Испытание верой
Соня теперь тренировалась сама. Никто к ней не лез с советами, только корректировали время от времени какие-то занятия с общим потоком кадетов. Соня была единоличницей. Кто-то из ребят попробовал пошутить на эту тему и в тот же вечер уже жалел об этом, попробовав на себе в полной мере всю мощь одарённой.
Конечно, Марек был осторожен и перед остальными учениками не щеголял своей бравадой, но иной раз эти глупцы выводили его из себя, а Сонькина Сила, которой девушка была напитана под завязку, могла вспыхнуть от одного щелчка пальцем. И Соколова получила кличку «Зевс», потому как была такой же вспыльчивой и опасной.
Люк, в отличие от новичков, как и предшественница до него, занимался с наставницей в лице Катерины. В первый же день у него зародились подозрения, что с этой техникой боя он уже сталкивался. Да не просто сталкивался, а лично на своей шкуре прочувствовал ранее убойную мощь одной мандалорки. Первая неделя тренировок всё больше подкрепляла в Скайуокере веру в то, что он не ошибается в том, что эта девушка уже встречалась на его пути. Но спросить напрямую он опасался. У него не было пломбы, замедляющей время, а без неё спрашивать о таких вещах было и опасно и глупо.
Да и как бы это смотрелось со стороны?
Майор, мы не пересекались ранее?
О, да, я залетала в Дом-1 на чашечку кафа, как раз перед боем…
Чудесные были времена…
Пока был только один сбор, где в основном выясняли устройство той странной планеты и светящиеся столбы на Земле. Больше задушевных бесед не проводили, а у Люка было настолько перегруженное расписание, что на сон оставалось всего пять часов. Его готовили к полевым играм. Нужно было многое сделать, многое усвоить за короткое время, но его тренировки с майором всё больше ставили его в тупик.
— В чём дело, Егор? — Катя глянула хмуро на ученика, когда тот в очередной раз терял синай в спарринге.
Скайуокер глазами попросил кинуть пломбу на пол, но Катя сделала вид, что не понимает.
— Зуб болит…, — соврал тот, — Наверное, пломба вылетела.
— Так сходи к стоматологу, — фыркнула она, когда парень поднял бамбуковый меч и принял стойку.
— Нет. Такую пломбу там не поставят…
— Здесь лучшие врачи, кадет. Не затягивай с этим делом.
— Да, товарищ майор, — Люк вздохнул. Такой жирный намёк и не понят. Пришлось принять оборонительную позу и получить новую порцию ударов. Один из них пришелся по бедру. Люк схватился за ушиб.
— Так, — Катя остановила спарринг. — Ноги в руки и в медкрыло. И чтобы к вечеру уже был собран. Или вкачу тебе такой норматив, что до постели ты доползешь к часу ночи.
— Слушаюсь, товарищ майор.
Люк тянул время. Катя чехлила синай, вешая себе на плечо. Обернулась.
— Ты ещё здесь? — грозно зыркнула она в его сторону. — Могу применить силу. Буквально.
— Я…
Скайуокер ощутил, что его кожа начинает покрываться мурашками. Он всего лишь хотел вызвать эту девушку на откровение, но та сторона этого явно не желала. Теперь же он ощущал удушающий приём, которым на расстоянии адепт мой задушить другого человека Силой. Эта мощь исходила от наставницы.
Ноги сами понесли прочь из зала. Люк навалился на двери лифта, который поднимал его в нужном направлении. Как есть, в спортивной одежде, с тренировочным оружием в руке, он вывалился на белое покрытие пола, принявшее его быстрее, чем он успел выставить ногу, распластавшись на нём, и зашёлся в кашле. Только здесь удушение отпустило его. В глазах плыли разноцветные кляксы, лёгкие горели огнём.
К нему подбежал кто-то из медперсонала, помогая Скайуокеру подняться. Шатаясь, как пьяный, он не сразу нащупал твердь под ногами. Медсестра прослушала его, поводила сканером, и прежде, чем Люк был способен что-то сказать, уже определила парня в стационар.
