы… Откуда она это знает? Она не должна знать, это ненормально. Слишком ненормально, чтобы говорить Максу об этом раньше, чем они договорятся с Бессмертным. Хотя, пожалуй, всё ещё менее ненормально, чем тот случай с кикиморой.
— Ой. И правда нет. Наверное, показалось! — как можно более удивлённо и бодро сообщила Рада и первой двинулась прочь от скрытой кустами поляны. — Ну, что, идём?
— Нам это, не туда, — неуверенно окликнул её Слава.
Стараясь не оглядываться на названого брата, Рада потопала в указанном направлении. Когда она поравнялась с Котом, тот подался к ней, будто собираясь что-то спросить, но, наткнувшись на решительный взгляд девушки, стушевался и опустил голову.
Дорога продолжилась в ощущении лёгкой тревоги, но надолго Раду не хватило. Уже скоро она снова улыбалась во всё лицо, наслаждаясь лесом. Свободой. Иногда что-то звало её отойти. Земляника. Цветочная поляна. Ручей. Рада не поддавалась. Она пройдёт этот путь так, что ни Макс, ни Бессмертный не отправят её назад. Да, она уедет с ними, а потом обязательно что-нибудь случится, и больше никто не сумеет лишить её этой свободы. Этого воздуха. Этого леса. Столб солнечного света, пробившись сквозь древесные кроны, лизнул её по лицу. Девушка рассмеялась и, решив, что постные лица её спутников больше не смогут её смутить, оглянулась.
Макс выглядел странно. Он всегда выглядел так, когда, испытывая целую палитру чувств, пытался скрыть их все. Это было совершенно нечитаемо, и Рада обратилась к Коту. Напарник Макса встретил её взгляд искренней светлой улыбой. Поняв, что его заметили, он опустил было голову, но, взъерошив волосы, вскинулся и улыбнулся опять — чуть более неуверенно, но также светло. Впрочем, сказать то, что он очевидно хотел, Слава всё-таки не решился.
Зато потом, минут через десять пути, он вдруг остановился и, немного тревожно покосившись на Раду, негромко сказал ей:
— Смотри!
Что-то шевелилось в кустах.
— Тсс! — Кот поднёс палец к губам и выразительно вытаращился в ответ на недовольный взгляд Макса.
Кусты шевельнулись вновь. Потом ещё. Рада не сводила с них взгляд, почти чувствуя спиной раздражение названого брата.
— Слева, — подойдя к ней чуть ближе, шепнул Кот, и Рада увидела что-то рыжее.
Сердце встрепенулось. Неужели? А кусты шевельнулись опять, показав мордочку маленького зверька.
— Лисёнок! — ахнула Рада, и зверёк немедленно скрылся.
— Ага! — радостно отозвался Кот.
— Насмотрелись? — Макс явно не разделял их энтузиазма. — Можем идти?
— Ага, — хором отозвались оба, и Рада заметила, что Слава, смущённо потупившись, продолжает творить непотребства с волосами на затылке.
После встречи с лисёнком Кот немного оттаял. Несколько раз он показывал Раде особенно примечательные места, а она, замечая что-то, привлекающее её внимание, теперь восхищалась вслух, зная, что её чувства найдут поддержку. В конце второго часа пути Макс наконец-то объявил привал, и Рада, плюхнувшись в траву, расслабилась, чувствуя, будто её тело впитывает не только прохладу, но и неведомую силу, скрытую в земле.
В ушах звучала музыка леса. Пение птиц, шорох листьев, а это что? Дятел! Девушка поднялась и завертела головой, пытаясь найти птицу, и Кот немедленно вытянул руку куда-то влево и вверх.
— Вон там.
Рада пристально вглядывалась в пёструю глубину леса, но птицу так и не увидела. Зато Слава, видимо, убедившись, что ему позволено говорить, неуверенно начал:
— Это самое, знаешь, у меня с дятлом такая история была…
Слушать его сейчас не хотелось, а потому Рада очень удивилась, обнаружив, что, забыв о лесе, погрузилась в захватывающую историю, где кроме дятла и самого Славы присутствовала парочка леших, один медведь и корзина орехов.
— Всё, что он говорит про нечисть, дели на три, — дыхание склонившегося к ней Макса пощекотало ухо, заставив Раду вздрогнуть. — В лучшем случае.
— Почему? — одними губами спросила она, но Макс не ответил.
Он сидел рядом и тоже слушал напарника, то и дело усмехаясь в самых забавных местах. Макс слушал, он действительно слушал и ему это нравилось. Дома Макс почти всегда слушал иначе. Было видно, что он сидит и молчит из вежливости, приличия ради задаёт уточняющие вопросы и уходит, пропустив рассказанное насквозь и ничего не оставив в себе. Дома Рада редко видела его смеющимся.
Когда Макс объявил окончание передышки, старшая дочь Беляевых вдруг поняла, что она счастлива. Она идёт через лес, полный скрытой ото всех, кроме неё, земляники, и с ней оказавшийся вполне интересным Слава и Макс, который смеётся. Чего ещё можно желать? Казалось, дорога стала легче. Может, она и в самом деле стала: во-первых, они отдохнули, а во-вторых, закончивший одну историю Кот начал вторую, а за ней — третью. Иногда он прерывался, сосредотачиваясь на компасе, но в основном Слава просто шёл, как будто гулял по этому лесу уже тысячу раз.
— …и в общем смотрю я на них и думаю, что делать, — самозабвенно вещал напарник Макса. — Типа все знают, что за болотными огоньками лучше не ходить, если не хочешь, ну, в болото. Только там это, болота никакого не было никогда. Я ж это место как свои пять пальцев знал, неоткуда там болоту взяться, там даже весной не затапливало. И тут эти висят. Синие такие, светятся… Вроде, есть какие-то сказки, в которых они к кладу привести могут, но мне дед никогда про такое не говорил. То есть, на самом деле, он вообще ничего не говорил про этих. И вот я там потоптался и решил: в конце концов…
Сюда. Нужно идти сюда. Здесь недалеко.
Рада, только что готовая укусить затягивающего интригу Славу, замерла на месте.
Ей нужно свернуть в сторону, совсем недалеко, там есть кусты малины. Там её ждут.
Чувство было сродни тому, что говорило о землянике, но многократно сильнее. Пожалуй, его можно было сравнить с зовом, влекущим Раду за стены, и сейчас, когда стен не было, сопротивляться ему оказалось практически невозможно. Сопротивляться ему совершенно не хотелось.
— Рада? — Макс обернулся.
И вот как ему сказать, что ей немедленно нужно отойти, притом непременно одной, повинуясь зову, чья природа, должно быть, была древнее человеческого разума?
— Тут это… — Краснея от того, что ей сейчас в самом деле придётся сказать, Рада показательно сжала колени. — Макс, прости, пожалуйста, но я, кажется, зря немытых ягод поела, мне, в общем, надо уединиться на какое-то время… Я надеюсь, ненадолго…
Макс закатил глаза и тяжело вздохнул. На Славу Рада старательно не смотрела.
— Не отходи далеко, — обречённо произнёс названый брат.
— Я вон в те кусты! — пообещала старшая дочь Беляевых и поспешила скрыться в указанном направлении. Там её ждали.
Рада в точности знала, где именно ей нужно остановиться. Наконец-то. После стольких лет она наконец-то оказалась здесь. Девушка опустилась на корточки, потом, немного подумав, просто села в траву. Вокруг алыми бусинками рассыпалась земляника. Где-то над головой каркнула ворона. За спиной что-то хрустнуло под лапкой кого-то маленького и быстрого. Рада не сводила взгляда с кустов.
— Это я. — Она протянула руку. — Иди ко мне.
И она вышла. Такая же лохматая и блохастая, злобно щурящаяся от солнечного света кикимора осторожно подошла к девушке, царапнула её штаны острыми коготками и, не решившись забраться на колени, села напротив. Чёрные глазки-бусинки буравили Раду настороженным взглядом.
