Вспышка света особой длины, сканирование сетчатки и электросигналов в мозге, смена слайда на следующий. Вспышка, скан, щелчок.
— А, Хантер! Заходи, — приглашающе махнул рукой Юр Сёмыч, потенциальная гнида и коллаборационист. — А мы тут с нашим другом общаемся.
Сама допросная походила на что угодно, только не на помещение психологической пытки. Под окном уютно потрескивал теле-камин, раздающий всамделишное инфракрасное излучение, и греющий оттого, ноги вязли в толстом серо-синем ковролине, а занявший место рядом со входом шкаф буквально ломился от фантастики. Небольшой столик с углублениями под чашки, три удобных кресла… Тут жить можно при желании, а не выкачивать из непокорных левых информацию. Говорят, настоящая слава приходит к городам, когда они избавляются от стен — силы их воинов достаточно.
Может, и здесь похожая логика — минимализм, холод и отсутствие уюта предназначались службам традиционным, в которых человеку противостоит такой же человек… Разве что чуть лучше обученный и натасканный.
А тут и вертухай не нужен — агент Ка в случае чего поймает и переломает преступнику ноги ещё быстрее, чем тот замыслит что-то нехорошее. Именно он и занимал третье кресло. Хоть и не по ранжиру.
— Агент, шеф.
Хантер кивнул и остался стоять. Шебутная рожа на месте допрашиваемого из привычной картины выбивалась. Не той короны подданный, чужой человек, внешняя юрисдикция, уже бывал здесь в гостях, смысла его пребывания сейчас…
— Господин Джулай.
— Привет, агент, — небрежно откликнулся юнец с жутким акцентом. — У меня проблемы со зрением, а у тебя как дела?
— Вам позвать врача?
— Да нет. Врач мне не поможет. Адвокат, я не вижу адвоката!
— Адвокат, господин Джулай? — ненатурально подивился Ка. — Помилуйте, зачем вам защита?
— Но…
— Защита нужна только человеку подсудимому, вы же, — шеф важно поднял палец, — уже осуждены, и здесь с нами просто скашиваете себе срок. Если, конечно, сообщите достаточно, чтобы это засчитали как сделку со следствием.
— Вы не имеете права! — завопил Джулай. — Я буду жаловаться! Вы знаете, кто мой дядя?!
— Знаю, — скучающе ответил Ка. — Ещё один Джулай. Но ему хватило ума при пересечении границы не таскать в комме запрещённые видео.
— Какие видео?! Я ничего не знаю! Мне подбросили!
Вспышка, скан, щелчок. Вспышка… Терпение у Хантера лопнуло окончательно — там сейчас мёртвый Лисовский даже после смерти лишён покоя, пока тут эта сытая рожа…
— Мередит Страховски, агломерация Бруклин, — скучающе сообщил он. — Она всё рассказала, Кип. Хорошая девочка, глазки светлые, умненькая. Один недостаток — влюбилась в подонка.
Джулай резко сглотнул, его кожа посерела, а маленькие глазки забегали. Смахнув крупные капли пота со лба, он мяукнул умоляющим голосом:
— Но вы же не…
— Пока не, Кип. Сами посудите, что для вас лучше — пять лет за хранение, а ваш аппарат где-нибудь затеряется — или свидетельские показания, изготовление и прочие присущие. Догадываетесь, что ждёт вас, стоит лишь пересечь терминал?
— Дайте попить, — попросил Джулай. Хантер бросил вопросительный взгляд на шефа, и преступник взорвался: — Да не из этих я! Я жить хочу!
— Шеф, — ожил интерком, — в приёмной мистер Джулай, требует аудиенции.
— Я схожу, — Юр Сёмыч неохотно поднялся из кресла, — развлекайтесь без меня, мальчики.
Хлопнула дверь, и кресло приняло в объятья ноющую спину Хантера.
— Выручать пришёл, тля, — хмыкнул Ка. — Знал бы он, что лучше.
— Политика, — односложно ответил Хантер.
Ситуация смешная, на самом деле. Кип Джулай действительно осуждён по статье «хранение контр-государственных материалов», а на всё остальное следствие согласилось закрыть глаза — если он поделится информацией. Но его дядя будет обивать пороги и ныть, жаловаться то в посольство, то в Кремль, и в итоге это ударит по и без того некрепким узам стран. Сдать бы его, и дело с концом. Кучу нервов и ресурсов сэкономит. Но министерство не обладало привычкой выпускать добычу, раз запустив туда клыки.