— Спасибо, мне не нужно, — Люк хотел уйти. Но ему дорогу заступил охранник.
— Нужно понять, почему у вас наступила асфиксия. Это может быть серьезно, — медсестра не проявляла агрессии, обращаясь к ученику.
— Это извне. Меня просто проучили…, — ответил Люк.
— Кто?
— Это не важно. Мы просто не поняли друг друга.
— Кто вас пытался задушить, кадет?
Вопрос был задан со стороны. Люк обернулся. К первому охраннику добавился второй. Все они были на одно лицо — лица в маске, голова в каске. Эти военные закрывали лица не просто так, но Люк смог понять по интонации сказанного, что вопрос был задан не из праздного любопытства.
— Я же говорю, что это не важно, — Люк шёл на попятную. Но мало того, что его никто не собирался отсюда выпускать, так и охраны на выходе прибавилось. Это было скверно. Затевать конфликт было нельзя. Выдавать единомышленников тоже. Скайуокера осенила догадка: «Меня испытывают».
Он сдался. Сел на стул, с которого подорвался не далее, как минуту назад. Медсестра что-то сосредоточенно печатала на компьютере, делая вид, что занята делом, и что этот допрос в её присутствии никак её не интересует.
— Важно всё, что касается лучших кадетов нашей школы, — над парнем навис Громов, пытаясь выведать правду. Но крепким орешком оказался этот новичок. Покрывал ли тот кого-то, боясь ответной мести? Или же прикрывал сознательно обидчика из расчета остаться в друзьях?
— Я лучший? — неискренность плохо было скрыть. Но Люк был удивлён. Он был здесь всего неделю, но уже его причислили в когорту лучших учеников. Возможно, остальные считали его чьим-то любимчиком. Громов так считал. Но он повидал разных подростков со способностями. Этот чем-то привлёк комиссию на экзамене. В досье у кадета стоял высший балл. Но Громов точил зуб не на мальчишку. Ему очень хотелось приструнить одну особу, впившую зубы в его карьеру, подвинувшую его в сторону.
Громов не знал истинной природы противника. Он полагал, что Лебедева просто ещё одна выскочка. Нет, она толковый стратег, каких поискать и безбашенная, но слишком любила всё усложнять. А таких Громов не любил.
Боец заглянул в планшет. По расписанию у кадета Кузьмина была тренировка с Лебедевой.
— Что случилось на тренировке, кадет?
— Ничего, товарищ майор.
— Ничего, что ты пришел сюда раньше на полчаса, задыхаясь по пути? — Павел вперил в мальчишку изучающий взгляд. А ещё он понял, что не может пробить его мысли. Новичок умело их блокировал. Нехорошо…
— Это же тренировка. Вы посмотрите записи с камер.
— Осведомлён о камерах в зале для тренировки, кадет? — голос Громова изменился. Он стал опасным, словно пантера перед прыжком.
Люк сделал вид, что его не смутил вопрос.
— Я видел их. Скрытые камеры под потолком. Могу даже показать. Знаете, у меня особое зрение, — Люк уверенно врал.
— Ты покажешь мне их, но позже, кадет, — Громов отступил, но лишь для того, чтобы подкатить свободный стул и сесть напротив татуинца. — Итак. Я задам новый вопрос и советую не врать мне, Егор. Что произошло между тобой и майором Лебедевой на тренировке?
Люк молча сопел.
— Уточнить вопрос? — Громов дожал интонацией.
— Не нужно, — буркнул Люк, понимая, что от этого настырного вояки не отделаться. — Я проявил неуважение к своему наставнику. И товарищ майор наглядно продемонстрировала свой приказ.
— То есть превысила полномочия, — подытожил Громов.
— Нет. Преподала урок. Я его усвоил, — Люк сдержался, чтобы не подскочить на месте и не съездить по лицу бойца чем-то увесистым.
Павел хорошо умел читать по лицам. Мальчишка врал. Он испытывал явный страх к своей наставнице, к её силе, но скрывал ложью цепочку событий. Тогда, если надавить на слабое место, то правда всплывёт на поверхность, — решил про себя Громов.