Кикимора долго ждала повязанную, но ничего, она умеет ждать, а ещё умеет звать тех, с кем связало её обещание. Кикимора звала много раз, особенно недавно, когда нашла опрокинутые грузовики и попавших в беду людей, но вместо повязанной пришли другие. Но это ничего. Главное, что теперь они встретились.
— Ты правда ждала меня всё это время? — Голос Рады дрогнул. Кикимора ждала не для того, чтобы стребовать долг. Просто Рада была её единственной надеждой, и уже за эту надежду она была готова платить всеми доступными ей средствами.
Кикимора устала жить в лесу. Ей нравился лес, но она была создана для другого. Ей хотелось обрести дом, настоящий, куда каждый день будут возвращаться люди. Ей хотелось людей, которых можно ждать, зная, что они обязательно вернутся назад. Сейчас повязанная не могла дать ей этого, но она могла отвести кикимору к тем, кто может.
— Хорошо. — Рада решительно поднялась на ноги. — Ты пойдёшь со мной?
Пойдёт. Кикимора пойдёт куда угодно, хоть на край света, потому что сейчас у неё нет и не может быть иного дома, кроме места, куда её отведёт повязанная.
— Иди сюда. — Рада наклонилась, протянув к кикиморе руки, и та ловко забралась к ней на плечо.
Размером с крупную пушистую кошку, кикимора должна была быть тяжёлой, но девушка почти не почувствовала её веса. Стараясь не думать о том, что сейчас скажут ожидающие её охотники, Рада выбралась из кустов.
— Как ты… — начал было Макс, но запнулся. — Рада, какого хрена?
— Ух ты, кикимора! — обрадовался Кот. — Можно потрогать?
Нельзя. Никому нельзя её трогать, ей слишком много раз причиняли боль.
— Не надо, она боится. — Старшая дочь Беляевых крепче прижала нечисть к себе.
— Я начинаю бояться, что сошёл с ума, раз решил взять тебя с собой… — пробормотал Макс. — Просить тебя выкинуть её бесполезно, так?
— Совершенно бесполезно, — твёрдо — совсем как папа — заявила Рада.
— И что, понесёшь её к Бессмертному? — Названый брат недобро сощурился. — Думаешь, это добавит ему желание взять тебя с собой?
Девушка сжала губы. Кикимора могла помешать — должна была помешать — но Рада просто не могла её оставить. Не после того, как несчастное создание, которому она опрометчиво обещала помочь, ждало её под стенами поселения шесть чёртовых лет… А ведь это была даже не сделка. Просто слова, в которые кикимора поверила, просто чтобы верить по что-нибудь. Рада не знала, что нечисть умеет верить.
— Разберёмся на месте, — буркнула она, опустив взгляд. — Со мной и так ничего не понятно.
Макс тяжело вздохнул.
— Кот, как думаешь, ей вообще стоит в таком виде показываться?
— Ну… — Его напарник растерянно почесал затылок. — Вообще не знаю. Ну, то есть, он вроде как с нечистью предпочитает не связываться, но если Рада повязанная, то может быть и наоборот. Повязанные полезные. — Он повернулся к девушке. — Ты же это, повязанная, да?
Слава чуть склонил голову на бок, с интересом разглядывая то ли Раду, то ли кикимору, то ли обеих. Разочаровывать его до ужаса не хотелось, и девушка, невольно вжав голову в плечи, осторожно спросила:
— Что такое «повязанная»?
Слава удивлённо моргнул.
— Ну, ты ж с ней говоришь? В смысле это, понимаешь, чего она от тебя хочет?
Рада покосилась на чёрный мех напрягшейся на её плече кикиморы.
— Понимаю, — не слишком уверенно ответила девушка, и немедленно получила подтверждение.
Она повязана. Не просто с кикиморой, а с миром нечисти, из которого она пришла. Повязанная может видеть и понимать, обещать и просить, может не бояться, что ей навредят.
— Кажется, я действительно повязанная…
Рада топталась на месте, осознавая, а Слава, восторженно сверкая глазами, чуть ли не приплясывал рядом.
— Офигеть, я ж когда повязанных в последний раз встречал! Круть! Представляешь, тебе нечисть ничего плохого сделать не может, вообще ничего! Только если это, со сделкой нахитрить, и даже тут только так, чтобы тебе не было никакого вреда. Они типа считают, что ты одна из них, а они своим не вредят напрямую. Всякие лешие вас вообще любят, из леса там вывести и всё такое.
— Ого… — Рада покосилась на кикимору.
Многое становилось понятнее. И то, почему она никогда не терялась в лесу, и нечисть, охотно выходившая ей навстречу и скрывающаяся, как только появлялся кто-то другой, и феноменальная способность Рады находить ягоды. Оставался главный вопрос:
— Это связано с тем, что она практически не может колдовать? — опередив названую сестру, спросил Макс.
— Ну, это. — Слава взъерошил волосы. — Я точно не знаю, как, но связано. Повязанные всегда не очень хорошо колдуют. А ты насколько не хорошо?
— Ещё немного, и можно будет сказать «никак», — проворчала Рада.
— Ну… — Кот задумался, а потом вдруг вскинулся, засияв своей широкой улыбкой: — А, я понял! У вас же эти, стены, которые от мира нечисти режут, а у тебя всё на нём завязано, поэтому там всё плохо! Без стен, вроде, должно стать получше, но всё равно повязанные не очень колдуют. У моего, м, деда только самые простые печати работали.
— Твой дедушка тоже был повязанным?
— Ну… — Кот как-то сжался, и улыбка на его губах стала фальшивой. — Типа да. Да. Был. Ну, я с ним жил несколько лет, он много рассказывал про нечисть, но про свою повязанность не говорил особо, так что я не очень про это знаю. — Глаза охотника сверкнули лёгким безумием. — Зато я много знаю, как и кто может убить, поэтому и не умер ещё.
— И это никогда не перестанет меня удивлять, — еле слышно пробормотал Макс рядом, а потом скомандовал: — Идём. По пути пообщаемся, а то мы дойдём до Бессмертного к сумеркам. Может быть Раду те, кто выходит в сумерках, не съедят, но мы с тобой, кажется, не повязанные, да, Кот?
— Не повязанные, — согласился Слава и, сверившись с компасом, двинулся вперёд, снова и снова оглядываясь то ли на следующую за ним повязанную, то ли на кикимору у неё на плече. А может быть, на обеих.
— Во, сейчас будет дорога! — радостно сообщил Слава, когда солнце уже заметно перевалило за полдень.
Порядочно утомившаяся Рада с удовольствием размяла плечи, заставив кикимору заворочаться. На самом деле она могла бы идти сама и совершенно не была против, но Раде хотелось нести её на руках. Кикимора даже назвала ей своё имя. Нечисть, отдающая своё имя человеку, отдаёт ему свою жизнь и даже больше.
— Погоди.
Удивительно, но на этот раз инициатором остановки оказался Макс. Тяжело скинув на землю рюкзак, он открыл верхний клапан, где на самом верху лежал чёрный плащ. Закрывающий лицо и шею платок нашёлся в поясной сумке.
— Зачем? — удивился Слава. — Если нам вместе ехать, он всё равно лицо увидит.
— Сначала мы должны понять, что едем вместе.
— Ну… — Кот с сомнением почесал затылок, а Макс продолжил:
— И, пока всё не решится, постарайтесь без имён.
«А как мне себя называть?» — Вопрос уже был готов сорваться с губ Рады, когда она вдруг поняла кое-что более важное.
— Погодите, у нас же теперь кикимора! Мы что, вообще не можем теперь имена говорить?
— Не, друг другу мы говорить всё можем! — беспечно отозвался Слава. — Это работает только если прямо нечисти имя сказать.
