Пять циклов два через два, восемь суток выходных. Для человека, работающего примерно вчетверо продуктивнее любого другого — и график особый, и условия. Правда, и спрос…
Хантер отключил аудиокнигу — организм воспринимал информацию даже во сне — спустил ноги в тапочки и позволил себе несколько мгновений праздности.
Вдох.
Спустя миг по дому разнеслись щелчки — печка, чайник, миксер с овощной смесью включились будто бы одновременно, как по программе. На деле же тот, кто неощутимой тенью пронёсся по кухне, уже стоял перед зеркалом в ванной, тщательно полируя челюсть. Ещё полминуты — и по залу пронёсся нежно-лиловый смерч, выбил стакатто по груше, размылся от скорости на турнике, загудел на беговой дорожке — разминка человека, привыкшего держать себя в форме даже на закате жизни.
Выдох.
Приборы на кухне отключились одновременно, а Хантер уже сидел за столом, переодетый в строгий деловой костюм.
— Завтрак чемпионов, — неприязненно произнёс он, косясь на замершие перед ним два стакана — с овощами и с чаем. — Итадакимас, чо.
Да, помимо несомненных плюсов бытия в немного другом потоке времени, хватало и неприятных мелочей. Овощной сок, конечно, здорово, но полузабытые воспоминания из юности — о шашлыках, о дымящемся на плите курином бульоне — нет-нет, а и портили настроение. Даже чай насквозь химозный, заваривающийся чуть ли не мгновенно по меркам нормалов. Варить борщ — шестнадцать субъективных часов, что-нибудь попроще — около восьми, ждать спецдоставки… Тут, конечно, как повезёт. Если свой брат-«дементор» потащит сумки ветерану, то, конечно, оперативно, ничего не скажешь, а вот если нормал…
А кушать нужно много и постоянно, могучий организм «привитого» перерабатывал калории как не в себя, и случись вдруг что, легко мог скатываться до гипогликемии. Потому, хоть и не выдавали им огнестрела, отправляли воевать резиновыми демократизаторами да голыми руками, а каждый боец таскал на бедре кобуру. С НЗ, разумеется. Какая-то жуткая смесь из сливочного ириса, орехов, какао и масла — своего рода «запасная канистра» на борту.
Хантер же получал готовые продукты спец-пайком да перехватывал кое-что в столовой отдела. Но, как уже было сказано, это всего лишь одна из сложностей. Хватало и иного — вентиляция, мытьё, занятия спортом, куча других безобразно медленных вещей. Привык, впрочем, подстроился. Человек такая тварь, что ко всему привыкает.
Мощные створки-челюсти раскрылись всего на полсекунды, позволяя ему протиснуться из дома родного на лестницу. Ещё одна раздражающая мелочь — у чинов-то по домам у каждого стоит шлюзовальная-помывочная, но ждать около получаса на завершение всех процедур каждый раз…
Стоялый ветер засвистел в ушах, когда старик неторопливо заковылял вниз по лестнице к отделу. Завершался второй рабочий день, и уже вечером он сможет отправиться домой, а там — восемь выходных! Столько всего можно успеть!
— Всем привет! — он поднял руку, приветствуя коллег. — Поработаем как следует! Служите верно!
Ответом ему были лишь кислые физиономии сослуживцев. В отличие от него, они никуда не уходили, даже не вставали с мест, их рабочий день начался несколько часов назад, и столько же ещё было до звонка.
Стул на стальной арматуре, клавиатура из особо прочного пластика, манипулятор-перчатка — всё для того, чтобы выдержать дикий темп работы экс-силовика. Пока компьютер адски медленно загружался, старик успел заварить себе чай, окинуть взглядом рай пластиковых перегородок, между которыми тут и там торчали разноцветные макушки, покоситься на раздражающую камеру наблюдения в углу зала.
Экран мигнул, выводя заставку-приглашение, вывел экран логина. Затрещали клавиши.
Текучка, текучка, ничего интересного. Очередные самопровозглашённые борцы за свободу, откат сайта министерства к старому виду, материалы от «сыщиков». Он сортировал документы на рабочем столе споро, с большим опытом и знанием дела. Хотел бы сказать, что привычно, но — нет.
— Та-а-ак, а это что у нас? — пробормотал он, открывая свежепоявившуюся папку с жалобами высоких рейтингов. Прочитал протокол, покосился на резолюцию «Хантеру: разобраться», подумал немного.