— Я здесь, чтобы выяснить все обстоятельства. Когда наставник превышает полномочия и причиняет вред ученику, я принимаю меры, — Громов сменил гнев на милость. Но он не знал истинной природы новичка. Для него это был очередной одарённый.
— Я понимаю. Но всё было не так. Она не хотела причинить мне вреда. Майор Лебедева преподала мне урок. Я по-другому бы не понял. Я упрямый.
— То, что ты упрямый, я это вижу, — Громов хмыкнул, потом поднялся со стула и подкатил его к столу, за которым сидела медсестра. — Главное, чтобы не во вред себе и окружающим.
Боец обернулся в дверях.
— На будущее, — он пригрозил пальцем новичку, — Никогда не ври мне. Я хорошо читаю по лицам, кадет.
Люк изменился в лице, хоть и старался не реагировать на провокации.
— И впредь я буду следить за тобой, Егор Кузьмин.
Люк хотел сказать слова в защиту, но мужчина уже вышел и прикрыл за собой стеклянную дверь. Девушка заметно выдохнула напряжение, отодвигая от себя клавиатуру.
— Лучше его не провоцировать, — прошептала медсестра, глядя за плечо Люка, делая вид, что не говорит конкретно с пациентом. Парень кивнул, удивляясь, что не он один испытал настоящее давление от присутствия здесь военного.
— Павел Артемьевич хороший человек, — в своё оправдание произнесла девушка, — Но они с майором Лебедевой в контрах. Теперь и тебе перепадёт от него. Зря ты ему не рассказал, как всё было.
— Но что рассказывать? — пожал плечами Люк. — Я сказал так, как всё было. Мне преподали урок.
— Сейчас тебе тоже преподали урок. Тебя уличили во лжи. Я не хочу в это вмешиваться, Егор, — девушка поднялась, настраивая аппаратуру, — Но будь собран всегда и во всем. Часто от твоих действий будут зависеть жизни людей.
— Я понимаю.
— Полевые игры решат, на что ты годен. А я сейчас решу, обладаешь ли ты здоровьем, чтобы продолжать здесь обучение. Ведь асфиксия сама собой наступает только в крайне редких случаях. Надеюсь, мы больше не вернёмся к этому разговору.
Испытание смертью
Ранним утром подъём, завтрак. Выдали форму и повезли на специальный полигон, на котором уже собирались участники будущего мероприятия. Были ребята из бывшего СНГ и двое иностранцев: из Литвы и Черногории.
В этот раз Люк представлял свою школу, уже понимая, что на него сделали ставку и подвести он не может никого, в первую очередь себя. Ведь он дрался за право, чтобы Лею оставили ему. Он дрался за её свободу. Как когда-то снова вся ответственность за её жизнь лежала на нём. Но лёгкой победы не будет. Эти игрища проводились среди одарённых учеников специальных школ, с какими-то особыми условиями но, насколько он помнил, применять свои способности было можно.
На военно-полевых играх участникам прочитали инструктаж, как действовать можно, чего совершать нельзя, за что штрафуют, или вовсе снимают с игры. Несмотря на то, что применять свои способности было можно, нельзя было причинять вред намеренный. За это сразу дисквалифицировали.
Все ученики были с питомцами и навскидку, здесь были и хищные особи, вроде пумы, и лисы и у кого-то на руке сидел ястреб. Золотинка на фоне зверинца смотрелась просто изящной игрушкой.
— Ты бы поберег своего малыша до детских игр, — сказал парень с ротвейлером. Пёс огрызнулся на Лею. Та только фыркнула, не удостоив чести даже взглянуть на обидчика. Люк улыбнулся.
— Не задирай нос. Больнее падать, — только и сказал Скайуокер.
— Правильно, — поддакнула девушка, которая держала на поводке енота. — Вы подеритесь. Я быстрее к победе прийду.
— Это с полоскуном-то что ли? — рассмеялся парнишка, державший на руке ястреба. Некоторые участники предпочитали не разговаривать друг с другом, не вестись на провокации. Было очевидно, что кому-то захочется задеть другого.