— Но как тогда нечисть может узнать имя того, с кем никогда не встречалась? У нас про это много рассказывали…
— Ну, так можно же не своё имя сказать. Это, типа, ну. Вот допустим ты человек и знаешь какую-то Катю. Ты можешь прийти к какому-нибудь чёрту и сказать, что вот есть такая Катя, сделай с ней что-нибудь. Если сторгуетесь, чёрт спокойненько сделает. А если вы с Катей такие будете стоять рядом с этим чёртом и болтать, спокойно называя друг друга по именам, то он как будто этих имён и не знает. И через одного имя тоже нельзя. В смысле если ты знаешь Катю, а Катя знает Настю, то сказать нечисти про Настю не получится, вот.
— И на том спасибо, — негромко заметил Макс. — Кот, ты будешь… — Он осёкся. — А, тебя же уже знают.
— Знают, — охотно подтвердил Кот. — Но ты вообще неплохо придумал, идёшь весь такой в плаще, сразу видно, что ты — Чтец. Только, это, без книги. И рюкзак не в тему.
— Чтец? — Рада с любопытством подалась вперёд. — Это твоё имя охотника?
— Да. — Казалось, Макс выдавил из себя это слово.
— А почему Чтец?
— Потому что я читаю печати.
— Это про то, что ты всегда знаешь, что и как они делают?
— Да.
— А-а-а…
В глубине души Рада надеялась, что её названый брат известен за что-нибудь более впечатляющее.
— Это ты сам себя так назвал или другие?
— Сам.
— А почему?
Макс посмотрел на неё исподлобья, и Рада непроизвольно вжала голову в плечи.
— А я Кот, потому что у меня такой костюм, — улыбаясь потрясающе беспечной улыбкой ничего не замечающего человека сообщил Слава. — Я тоже себя сам назвал. Я вообще, ну, вроде как новенький, всего два года в деле, но одного из Серебряных уже уложил. Один на один, круто, да? А ещё я чую норы нечисти и колодцы. Ну, эти, которые дыры в Разлом. Я туда иногда проваливаюсь и могу там бродить. Круто, да?
— Звучит так, будто ты этим гордишься, — проворчал Макс.
— А я и горжусь, — просто ответил Слава и улыбнулся ещё беззаботнее.
Макс закатил глаза и что-то едва слышно пробормотал себе под нос. На Раду он больше не смотрел, и старшая дочь Беляевых окинула Кота оценивающим взглядом. Тот, вроде бы, не заметил — так и шагал с удивительно бестолковым видом, разглядывая окрестные кусты.
— Во, дорога! — возвестил он минут через пять. — Сейчас налево пройдём немного, и там должен быть автодом.
Выходить на обочину Макс запретил. Пришлось продираться через густой подлесок. Сумка цеплялась за всё на свете, и кикимора перебралась на другое плечо, пытаясь своими маленькими лапками защитить повязанную от веток. В какой-то момент Рада поняла, что готова взвыть в голос: в чём смысл прятаться, если их и так слышно на весь лес? Дорога казалась бесконечной, и, когда Слава заявил, что автодом прямо перед ними, ей показалось, что он издевается.
— Где? — возмутилась старшая дочь Беляевых, но, проследив за взглядом названого брата, в самом деле увидела автодом, затаившийся в кустах.
Несмотря на немалый размер, увидеть его оказалось непросто. Весь корпус был выкрашен в обманчивый камуфляжный узор; похожие занавески плотно закрывали изнутри окна, включая лобовое стекло. Зеркала прижаты, колёса зарыты в кустах. Нет, просто проходя мимо, Рада ни за что не заметила бы автодом.
— Неплохо, — заметил Макс.
— Да вообще шикарно! — жизнерадостно отозвался его напарник и решительно шагнул к вперёд.
Рада судорожно сглотнула. Следя за пытающимся одновременно стучать и в дверь, и в лобовое стекло Славой, она вслушивалась в паническое биение своего сердца, не в силах поверить: сейчас всё случится. Сейчас она увидит Бессмертного. Бросив быстрый взгляд на Макса, Беляева заметила, что, пусть видимая часть его лица сейчас не выражала решительно ничего, её названый брат сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки.
— Эт самое, это я, Кот! — сообщил тем временем Слава, почти прижимаясь лицом к двери. — Со мной Чтец, а ещё девушка, которая его сестра. Выйдешь, да?
Внутри что-то щёлкнуло, и Слава отскочил в сторону. Дверь автодома открылась и из царящей внутри темноты выступил… Нет, конечно, это не мог быть медведь, просто знаменитый охотник оказался ещё выше и ещё внушительнее, чем Рада себе представляла. И удивительно человечнее.
Ноги Бессмертного были обуты в резиновые тапочки, на ногах — спортивные штаны, сверху — широкая майка, явно не новая, но удивительно белая. Ещё удивительнее оказалось другое. Охотник не надел маску, и прямо сейчас Рада ясно видела его лицо. Не веря своим глазам, девушка жадно вбирала в себя мощную челюсть, крупный нос с заметной горбинкой, густые брови, щетину на давно не бритом лице. Тёмно-русые волосы героя были коротко подстрижены, а его карие глаза показались Раде очень добрыми и почему-то немного грустными. Бессмертный скользнул по ней мягким взглядом, на мгновение задержав его на кикиморе, и, спустившись на землю, шагнул к Максу.
— Ну, здравств… — начал он низким бархатным голосом и осёкся.
Рада покосилась на Макса. Если бы это она сейчас пыталась что-то сказать, она бы тоже оборвалась на полуслове, потому что её названый брат сорвал с себя капюшон и теперь торопливо избавлялся от платка.
— Макс? — Глаза Бессмертного округлились и тут же сощурились, когда всё его лицо озарилось счастливой улыбкой. — Киреев Максим! Дьявол, я так надеялся, что это всё-таки ты!
Макс беспомощно открыл и снова закрыл рот, подавившись собственными словами. Весь его вид выражал крайнюю степень потрясения.
— Какого хрена, Миша? — как никогда эмоционально проговорил он наконец. — Бессмертный? Серьёзно?
— Да вот, как-то так получилось. — Бессмертный смущённо развёл руками, и Рада вдруг обратила внимание на то, что, в отличие от Макса и Славы, знаменитый охотник не носил пояса для книги. Его штаны держала простая резинка. — Потом расскажу.
— Я думал, ты так и остался дома.
— Я тоже думал, что так и останусь. Но вот, как-то всё закрутилось…
— Не говори.
Макс первым шагнул вперёд, протягивая руку для рукопожатия. Бессмертный крепко сжал его ладонь, а потом коротко обнял. К несравненному удивлению Рады, её названый брат ответил тем же.
— А это, стало быть… — Охотник приветливо улыбнулся девушке, и та подобралась, стараясь выглядеть как можно более уверенной.
— Старшая дочь Беляевых. — Макс первым успел ответить. — Оказалась повязанной с нечистью. Я бы хотел её пристроить куда-нибудь, где ей было бы проще. Принял решение до того, как узнал про твоё предложение, и вот решил рискнуть.
— Меня зовут Рада, — вставила девушка, и Бессмертный одобрительно кивнул.
— Приятно познакомиться, Рада. — Он шагнул к ней и тоже протянул руку. — Буду рад помочь, чем смогу. А это?..
Богатырь кивнул в сторону кикиморы, и почти забывшая о ней Рада вспыхнула.
— Это кикимора, я обещала ей помочь. Давно, много лет назад, но я не смогла, потому что меня закрыли в поселении. У нас никто не знает ни про каких повязанных, а Слава мне рассказал, что так бывает, и эта кикимора никому никакого зла вообще не желает, правда! — на одном дыхании протараторила девушка и с силой втянула ртом воздух, видя, что лицо Бессмертного не теряет приветливости. Почему-то в эту приветливость ей верилось больше, чем в улыбки Кота.
— Буду рад услышать историю целиком, когда тут всё решим. — Бессмертный протянул руку ближе, и Рада, сообразив, что её нужно пожать, неловко вцепилась в его ладонь. На миг Беляевой показалось, что её просто раздавят, но рукопожатие оказалось мягким и чуть ли не нежным. Расплывшись в улыбке, девушка рассматривала кумира, а потом рядом вдруг появился Макс и всё испортил.