Не учатся ничему некоторые и учиться не хотят. Смешно даже, на самом деле — на одни и те же грабли, разумные с виду люди же! Никакого понятия о безопасности или хотя бы осторожности. Впору заводить отдельный протокол о нанесении кодов где попало — запрос в местком о камерах наблюдения, анализ габаритов, походки и поведения вандала, поиск нашивок агломерации, ещё один запрос в дорожную службу.
Радовали только «Экзюпери» да «Свободный день» — преступники не оскорбляли профессионала неумелой конспирацией, шифровались тщательно и в целом вели себя так, как и подобает подполью. Хантер не сомневался, что дай ему полную загрузку по любой из группировок, и он что-нибудь да нарыл бы, но начальству уж очень нравился высокопроизводительный и безотказный ветеран, разгребающий текучку за весь отдел. Так что по остаточному принципу, как придётся…
Но этого таракана он вычислил почти мгновенно, брезгливо морщась. Это надо было догадаться — ни поиска слепых мест у видеонаблюдения, ни желания хоть как-то замаскироваться! Ладно хоть догадался нашивки от балахона отпороть. По запросу из месткома прислали видеозапись, где таракан наносит код на дверь Бусловских через трафарет, бежит вниз по лестнице. Дорожная служба прислала записи нужного времени сразу с десятка камер, по которым удалось вычислить направление движения таракана. Два круга по агломерации, нервно оглядываясь через плечо, транс-туннель на Красногвардейку и — барабанная дробь — прямиком к дому! Записи месткома — всё тот же балахон, третий этаж, квартира 82.
Курсор на красную трубку горячей линии министерства, вызов.
— Нашёл бомбилу, дело 025-1411. Красногвардейская агломерация, седьмой дом, третий этаж, квартира восемьдесят вторая.
— Стандарт наряда?
— Обычный-4.
— Спасибо, Хантер.
Трубку повесили, а он перетащил дело в папку «готовое». Таракана не будут давить, ломать ему руки или выкрикивать угрозы. Очередной «гений партизанской войны» просто незаметно уснёт от поступающего через фильтры сонного газа, а примчавший с помпой через пару минут наряд упакует его и доставит куда следует. Бесславное завершение карьеры бездарности.
Потянувшись, включил запись голоса на скорости в двадцать пять процентов.
— И ОЧЕРЕДНОЕ ДЕЛО РАСКРЫТО КОМИССАРОМ ХАНТЕРОМ! — заорали колонки, вынуждая коллег поморщиться. — СПАСИБО, КОМИССАР! НЕ ДЛЯ СЕБЯ СТАРАЮСЬ, ДЛЯ ВАС!
Говори он как обычно, и простой человек, коих в отделе насчитывалось ровно все минус Хантер, услышал бы тарабарщину с переходом в ультразвук. Но, как уже говорилось, старался он не для себя. Специально замедлял, чтобы окружающие прониклись.
Поднявшись, старик раскланялся, будто принимая аплодисменты. Дверь в «аквариум» начальства распахнулась:
— Хантер! В кабинет, живо!
Опять будет нудеть. Долго, медленно, даже не пытаясь подстроиться под подчинённого. Сволочь он, а не начальство. Вот, помнится, когда они на захваты ходили…
Текстовый файл со странным названием «информация с холмов» так и остался невостребованным. Win+L, чтобы досужие бездельники в экран не заглядывали, кубик Рубика с собой, чтобы не скучать, пока начальство слова тянет. Готов, пошёл!
— Звали, Юр Сёмыч?
— На тебя поступила жалоба, — с места в карьер начал шеф.
Он, как и все другие, при общении с «чистовиками» старался говорить как можно быстрее, подчас глотая окончания и буквы. Хотя всё одно получалось подводно-рыбное «на-а-а-а те-е-ебя-а-а…». Тягомотина сплошная. А учитывая, что шеф где-то втрое младше даже объективного возраста, становится совсем печально.
— Беда, — искренне посочувствовал он. Замаскированный под игрушку комм замедлил речь вчетверо, подстраивая под слушателя.
Начальник задохнулся от возмущения — так, что даже блондинистый бобрик встопорщился иголками — набрал в грудь побольше воздуха…
— Социальная дезадаптация, — напомнил старик.