Люк отошел от участников, отцепляя карабин от ошейника Леи, и присел с ней рядом.
— Ни на кого не смотри, не слушай. Нам надо дойти до финиша первыми. Ради цели. Ради нас.
Лея кивнула. Люк поцеловал сестру в голову, в блестящую шёрстку и прошептал так, что услышать могла его только она: «Я обещаю, что мы вернёмся домой. Вернёмся все вместе». Лея лизнула брата в щёку. Такой своеобразный поцелуй.
На старт участников развозили всех вместе, но оставляли на местах по-отдельности, вручая задания. Цель была одна — дойти до финиша. В дороге поджидали засады, заминированные дороги, изрытые, перепаханные тропы, река, встающая поперёк пути. В дороге нужно было находить флажки своего цвета, означавшие ориентиры на карте. Разрешалось так же забирать чужие флажки, сбивая противника с курса. Можно было прийти к финишу и без флажков, но финишная черта у каждого участника была своя. Без ориентиров, если участник явится на финишную черту не свою, будет оштрафован, и ему снимут все баллы, даже если он соберет максимальное число флажков. Можно было взбираться на деревья, но скакать по ним явно никто не мог.
Каждому участнику давалось определенное время, смотря, откуда тот начинал свой старт. Мало было пройти весь путь и прийти к финишу. Если участник не укладывался в своё время, он проигрывал. Питомцы выполняли роль ищеек. Питомцы могли вступать в противостояние друг с другом, но нельзя было доводить всё до кровопролития. Нельзя было натравливать друг на друга животных. За это сразу снимали с участия игроков.
Люка, как и остальных участников, посадили на автобус и повезли по полигону, оставляя на условной точке. На месте их встречал инструктор, выдавая задание.
Скайоукер вышел из автобуса и сразу получил пакет, который тут же вскрыл. В нём лежала карта и компас. Красными точками на карте были отмечены места с флажками. Финишной точки не было. Именно на последнем флажке была заветная отметка, куда следовало идти. Флажки Люка имели желтый оттенок. Наручные часы выдали следом. Провожатый тотчас запустил время, и обратный отсчёт показал, что на всё у участника четыре часа. Люк захлестнул браслет на запястье.
— Вперёд, — скомандовал он сестре, начиная игру.
Жаль, что Люк не слышал мысли Леи и остальных. Но Лея слышала мысли других участников и они с братом выработали за эти две недели кое-какие действия-жесты, чтобы понимать друг друга. Собачий нюх и острый слух делали Лею ценным союзником. К тому же она тонко предчувствовала все опасности, подстерегающие их на пути. Так они с Люком удачно миновали растяжку на дороге, и нашли флажок. Но потом нашли пустое гнездо, куда был вложен флажок. Лея остановилась. Здесь прошёл чужой. Кто-то намеренно вытащил их опознавательный знак. Лея зарычала. Люк присел, останавливая сестру. Он вслушивался, как раньше, сливаясь с Силой. Впереди на двадцать минут их опережал парень с ястребом. Птица кружила над деревьями в небе, и её острое зрение выискивало флажки. Люк понял, что этот парень решил идти по пути вредительства.
— Мы догоним его и отнимем наши флажки. Идём, — Люк привстал и по следам трусцой побежал за участником. Они нагнали парня даже раньше, чем предполагалось. Люк задержал вора, опрокидывая того навзничь и Силой вжимая в лесную подстилку.
— Что? Пусти…, — возмущался участник, пронзительно засвистев. — С-сииихич!
На Люка спикировала птица, ударяя когтями в плечо. Он не успел выставить оборону рук, настолько всё произошло внезапно. Концентрация в Силе рассыпалась. Кожа вспыхнула огнём. Люк схватился за плечо и отнял ладонь. Она была в крови. Лея в это время дралась с ястребом, который нападал на неё. Хозяин ястреба подобрался для нападения и будто лягушка, в большом прыжке по дуге, обрушился на Люка, пока тот решал, как поступить с парнем. Скайуокера опрокинули на спину. Но второй прыжок заставил парня беспомощно зависнуть над землёй, барахтаясь в воздухе. Лея тоже справилась с пернатым, вжимая лапой крыло птицы и победно рыча.