— Миш, мы можем отойти? Я бы хотел сперва обсудить всё это с тобой лично.
— Без проблем. — Большая тёплая рука разжалась, а Рада осталась стоять, понимая, что никто никогда не поверит, если она расскажет о том, что только что случилось. — Рада, Слава, подождите пока, пожалуйста, тут.
— Ага! — откликнулся Кот и сел прямо на землю рядом со сброшенным Максом рюкзаком.
Рада задумчиво проводила взглядом удаляющиеся фигуры. В сравнении с могучим Бессмертным не уступающий ему в росте Макс казался удивительно щуплым.
— Значит, они знакомы? — Спросила Рада, чтобы хоть что-нибудь спросить, и Слава растеряно развёл руками.
— Не, я вообще не знал. — Он всё ещё провожал взглядом уже скрывшихся из виду охотников, но, будто вспомнив о чём-то, встрепенулся и поднял голову к Раде, сверкая широкой улыбкой. — Прикольно, да? Зато, это, не придётся ждать сто лет, пока Макс его допросит.
— Допросит? — Она опустила сумку на землю и села рядом с Котом. Не слишком близко: оставалось ощущение, что, перейди она невидимую границу, Слава кинется бежать.
Кикимора соскочила с плеча и устроилась рядом, свернувшись в клубочек, и Рада вдруг почувствовала, как сильно болят её плечи и ноют ноги.
— Ну, да. Он, прежде чем с кем-то связаться, устраивает допрос такой, что ух. Если что-то серьёзное, часами может разговаривать. И чаще всего это, короче, пустая трата времени. Хотя иногда нет. Кажется, пару раз мы так круто не вляпались. Это как с тем рюкзаком. Я всё не понимал, нафига он ему, а теперь вот понял.
— А что не так с рюкзаком?
— А в том и прикол, что всё так! Остальное-то сгорело.
Точно, у них же загорелась машина.
— Как это вышло? В смысле рюкзак, почему он остался? И… — Если она не узнает сейчас, наверное, не узнает совсем. — Что вообще случилось? Макс сказал только, что на вас напали и произошёл взрыв.
— Ну… — Кот почесал затылок и вдруг задорно сверкнул глазами. — На самом деле это было легендарно! Вот представь, как-то раз сплю я себе, никого не трогаю, и тут вдруг Макс как заорёт: «На нас напали!» Ну, я вскакиваю и тут…
Слава рассказывал долго и красочно, бурно жестикулируя и то и дело наклонялся к Раде. Охваченная жуткой, но невероятной интересной историей девушка подсела поближе.
— Взрыв, грохот, пламя! Куски машины во все стороны! — Кот взмахнул руками, чуть не заехав Раде по лицу, но даже не заметил этого. Раде тоже было всё равно. — И вампир обгорелый, короче, прямо через огонь!.. Чёрная такая фигура, окутанная пламенем, и ты бы слышала, как он орал!.. И тут бы за ним бежать, и там вампирша ещё где-то осталась, но у нас тут вообще-то машина горит! И Макс бежит прямо к ней с диким лицом, и в глазах пламя пляшет, и вообще, не знай я его, я б прямо как тот вампир улепётывал бы. Так вот, он бежит, и мне даже показалось, что он в огонь засунется, но нет, у него просто на шее осталась печать, которая огонь тушит, но там надо подойти близко. Ну, и он, конечно, туда, где книга была, но там уже всё, поздно. А тут и я раздуплился, у меня тоже огнегасилка есть. И мы вместе тушить стали, долго возились, сложно. Там жарило жутко, а подходить надо близко. В общем-то как-то так всё и сгорело. Ну, то есть, там что-то осталось, конечно, но оно уже не годное ни на что вообще. А тут в чём прикол. У нас часть вещей была в самой машине, а часть — в такой штуке на крыше, не знаю, как называется, но там лежало всё, что не нужно вот прямо сейчас. Оно, конечно, тоже всё убилось, но Макс туда засунул ящик такой, вроде чемодана, только какой-то типа железный, или, не знаю, из чего он там. Короче, его было фиг откроешь, а ещё он защищал от воды и огня. Я вообще думал, что от огня он ни фига не защитит, но вот, как-то защитил в итоге. Короче, Макс в этом ящике хранил основной запас баллонов с газом и рюкзак с таким минимальным набором выживальщика. Типа, чтобы не помереть, если останется без машины как раз. Ну, я всегда думал, что это тоже фигня какая-то, ан нет, пригодилось. — Рассказчик сделал паузу, подняв глаза куда-то вверх. — У меня вот вообще всё сгорело, кроме того, что на мне было. Хотя у меня всё ценное всегда при себе. А вообще, хорошо, что газ тоже был в ящике, ну, основная часть. Он, конечно, прям в огне-огне портится, но наверху столько было, что нам бы хватило. Ну, а потом, в общем, и всё. Макс решил, что ему жалко бросать железо, и собрался то, что от машины осталось, до вас докатить, раз уж не далеко. Само оно, конечно, уже не ехало, но у меня печать есть прикольная, с ней как-то и толкали. Ну, ты понимаешь, тащились мы медленно, а Макс упёрся и всё. Злой был очень. И вот так мы два дня ползли, хорошо, удалось на дорогу выкатиться, там полегче стало. А потом вдруг на ваших наткнулись. Долго думали, что делать, но Макс сказал, что, пока где-то в округе бегают недобитыши, нечего вашим туда-сюда по лесу шастать. Так что он меня отправил новую машину поискать, сказал, что ваши ему помогут это железо дальше докатить. Ну, и я пошёл.
Безразличию, прозвучавшему в его последних словах, было сложно поверить, и Рада не стала даже пытаться.
— А тебе не опасно в лесу что ли? — усомнилась она.
Уголки губ Славы едва заметно дрогнули, поднимаясь наверх, а в глазах опять блеснули озорные искорки.
— А я в лесу почти как дома, — заговорщически поведал он. — Ну, и Макс мне спальник выдал, брезент там и ещё всякое по мелочи. Так что я, считай, что с комфортом дошёл, а назад вот, вообще на Бессмертном доехал.
Рада ещё раз придирчиво осмотрела Кота. Людей, чувствовавших себя в лесу как дома, она представляла совсем не так. Славе не хватало мяса на теле, бороды на лице и мудрости в глазах. Хотя его видавшие виды штаны с кучей нашитых карманов вполне соответствовали непонятно откуда взявшемуся в её голове образу.
— А ты…
Она хотела спросить, как это вышло, как лес стал для Кота почти домом и почему только почти, но звуки шагов привлекли её внимание, а появившиеся из-за автодома Макс и Бессмертный заставили забыть о Славе. Рада спешно вскочила на ноги, заставив разбуженную кикимору недовольно пискнуть, и подалась вперёд. Невысказанные вопросы разрывали горло, но девушка стоически молчала, и только сверлила взглядом названого брата и самого выдающегося охотника последних лет, если не всех времён в целом.
Казалось, Макс избегал её взгляда, а вот Бессмертный обезоруживающе улыбнулся и шагнул прямо к ней. Рада судорожно сглотнула и почувствовала, как кикимора приживается к её ноге.
— Ну, что, Рада, — охотник слегка наклонился к ней, — мы с Максом сошлись на том, что нет ни одной причины не взять тебя с нами. Но вот с кикиморой всё немного сложнее.
Даже через штаны старшая дочь Беляевых почувствовала, как в её ногу вцепляются острые коготки.
— Она не… — поспешила объяснить девушка, но Бессмертный остановил её мягким взмахом руки.
— Я не имею ничего против. Но, понимаешь, я живу не один. Я должен поговорить со своей спутницей и узнать её мнение, хорошо?
