Лера злилась. На всех по чуть-чуть, но в особенности, разумеется — на Гласа в наушнике. Одно к одному, чёрт побери.
«Мог бы и предупредить, скотина бестелесная, — говорила она себе, вышагивая через мост обратно в родную агломерацию. — У меня от него секретов нет!»
Хотя, конечно, дело не в её искренности и откровенности. Скорее, в способностях Гласа забраться куда угодно и узнать о каждом. В том числе и о ней. И о… Она поёжилась, представив себе, как её подельник обнародует факт «усыновления» Дини и пластику последнего. И всё-таки…
Раньше здесь плотным потоком двигались машины — вон, в новостях из других автономий и стран трафик совершенно сумасшедший при той же плотности заселения. Все спешат куда-то, чего-то все хотят, плевать, кто в итоге останется у обочины… Но, должно быть, это нечто уже генетическое, а по проезжей части, пусть и чистой от даже следов автомобилей, она не пошла. Выбрала правую сторону, направилась по тротуару, прикидывая по пути, чем грозит ей раскрытие — а в его неизбежности она не сомневалась.
— Мог бы и сказать, что написал эту программу, чёрт, — не выдержала она, остановившись ровно посередине моста.
Через срединную проталину ленивое течение тащило знакомую уже лодку с подстреленным диким. Переговоры заняли так немного времени? Или это другая лодка и другой дикий? Сколько их тут?
— Мне много наработок принадлежит, — уклончиво ответил Глас. — Но тебя это не должно сейчас интересовать.
— Позволь мне самой решать! — психанула девушка, — я не…
— Лера, мы поругаемся позже. А пока — марш домой! Диня в беде!
Правильно подобранные слова — девушку смело с места заполошным спринтом до КПП. И, видимо, в качестве издевательства, дез-смесь текла неторопливо, нормал в будке бесстыдно пялился на неё рыбьими глазами, а секунды тягуче капали, капали…
Почему-то в голову не пришло задать элементарный вопрос напарнику. Раз он знает, что с мальчиком, то и подробности тоже мог бы осветить! Но хорошая мысля, как говорится, далеко не сразу приходит — три сотни через отмытую до скрипа мостовую она пролетела единым махом, трясущимися руками добыла из кармана карточку, отомкнула магнитный замок и, набрав в грудь побольше воздуха на случай продувки, бросилась внутрь.
— Так… пф… что… там? — пропыхтела она, штурмуя лестницу через ступеньку.
— Увидишь, — лаконично ответил Глас. — Ничего, с чем не справилась бы ты сама.
— Да?
Вот и знакомая дверь с видимым квадратом свежей краски поверх хулиганства месячной давности. Ключи, прицел, рывок…
Она набрала было в грудь побольше воздуха, чтобы позвать, и тут же осеклась. Пальцы нащупали свободно висящий на шее респиратор, опустили со лба очки — дым в квартире стоял коромыслом! Пожар?! Она бросилась в комнату — пусто, на кухню…
* * *
— Скоро там мастера приедут? — проканючил Даня, по самый нос укутанный слишком крупным комбинезоном рад-защиты. — Мне скучно!
Из-за респиратора бубнил он презабавно, и это единственное, что удерживало девушку от убийства на горячую руку.
— И фильтры, кажется, заканчиваются. Я точно чую запах дыма! Можно мы включим мультики?
— Нет. Нет. Нет, — скрипнув зубами, ответила она — по каждому пункту. Комм просигналил — время приёма лекарств. И как в прошлый раз — этот стон у нас песней зовётся. Пополам со скрежетом баночек. — Пей без разговоров!
— Но я не хочу-у-у-у! — простонал он.
— А я хочу? — предатель Глас в наушнике молчал — чуял, видимо, плавно заканчивающееся терпение. — Ты вообще как умудрился грохнуть установку? Она ж с защитой от дурака!
— От дурака, а не от меня! — надулся Диня. — В телешколе рассказывали о реагенте. Перманганат калия. Ватка, пропитанная его раствором, темнеет от радиации, это лабораторная работа!
