Уместным было ли выражение благодарности подобным образом или нет, я не успел даже предположить, потому что в следующее мгновение из-за моего правого плеча прозвучала фраза, своим тоном больше всего походившая на обвинение:
— Вы вернулись раньше, чем обещали.
А потом к ней добавился приговор:
— И вернулись не с пустыми руками.
Следовало ожидать, что завсегдатаи граничной заставы не будут хранить молчание относительно моего приезда и не обойдут сплетнями такую подробность, как девушка, явившаяся в Блаженный Дол рука об руку со Смотрителем. И все же прием оказался чересчур холоден. Настолько, что оборачиваться не очень-то и хотелось. Впрочем, какой бы суровой ни казалась сейчас хозяйка здешних мест, и безопаснее, и гораздо приятнее разговаривать с ней было все же лицом к лицу.
Я полагал, что Нери проявит чуть больше радушия, ну или лицемерия, встречая незнакомку, но лисичка почему-то не стала тратить силы на притворство, разом забыв о всех правилах приличия. Особенно угрожающе выглядели скрещенные на груди руки и слегка опущенный подбородок.
— И я рад приветствовать вас, эрте.
Мои слова остались без внимания: зеленый взгляд, сияющий то ли огнем недовольства, то ли льдом раздражения, устремился к Лус, чуть испуганно отпрянувшей в сторону и теперь спрятавшейся за моей спиной.
— Вы представите нас друг другу?
Ну да, конечно. Самый надежный способ избежать расспросов о своих делах — это приволочь с собой нечто, представляющее либо интерес, либо угрозу для всех вокруг. Вот только чего больше в беспокойстве лисички?
— Лус Кавалено со-Катрала, женщина, которую ты видишь перед собой, управляет здешними землями. Ее зовут Нери.
Я не нарочно обошелся одним лишь именем: просто не знал всех регалий и титулов хозяйки Блаженного Дола. Но прозвучало дерзко. Даже вызывающе. И ответный выпад не заставил себя ждать:
— А хозяйка, хоть и рада добрым гостям, для начала должна убедиться в их доброте.
— Побудь здесь, милая, — велел я Лус, а сам взял лисичку под руку и протащил за собой с десяток шагов.
— Милая? — ехидным шепотом переспросила Нери, впрочем не стараясь освободиться от моей хватки.
— И весьма. По крайней мере, она явно не заслуживает резкости, с которой ее встретили.
— И почему же? — Светло-зеленые глаза немигающе уставились на меня.
— Эта девушка…
Что можно было сказать? Надавить на жалость? Попытаться расписать во всех подробностях несчастную судьбу Лус? Наверное, это дало бы приемлемый результат. Заодно отдалило бы рассказ о главной причине происходящего. Дало бы немного времени на…
А зачем, собственно? Чего мне ждать? Лучшей погоды? Так и нынешняя достаточно хороша для откровенности.
— Я обязан ей жизнью.
Взгляд Нери мигнул, потеряв прежнюю ясность.
— Ваша жизнь была в опасности?
И не однажды. Только не думаю, что у меня когда-нибудь появится настроение перечислить лисичке хотя бы вкратце все свои приключения.
— Сейчас это уже не имеет значения. Важно, что Лус помогла мне уцелеть там, где я оказался бессилен защитить себя сам.
Зелень глаз помутнела еще заметнее.
— Если вы так говорите…
— Так оно и есть.
Нери неловко потянула руку к себе, и я разжал пальцы.
— Это достойный поступок.
— И она очень достойная девушка.
— Она… останется с вами?
— Останется в Блаженном Доле. Если вы разрешите.
— Зачем нужно мое разрешение? У вас здесь власти не меньше.
— Затем, что если Лус останется здесь, то не как гостья. Как подданная, если хотите. У нее нет семьи, нет дома, и я надеялся, что дольинцы примут ее… И что вы примете. Но я не стану спорить, если услышу отказ.
На последнем слове мне показалось, что щеки лисички вспыхнули. А может, виной всему был ветер, разметавший вдруг ветки деревьев, нависших над дорожкой, и устроивший чехарду теней и бликов света на лице Нери.
— Не станете спорить? — шепнула хозяйка Блаженного Дола.
— Я никогда не спорю с женщинами.
А теперь лисичка будто бы побледнела. И поспешно отвела взгляд.