Бессмертный жил не один. У него была спутница. Девушка. Не напарница — об этом было бы известно. Значит, Бессмертный просто так возит с собой некую девушку, с чьим мнением очень считается. В душе шевельнулся неприятный червячок разочарования, но Рада постаралась засунуть его поглубже и решительно кивнула.
— Вот и отлично. — Выражение лица охотника прямо-таки источало одобрение. Раде казалось, что с таким одобрением на неё никто никогда не смотрел. — Тогда я поговорю с Миркой и позову вас.
Он уже шагнул к автодому, когда Рада сообразила, что чуть не забыла самое важное.
— Она сказала мне своё имя! — крикнула девушка вслед Бессмертному. — И готова передать его вам.
Охотник кивнул, и Рада с изумлением отметила, что мягкое доброе лицо вдруг стало серьёзней и твёрже.
— Это очень важная информация. — Бессмертный внимательно смотрел на кикимору, и Рада почувствовала, как та крепче прижимается к её ноге. Она сказала имя. Она не опасна. Она боится большого человека, в котором так много всего, что невозможно понять, но готова довериться ему и всем, кто примет её. — Спасибо.
Кикимора расслабилась лишь после того, как дверь автодома закрылась за широкой спиной Бессмертного. Рада беспомощно огляделась, выискивая Макса, но тот о чём-то разговаривал с Котом, и старшая дочь Беляевых беспомощно осела на землю. У неё на руках немедленно оказалась кикимора, и Рада растерянно погладила её по жёсткой шерсти. При первой же возможности нужно будет её отмыть. На этот раз Рада не заметила блох, но было бы крайне неловко пронести в дом Бессмертного какую-нибудь нежелательную живность.
О том, что в дом Бессмертного не удастся пронести даже кикимору, почему-то не думалось. И в самом деле, охотник вернулся быстро и, не сходя с порога, помахал руками.
— Проходите! — И лишь когда все путники подошли к двери, тепло улыбнулся и произнёс: — Добро пожаловать. Все четверо.
За свою жизнь Рада повидала немало передвижных домов самого разного сорта, от громоздких фургонов до слегка доработанных внедорожников, вроде того, что был у Макса. Автодом Бессмертного не представлял из себя ничего необычного. Наверное, когда-то это был большой семейный дом на колёсах, в котором богатые люди со своими детьми колесили по заграничным дорогам. Наверное, после Разлома он был заброшен. Мародёры укатили колёса, кожу с диванов и кресел содрали, исцарапали обивку стен, выломали некоторые из закреплённых у потолка шкафчиков и складной стол. Наверное, потом этот автодом попал в хорошие руки. Неизвестные механики перебрали внутренности, заменив двигатель и добавив мощные батареи, пригодные для зарядки как электричеством, так и колдовством; подогнали корпус под более подходящие для путешествия по бездорожью колёса; восстановили развороченные внутренности; привели в порядок жилое помещение. Обитый изнутри разномастными деревянными панелями, автодом казался живым и уютным. Кто-то — должно быть, уже по просьбе нынешних владельцев — расписал панели причудливыми узорами. Рада с восторгом разглядывала умело вписанные в них колдовские печати, накрытый кружевной салфеткой грубо сколоченный стол, сетки с какими-то тряпками, висящими местах отсутствующих потолочных шкафчиков, тесный, но уютный кухонный блок. Маленькая электрическая плита стояла рядом с большой наполненной водой бутылкой. На маленьком холодильнике, прижатая сверху явно тяжёлым плетённым ящиком, красовалась видавшая виды микроволновка. Всё это подпирали местами нелепые конструкции из неотёсанных досок, любовно разрисованные сверху, но явно не той же рукой, которая расписывала стены.
Кресла и угловой диванчик у стола были обиты пёстрой лоскутной тканью. На полу задней части автодома обнаружился тусклый, но всё ещё пушистый узкий ковёр. Слева от него Рада увидела кровать, аккуратно застеленную тёплым пледом и заваленную подушками на манер дивана, справа же пространство оказалось занавешено неожиданно новой и яркой тёмно-зелёной занавеской. Такая же занавеска заняла место выломанной двери в ванную.
Выпрямляясь во весь свой рост, Бессмертный почти касался головой потолка в самой высокой части автодома. Его широкие плечи сильно закрывали обзор, и всё равно, как ни крутила головой Рада, она не увидела его спутницу.
— Мирка, — негромко и почему-то грустно позвал Бессмертный. — Мы пришли, вылезай.
Зелёная занавеска в задней части помещения качнулась, задетая где-то сверху. Рада изумлённо подалась вперёд, когда тонкая бледная девичья нога появилась на уровне её уха, но занавеска отодвинулась, и стало понятно: за ней скрывается двухъярусное спальное место.
Мира оказалась невероятно тощей девушкой, на вид не сильно старше Рады. Медленно и неуклюже спустившись вниз, она остановилась, придерживаясь за край занавески, и уставилась в пол. Из-за худобы её вытянутая одетая в огромную футболку фигура показалась Раде непропорциональной.
Волосы Миры были длинными, прямыми и грязными настолько, что становилось сложно определить их настоящий цвет. В тусклом свете ламп они блестели жирным блеском, но болезненно-бледная кожа девушки, туго обтягивающая высокие скулы и узкую челюсть, казалась совершенно сухой. Тёмные мешки под глазами делали их больше и глубже; они смотрели вниз и казались безжизненными.
— Добро пожаловать, — тихим срывающимся голосом проговорила спутница Бессмертного. — Можно мне посмотреть кикимору?
Кикимора заёрзала на плечах Рады. Это странное место, в котором живут странные люди, настолько странные, что понять можно только две вещи: они в опасности. Они опасны. Однако, когда неестественно тонкая рука потянулась к кикиморе, она не отпрянула. Рада не отпрянула тоже, хотя очень хотелось. Не столько из-за странного вида спутницы Бессмертного, сколько из-за того, что она по-прежнему смотрела куда-то вниз, и было совершенно непонятно, видит она кикимору или нет. Хотя наверняка видела, с такой-то разницей в росте.
Рука девушки замерла, так и не коснувшись кикиморы, и медленно опустилась. Мира отступила назад. Имя, ей нужно было сказать имя, его срочно нужно было сказать всем.
— Она… — Рада запнулась, увидев, с какими напряжёнными лицами все присутствующие в автодоме смотрят на них. Даже Слава не пытался улыбаться, впрочем, лишь до того момента, как не встретился с Радой взглядом. Но даже кое-как натянутая на его лицо улыбка не скрывала тревоги, и девушка, вдруг тоже начавшая волноваться, поспешила продолжить: — Кикимора хочет передать вам всем своё имя, вот. Это… В общем, это будет значить, что она никогда не сможет причинить кому-нибудь из вас вред, даже если от этого будет зависеть её жизнь. Вот. Её зовут… — Она снова запнулась. Имя, так спокойно звучавшее в ней самой, не переносилось на устный язык. Рада поймала кикимору взглядом, и немедленно получила ответ. Имя принадлежало миру нечисти, а не миру людей, но его можно было перевести или даже сократить. Оно останется тем же именем и будет иметь ту же силу. — Ну, можно сказать, что её зовут Беззвёздная Ночь, В Которой Горит Костёр, как-то так. Или просто Ночка. Да, ей нравится имя Ночка.
Кикимора приосанилась. Впервые за долгие годы её имя произнёс человеческий голос. Она хотела дом, в котором живут добрые к ней люди, и в обмен на это была готова служить верой и правдой. Рада невольно улыбнулась, а странная спутница Бессмертного вдруг опустилась на корточки и, уперев руки в колени, едва слышно проговорила:
— Здравствуй, Ночка. Ты будешь со мной дружить?
Кикимора неуверенно подалась вперёд и, на секунду замерев в неустойчивом положении, всё же сделала шаг к Мире.
— Надеюсь, что это да.
Девушка оперлась рукой о стену и не без труда поднялась на ноги. Она быстро глянула на Бессмертного, а тот, громко хлопнув в ладоши, радостно заявил:
— Вот и чудесно! Ну, что, давайте мы тоже все познакомимся?