— Впервые слышу, — покачала головой девушка. — А при чём здесь кондиционер?
— Так там в картриджах спиртовой раствор! Я хотел проверить! Залез…
— Не отключая.
Диня повесил голову.
— Прости.
— Да я-то что, — отмахнулась Лера. — Вытяжка работает, но воздух… Ты почему не посмотрел состав раствора? Его же специально делают таким, чтобы не пили! Сам раствор не опасен, но его пары… Магний металл активный, а у меня тут куча необработанного пластика. Это вам в телешколе не объяснили?
— Я успел только введение посмотреть, — повинился Даня. — Интересно рассказывают.
Она только вздохнула, проверяя свежесть фильтров. Дымящий эко-пластик, пары марганцовки — такую дрянь на выходной клапан вентиляции подавать нельзя, там штрафы такие, что… Пришлось по совету месткома курочить и открывать окна.
— А в новостройках даже проветрить не получилось бы. Представляешь?
— Там есть экстренная вытяжка, — возразил мальчик. — Вернее, удаление воздуха совсем. При пожаре.
Их квартирка такой роскошью не располагала. Так что по старинке, открыли окна и проветрили помещение. Тем самым, уличным, грязным воздухом.
«Потом мыть здесь всё, — с тоской подумала она. — Опять перерасход смеси. Усыновила, блин. На свою голову».
Грязная капсула, фактически, кусок улицы — месткомовцы тут же отсекли её от домовой подачи воздуха, поблагодарив, что не довела дело до срабатывания автоматики, пообещали прислать специалиста по наладке оборудования и посоветовали не снимать уличной защиты. Спасибо огромное, сами бы не догадались!
И не едут.
— Да сколько можно? — она бросила взгляд на часы. С момента заявки шестой час пошёл, чем можно всё это время заниматься? — может, их поторопить немного?
— Я бы не стал, — отозвался Глас. — Ты сейчас в центре внимания всех подряд. Любое неправомерное действие — и все всё узнают.
— И что теперь?! Сидеть в грязи и хватать зиверт за зивертом?!
— Ты могла бы связаться со своими друзьями. Попросить у них временно приютить вас.
— Не у кого просить. Сам знаешь, один не светится, а второй…
Она судорожно выдохнула, остро жалея, что не курит, а через маску особо не подымишь. Лиса нет. Больше нет. А то, что от него осталось, сейчас допрашивают в министерстве. Никак не среагировала. Возраст такой — ты стесняешься грусти и печали до слёз, почитая их слабостью. Злости бы… Да на кого? На «чистовиков»? Да кто ж их, сволочей любит, исполнителей безвольных. На тех, кто ими командует? Ну, сегодня она пообщалась с одним таким — усталый до невозможности дед, в глазах которого ни воли, ни жизни. Его ненавидеть?
Но так действительно сидеть бесконечно нельзя. Рано или поздно комбез исчерпает ресурс и сам превратится в источник заражения. Не свинцовый доспех чай, он не предназначен для длительного пребывания в опасных зонах — перебежать по улице до работы и обратно. Час-два в худшем случае. Потом очистка. Не шесть часов!
По протоколу должно быть просто. В случае утечки и реакции необходимо отключить установку, пройтись по горизонтальным поверхностям тряпочкой с дез-смесью — там, помимо прочего, ингибитор реакции. Пары минимальной концентрации допустимо отправлять в домашнюю вентиляцию, так как на выпускных клапанах фильтры, и большую часть заразы отловят. Потом прибудет спец, всё починит, даст добро, и можно будет снимать костюм. Разумеется, предварительно прошерстив со счётчиком Гейгера каждый угол капсулы на предмет остаточного заражения.
Но это по протоколу. Фактически же — не едут. Она машинально проверила статус заказа: в очереди. Местком, по идее, управлял только одним домом. Фактически же соотношение «местком на дом» соблюдалось в лучшем случае в центре и в новостройках, агломерации типа этой справлялись как могли. Отсюда и…
— Диня, голодный? — мальчик кивнул, и она протянула ему протеиновый батончик. — Ешь аккуратнее, не вдыхай.