Люк забрал два своих желтых флажка из общей кучки прочих, оброненных в стычке противником и сунул их себе в набедренную сумку. Остальные так и оставил валяться на земле. Он никогда не брал чужого. А кто найдёт этого конокрада, то вряд ли по голове погладит. Другие участники тоже могут идти этим маршрутом.
— Идём, — Люк позвал сестру. Птица вырвалась, взвилась вверх и стремглав спикировала на татуинца, решив проделать тот же трюк, что ранее. Но Люк вскинул руку, и птица застыла в воздухе, как и её хозяин, безрезультатно махая крыльями, пытаясь изо всех сил сдвинуться с места.
— И заметь. Я лишь оборонялся, — Люк глянул на противника. Тот гадливо усмехнулся.
— Ты не дойдёшь до финиша.
— Это мы ещё посмотрим, — ответил ему Люк.
Лишь когда отдалился на порядочное расстояние, Скайуокер отпустил сдерживающее поле и услышал далёкие крики. Кто-то нашел свои флажки у похитителя. Что там дальше было, Люка с Леей не интересовало. Они уже продвигались перебежками по изрытому полю. Здесь хорошо поработали тракторы, перелопатив пласты земли, пролив глинистую почву водой. Где-то топь была хуже болотной, засасывая по колено. Люк выполз на траву, чувствуя, что борьба с грязью его вымотала. Лея стояла рядом, внимательно глядя на пропитавшийся кровью рукав пятнистой куртки. Кровь почему-то не сворачивалась. Её надо было остановить.
Она знаками показала брату снять с себя верхнюю одежду. От вида рассеченной кожи Лее чуть не сделалось плохо. Люк уже рвал край куртки, чтобы замотать на плече ткань и остановить кровь.
Можно было воспользоваться услугой какого-нибудь спецназовца: они дежурили в качестве наблюдателей. Но тогда у Люка сняли бы сразу несколько очков, а лишних флажков он ещё не собрал, чтобы жертвовать чем-то. Всего пять в сумке, а на карте обозначено восемь. Нужно было идти на поиски остальных. Люк полагал, что были и другие участники, кто крал чужие флажки на пути к своим указателям. Возможно, даже та девчонка с вороватым енотом. А возможно и парень с пумой.
Лея нашла ещё один свой флажок, громким лаем указывая на ствол дерева: в дупле виднелся желтый лоскут флажка. Люк неожиданно припал к земле. Его вывернуло. Лея, которая унеслась на порядочное расстояние, вернулась, неся в зубах ориентир. Но вид брата её обеспокоил. Лицо его было белым как мел.
— Люк! Люк! Что с тобой, Люк?! — лаяла она, суетясь вокруг. Скайуокер поднялся, но понял, что внезапная слабость в коленях не пройдёт так быстро. Голова кружилась.
— Я приведу помощь. Я приведу помощь, сиди здесь! — Лея стремглав понеслась вперёд и наткнулась на пуму, которая почуяв соперника, тут же бросилась навстречу.
— Нет, стой! — рыкнула Лея. Она не знала, слышат ли её другие звери, но очень на это надеялась. Она очень удивилась, когда пума остановилась, как будто её кто-то с силой дёрнул за невидимый поводок сзади.
— Твою ж мышь. Она говорит… Ты точно говоришь? Собака. Я не схожу с ума? Ты говорящая собака? — пума осторожно ступала навстречу.
— А ты говорящая пума. Почему я тебя понимаю? — Лея вильнула хвостом, но не рискнула приближаться к большому зверю.
— Я не пума. То есть да, я пума. Но я человек, застрявший в звере. Понимаешь? — голос принадлежал мужской особи.
— Понимаю. Я тоже человек, застрявший в собаке, — сказала Лея.
— Я не один такой. Хвала небесам! Я думал, что всё, я просто схожу с ума…
— Послушай, пума…
— Я Алекс, — ответила пума.