— Она может остаться. Конечно, может. В вашем доме ей вряд ли будет удобно, так что…
— Я думал попросить Ньяну о гостеприимстве. И о том, чтобы чуточку присматривать за Лус, пока та научится жить, как принято в здешних краях.
— Я тоже могу помочь. Если пожелаете.
— Не смею возлагать на ваши плечи еще одну ношу. Тем более не слишком приятную, насколько я мог заметить.
— Я должна быть, по крайней мере, благодарна тому, кто вернул Блаженному Долу его Смотрителя, — отчеканила Нери с вернувшейся в голос холодностью.
Что ж, на первое время и это неплохо. Потом, глядишь, еще и подругами станут. Лисичка явно насядет с расспросами, не сейчас, так позже, а пока будет слушать всю историю из первых уст…
Лус невесомо тронула меня за рукав:
— Голова снова кружится. И… не сглотнуть.
— Тебя тошнит?
Она не ответила, но заметно посеревшее лицо говорило само за себя.
— Я отведу тебя к лекарю.
— Я покажу, как пройти быстрее. — Нери подобрала подол, шагнула с дорожки и скользнула в просвет изгороди.
Я подхватил Лус на руки, следуя за лисичкой. Путь и в самом деле оказался коротким: южанку не успело укачать настолько, чтобы испачкать мою одежду. Правда, как только я поставил свою ношу на землю, признаки недомогания проявились во всей красе. Прямо перед Элсой, как будто нарочно вышедшей нас встречать. Впрочем, лекарицу вряд ли можно было хоть чем-то удивить или обескуражить: она лишь ласково обняла распрямившуюся Лус за плечи.
— Что с тобой стряслось, девочка?
— Ей нездоровится.
— У нее нет своего языка? — сурово посмотрела на меня Элса.
— Если позволите, объясню. Вам нужно это знать.
Лус не прислушивалась к разговору в силу того, что ее сейчас заботил беспокойный желудок, а вот от любопытных ушей Нери пришлось уйти в дом. Слава Божу, лекарица поняла мой намек с полуслова и попросила лисичку приглядеть за порядком на дворе.
— И что же я должна знать? — спросила Элса, прикрывая дверь за моей спиной.
— Девушке нездоровится уже давно. Тошнота случается довольно часто. Я думал, что она появилась из-за путешествия по реке, но тогда сейчас все должно было быть уже в порядке, и значит…
Лекарица не стала ждать, пока я решусь признать очевидное.
— У нее была близость с мужчиной?
— Да.
— Однократная?
— Не уверен.
Взгляд Элсы стал не просто суровым, а укоризненным.
— Страдаете провалами в памяти?
— Какими провалами? Я не знаю, сколько раз ее изнасиловали.
— Изна… Ох, — только и выдохнула женщина, а потом присела на лавку. — Я-то подумала, что это ваша… Не хотелось бы расспрашивать бедняжку, ей ведь и без того несладко.
— Расспрашивать нет смысла. Она не помнит ничего о тех днях.
— Была без сознания?
— Можно и так сказать. Ее тело занимал демон.
Элса приоткрыла рот, но тут же вновь сурово сжала губы.
— Больше не говорите ничего. Я хочу спокойно спать по ночам, а чужие секреты к крепкому сну не располагают. И… да, расспрашивать в самом деле нет смысла. Достаточно, если был даже один раз. — Должно быть, в моем взгляде отразился закономерный вопрос, потому что она продолжила: — Когда демон получает человеческое тело в свое распоряжение, он не всегда способен научиться им управлять. Требуется либо продолжительное время, либо большой опыт, чтобы сращивание прошло успешно. А пока оно не завершено, многие телесные свойства остаются без присмотра и… часто не работают вовсе. К примеру, та особенность, что позволяет женщине в определенные дни вступать в близость с мужчиной без боязни забеременеть. У вашего демона было достаточно опыта?
— Боюсь, что нет.
— Тогда все ясно. Я, конечно, еще взгляну на нее, но думаю, этот вывод только подтвердится.
— И если это правда…
— То что? — поинтересовалась Элса, глядя на меня снизу вверх.
— Вы можете избавить ее от ребенка?
— Так-так-так, — простучали пальцы лекарицы по столу. — Могу. Но должна ли?
— Я не знаю, как женщины относятся к жизни, которую носят в своем чреве. И никогда не смогу узнать. Но вряд ли девочка будет рада родить ребенка от неизвестного отца. Тем более даже не помня близости с ним.