Мальчик кивнул, а она задумалась. При всей неприязни к Гласу и его изобретениям, говорил он по существу. Возможно, есть смысл попробовать перекантоваться где-нибудь ещё? Ещё часа четыре — и оба защитных комплекта можно утилизировать. А запасных нет. Их нужно заказывать, надеясь уложиться в квоту — штрафы к рейтингу дают о себе знать — и тот же местком должен доставить. Когда-нибудь. В духе починки кондиционера, блин.
— Ладно, я не могу никуда залезть, но ты-то можешь? — спросила она у Гласа.
Тот помолчал немного, видимо, сомневаясь. В итоге ответил всё же:
— Залезть не проблема. Но что именно ты хочешь чтобы я сделал? Передвинул твой заказ наверх? Добавил ему приоритета?
— Не смешно. Даже мне понятно, что это слишком заметно. Просто посмотри статус заказа и сколько людей передо мной.
— Секунду, — в наушнике щёлкнуло. Лера прислушалась, пытаясь уловить хотя бы намёк на треск клавиш, но внутри совершенно не мешающего наушника царила лишь мёртвая тишина.
— Надо было уточнить, что там с его зарядкой, — спохватилась она. — А ну как батарейки сядут в самый неподходящий момент?
— Лера, а что значит МТО? — оторвался от комма Диня. Машинку тоже предстоит надраить.
— Что? — очнулась от раздумий она.
— МТО. В новостях пишут, что возможны перебои с поставками из-за диких на юге.
— Материально-техническое обеспечение, — автоматически ответила Лера. — Средства индивидуальной защиты, инструмент и так далее.
— А… Это то, чем должны были починить нам кондиционер? Поэтому никто не едет?
— Нет. На случай вызовов у месткома всегда существует резерв. Ты что там за чернуху смотришь вообще? Дай комм.
— Новости, говорю же, — мальчик попытался было спрятать аппарат, но она была быстрее.
Присмотрелась. Ну да, новости. Тот самый, официально одобренный. Правда, в комментариях там творилось такое… Их малец и читал.
— Отдай, — слабо заспорил он. — Мне и так скучно.
— Мне тоже, знаешь ли, — огрызнулась Лера. — Я бы сейчас фильм посмотрела. Или музыку послушала. А не сидела тут в уличном. Ну где там Глас?
— Здесь я, — отозвался собеседник. — Ты первая в списке. Но с пометкой LR, которую обычно ставят неблагонадёжным.
— Эй! Какое «неблагонадёжный»?! Семьдесят шесть пунктов!
— Шестьдесят шесть. Минус десять за порчу домашней собственности.
— Докатилась, — сознание, будто помимо воли, тут же прикинуло количество кляуз, жалоб и проявлений позиции, разделило на количество — и завыло. Для простого возвращения своего потрудиться предстояло… — Но раз первая.
— Поправка. Только что бригада выехала на заказ сразу за твоим.
— Да они там совсем офонарели, что ли?! Какой у них там адрес?
— Ты же не собираешься идти туда драться?
— Нет. Но хотя бы потороплю.
— Жди. Это лучшее, что ты можешь сейчас сделать.
— Да сколько можно ждать уже?! Время первый час. Не ложиться же спать в таких условиях?
— Дикие ложатся — и ничего.
— Рада за диких, — фыркнула она. — А я планирую детишек — и не уродов, а генетически нормальных.
— Если дело не выгорит, никаких детишек тебе не светит.
— Да выдадут тебе бункер, не беспокойся. Разве что моей пользы здесь не особо…
— Ты будешь жить. С детишками. Это ли не польза?
Глас определённо недоговаривал. Что-то стояло за его выбором конкретно её кандидатуры. Мог взять кого угодно — для работы говорящей головой не нужны ни навыки, ни интеллект выше уровня табуретки. Тогда почему она? Но спрашивать… Сейчас других проблем хватает.
И — видимо, в качестве ответа — тут же заверещал домофон: прибыли мастера.
— Показывайте, хозяюшка, — пробубнил из-под маски первый, пока второй сноровисто достал счётчик и хмурился потрескиванию из-под маски. — Что у вас там?