Он широким жестом обвёл пространство вокруг, и Рада, чудом протолкнувшись мимо Макса, поспешила занять угол дивана у столика. Неподалёку сел Кот, рядом запрыгнула Ночка. Бессмертный, достав откуда-то складную табуретку и протянув её Максу, уселся прямо на пол, опустив ноги в ведущий к двери спуск. Макс предложил табурет Мире. Спутница Бессмертного испуганно отшатнулась и, прижав руки к груди, отступила в сторону спальной зоны. Там она с ногами забралась на диван, зарылась в подушки и, обняв колени, издалека разглядывала собравшихся. Макс проводил её удивлённым взглядом, пожал плечами и, разложив табуретку, сел к ней спиной.
— Ну, что же, — Бессмертный огляделся с довольным видом, — давайте начнём с меня. К вашим услугам Михаил Андреев, охотник на вампиров, которого называют Бессмертным. — Он подмигнул Раде, и та поняла, что краснеет. — Или попросту Миша. По совместительству бывший одноклассник Макса. Мы были близкими друзьями в старшей школе и даже мечтали стать охотниками вместе, но не сложилось. То есть, конечно, сложилось, — Бессмертный усмехнулся, — но совсем не так, как мы думали.
Он перевёл взгляд на Макса. Тот пожал плечами.
— Насколько я понимаю, меня тут все и так знают.
— Мирка не знает. — В голосе охотника прозвучал укор. — Она знает о тебе, но не знает тебя, к тому же, ты ей не представлялся.
Названый брат Рады вздохнул.
— Ну, хорошо. Меня зовут Макс, Максим Киреев. Я Чтец. Умею читать печати. — Он покосился на Бессмертного, а Рада заметила, что Мира подалась вперёд и чуть ли не сверлит его взглядом.
Повисла неловкая пауза. Рада уже почти решилась вмешаться, но её опередил Кот:
— А меня зовут Слава! Это Святослав, но я не Свят, а Слава, это важно. Я типа напарник Макса, зовусь Котом, а фамилии у меня нет. Но, это… — Он вдруг неловко улыбнулся и принялся чесать затылок. — Меня-то как раз все более-менее знают.
Кот повернулся к Раде. Рада робко глянула на Бессмертного и, поймав его подбадривающий взгляд, смутилась ещё сильнее.
— Меня зовут Рада, Беляева Рада Егоровна. Я названая сестра Макса, а ещё повязанная с нечистью, как мы сегодня выяснили. Я почти не умею колдовать и, кажется, мне плохо в стенах, которые отпугивают нечисть, так что Макс пообещал поискать для меня новый дом. И я очень рада, что вы меня впустили, особенно с Ночкой! Для меня вообще большая честь встретиться с самим Бессмертным! — Последняя фраза вырвалась сама собой, и девушка совсем смутилась, заметив, как дрогнула улыбка на лице героя.
— Не надо думать обо мне как о герое. Я просто человек, — мягко попросил он, — как все. И я тоже рад с вами встретиться. Мирка?
Все обернулись, даже Макс сдвинул табуретку. Спутница Бессмертного сидела, почти сливаясь с подушками, и разглядывала свои колени. Её первая попытка назвать своё имя обернулась ничем: её никто не услышал. Глубоко вдохнув, девушка заговорила опять:
— Мира. Это моё имя.
— Мирослава? — уточнил Макс.
— Просто Мира. Миша зовёт меня Миркой.
Макс обернулся к Бессмертному. На его лице читалось недоумение, и Рада поняла, что угадала правильно: сейчас они не просто знакомятся, они называют свои имена друг другу, показывая, что доверяют и достойны доверия. Чем полнее имя, тем больше доверие. Похоже, у Миры доверия не хватало, но здесь она была хозяйкой. Она имела право сохранить свои секреты. Бессмертный мягко склонил голову в ответ на взгляд Макса, и Рада, убеждённая, что этим всё и закончится, повернулась к окошку, но спутница Бессмертного вдруг заговорила опять:
— Я хотела увидеть Чтеца. — Она всё так же говорила тихо и смотрела куда-то вниз. — Когда-то давно.
Макс развёл руками.
— Я здесь.
— Ты в самом деле можешь прочитать любую печать? — Голос Миры сорвался, и часть фразы Рада скорее угадала, чем услышала.
— Да, умею. В некоторых встречаются сложные элементы, над которыми приходится подумать, но в среднем мне достаточно несколько секунд, чтобы прочитать всё.
— Вот как. — Мира склонила голову ещё сильнее, почти уткнувшись лбом в колени. — Ты работаешь с мастерами?
Названый брат Рады ответил с не сразу: похоже, вопрос девушки поставил его в тупик.
— Зачем?
— Если мастер пишет новую печать, ты сразу можешь понять её, так?
— Допустим. — Макс не скрывал недоумения. — Но зачем это мне?
— Многие мастера создают шедевры, но не могут раскрыть их потенциал, потому что сами не вполне понимают, что создали. Ты мог бы помочь.
— Мог бы. Но это всё ещё не объясняет, для чего мне это делать. Это… — Он вздохнул и коснулся пальцами лба. — Давай я попробую объяснить. Новые печати — это, конечно, прекрасно, но я не понимаю, зачем создавать новое, если ещё не исследовано старое. Большая часть печатей, которые я встречал, неоправданно перегружены, сложны в использовании и узки в применении, но встречаются и другие… — Он осёкся, и Рада заметила, что рука её названого брата замерла где-то у пояса: наверное, раньше там была книга. — Конечно, сразу создавать чистые печати было бы куда проще, чем разбирать старые, но чем здесь могу помочь я? Я никак не могу вмешаться в процесс создания печати, лишь прочитать то, что получилось в итоге. Будь я и мастером, и чтецом одновременно, возможно, был бы толк, а так… Это просто бессмысленно.
Пока Макс говорил, Мира подалась вперёд, отлипнув от подушек, и даже опустила на пол одну ногу. Тень от волос скрывала её лицо, но Бессмертный вглядывался в него с таким вниманием, что Рада невольно поджала губы.
— Нельзя же всё так упрощать, — девушка говорила быстро и тихо, не оставляя слушателям шанса уловить чувства, скрывающиеся за словами, — сложные печати тоже очень важны. Каждая печать — это письмо вселенной, она не ответит, если в нём не будет души. И я не говорила, что ты доложен вмешиваться в работу мастеров, только то, что ты можешь помогать им понять, что именно они создали и как это лучше использовать.
— Одну и ту же мысль можно выразить и двумя словами, и двумя страницами, — ответ Макса последовал незамедлительно. — Можно высказаться чётко и ясно, а можно пойти такими окольными путями, что, как ты выразилась, донести мысль до вселенной смогут далеко не все. Повторю ещё раз: я вообще не вижу смысла в создании новых печатей, если будет известна хотя бы одна с аналогичным эффектом, которая будет работать прилично. Только за последние пару лет я встречал более десятка разных поджигающих печатей, и все, кроме двух, совершенно оказали абсолютно нелепыми. Насколько я могу судить, все имеющие практический смысл печати уже были когда-либо созданы, осталось только найти самые простые и безопасные для использования модификации, создать что-то вроде общего каталога, а потом копировать печати оттуда.
— Но ведь печати используются не только для быта. Как насчёт тех, которыми сделали Призыв и Разлом? Думаешь, подобные вещи тоже уже кем-то созданы, уже могут быть каталогизированы и отложены куда-нибудь до поры, когда они кому-нибудь понадобятся?
— Некоторым вещам лучше никогда не существовать, — мрачно отрезал Макс. — Когда использование колдовства выходит за определённые рамки, начинаются трагедии.
