Та соль, что лихо приобрел Хенрик, за лето была очищена и заново выпарена на солнце, и ее должно было хватить надолго. Вернувшись с ярмарки, Аня включилась в переработку урожая (солить, квасить, коптить), а Вайсы задумались о мельнице и стекольной мастерской.
Дело в том, что дорогой домой генерал имел беседу с Вилли, в результате которой у него сложился план устроить мастерскую в одной из замковых башен, заваленной за ненадобностью всяким хламом. Парень, разговорившись, показал себя если не знатоком, то уж точно энтузиастом. До зимы Вилли и Хенрик поездили по окрестностям и нашли участок у озера, где на поверхность выходил пласт хорошего такого песка, а заросли осоки, в обилии росшей по берегам, давали достаточно сырья для небольшой печи. Дерево в лесу было, так что пусть и не очень качественное и много, но свое стекло для нужд самогоноварения Вилли сварить должен, решил генерал. Так что зима предстояла насыщенная для всех в замке, да и в колхозе-тоже.
Эрих развернул строительство коровника, овчарни, птичника и крольчатника одновременно. Поняв идею самана, он с сельчанами немного покумекал, и к Рождеству в Лесной был готов длинный сарай, поделенный на отсеки, для всякой живности. Между опорными столбами колхозники наплели решетчатые стены, заполнили их с обеих сторон смесью глины и прочих составляющих и установили круглосуточное дежурство по уходу и охране скотины. Благодаря сухой осени саман высох, а после побелки известью в помещении стало тепло и светло. Для пущей благодати соорудили и печь, так что животина зиму перенесла с комфортом, доступным в этих условиях.
В эту осень капусту рубили в промышленных масштабах по русскому рецепту-на себя и на того парня, то есть, Отто Шульца, который на корню скупил почти все заготовки и овощи для своего ресторана. Заведение процветало, деньги капали регулярно, а новая мясорубка, больше замковой, не простаивала. Шульц активно искал помещение в столице, но пока неудачно: конкуренты завышали цену. Зато канцелярка нашла своих покупателей: скрепки, перья и блокноты на пружинках пользовались спросом в столице, и племянник Шульца жил теперь там постоянно. Он наладил отношения с типографией и университетом, скупал бумагу партиями у мануфактурщика и готовился к выбросу на рынок обычных, с точки зрения Воронцовой, тетрадей и папок для бумаг. С этой новинкой он познакомился во время ужина с Вайсами на ярмарке. Да, Аня расписала как-то вечером Хенрику и Карлу свой опыт учебы в школе и работы в таможне, упомянув об этих мелочах, а уж младший Вайс довел мысль до сведения родственника Шульца. Металлические зажимы обязались сделать Шмидты, тоже расширившие свое дело, и Алоис (воин) Шульц готовился к битве за рынок. Первые экземпляры новинок он сделал сам, опробовал и остался доволен.
Вообще, союз ресторатора, кузнеца и ювелира приносил всем доход, пусть и пока небольшой, поскольку новинки отнимали много сил и времени, но перспективы просматривались нешуточные. Андрис Шмидт крутил в голове мысль о стиральной машине, в пьяном угаре оброненной Воронцовой, и почти уже понял, как воплотить ее в жизнь. Талантливый парень сообразил, что если крутить белье в большом чане, оно и будет стираться без участия рук прачки, теперь надо только смастерить агрегат, но повседневные заботы по изготовлению мельничек, турок, пружинок, скрепок и прочего не давало ему времени на задумку. «Все равно сделаю!» — твердил себе парень, а отец посмеивался, радуясь успехам сына. Петер же бился над дыроколом и очередным самогонным аппаратом, коптильней и самоваром. К этому предмету он пришел сам, без чьей-либо помощи, что удивило позже Анну Николаевну. Хотя, говорят же, что у дураков мысли сходятся! И не только у них…
***
Вторая зима в замке Вайсов запомнилась попаданке обучением вязальщиц, долгими бдениями над самогонным аппаратом, шитьем постельного белья и теплыми вечерами в уюте своей комнаты, где она отдыхала от насыщенных событиями и делами дней. Свечи, носки, шапки, наволочки, пельмени, настойки. Кто сказал, что жизнь средневековья скучна и однообразна? Не жили вы, так и нечего болтать глупости!
Только успевай поворачиваться! Световой день не долог, а сделать надо много, при свечах да лучинах — глаза сломаешь. Хотя свечи у них с Эльзой получались милые и долго-горящие, и в качестве подарка нашли применение очень даже: всем досталась на Рождество новинка! А еще этой зимой Ванда с Анной освоили цукаты из тыквы, благо мед был в достатке. Хозяйки кухни варили кусочки сладкой тыквы в сиропе из воды и меда, потом сушили в печи и посыпали смолотой в мельничке сахарной пудрой. Лакомство выходило вкусным и необычным, поэтому Шульц настаивал на поставках в свой ресторан, приходилось соответствовать.
Про ужин у градоначальника Воронцова узнала много позже. Сначала спросила ради приличия, но Вайсы особо не распространялись, потом было не до того за делами. И только в новогодие, когда в замке снова собрались гости, речь коснулась ярмарочного приема.
***
Приехали, уже традиционно, Шмидты (всей семьей, первый раз), Отто и Алоис Шульцы и Ося Фридман, в этот раз с тем самым племянником. Пришел Эрих с детьми, посадили за стол и прижившегося в замке Вилли.
