Это был обидный вопрос. Оскорбительный. После него следовало бы съездить кулаком по самодовольной роже вопрошающего. И если бы я был хоть немного уверен, что моя рука встретит на своем пути не только воздух, ударил бы непременно.
— Догадайся сам.
Он долго не отрывал взгляд от моего лица, человек, по собственной воле раз за разом превращающий себя в чудовище, мыслящее и действующее по ему одному известным законам и правилам. Напряженно вглядывался, чтобы потом резко отвернуться и вновь оказаться на другом конце комнаты, удовлетворенно заявив:
— Так я и думал.
Словесное снисходительное похлопывание по плечу тоже обжигает кожу. И все, что находится под ней.
— Что ты думал?
Он не ответил, лишь еще надменнее улыбнулся.
Наверное, я никогда не смог бы стать командиром. Правильно, что меня выперли из Сопроводительного крыла, жаль, что слишком долго тянули. Это никогда не было моим: приказывать, а потом ждать исполнения приказа и ставить галочки напротив имен солдат, отмечая справившихся с заданием и оплошавших.
Люди похожи друг на друга своими решениями. Можно успешно предугадать, как поступит тот или иной человек, если попадет в некие известные обстоятельства. Я умею это делать. А если умею я, значит, не такая это большая наука. Но Боженка меня подери…
Даже точно зная, как тот, кто находится рядом, поступит в следующий момент, я ни за что не смогу понять, почему он так поступает!
Катрала. Руаннас. Ганна-Ди. Теперь вот Аллари. Почему случилось то, что случилось? Они ведь могли передумать, могли принять другое решение, пропустить мои слова мимо ушей. Почему же прислушались? Я не приказывал. Не заставлял. Не настаивал. Всего лишь говорил вслух то, что они молча день за днем твердили себе сами.
Главное, я ни мгновения не был уверен в исходе событий. А тот, кто стоял сейчас напротив меня, наоборот, почти сиял уверенностью.
— Что ты думал?
— Что ты самый предсказуемый человек во всем Логарене. И я постараюсь сделать все, что будет в моих силах, лишь бы ты всегда оставался таким.
Еще один длинный шаг, и Иттан со-Логарен уже сидит на балконных перилах, перекинув ноги на уличную сторону, а в неровно постриженной шевелюре становится все больше и больше рыжих прядей.
— Извини, я снова ненадолго сбегу. И так уж припозднился с делами… Но я вернусь, — пообещал он, ухмыляясь во весь рот. — Теперь уж вернусь обязательно!
Я не услышал звука его приземления на мостовую. Отчасти потому, что Натти, как и его разноцветная ипостась, умел двигаться, не производя лишнего шума, а отчасти потому, что как раз в эти минуты тяжелые сапоги по меньшей мере трех человек застучали коваными подметками по лестнице, ведущей на второй этаж гостевого дома.
Хорошо, что кресло уже было убрано из прохода, иначе полетело бы в сторону вместе с дверью, искалеченно повисшей на одной петле. Старшина Рино Сепп, переступивший порог первым, перевел дыхание, только найдя меня взглядом и убедившись, что я спокойно и уверенно стою на своих ногах.
— Как вы меня напугали своими словами, эрте… До смерти напугали! — сообщил он, оглядывая каждый закуток комнаты. — Вы точно целы?
— И даже невредим.
— Слава Божу! Их было много?
— Всего один.
— Тот, что лежит внизу?
— Да, он. Наверное, услышал вас и предпочел сбежать, пока не поздно.
Я сказал это безо всякого умысла, просто предлагая правдоподобное объяснение случившегося, но старшина охотно принял мои слова на свой счет. В качестве признания заслуг конечно же.
— Я боялся не успеть, эрте. Можно было сразу отправиться сюда, но привести городскую стражу не удалось бы, не случись беда с тем, чье имя вы назвали. Вот тогда уж они поверили!
— Вы все сделали наилучшим образом. И я вам благодарен.
— А уж я-то как вам благодарен! — воскликнул блондин и продолжил, понизив голос до шепота: — Есть шанс, что мое следующее место службы будет вовсе не в порту.
— Поздравляю, — шепотом сказал я.
— Ну еще рано говорить… — зарделся от смущения старшина. — Но все идет к тому. — Он повернулся к стражникам, топчущимся у двери, и махнул рукой. — Здесь закончено! Нападавший был один, и он, благодарение Боженке, сделал нашу работу за нас. — На пороге Рино Сепп обернулся и, кивая в сторону Лус, спросил: — С вашей супругой, надеюсь, тоже все хорошо?
— Да, не беспокойтесь! Она немного устала от ночных гуляний и прилегла вздремнуть.
— Набраться сил на следующую ночь? — подмигнул старшина. — И правильно, праздник еще как следует не разошелся!
— О нет, завтра нас уже не будет в вашем благословенном городе. Дела, знаете ли. Пора двигаться к дому.
— Жаль. Правда жаль. Ну, если будете в наших краях снова, милости просим! И конечно, всегда можете в этом доме остановиться. Безо всякой платы, — еще раз подмигнул мне блондин и снова загрохотал подметками по лестнице, только теперь уже спускаясь.
Остаться я и в самом деле не мог. Хотя бы потому, что минутой позже, когда в комнате наступила прежняя тишина, с кровати раздался тихий, но глубокий и протяжный вздох. Такой, каким обычно возвещает о себе пробуждение.
Распахнувшиеся карие глаза уставились в потолок, долго изучали кривизну деревянных балок, а потом Лус, теперь уже она самая, единственная хозяйка собственного тела, заключила, причем, как мне показалось, с искренним удовлетворением:
— Это не мой дом.