Слова Гласа логично сбылись. Грядущего же, чёрт возьми. Сначала она действительно удивлялась этакой старомодной форме прозвища — ну какой глас, когда голос — но однажды забралась в секцию комментариев под одним из выпусков теле-новостей…
В общем, нет гарантий, что он в самом деле разумеет будущее, но, должно быть, обладает настолько фантастическими вычислительными мощностями, что в некотором роде может воплотить кошмар Лапласа наяву и предрассчитать если не отдельные поступки, то тенденции точно. Вон как её просчитал — как пятилетку с капитошкой на крыше. А она не первый год в подполье, кое-чему научилась…
Но это лирика. Как и то, что и как говорил Глас. Куда важнее сомкнувшаяся на плече стальная хватка и профессионально замедленный голос.
— Лера Бусловских?
Она взвыла. Не стоило выходить из дома. Не стоило отходить от родной крепости даже на шаг. Глас предупреждал, плюс её стремительно катящийся в нулину рейтинг — в общем, сиди дома и не высовывайся! Так ведь нет — прогулочным шагом до отдела федобразования лично в гости к той тётеньке, что однажды позволила условно совершеннолетней тогда ещё Лер-Лерычу заселиться туда, где стены хранили запах родных. Конкретно этой тётке она доверяла, а используй кабинет в муниципалке или министерстве — ещё неизвестно кому попадёт. А Дине срочно требовалась легализация.
Тут, конечно, менталитет сыграл. Когда привыкаешь решать все проблемы с помощью молотка, всё остальное не стоит и гвоздя, а если ты вдруг навострился пропихивать свои сложности вперёд по социальной очереди с помощью ловкости рук и понимания уязвимостей, то теперь… Да как-то тускло, нелётная погода для соколов, блин. Приземляет очень ощутимо. А чёртов Глас рассматривает обращения только и исключительно по его собственному делу.
В итоге личный контроль оборачивается личной встречей — сбитыми ногами, новой фильтрующе-поглощающей и помидоркой на этой яичнице — «чистовиком».
Тяжело быть до поры взрослой. Иного ущерба так пугает безвозвратность совершеннолетия, что до конца дней своих бегает в кепке с лопастями да коротких штанишках. И такой гипотетический ущерб сейчас заныл бы что-нибудь в духе «дяденька, отпустите».
Она, к сожалению, такими навыками не обладала. А необходимыми в таких ситуациях взрослыми навыками вроде краснобайства или боевых искусств ещё пока не овладела в должной степени. Так что молилась Лерыч, скрещивала пальчики и судорожно парсила память в поисках ключевых грехов.
Помимо Дини, конечно же. Но школа действительно не станет ждать — пропущенная четверть выглядит достаточно веским аргументом в пользу визита дармоедов из ювеналки. И так уже одно «письмо счастья» прислали. В следующий раз навестят лично — и их по дороге определённо никто не остановит.
— Я хочу задать несколько вопросов о Розе. Если вы, конечно, не против.
Нашёл дурака. Ага, скажи-ка такое в лицо экс-оперативнику! Если ещё камеры зафиксируют — там вообще туши свет и двигай своим ходом к биореактору, чтобы не гонять казённую карету.
Это голос разума. Глас, чтоб его. Сама же девушка сейчас мечтала лишь о том, чтобы «чистовик» не заметил бьющую её тело крупную дрожь. По той же причине она и не говорила ничего — если запляшет ещё и челюсть. Так что «нет» не принимается. Вот хоть бы раз в такой ситуации потребовалось объяснять согласие куда-то идти или что-то делать!
«Отставить панику! — рявкнула она на себя. — Если бы этот старый пень что-нибудь прознал, то меня бы не под ручку на улице ловили, а прислали бы пару-тройку чёрных с приказом об иммобилизации».
— Тогда пошли, — будто маскируя собственную натуру, силовик неуклюже повернулся через правое, сгорбился чуть сильнее и зашаркал по асфальту в сторону «голубого ящика» в конце улицы. Сильнейшие файрволы, умнейшие специалисты — те, кого поймали вовремя, чтобы успеть предложить зарплату.