— Это не даёт тебе права третировать своих сослуживцев! Есть же вечера встречи, дом ветеранов, наконец. Всё необходимое!
— Мало.
— Ладно, — подозрительно легко согласился блондин. — Что с «Экзюпери»?
— Работаю.
— Плохо работаешь! На вики-ликс новый компромат на полпреда, он рвёт и мечет!
— Это они?
— Сам как считаешь? — усмехнулся шеф. — С подписью, как обычно.
— Оперативно работают. Его вчера только назначили.
— Займись этим делом.
— Полная загрузка? — тут же уточнил Хантер.
— И не мечтай! Видишь вот это? — перед носом ветерана очутилась фигура из трёх пальцев. — Вот. И так зарплату за четверых получаешь.
«Я и работаю за четверых, — угрюмо подумал Хантер, — не пахал так даже во время консервации».
Да, да. Не терпели в отделе ни сотрудники, ни шеф. Не терпели, не выносили — но не гнали. Сколько секретарских зарплат экономилось усилиями одного человека, знали, наверное, только в бухгалтерии.
— Ещё кое-что, — Юрий Семёныч покосился сквозь толстое стекло на любопытные физиономии «киберов», выглядывающие над перегородками, и те тут же скрылись. — Знаю, ты со своими связь держишь, но тут дело такое…
— Слушаю, — Хантер закинул ногу на ногу, с видом ангельского терпения склонил голову набок.
— Из питомника бесследно исчез привитый пятого поколения. Я знаю, что официально у тебя якобы нет допуска и всё такое, но мало ли. Официально он находится в лазарете из-за осложнения после инъекции, но все всё знают.
Да, дело деликатное. С одной стороны, шеф действительно не мог поручить ему расследование официально. Факт расследования — факт принятия исчезновения подопы… кхм, то есть, личинки силовика. Нельзя-нельзя, подрывает престиж службы! Непогрешимые сверхлюди без страха и укропа лишены права на любую ошибку. Тем более, такую. Если до общественности дойдёт, что кто-то смог выкрасть человека из самого защищённого места на материке — полетят головы, и в отделе «К» определённо добавится «с почётом ушедших на пенсию».
И совсем с другой — простой непреложный факт, который, как ветками, попытались замаскировать неумелым враньём. Осложнения, очень смешно. Хитрая вакцина либо приживалась, либо убивала, третьего, как говорится, не дано. Значит, мальчика действительно больше нет в питомнике. Мальчика, пережившего перестройку организма, превратившегося в «дементора», хоть и нетренированного. Попади в любое подполье такой актив — и у спецслужб не останется и шанса. Они сейчас-то справлялись преимущественно за счёт гандикапа в скорости одного старика, а насчёт своей способности конкурировать с молодым привитым Хантер питал решительно ноль иллюзий.
Придётся копать. В свой законный выходной — отправляться на ковёр к Ка, снова подписки о неразглашении и тому подобная чушь с допусками. Сами «чистовики» вряд ли что-то найдут, для этого у них не хватит компетенции, а запрос в отдел на предоставление специалиста возвращает к началу разговора об официальном признании факта утраты. И если некий безотказный старикашка не сделает всё якобы по собственной инициативе…
Он так погрузился в размышления, что вздрогнул, когда перед лицом медленно щёлкнули пальцы.
— Хантер, как слышно, приём! — рявкнул шеф.
— Вы что-то сказали?
— Да уж сказал!
— Извините, задумался. Так о чём…
— Вчера с безрайона между Невской и Путиловской пришёл сигнал о гибели одного из ваших. Понимаешь, что это значит?
— Э… Расследование. Скорее всего, несчастный случай.
— Ты не понимаешь. Если эти два события связаны, то мы все в большой жопе. Кто-то навострился не только похищать «чистовиков» из питомника, — Хантер поморщился, но промолчал, — но и уничтожать уже подготовленных профи. Сам знаешь, так просто с вашим братом не справиться, было бы неплохо раскопать, кто на такое способен.
— Дезертир, — предположил старик.
— И приехал на мопеде. Хантер, дезертиры мертвы по всем спискам. Что ты скалишься? Для имитации смерти у дезертиров нет ни ресурсов, ни ума. Это вас учили разведке и «контре», они — простые строители.