— Я Лея, — ответила золотинка, — У нас ЧП. Парень с ястребом. Он отравил моего брата.
— Но запрещено наносить намеренный вред, — рыкнула пума.
— Да. У него кровь не останавливается. Его рвёт. Ты можешь привести человека, с кем идёшь в паре?
— Да, будь здесь.
Пума сорвалась с места. Лея осталась на месте, но сидеть не могла. Она обеспокоено смотрела туда, где оставался Люк.
Через минут пять до неё добежал парень, которого вела пума.
— Так и что ты хотел мне показать, Кекс? — произнёс озадаченно парень, глядя удивлённо на собаку.
— Кекс? — фыркнула Лея.
— Не спрашивай. Веди нас.
Лея без слов сорвалась с места. До места было недалеко бежать. Вскоре они нашли Скайуокера, лежащего на земле без движений
— Что с ним? — парень обеспокоенно присел над другим участником. Приложил пальцы к шее. — Дышит. Без сознания. Что с ним?
Недоверие сменилось обеспокоенностью. Парень порылся в своей сумке, свинтил крышку с пузырька и сунул под нос Люка. Тот не сразу открыл глаза. Ему помогли сесть. Звуки тонули в вате, будто после взрыва. Люк тяжело дышал и снова заваливался назад, теряя связь с реальностью.
— У меня нет ничего, чем бы можно было остановить кровь, — парень попробовал осмотреть плечо Люка. Тот его отстранил, его язык едва ворочался.
— Нормально… иди. Ты должен выиграть.
— Эти игры раз в полгода проводят, — отмахнулся тот, — Давай осмотрю. Я могу замораживать воду. Можно заморозить кровь в этом месте. Так мы остановим распространение яда.
Было видно, что когти ястреба пробороздили плечо до кости. Кровь сочилась, местами запеклась вместе с обрывком ткани, которой было замотана рана. Промывать было нечем. Парень повернулся к питомцам, обращаясь к пуме.
— Принеси папоротник, сколько найдешь. Быстро! А ты…, — он обратился к собаке, — Ищи наблюдателя. И веди сюда. Быстрее!
Питомцы разбежались в разные стороны. Лея летела на всех парах, срывая паутину с высоких стеблей травы, перепрыгивая поваленные стволы деревьев, канавы полные воды. Она пронеслась мимо девушки с енотом, как молния, только её и видели. Лея искала наблюдателя. Тот сидел в засаде и не ожидал, что к нему подлетит собака и начнёт хватать за одежду и куда-то тянуть.
— Ну-ка стой! Отставить! Сидеть! — это был Громов. Лея его узнала и точно понимала, какие знаки подавать человеку, у которого когда-то был питомец, чтобы тот пошёл за ней.
— Так, а где твой хозяин, Кузьмин Егор? — Громов не видел ни через минуту, ни через пять того мальчишку. Собака кружила на месте. Скулила и лаяла и звала его за собой.
— Идём, — кивнул он, покидая пост и едва поспевая за приспустившим псом. Так быстро он давно не бегал. Ноги гудели от бега, а собака всё летела стремглав вперёд. Громов припал к сосне, отдуваясь от быстрого бега.
— Родни, вернись. Я потерял тебя из виду, — крикнул он собаке. — Родни, ко мне!
Лея вернулась, покружив вокруг бойца. Мимо них прошла всё та же девушка с енотом, испуганно поглядывая на спецназовца и собаку. Она думала, что эти двое по её душу, но человек с питомцем побежали дальше, будто не видя её.
— Дурдом какой-то, — отозвалась Лис, пряча найденный флажок себе за пояс. Через пару метров она столкнулась нос к носу с парнем и его ястребом, который сидел у него на руке. Угрожающая поза последнего была явной.
— Привет, — хмыкнул блондин. Девушка не успела отскочить в сторону, как на неё набросился ястреб, норовя вцепиться в лицо. Она инстинктивно отмахнулась, волной хлёсткого ветра ударяя по птице, ломая ей крыло. В ответ на её действия взметнулась тень, и тяжелое тело пригвоздило девушку к земле. Руки сдавили шею. Лис сдавленно закричала, пытаясь сбросить с себя человека. Крик перешел в хрип. Сознание заволокло пеленой.