Так что Джулай в относительной безопасности. Он сам пока об этом не в курсе, конечно. На этом стоит сыграть.
— Итак, начнём, — закурив, начал Ка. — Вам говорят что-нибудь имена Ахабс и Уилсон?
— Уилсона знаю. Это коллега моего дяди! А этого Хабса…
— Ахабса, господин Джулай. Попрошу отнестись серьёзнее к происходящему. У группы задержанных изъяли коммы, на одном из которых был контакт с вами. Что можете сказать на этот счёт?
— Господа детективы, — скучающе протянул Джулай. — Я не смогу вам помочь, если не буду знать, о чём речь. Задержанные? Кто? Почему? При чём здесь Уилсон и Хабс?
— Ахабс, — ещё раз поправил Ка. — Вчера прошли аттестационные переговоры. Появился очередной спаситель человечества, и мы должны были убедиться в том, что он достаточно компетентен. Некая Роза. После завершения переговоров её и поверенного от ООН преследовала группа людей, попытавшаяся устроить драку. Роза нейтрализовала их с помощью перцового баллончика и сдала на руки нашим агентам. Остальное вы знаете.
— И вы хотите, чтобы я рассказал, зачем и по чьему приказу ваши задержанные пристали к будущей мессии? — с какой-то даже тоской в глазах протянул Джулай.
— Именно. И чем больше подробностей вы сообщите, тем сильнее поможете.
— Не могу, — коротко мотнул головой американец.
— Кажется, вы не понимаете…
— Да не могу я! Не улавливаете разницу? Не «не хочу», а «не могу»! Мне предложили подзаработать, передав небольшую посылку с дипломатической почтой, потом со мной связались с неизвестного номера, и я выдал им код получения. Это всё, что я знаю, клянусь!
— И всё же — не понимаете, — усмехнулся Хантер, успевший за время исповеди обдумать всё как следует. — Это не контрабанда наркотиков или информации, вы же понимаете? Не единоразовый заказ. Работает какая-то организация, и эта организация в курсе, что вы сотрудничаете с министерством. Выложили всё, что знаете и не знаете, сдали всех с потрохами…
— Смешно! Я лишь рассказал о передаче посылки!
— О, правда? — Ка подмигнул. — Значит, всё в порядке. Всё замечательно. И они, конечно, вам поверят. Особенно после четырёх с половиной лет под Магаданом.
— Вы же говорили «пяти»… — американец тут же прикусил язык.
— Ой, да, простите. Я хотел сказать «четырёх». Вами заинтересовались очень нехорошие люди, очень проблемные. И защита от них в сделку уже не входит.
— И что мне делать?
— Ничего, — Хантер потянулся к кнопке вызова охраны. — Если верить сообщениям учёных, мы не переживём и полугода. А на том свете никакой «Свободный День» вас не достанет.
— Эсдэ?! — Кип округлил глаза и заторопился. — Постойте! Погодите! Я не могу больше ничего рассказать про этот случай, но я много интересного знаю.
— Например?
— Про Уилсона. Про дядю. Их махинации…
* * *
— Джулай-старший для нас недоступен, — спустя полчаса американца всё же увели, и агенты остались в комнате вдвоём. — Атташе, мать его. Дипломатическая неприкосновенность.
— Да пёс с ним. Не у нас же ворует. Ты мне лучше скажи — что там с этой Розой? Узнал подробности?
— Да узнал, — кивнул Хантер. — Бусловских Лера из семьи врагов народа, имя очищено по одиннадцатой поправке. Высокий рейтинг, но звёзд с неба не хватает, надежд не подаёт и в целом не очень походит на спасителя.
— А кто из нас походит… — философски протянул Ка. — Она смотрела на меня так, будто знает что делает. Я не говорю уж про уровень её знаний — тот старпёр из Академа чуть не лопнул от возмущения, пытаясь её засыпать. Может, мы имеем дело со спящим гением?
— Тогда уж с савантом. Эта недотёпа всю жизнь прожила в родной агломерации и в первую же прогулку наружу умудрилась потерять документы. Вернее, её ограбили дикие, которые в принципе никогда так далеко на север не забредали. Удивлён, что во второй выход она не попала в беду, просто пересекая мост. Хотя, говорят, там подстрелили очередных «плывунцов» примерно в то же самое время.
— Север… Постой, это не там случайно наших «троек» положили?
— Там…
— Любопытно. То есть, она точно не может быть изобретателем квантового компьютера?