— Ты мыслишь слишком узко и не видишь очевидных вещей. — Мира вскинула голову. Волосы слетели с её лица, и Рада заметила, что её глаза сверкают тем же гневом, что прозвучал сейчас в по-прежнему тихом голосе. — Однажды ты поймёшь, что нужную тебе печать ещё никто не создал, тогда ты познаешь боль истинного отчаяния. Те, кто не может написать простейшего знака без посторонней помощи, ходят по грани каждое мгновение своей жизни. Миш, я пойду. Мне стало нехорошо.
Не дожидаясь ответа, Мира неуклюже забралась обратно наверх, в своё убежище, наступив на нижнее спальное место. С тихим шуршанием задвинулась занавеска.
— Она мастерица? — кое-как оправившись от прицельного удара по его самолюбию, спросил Макс.
— Она… — Миша замялся. — Нет, она так сказала сейчас как раз потому, что она не мастерица. Мирка сейчас даже не колдунья. Понимаешь, она… Была плохая история. Мирка не хочет, чтобы другие знали, что случилось, и я обещал, что тоже буду молчать, но она сильно пострадала и с тех пор не может оправиться. Совсем отвыкла от людей и ведёт себя… диковато, но, мне кажется, ей становится лучше, когда рядом есть люди. Можете спорить с ней сколько угодно, но обижать Мирку я не позволю. Если тебя это не устраивает, боюсь, мы не сработаемся.
— Устраивает, — обречённо выдохнул Макс, и Бессмертный одобрительно улыбнулся. Он поднялся на ноги и, оглядев собравшуюся компанию, предложил:
— Ну, что, давайте посмотрим, как можно вас всех здесь устроить?
Мира тихо лежала, свернувшись в калачик в своём закутке, пока Бессмертный с помощью Макса и Славы вытаскивал сваленные на нижнем ярусе её спального места коробки и свёртки и кое-как распихивал их по автодому. Освободившуюся кровать выделили Раде. Максу досталось превращённое в диван спальное место напротив, а Славе обещали постелить на полу в проходе. Сложенное вдвое тёплое зимнее одеяло казалось достаточно мягким, чтобы принять на себя роль матраса, к тому же Кот заверил присутствующих, что ему всё равно, на чём спать. Главное, чтобы было тепло и его никто не пытался съесть. Макс тогда с сомнением покосился на Ночку, и Рада поняла, что та обижена: кикиморы не едят людей. Тем более настолько костлявых.
Для самой Ночки Бессмертный вытащил откуда-то помятую плетёную корзину и, положив внутрь старую футболку, поставил её у двери.
— Пока пусть будет так, — решил он. — У нас почти не осталось воды. Завтра поедем к реке, отмоем Ночку и устроим ей норку получше.
Бессмертный не знал, что лучшего места бедолага не могла и представить. Быстро передвигая лапками, кикимора бегала от Миши к Раде, и её выпуклые чёрные глазки блестели так, будто на них выступили слёзы. Рада не знала, могут ли кикиморы плакать на самом деле, и Ночка не спешила давать пояснений.
Когда лохматое чёрное существо забралось в корзину и плотным клубочком свернулось там, положив длинные цепкие пальцы передних лапок на вытянутую мордочку чуть выше носа, Рада присела рядом на корточки. Ночка казалась ей трогательно беззащитной и потому очаровательной. Оторваться от неё было попросту невозможно, и девушка так и сидела, вполуха слушая разговоры охотников: они решали, куда двинуться дальше и где ночевать.
— У памятника? — Голос Макса стал громче, и Рада, обернувшись на звук, увидела, что все трое, один за другим пробираясь по узкому коридору, перемещаются в головную часть автодома.
— За полтора часа доедем, — объяснил Бессмертный, усаживаясь на водительское кресло. — Там хорошая стоянка и, если её не успели разорить, там можно подзарядиться.
— Когда ты был там последний раз?
Бессмертный, успевший занять водительское кресло, недоумённо оглянулся на школьного друга.
— Довольно давно, но это стоянка Инквизиции, думаю, я бы знал, если бы там случилось что-то серьёзное.
— Но ты ведь не в Инквизиции.
В словах брата Рада различила заметное напряжение.
— Нет, но это не мешает мне с ними общаться.
Макс медленно опустился на пассажирское место, и Рада была готова поклясться, что сейчас он должен был глубоко вздохнуть.
— Тут это, короче, я думаю, Макс про тех недобитышей, — вмешался Слава. — Ну, это ж там неподалёку было. И тут в окрестностях ещё на их фуры напали, а потом людей убили, и вон та история с Мотыльками была. Короче…
Макс не позволил ему закончить.
— Если недобитыши живы, они вполне могут оставаться поблизости. Стоянка у памятника обычно пустует, одинокий автодом может привлечь внимание.
На короткое время в автодоме воцарилась тишина, и только успевшая заснуть кикимора мирно посапывала в своей корзинке.
— Слушайте, — выпалил вдруг Слава, — а может, наоборот, если они там, то пусть идут? А мы их того, покараем!
— Карать вампиров, убивающих невинных и захватывающих стоянки — моя работа, — серьёзно ответил Бессмертный.
— Но у меня нет книги, — нервно возразил ему Макс. — А у нас в автодоме две абсолютно беззащитные девчонки.
— Зато у вас есть я. — Не нужно было видеть лица Бессмертного, чтобы понять: он улыбается. — Не волнуйся, о девчонках я позабочусь, и тебе тоже найдём, чем заняться. Думаю, есть смысл загнать автодом куда-нибудь в лес рядом со стоянкой, а самим пешком прогуляться туда, разведать. А дальше можно будет решать по обстоятельствам.
— И бросить их вдвоём в автодоме где-то в лесу так, чтобы в случае беды им точно никто не помог?
— Не волнуйся, Макс. Мы с Миркой позаботились о том, чтобы я мог оставлять её, не тревожась. В конце концов сейчас она самый важный человек в моей жизни.
Рада невольно обернулась к зелёной занавеске. Не знай она наверняка, что где-то там на верхнем ярусе кровати скрывается девушка, она ни за что не поверила бы, что их в автодоме не четверо.
— Хорошо, — решил тем временем Макс, — давай попробуем. У меня остались три печати: поджигать мертвечину, тушить огонь и маленькое солнце.
— Достойный набор, — похвалил Бессмертный, а Слава нетерпеливо спросил:
— Так что, едем?
— Едем, — подтвердил Макс, и Бессмертный нажал на педаль.
Автодом вздрогнул и плавно двинулся с места, как будто они сейчас вовсе не продирались через подлесок. Задняя лапка кикиморы беспокойно дёрнулась.
— Что это?
— Знал, что ты оценишь. Это одна из пяти печатей с панельки, сделанной специально к этому автодому. Хочешь посмотреть?
— Да. — Кажется, Макс был готов прямо сейчас выкинуть школьного друга с водительского места, но сдержался. — Как будет свободное время.
Рада покосилась в их сторону, но ничего не увидела. Автодом медленно тащился через лес, и девушка, решив оставить Ночку в покое, перебралась обратно на угловой диван, поближе к окну. Тут-то она и увидела.
Автодом действительно неспешно продвигался через подлесок, но каждая ветка, каждый куст, каждая часть леса, способная стать препятствием, отклонялись в сторону, стелились по земле, прижимались друг к другу, лишь бы обеспечить им безопасный проезд. Вздох восхищения помимо воли вырвался из горла, и Рада, обнаружив, что уже привлекла к себе внимание, решилась спросить:
— А за автодомом оно всё возвращается как было?
— Да, — отозвался Бессмертный. — Получается очень удобно. Мы подъезжаем к лесу, лес пропускает нас и закрывается. Так можно легко уходить от погони: следов от шин не остаётся.
— Класс… — только и смогла протянуть Рада, никогда не слышавшая о подобном.
Преодолев подлесок, автодом выбрался на дорогу и набрал скорость. Прилипнув к окну, Рада жадно вбирала картины никогда не виданных ею мест. Смешанный лес, окрашенный закатом, казался одновременно родным и новым. Время потеряло свой счёт, впереди молчали, а солнце медленно опускалось вниз.