Литовец с питомцем собрали достаточно флажков, чтобы дойти до финиша, но неожиданно его ротвейлер зарычал и бросился куда-то в сторону. Парень побежал следом, ориентируясь на громкий лай и женские крики.
— Дик! — парень только надеялся, что успеет к концу драмы, помня крутой нрав своего пса.
С громким рычанием ротвейлер набросился на парня, душившего девушку, сбрасывая того крепким ударом в бок. Это позволило повалить обидчика на землю. Скалясь и рыча, ротвейлер наступал на нарушителя спокойствия. Когда подоспел хозяин собаки, участник не сразу мог понять, что произошло между сцепившимися. Девушка лежала на земле, пытаясь отдышаться. Хрипела, кашляла, вытирая руками катившиеся слёзы из глаз. Раненая птица яростно била крылом, силясь взлететь.
— Дик, ко мне! — крикнул парень. Собака подчинилась. Лис подняла взгляд на внезапного спасителя, который помог ей подняться, протягивая руку.
— Он напал на меня, хотел задушить, — всхлипывая, девушка указала на кареглазого смутьяна. Тот сгруппировался для нового прыжка, скалясь как зверь.
— Запрещено намеренно…, — литовец предугадал движения противника, заставляя того кататься по земле, корчась от боли. — Запрещено намеренно причинять боль. Но я не причиняю, я лишь даю отпор, — пригрозил Вацлав противнику, зная, какая адская боль сейчас разрывает того изнутри.
Контролируя своё воздействие на чужой разум, и не давая блондину прозреть, литовец отозвал своего питомца, давая тому команду искать помощь. Ротвейлер сорвался с места, выполняя команду.
— А где мой Рири? — девушка искала взглядом своего питомца. Наконец она заметила у корней дерева лежащего без движений енота. Лис метнулась к нему, медленно опускаясь перед тем на колени. Бережно перевернула его. Енот лежал бездыханной тушкой на бурой земле. Кровь пропитала лесную подстилку.
— Рири, малыш…. За что…?
Девушка укачивая на руках енота, подняла взгляд полный боли на спасителя. Вацлав присел перед ней, протянув руку, чтобы стереть капли крови со её лба. Казалось, Лис не замечала этого.
— Я же его вырастила сама, он же всё понимал. Он…
— Всё хорошо. Я рядом. Я не дам тебя в обиду. Я Вацлав…
— Лис, — всхлипнула девушка.
— Всё хорошо, Лис. Я рядом…
Громов уже нёс Люка на руках. Парень был без сознания уже несколько минут, так и не просыпаясь. Рука по локоть была заморожена. Рядом с майором бежал один из участников, который периодически подмораживал рану. Пума и ретривер сопровождали их, периодически общаясь на своём животном языке. Когда взволнованный голос по рации сообщил о ЧП, что в лесу без сознания был найден участник и бездыханный доберман, у Громова внутри всё оборвалось. Диверсия. Но он лично проверял весь состав, каждого участника. Через его руки прошли сотни анкет. Где он допустил ошибку?
Пострадавшая от когтей ястреба девушка в сопровождении второго участника из Литвы, попросили помощи у одного из наблюдателей и тоже были доставлены к месту сбора.
Майор выбегал на перепаханное поле, на которое уже садился военный вертолёт. Ещё трое бойцов стояли в ожидании помощи.
Игры свернули, нарушителя везли в карантин под усиленной охраной, его птицу умертвили и везли на вскрытие. Пострадавших доставляли в военный госпиталь. Громов был вынужден просить помощи у одарённой особы в поисках ответов. Недомолвки он решил отодвинуть на неопределенный срок.
Сколько же нас таких?