— Не знаю, босс, — признался Хантер. — Она какая-то слишком… обычная. Понимаете? С какой стороны ни копни — ничего выдающегося. Обыватель с активной гражданской позицией, после ареста опекунов и очистки имени сидела в капсуле безвылазно, и тут в один момент ограбление, утрата документов и прорыв гениальности? Слабо верится.
— Может, она ширма. Атташе вроде нашего неуважаемого Джулая. Лицо конторы.
— Считаете, за ней кто-то стоит?
— Да ничего я не считаю, — поморщился Ка. — На пенсию я хочу, вот что. Закрою текучку — и порасти оно всё ромашками. К слову, о текучке — как там пост-мортем?
— Гоняем. Гад слишком хорошо знал, куда бить, чтобы навредить побольнее. От него осталось всего ничего — ни светских бесед, ни связной информации. Вот гоняем по реакциям. Если узнает кого-нибудь помимо коллег и родственников — можно будет работать. Юг и юго-запад уже закрыли.
— Базу, говоришь. Ты знаешь что сделай — добавь в парсер эту Бусловских на всякий случай. Сделаешь?
— Думаете, он её узнает? — сомневаясь переспросил Хантер.
— Вряд ли. Но лишним не будет. Хорошая гражданка с высоким рейтингом и активностью настолько противоположна преступнику, что вспоминаешь поневоле поговорку о тихих омутах.
— Хантер, закончили? — спросил комм голосом шефа. — Зайди.
— Труба зовёт, — уютное кресло определённо нравилось больше, чем холодный «аквариум» шефа, а потом неудобный стул рабочего места.
— Бывай, — Ка бросил ему сухую ладонь и отпустил экс-сотрудника.
Рабочий офис встретил его недоумёнными и подчас неприязненными даже взглядами. Особенно с третьей и восьмой машин. Старик усмехнулся про себя, сохраняя каменное лицо. Знал, с домашней машины видел, куда перенаправляется основной поток текучки. Но раз ты рыцарь — ты рыцарь всегда, а раз ты «дементор», то никакой тебе пенсии.
— Звали, — стеклянные двери пропустили его в святая святых.
— А вот и наш старый пёс, — неприязненно фыркнул Джулай-старший, сидящий здесь же. — Вы объясните мне, Хантер — почему моего племянника до сих пор не выпустили?
— Он нарушил несколько серьёзных законов Радиосити, — спокойно ответил Хантер. — Суд уже был, Кипа признали виновным по всем статьям.
— Вы не могли его судить, он не гражданин вашей страны! Это вообще чужая юрисдикция! Вы должны были…
— Со всем уважением, — непреклонно перебил его Юр Сёмыч, — но не вам говорить «дементору», что он должен, а что нет. Посидит ваш племянничек немного, не помрёт. Работа на свежем воздухе, здоровое питание и никаких компьютеров — всё на пользу пойдёт.
— Я не оставлю родственника в этом… Этом средневековье!
— Извините? — Юр Сёмыч даже растерялся на секунду. — Технологически мы вашим ненаглядным Штатам не уступаем, и…
— Не переводите тему, — зло выкрикнул Джулай. — Я узнавал — вы раздроблены на кучу автономных областей, как в феодальном государстве. Если Кипа повезут куда-нибудь из города — это даже не другая область, это другая страна!
— Сказал человек из раздробленных североамериканских штатов, — не выдержал Хантер. — Занимались бы лучше подготовкой к сотрудничеству с Розой, а не впустую время тут тратили. Я слышал, вы из Техаса. Это же ваш штат почти единогласно проголосовал за то, чтобы жахнуть по Солнцу бомбой помощнее?
В глазах Джулая что-то неуловимо поменялось, он каким-то приторно-ласковым голосом проговорил, почти пропел:
— Техас прекрасен, господин «дементор». Знаете, что в нём лучше всего, помимо разрешения «стоять насмерть» и плодородных полей? Девушки. Знаете, красивые такие. В обтягивающей одежде, юбочках, на каблуках, с красивыми ногами. У вас тут как с этим? Писк сезона — розовый РХБЗ и противогаз со стразами?
«Глупо», — подумал Хантер.
Дурак Джулай, конечно, прав в чём-то — уже поколение выросло, никогда не видевшее каблуков и юбок — но говорить такие вещи на переговорах ход заведомо слабый. Попахивает, знаете ли, «сам дурак» и всё в таком духе.