Над спинками передних кресел торчали затылки Бессмертного и Макса, заслоняя обзор. Они тихо переговаривались о чём-то, но Раде не удавалось разобрать ни слова. Слава, немного потоптавшись рядом с ними, удалился в заднюю часть автодома. Ночка мирно посапывала в своей корзине. Становилось скучно, и Рада, прислонившись виском к стеклу, прикрыла глаза. Усталость минувшего дня с неожиданной силой навалилась на неё, делая тело непослушным и тяжёлым. Снова заныли ноги и плечи. Мысли двигались всё медленнее и ленивее, они непослушно убегали, готовые в любой момент превратиться в сновидения, а в воздухе почему-то запахло мамиными ягодными пирожками, и реальность окончательно потерялась за неясными образами, навеянными сонным разумом.
Автодом сильно тряхнуло. Навеянный дремотой запах пропал, и Рада, резко открыв глаза, замотала головой. Они медленно ехали по очень неровной поверхности.
— Что случилось? — тревожно спросила она Макса, и тот ответил:
— Приехали.
Слава успел переместиться вперёд и теперь стоял, повиснув на спинке кресла Чтеца. Он вытягивал шею, вглядываясь вперёд, и Рада, последовав примеру Кота, слезла с дивана и вцепилась в спинку водительского кресла. Автодом сошёл с дороги и теперь медленно полз по обочине, хрустя лесным настилом.
— Куда мы едем? — спросила Рада, и Бессмертный коротко ответил ей:
— В лес. Только найду подходящее место.
Подходящим оказалось место, где между большими, даже под действием печати не способными отклониться в достаточной мере деревьями был достаточный для автодома зазор. С восторгом разглядывая расступающуюся перед ними растительность, Рада чуть не подпрыгивала на месте, а автодом, продвинувшись вглубь метров на пятьдесят, закопался куда-то в немедленно сошедшиеся вокруг него кусты.
— Здесь их никто не найдёт, — пообещал Бессмертный, но Макса, кажется, это уже не заботило.
— Собираемся? — уже шагая к своему рюкзаку, спросил он, и Бессмертный кивнул.
— Миша.
Тихий голос из-за зелёной занавески скользнул по автодому и непостижимым образом был услышан. Бессмертный незамедлительно шагнул к спутнице и, заглянув к ней, что-то тихо спросил. Слов было не разобрать, но выражение лица охотника показалось Раде поразительно нежным и грустным. Девушка опустила взгляд. Отношения этих двоих были ей плохо понятны, но в глубине души она надеялась, что, оставшись вдвоём, им с Мирой удастся хоть немного поговорить.
Когда легендарный охотник вдруг оказался рядом и мягко коснулся её плеча, старшая дочь Беляевых испуганно вздрогнула.
— Мне очень неловко просить тебя об этом, но, когда мы уйдём, ты не могла бы подождать снаружи? — спросил он.
Его и без того постоянно кажущиеся грустными глаза источали ещё большую, чем обычно, печаль.
— Как же? — растерянно спросила Рада. — Уже же сумерки скоро. Нечисть… И вообще…
— Ты повязанная, нечисть тебя не тронет, а другие — не найдут.
Макс оказался рядом в два больших шага.
— Так, погоди, — он наградил друга обжигающе холодным взглядом, — что значит снаружи?
— Мирка боится оставаться с чужими, пока меня нет. Она сейчас попросту не готова.
— Я же не страшная, — возразила Рада.
Взгляд Бессмертного стал ещё печальнее. Видеть его таким было невыносимо.
— Думаю, для Мирки сейчас это не имеет значения. Пожалуйста, Рада, выполни эту маленькую просьбу. Тебе не стоит бояться нечисти, к тому же с тобой будет Ночка и я оставлю тебе оружие.
— Она саму себя покалечит, — проворчал Макс, но Рада, глядя в печальные карие глаза Бессмертного, поняла, что сдаётся.
— Ладно.
— Что значит «ладно»?! — возмутился её названый брат, но Рада уже приняла решение.
— Я подожду на улице. А у вас будет повод вернуться побыстрее.
— Спасибо.
Слово было сказано тихо и чувственно. Оно наполнило сердце девушки неожиданной силой, и Рада, вспыхнув, поспешила схватить корзину с уже проснувшейся кикиморой.
— Ну, что, защитишь меня? — спросила она.
Ночка волновалась. Она не хотела обратно в лес, но была готова защищать свою спасительницу ценой собственной жизни. Особенно если это поможет хозяйке принявшего её дома.
— Всё будет хорошо, — пообещала ей Рада. — И с нами, и с ними.
Макс всё ещё пытался возражать, но Рада уже всё решила. Не слушая более брата, она вышла из автодома и глубоко вдохнула уже запахший вечером воздух. Мягкое тепло нежно коснулась неприкрытых плеч, глубокие тени казались больше уютными, чем страшными.
Выбравшись из корзинки, Ночка резво перебралась на плечо Рады и вдруг потёрлась щекой о её щёку. Шерсть на лице кикиморы оказалась значительно более мягкой, чем на остальном теле, и попытавшаяся было разыграться тревога притихла. Вместе с кикиморой обшарив ближайшие кусты, Рада нашла подходящее место: под одним из окон автодома ветки образовывали что-то вроде навеса. Бессмертный вынес ей бутылку с водой, два бутерброда, завёрнутых в бумагу, складной стул, топор на длинной ручке, пару баллонов с ядовитым газом, плед и фонарь. Ждать возвращения охотников до темноты не стоило, а потому, устроив себе вполне уютное убежище, Рада устроилась на земле возле стула и затаилась, убедившись, что ей открыт обзор на дверь автодома. Все трое должны были выйти оттуда в рабочей одежде, и старшая дочь Беляевых изнывала от желания увидеть её.
Первым автодом покинул Кот. Ожидавшая увидеть что-нибудь похожее на костюм супергероя из фильма Рада осталась разочарована его чёрной толстовкой с криво нашитыми на капюшон чёрными же лоскутами ткани, обозначающими уши. Капюшон фиксировался на голове с помощью больших защитных очков с зелёными стёклами; нижнюю часть лица закрывал чёрный платок. Узнать в этом человеке Славу было возможно только по его невысокому росту и камуфляжным штанам с многочисленными карманами.
— Не хватает хвоста, — пошутила Рада.
Кот почесал капюшон в районе затылка и немного смущённо ответил:
— У меня был, но он за всё цеплялся, и я его убрал.
— А не жарко летом в такой одежде?
— Ну, ночью терпимо. Зато зимой прохладно. У меня на мороз другое было, но, это, сгорело теперь. — Кот развёл руками. — Ну, ничего, новое достану.
Плащ и платок Макса Рада уже видела. Со стороны её названый брат мог бы выглядит грозно, если бы левый рукав и подол не были сильно обожжены. Прикреплённые к поясу баллоны с газом тоже не добавляли антуражности, хотя наличие колдовской книги, возможно, могло бы немного исправить дело. Увы, книги не было.
Бессмертный вышел последним, задержавшись на несколько секунд. Он бережно запер дверь автодома самым обычным ключом и протянул его Раде.
— Дождись нас, прежде чем заходить внутрь, хорошо? — попросил он, и Рада кивнула, заворожённо глядя в лицо легенде.
Слухи вновь не соврали. Бессмертный не заморачивался по поводу своего образа, довольствуясь обычной хоккейной маской. С его массивным телом, светлой майкой и спортивными штанами Бессмертный напоминал злодея из фильмов ужасов, с той только разницей, что вместо бензопилы или топора в руках он держал то же, что было положено держать каждому охотнику на вампиров: колдовскую книгу и связку баллонов.
— Ну, мы пошли.
Рада молча проводила взглядом уходящих. Лишь после того, как они скрылись в темноте ночи, она вспомнила, что так и не попрощалась с ними, не сказала нужных слов.
— Уходите, — прошептала она в ночную тьму леса. — Уходите и не возвращайтесь, пока не сделаете то, зачем ушли.