Парнишка отъелся за осень, подрос и теперь выглядел на свои 18. Правда, очень переживал за нахлебничество, норовил помочь во всех замковых делах, но генерал увлеченный изготовлением спирта, в конце концов взял его под патронаж, и теперь Вилли крутился в пристрое, где генерал оборудовал себе лабораторию для самогоноварения, на законных, так сказать, основаниях. Причиной страданий юноши была невозможность варить стекло: печь сложить до зимы не успели, хотя башенное помещение он лично разобрал, отмыл и поселился там, отказываясь жить с другими слугами.
— Герр генерал, вы не подумайте, я отработаю! Вот как земля отогреется, глину накопаю, привезу и сложу варочную печь. И песок, и золу соберу, еще известь нужна. Но главное — печь!
Карл Вайс оценил стремление парня и не настаивал на ускорении процесса, пока взял в помощники и потихоньку обучал грамоте и счету.
— Ты должен точно знать, чего и сколько кладешь, так ведь? Ну и записи вести стоит, на память надеяться не очень правильно. Ошибки проще учесть, когда у тебя все записано, вон, фрау Анна так делает, и тебе надо научиться. Время есть, старайся. Никто тебя куском не попрекает, хватит тревожиться.
Вилли осваивал грамоту, слушал рассказы генерала о прошлом и мечтал остаться в замке на всю жизнь. Ему очень нравились хозяева, экономка, местные слуги и занятная фрау Анна, временами тоже рассказывающая почти сказочные истории о том, каким может быть стекло и что из него, кроме окон и бутылей, можно сделать. Представляя цветное прозрачное изделие, Вилли уносился мыслями в будущее и понимал все яснее, что учиться ему еще и учиться, но как же ему повезло встретить на ярмарке этих странных господ!
***
Рождество прошло весело, шумно и, как обычно, информативно: деловые люди обменивались новостями, презентами, делились успехами и идеями, оценивали новые блюда и напитки. Вот тогда-то и прозвучал рассказ Вайсов о приеме в ратуше, на который не пошла Анна.
— Градоначальник тряхнул мощной, стол был богатым, музыкантов хороших привез аж из столицы, вино италийское рекой лилось. — Генерал говорил с легкой издевкой, не нравился ему такой показной шик. — Гости щеголяли в нарядах стоимостью с мой замок, дамы глазки строили всем подряд, кавалеры отбивали ноги в танцах. Шумно, громко, чрезмерно как-то. И разговоры, сплетни, похвальба. Нет, по мне, вот так, как мы сидим, куда лучше. Ничего вы с Эрихом не потеряли, Аннет, когда не пошли.
Воронцова, собственно, и не сомневалась. Но тут Хенрик взял слово.
— Отец, а ты помнишь, как бургомистр тебе новинку показал и предложил себе купить? — Карл улыбнулся, а Хенрик засмеялся в голос. — Анна, представляешь, он хвалился мельничкой для кофэ и туркой! А потом еще сокрушался, что никак не уломает прощелыгу Фридмана взять его в долю в изготовлении «вечного пера». Я с трудом сдерживался, ха-ха-ха! Герр Фридман, ну как же вы так обидели уважаемого человека, а?
Ося потупил притворно глаза, ехидненько хихикнул и ответил:
— Признаю, герр Вайс, было очень трудно, но я намекнул, что это — семейный секрет моей семьи, и если отдам его в другие руки, того человека накажут старые жидовские боги…Не могу я так подвести уважаемого мэра, но впредь ему всегда буду отдавать часть перьев по сниженной цене..
Присутствующие посмеялись, а Шмидт продолжил:
— Вы правы, генерал, такие приемы — пыль в глаза. Но вот как на Хенрика мэрская дочь облизывалась, дай волю батюшка — сожрала бы на месте! И вообще, Хенрик, тебе надо опасаться женского внимания, уж больно ты жених видный… И это про наши дела никто не знает, иначе войско из невест и мамаш под стенами замка осаду устроят! Да и на фрау Анну охота начнется!
Кузнец, подвипивший, смеялся, ему вторили остальные мужчины, а Воронцова вдруг подумала: «А ведь правда, надумает Хенрик жениться рано или поздно, и куда я денусь? Жена его хозяйкой придет сюда, а мне на дверь укажут? Вполне такое возможно..»
Карл и Хенрик заметили тень на лице попаданки, тревожно забились их сердца, и Вайсы, переглянувшись, перевели тему.
— А не споешь ли, Аннет? Давно не звучали твои красивые напевы под этими стенами? Еще по рюмочке налей, налей, налей…
Шмидты грохнули и веселье вспыхнуло с новой силой. Анна Николаевна вопросительно глянула на Хенрика. Тот примирительно поднял руки.
— Аня, прости! Запомнили, подлецы, слова той песенки, что ты спела прошлый раз, ученическую..
Аня вздрогнула — значит, не приснилось! Ах, поганцы такие, весело им! Девушка, было, поднялась, но генерал снова попросил спеть, по-доброму так, и попаданка решила конфликт не раздувать, да и отвлечься хотелось от поднявшейся в душе мути.
— Ладно, что бы там ни было, прошаю! Праздник же, но запомню и отомщу, страшно и коварно!
Гости обещали вести себя прилично, и концерт по заявкам начался. Аня перепела почти весь свой репертуар, гости хлопали, пытались подпевать, в перерывах поднимали тосты за здоровье, и все вроде прошло мирно.
Но мысль в голове иномирянки о будущем засела, и Вайсы тоже напряглись. Карл решил откладывать часть денег в приданое Воронцовой-на всякий случай. Ведь всяко может быть…