— Киберкрайм? — подивилась она.
— Угу. — «Чистовик» зашаркал впереди неё, даже не трудясь контролировать, двигается ли девушка вслед.
Впрочем, захоти она убежать, во-первых — поймают, во-вторых — срок за сопротивление, в-третьих — ненужные подозрения, а Глас велел не высовываться…
Хватало причин, в общем.
— Нет причин для беспокойства, — голос у старого силовика был ясным, звонким, как у молодого, — посидим, попьём кофейка, оцените, как я его завариваю. Настоящая арабика, не эрзац-мерзость!
— Не пробовала, — равнодушно проронила она.
Куда бы ей с соцпайком. Хорошо, если цикорий доставят — по уверениям на упаковке, эта бурда имела запах и вкус настоящего, но… В общем, сравнивать было не с чем.
— Как вам район, кстати? — будто между делом осведомился провожатый.
— Ничего, — осторожность не повредит. Мало ли, он тут живёт? — Аггло не хуже всех прочих.
— Обижаете, — старик обернулся к ней, щедро обвёл рукой окружающие малоэтажки фирменного охряного цвета, — квотированное жильё по праву считается лучшим в городе!
— Квотированное?
— Как я слышал, у вас недавно произошло пополнение в семье. Новые законы позволяют вам претендовать на площадь побольше!
— Здорово, — ещё равнодушнее ответила она.
Будто поняв, что каши с ней не сваришь, «чистовик» смолк и продолжил путь в сторону отдела по борьбе с киберпреступлениями, где он консультировал, скорее всего. Из «чистых» уходят вперёд ногами, а кто не может, того до конца жизни держат под боком министра. Так что…
— Хантер? Здравствуйте, — из распахнувшейся двери показалась удивительно интеллигентная физиономия мужичка средних лет, блеснула очками, — шеф уже ждёт, поторопитесь!
— Да иду. Не забывайте, из нас двоих сверх только я. — Хантер придержал дверь перед Лерой. — Будете обижать нашу милую гостью — я начальству пожалуюсь. Оно примет меры.
И посмотрел выразительно этак. Мужичок сдулся и промолчал — должно быть, понимал, что действительно сдаст и всё в красках распишет. Эти сверхи с их насквозь больной моралью…
— Здравствуйте, чем могу помочь? — защебетала со стойки прелестница в ярко-салатовом респираторе под какое-то аниме. — О, Андре…
— Хантер, Светочка, — оборвал «чистовик». — Мы к шефу на поклон, он в курсе.
— Да, вижу. — Внутри стойки что-то щёлкнуло — удивительно громко, выразительно так.
Это заставило Леру высыпаться из ступора, цепко оглядеть окрестности. Так, внимательно. Стекла перед Светочкой нет, но оно возможно — пазы на столе позволяют. Сам стол тоже вовсе не так прост — выкрашенный под дешёвую ДСП, он тем не менее не скрипит и не реагирует ни на одно движение хрупкой прелестницы, включая и явное усилие при нажатии кнопки.
И так во всём — характерные трещины на потолке выдают места бронеплит, мгновенно превращающих помещение в долговременную огневую точку, квадратики автоматических турелей, треугольники разбрызгивателей как безобидной дез-смеси, так и соединений позлобнее. В общем, при всём легкомысленном декоруме это была, есть и остаётся структура угнетения и власти, локальный ад для грешников с клавиатурами.
Разве что черти местные с претензиями, и не желают работать в глухом бетоне, стали и дезсмеси.
«Компьютерщики, — со смешком подумала она. — И я тоже могла бы здесь трудиться».
— Нравится? — Хантер обошёл её со стороны, забрал карточку временного пропуска и бросил девушке. — Тут на лифт, этаж последний.