— У нас свой путь в будущее, — спокойно ответил он. — Вы, наверное, не заметили, но у нас все спецслужбы из нормалов оснащены сверхсовременным оборудованием, а вы продолжаете, как обезьяны, размахивать «эмками»; оба Радиосити оснащены и настроены как «умный дом», традиционная преступность в агломерациях почти побеждена, остались только дикие — у вас с этим как? Может, и неплохо, что девушки у нас в комбинезонах ходят, а не раздеваются чуть не догола?
«Старый дурак, куда тебя несёт?»
Он о многом умолчал, разумеется. Есть подписки о неразглашении, есть гостайны, есть тонкости, знать которые господину балаболу вот вообще не стоит. Про то, что калибры девять и двенадцать миллиметров поголовно дозвуковые, чтобы «дементор» легко мог увернуться от выстрела, про то, что налаживание видеонаблюдения не в последнюю очередь работает именно на спецслужбы, а не в интересах уважаемых горожан…
Юр Сёмыч наблюдал за их пикировкой со странным блеском в глазах. То ли не хотел вмешиваться, то ли наслаждался шоу. Но не вмешивался. Хотя тут как ни крути, а обе стороны налажали конкретно, повели себя как те дураки из сектора комментариев под каждым выпуском новостей. Только там пишут подростки тринадцати-шестнадцати лет, а тут два старика…
— И у нас есть Роза, — поддакнул он. — А если вам больше неинтересно сотрудничество по спасению, то я сообщу ей, что Америку защищать не станем. Договорились?
— Нет, — тут же сник Джулай. — Агент Хантер, агент Матвеев, приношу извинения за несдержанность. Но и вы поймите меня…
— Джонатан, — мягко начал шеф. — Мы не министерство. Хоть у нас и работает один из его пенсионеров, мы другая организация. По простому доносу мы арестовывать не станем, тем более, граждан другой страны. Просто поверьте на слово: если у вас узнают всё, что сожрала совокупность улик — он сядет на несколько пожизненных. А в вашем Техасе, кажется, до сих пор разрешена инъекция…
— Что же вы там такого нашли? — атташе, похоже, сдался окончательно. — Что этот идиот с собой таскал?
— Документальные свидетельства его связи с… Это вообще закрытая информация. Понимаете, в интересах следствия её лучше вообще никому не сообщать, но у вас случай особый. И самое страшное, Джулай, что мир уже изменился. А вы никак не поспеваете. Пять лет назад казалось дикостью сажать за электронное устройство в рюкзаке — даже не следящее, не шпионящее, простой комм. Только вот идиот Джулай-младший настолько капитально подставился…
— Да, пожалуйста. Я никому не скажу.
— Вашего племянника обвиняют в связях со «Свободным днём». Вы понимаете, что это значит?
Джонатан определённо понимал — он хватанул воздух посиневшими губами, судорожно забрался во внутренний карман пиджака, трясущимися руками добыл оттуда коробочку с таблетками, закинул в рот пару штук, задержал дыхание, и обмяк. Агенты молча наблюдали, позволяя ему справиться с истерикой.
«Насухую, значит — машинально отметил Хантер. — Значит, болячка старая, опыта море».
— Он хотя бы будет жить? — спросил американец, когда краски вернулись на лицо.
— Мы его точно не убьём и убить не дадим. А вот будет он жить или нет, зависит вовсе не от нас.
— А от кого?
— От вас, уважаемый атташе. Работайте и дайте работать Розе, иначе, боюсь, всё будет бессмысленно. Договаривайтесь, давите на Ахабса и ООН. Если всем миром не соберёмся…
— Да, — сказал Джулай. — Да! — И уже гораздо тише: — Вот только что я скажу сестре…
В глухой тишине он поднялся и вышел, оставляя переглядывающихся агентов.
— Почему мы нянькаемся с этими клоунами? — будто повторяя незаданный вопрос, начал шеф. — Потому что мы лицо, Хантер. Нам не везут сюда ресурсы бесплатно, и деньги нужно откуда-то брать.
— Откуда?
— Мы оказываем представительские услуги целому миру. Когда ты известный на всю планету Радиосити-2, ни за что так хорошо не платят, как за торговлю лицом. А теперь у нас есть ещё Роза. Понимаешь, что это значит?
— Угу, — проворчал Хантер. — Если она справится, ясли-сад «Радиосити-2» откроет вторую смену. Пойду я, подсуну бригаде снимок Бусловских — мало ли.