Пума по имени Кекс, был питомцем Бадри, парня из Грузии. Они приезжали на игры уже в третий раз, но никак не могли дойти до финиша. Но в этот раз всё было по-другому. Алекс не помнил, чтобы кто-то из участников причинял вред намеренно. Да, флажки и раньше воровали, только никто никого не пытался отравить или убить. Но, не смотря на зловещий рок военно-полевых игр этого сезона, Алекс впервые встретил кого-то в теле животного, кто его понимал. Понимал как человека. Другого человека. Девушку, заточенную в тело мужской особи. Девушку с красивым именем Лея. Её голос звучал в его голове, но Алекс именно слышал его, как и остальную человеческую речь внятно, даже мог отвечать внятно. Это окрыляло. Печалило то, что расстояние снова разделило его и ту таинственную девушку в теле золотистого ретривера. Он желал новой встречи, он всеми фибрами своей души мечтал снова её увидеть.
— Да что с тобой, Кекс? Поешь, — Бадри вошел в клетку, в которой лежал его питомец и пододвинул ближе к носу пумы тарелку с мясом. Но его друг отвернулся.
— Хочу её снова увидеть, — мяукнул Алекс.
Но человек его не понимал. Он искренне хотел, но не понимал. Не изобрели пока такой чудо таблетки, чтобы люди вдруг научились понимать животный язык. Однако «инди» понимали своих питомцев на уровне ощущений. Но хотелось бы, чтобы и слов.
Алекс скучал. Он так долго прощался с той таинственной девушкой. Они даже пробежались вместе по взлётной полосе, дали круг. Они долго-долго прощались. Казалось, что вечность.
— Я скучаю по ней, — рыкнул Алекс.
— Ты скучаешь по тому ретриверу, Кекс? Я видел, как вы играли. Но мы не увидим их до следующих игр или общего задания.
Алекс поднял голову, глядя на хозяина преданными глазами. Поднялся и лёг тому у ног, головой на руки. Так было приятно, что его понимают. Пусть не так. Пусть не словами. Бадри был его первым и единственным другом. Остальные пуму боялись. Но Бадри был первым, кто вошел тогда в его клетку и сказал, что теперь они будут друзьями. Навсегда. Они стали друзьями, настоящими. Хорошими друзьями.
Но теперь Алекс скучал по той золотинке.
— Однажды, Лея, я снова увижу тебя, — промурчал он. Он очень надеялся, что однажды их жизненные пути снова пересекутся.
***
Лея сидела с Мареком на открытом воздухе. После всех событий золотинку оставили Соне. Соколова просили оставить собаку в школе и тот согласился. Марек отвечал перед Вейдером за его дочь. Даже если мастера не было рядом. Даже в другом мире, Марек всё равно заботился о своей госпоже, кем бы она сейчас не являлась.
Принцесса пережила стресс. Она едва не потеряла брата. Сейчас она тосковала по нему и еще вспоминала Алекса, ту странную неотвратимую встречу с человеком, заточённым в теле животного. Она рассказала про пуму Мареку.
Значит мы не одни, кто не по свое воле оказался здесь, — кашииканец разговаривал с Леей мысленно. Им не нужны были замедляющие время пломбы. Никто не знал об этой связи. Да и зачем было кому-то об этом рассказывать? Все питомцы мечтают о человеке, с которым можно поговорить. У Леи был такой человек. И ей жалко было Алекса. Наверняка этот парень тоже скучал по дому точно так же, как она.
Как долго живут пумы? — спросила Лея.
Марек пожал плечами и открыл дисплей телефона, вбивая вопрос в поисковую строку. Потом развернул дисплей к Лее. Та прочла, обреченно вздыхая.
Десять, тринадцать лет? Так мало?
Они молчали. Марек успокаивал свою ученицу, она грустила. Она мечтала вернуться домой. Сейчас она была благодарна Мареку за заботу, впервые оценив то, что он единственный из всех умел слышать её. Она была рада его обществу. Марек знал это и не требовал большего.
Сейчас они просто сидели на траве, рядом со взлётной полосой и смотрели, как взмывают учебные истребители в небо. Лея лежала тесно прижавшись к кашииканцу, положив тому голову на колени. Он её поглаживал, успокаивая.
Мы вернёмся. Найдём способ, принцесса. Всё будет хорошо. Я обещаю.