Явились, не запылились.
— Всё в заявке, — кивком приказав Дине спрятаться в комнате и не отсвечивать, она повела первого мастера на кухню.
— Вскрывали? — будто уличив её в чём-то непристойном. — Что же вы так, Валерия? Взрослая же девушка.
«Ой, да захлопнитесь вы к чёрту! И так ехали полгода, а рот свой открывают! Доиграетесь — и я вам устрою внеочередную проверку! Тише, тише. Ты не Глас. Всё, спокойно. Выдыхаем. Это ему можно хамить в глаза чинам и ничего за это не получить. А ты получаешь строго то, что заслужила. Выдыхай».
— Чинить будете?
— Будем, конечно, — хмыкнул второй, спрятав счётчик, — но сначала…
Он многозначительно постучал согнутым указательным пальцем по комму — явно намекая на проставленную оценку. Смешно. Раньше бы почесал подушечки указательного и среднего о большой или щёлкнул бы себя по кадыку. Время идёт, а люди не меняются.
— Никаких «сначала», пока я не увижу работающую установку, — всё, ловить прорвавшееся раздражение поздно. Минус ещё два балла. Чёрт, чёрт.
— Ну как знаете, гражданочка, — ответил второй, снимая со спины рюкзак с инструментом. — А могли бы по-людски.
Первый посторонился, безбожно пачкая грязной одеждой и без того не самые чистые стены. Это тоже мыть. И всё, что после них, мыть — ни одна скотина не догадалась ополоснуть обувь в тазике со смесью.
— Работайте, — велела она и ушла в комнату.
Хотелось кого-нибудь прибить. Или наорать. Но сегодня она слишком хорошо убедилась, как ценит государство лояльных граждан, а как относится ко всем остальным.
«Может, и не стоит их всех спасать, — всплыла крамольная мысль. — Пусть выжигает солнышком».
И тут же затрясла головой, выгоняя пакостливые идейки. Нельзя. Они все тоже люди. И так же, как она, имеют право на шанс выжить. Как бы ни старались испортить впечатление о себе.
— Я не хотел бункер, — непонятно с чего ожил Глас. — Он мне не нужен.
— Что? О чём ты? Диня!
— А? — мальчик вздрогнул, и распахнутое «окошко», ведущее в какое-то помещение с лежащим на кровати явно больным, захлопнулось. — Но я…
— Диня! — девушка шатнулась ближе и, цепко схватив мальца за плечо, зашипела, — не знаю, умеют ли остальные то же самое, или это ты уникум, но нам совсем не нужна паразитная слава! Понимаешь? Мы — обычные люди! Выживаем на пособие, ничего не умеем, понял?
— Но… — он вздохнул. — Я опять что-то не то сделал?
— Пока в доме посторонние?
Жертва? Это же из-за него всё началось! Надо на него наорать! А лучше — избить! И этих уродов на кухне тоже! Залить глаза перцем и с наслаждением пинать по голове!
«Что со мной?! — с ужасом спросила себя Лера. — Я же никогда ничего такого не думала! Это не моё? Чужое? Но почему?»
Взять себя в руки.
— У нас есть секреты, — выдавило непослушное горло. — Понимаешь? Не умеют люди того, что…
А у этих двух гадов вполне могут возникнуть вопросы, о чём это мы здесь шепчемся. Так, вслух.
— Кто это был?
— Это… Не знаю.
— Не знаешь. Понятно, — что ж, подробности можно выяснить и позже. А что там Глас говорил? — Глас?
— Я тоже.
— Не, о чём ты говорил? Про бункер.
— Да. Мне требовалось кое-что другое. Но люди, к сожалению, пока не могут дать мне то, чего я хочу.
— Люди?
— Не научились пока ещё. Придётся подождать.
— В бункере.
— Именно.
Ещё один источник головной боли.
А под потолком характерно щёлкнули и закрутились вентиляторы вытяжки, с кухни засвистела система рециркуляции. Дом признал её и принял обратно.
В час ночи-то. Самое время.