Трясущийся и дребезжащий гроб, неторопливо ползущий под самую крышу, определённо не выступал мерилом безопасности и заставлял нервничать даже насквозь нормальную Леру. Она покосилась на Хантера, молчаливо замершего рядом. Вот уж для кого мучений раза в четыре больше!
Но молчит. Терпит. И всё же, при чём здесь киберкрайм? Шеф какой-то ещё. Но с вопросами лучше повременить — каждая лишняя секунда разъяснений отодвигает разрешение дела, по которому её сюда пригласили. Временно, разумеется. Хоть это радует. А там — домой, документы Дине, официальное прикрепление к телешколе и статус жителя агломерации. Пусть хоть удоказываются о чём хотят после этого! Всё! Бусловских, и не волнует.
Гроб добрался в итоге до точки назначения — сверху что-то хрустнуло, по бокам отозвалось эхом, и кабина замерла. Медленно разъехались створки, и Хантер выветрился наружу быстрее, чем она успела раскрыть рот. Лоб он при этом потирал куда озадаченнее, чем должен бы. Если, конечно, спина с плывущими контурами может выражать хоть какую-то озадаченность.
— О, Роза? — с порога в отделе её встретил уже знакомый министр. — Мы вас ждём! Хантер такой кофе заварил — даже меня пронимает! Пойдёмте!
Он поймал её под локоток и потащил вслед за собой с силищей, удивительной в таком сухоньком теле. Чуть ли не пинком распахнул дверь в длинное вытянутое помещение, разгороженное офисными пластиковыми стеночками, милостиво кивнул гомонящим силовикам и, не останавливаясь, проволок к стеклянному кабинету-аквариуму в самом конце.
— Даже вас? — спросила она, когда дверь за спиной захлопнулась, отсекая гул голосов.
— Ну… У меня организм такой, что пронять тяжело, — министр прикрыл глаза, выдохнул — и Лера охнула: на краткий миг черты лица его потекли, потеряли чёткость, как у самого всамделишного «чистовика»! — Так что нужен особый рецепт.
Министр тоже сверх? Нет, ну логично, конечно, что в банке с пауками наверху должна сидеть тварь, выделяющаяся лишь злобностью, но со способностями не хуже. И всё же… Тысячу раз видела его на экране, тысячу раз проверяла био — ничем не выдающийся нормал, чудом ухвативший за поводок свору злобных паранормальных псов. А тут вот оно что…
— Господин министр, но мне, наверное, тогда не стоит это пить, — слабо запротестовала она. — Боюсь, меня тогда…
— Экс-министр, — поправили её. — Ну как… Без пяти минут. Давненько хочу, но родина велела уж дожать это дело. Насчёт кофе же не беспокойтесь — добавки для сверхов нормалам не вредят совершенно. Разве что настроение может слишком уж подняться. Но вы же этого не боитесь?
— Нисколько, — ответила она и отчаянно смело пригубила из чашки.
Вкусно, что тут скажешь.
— Все собрались? — хлопнула дверь, и в кабинете добавилось ещё одно действующее лицо. — Отлично. Раньше сядем, как говорится…
Говоривший не отличался ни богатырской статью, ни какой-то сверх-уверенностью в себе. И всё же Хантер тут же поднялся на ноги:
— Шеф.
— Сидите, Хантер. Министр, — и кивок в сторону Леры. — И вы здравствуйте.
— Вы пейте, пейте, милочка, — проигнорировал шефа министр, — не отвлекайтесь.
«Отрава? — тут же засигналила паранойя, — сыворотка правды?»
— Просто очень хороший кофе, — фыркнул наблюдавший за её терзаниями Хантер. — Шеф, на пару слов.
Снова хлопнула дверь, и Лера осталась наедине со старым властным «чистовиком», тут же спрятавшим маску доброжелательности.
— Ладно, по существу, деточка. Мне очень хотелось бы потолковать с тобой о твоём крайне удачно всплывшем племяннике. Документы в идеальном порядке, генопробы соответствуют, даже по прошлому всё чисто.