— … которым никто не мешал подготовиться самостоятельно.
— Пусть так, — неожиданно сдал позиции шеф. — Такой же привитый, способный уничтожить агента в поле — это удобная, чёрт побери, версия. Идеально, если бы было так. Вот только ты забываешь кое-что.
— Хм?
Шеф подался вперёд, и ветеран уловил исходящий изо рта запах кофе и какой-то мятной жевательной резинки. «А я кофе не пил уже лет пятнадцать», — с какой-то непонятной тоской подумал он.
— Питомник находится в черте города, понимаешь? К нему нет подземных коммуникаций, нет прямого подхода. Допустим, дез отловил и придавил «тройку», получил документы на вход в город. Но сколько он шагов сделает, прежде чем попадёт в поле сканера? Не говоря уже об обязательном освидетельствовании ещё на КПП.
— Сканеры можно обойти.
— Хорошо хоть не обмануть, — фыркнул начальник. — Но и тут сделаем допущение — как-то же от тебя «Экзюпери» бегают. Дальше что? Дез пробрался через агломерацию к питомнику, и?..
— Там есть пара мест.
Сам он — что во время работы агентом, что после становления «чистовиком» — в самоволку не ходил — сначала не было времени, потом желания, а после смерти дяди — смысла. Но, похоже, у других курсантов оставались потребности, и из комнат общежития порой слышались пьяные песни, тянуло табачком и чем позабористее, кое-кто не приходил ночевать…
— Уверяю тебя, — вдруг развеселился Юр Сёмыч, — все ваши «дырки» давным-давно учтены и существуют лишь потому, что им позволяют. На деле каждая из них перекрёстно контролируется как людьми, так и техникой.
— Ну, тогда…
— Хантер, мальчишка исчез из помещений, понимаешь? То есть, из внутреннего контура.
— …буду думать, — он закончил мысль и поднялся. — По сигналу дело открыто?
— Не наша юрисдикция. Исчезновение людей — это к другим отделам. — Начальник подмигнул с намёком — и твоё, если захочешь. Но только в свободное время. — Иди работать. К концу рабочего дня мне нужно хоть что-то по нашим правдорубам.
Кивнув, старик вышел из «аквариума». Не бывает непогрешимых людей, кто-то где-то что-то всегда слышал или видел, следы остаются, а уворованный компромат не сам себя выкладывает в сеть — значит, остаётся человеческий фактор. Нужно лишь как следует копнуть.
Слова шефа о возможной связи между пропажей мальчика и смертью агента в безрайоне не давали покоя, мешали сосредоточиться, странно отдавались ассоциациями. Вызывало удивление даже то, что привычные механизмы концентрации начали сбоить вдруг, не давали переключаться на выполнение служебных обязанностей.
Неспроста. Это всегда значило только одно — пропускающая целые звенья в цепочке логических рассуждений интуиция что-то нашла и увязала между собой. Что-то, о чём бестолковому человеку ещё лишь предстояло догадаться.
Пропажа будущего агента из местной версии Форт Нокс. Ощутимый щелчок по носу зазвездившимся чинушам и силовикам.
Смерть настоящего агента из привитых третьего поколения в безрайоне, где живут те, кто не жаждет внимания своих повёрнутых на диктатуре соседей. Ресурсов — жаждет, возможностей — алкает. Но не внимания. Иначе придут злые чёрные призраки с приказом «пленных не брать».
«Экзюпери», над которым почему-то совершенно не работалось. Подумаешь, очередной слив личных переписок, не конец света. Работать надо, а не воровать, тогда никакое обнародование не страшно. Воззвания в духе «хочу рыбы с молоком» во взломанных социальных медиа — ребячество и баловство, хоть и проходит по статье.
Почему-то все три направления воспринимались единым блоком. Неужели есть какая-то связь?
В белом поле текстового документа с пулемётной скоростью появились символы: «Курсант-Гибель-Хакеры. Есть ли связь?» И — отпустило. Способность фокусироваться снова вернулась. Удовлетворённо кивнув, старик включил подогрев на кружке и потянулся за следующим документом по делу хактивистов.
В отличие от любого другого специалиста, у него в запасе гораздо больше времени на поиски и работу с материалами. Вот почему у любой другой, менее организованной шайки цифровых хулиганов, не было и шанса — скорость работы. Эх, если бы полная загрузка…