— Н-не понимаю, о чём вы, — заикнулась она.
— Да просто всплыл он так вовремя, понимаешь?
— Вовремя? — так, похоже, пора искать пути к отступлению. Взгляд заметался в поисках хотя бы окна, но глухой аквариум, похоже, специально строили для таких неприятных разговоров, — вы говорите загадками.
— Бусловских Денис, маленький симпатичный мальчик, очень похожий на свою опекуншу. Успевает в школе, ведёт себя хорошо, здоровьем отличается. Конечно, немного проказничает, как это и положено детям — фильтр, вон, поломал, смесь пролил.
Не к месту вспомнилось вдруг, что с момента входа в фойе их нигде не остановили для обработки от радиации. Что говорило либо о крайней беспечности всех присутствовавших, либо…
— Только вот появился он так своевременно и удачно, правда? — между тем продолжил министр. — Нет, деточка, я ни на что не намекаю и не давлю. Но раз вы такая социально ответственная гражданка с высоким социальным рейтингом — давайте посотрудничаем?
— Не с таким уж и высоким, — огрызнулась Лера. — После… событий я самая что ни на есть серая масса. Как раз с фильтром этим успела оценить уже.
После всех штрафов отношение к ней было не как к грязи, конечно, но близко к тому — попытавшись написать претензию в своём обычном духе, она нарвалась на достаточно жёсткую отповедь от месткома. Мстит, паскуда, за то, что выбилась… Почти выбилась.
— И что там с мальчиком? Вы намекаете на то, чтобы я вам его отдала? Не выйдет За ним некому приглядывать, кроме меня, но я есть. И до той поры он не окажется в питомнике ваших будущих «чистых».
— Как это некому приглядывать? — фыркнул министр. — А радионяня? А телешкола? В конце концов, камеры наблюдения уже. — Леру парализовало, а министр понимающе покивал. — Да-да. Мы увидели кое-что интересное на местах, где проставляли тату пятому поколению. Опять же, никакого давления, но удобно так, удачно, да? Один мальчик пропал. Другой появился. Так будем говорить?
Он смолк, хотя явно хватало, чего добавить и сверх того. Правда, в таком случае, как опасалась девушка, компромат пойдёт уже не на её «семью», а конкретно на неё саму. А там — кто знает, чего они уже успели накопать в поисках настоящей личности Розы.
— Чего вы хотите? — устало спросила она. — Если всё так плохо, почему я пью кофе, а не давлюсь кровью в допросной?
— Вы симпатичная, — подмигнул министр. — А я слишком слаб и немощен, в мире слишком мало красоты, чтобы позволять кому-то загубить ещё немного.
— Вы закончили с прелюдиями? — дверь распахнулась, на пороге появился шеф. — Бусловских, нам нужно знать всё про Розу и её связь с американцами.
Оп. Прокол. До сей поры все, абсолютно все считали, что она и Роза — это одно лицо. И страшную тайну, которую знали лишь два человека…
«Неужели это Глас?! — изумилась она, во все глаза изучая непримечательное лицо в очках. — Вот как он выглядит по-настоящему…»
— Связи с американцами? — тем не менее, ровно спросила она.
— Смотрите, — ожила видеостена, и дёргаными кадрами посыпались последствия той бойни в центре, когда её и Ахабса пытались захватить те неизвестные в масках. — Вы сработали хорошо с баллончиком, но видели далеко не всё. А вот кое-кто видел, и кадры уже попали в сеть.
— А при чём тут Роза?
— Бойню спровоцировали америкосы, и это известно абсолютно точно. Но кадры выложил «Свободный день». И нам очень хотелось бы знать, что именно связывает Розу, эсдэшников и туристов. Желательно, в подробностях.
— Я вас оставлю, — поднялся из кресла министр. — Буду в комнате отдыха, если что.
Шеф проигнорировал его, неотрывно следя за тем, что будет делать девушка. Его веко опускалось в медленном, незаметном подмигивании.