— Всякое бывает. Поверьте, всякое. И нежеланное дитя иногда становится даром судьбы.
— Не в этот раз.
— Вы хотите убить его… Почему?
Я ждал этого вопроса. Правда, даже время ожидания не помогло найти ответ.
Потому, что Лус слишком юна и беспомощна, чтобы становиться матерью? Это не помешает. Никогда не мешало. К тому же она доверчиво примет любое мое объяснение по поводу непонятно как и когда состоявшегося зачатия. А еще вероятнее, решит, что отец — я, просто по каким-то, непременно серьезным, причинам не могу признаться. И будет счастливо хранить придуманный «секрет», о котором, разумеется, довольно скоро станет известно всем и каждому, и тогда мне уж точно придется лгать. До конца жизни. Хочу ли я становиться лжецом ради чужого блага?
— Человек, который изнасиловал ее, не заслуживает продолжения своего рода.
— Согласна, это причина, — кивнула Элса. — Единственная?
— Я не защитил ее. Не сдержал свое обещание.
Лекарица поднялась на ноги, прошла к двери и остановилась ровно за шаг до порога. Где-то у меня за спиной.
— Тогда это стало бы достойным искуплением вины. Не находите?
Да, конечно. Наверное, так мне и надо.
— Как пожелаете. В любом случае, лучшей заботы, чем из ваших рук, она нигде не получит. Всей необходимой заботы.
Руки, удивительно сильные для телосложения Элсы, развернули меня лицом к лекарице.
— Признаю, иногда я задаюсь вопросом, почему вас назначили Смотрителем. Но только не в такие минуты! — Она больше не была суровой или растерянной. Она улыбалась. — Вы бы выкарабкались из этой ямы. Нашли бы способ. Но с такой же легкостью нырнули бы и вниз, на самое дно. Просто потому, что можете сделать и то и другое.
Если бы я не знал кое-какие подробности о прежней жизни Элсы Квери и не догадывался о чем-то большем, я бы решил, что на меня смотрит влюбленная женщина.
— Это очень редкое свойство, берегите его в себе. А я потакать не буду, а то еще решите вдруг заделаться спасителем всего мира… Вот тогда моей помощи не хватит. Все будет хорошо, — взъерошила мои волосы лекарица. — У девочки еще будет столько детей, сколько она решится выносить. И будет… одно туманное воспоминание о легком недомогании, которое так свойственно женщинам после долгой дороги. Ведите ее сюда!
* * *
Когда я вернулся во двор, сдав больную с рук на руки, лисички поблизости уже не было. И это, признаться, выглядело странным, потому что другая на ее месте попыталась бы выяснить, чем именно занедужила новоприбывшая девица. Тем не менее ни одна живая душа не составила мне компанию, пока я ждал окончания лекарского действа. И к лучшему.
Оно не заняло много времени, как и любое убийство. Безмятежно спящая Лус вряд ли почувствовала хоть что-то из происходящего, а Элса заверила меня, что после пробуждения девушка даже не догадается о случившихся изменениях в ее теле. На этом все неотложные дела закончились, и можно было отправляться восвояси.
Разноцветные каменные дорожки не сразу согласились признаться, какая из них ведет в нужном мне направлении, но, поплутав с полчаса и воспользовавшись помощью встреченных по пути дольинцев, я все же добрался до смотрительского дома. Снаружи он был все тот же: чуточку заброшенный и ощутимо необжитый. Внутри же…
Гибкий силуэт в простом полотняном платье с поясом, сползшим на бедра: светлый, почти светящийся даже посреди сумеречной сырости давно не проветривавшейся кухни.
Подол, все же не убереженный полностью от капель травяного сока.
Рыжий локон, выбившийся из-под ленты и змейкой скользнувший между остренькими лопатками.
— Добро пожаловать, — сказал я, хотя приглашение и запоздало.
Она не ответила, не обернулась. И это показалось мне еще более странным, чем давешнее отсутствие любопытства.
— Что-то случилось, эрте?
— Случилось? — пересмешником повторила мой вопрос Нери и издала звук, отдаленно похожий на фырканье. — Вам виднее. Хотя для вас это, должно быть, сущая безделица. Не стоящая упоминания, если вы о ней умолчали.
Тон ее голоса мне не понравился: он колебался от обиженного до оскорбленного, а каких-либо видимых причин вроде бы…
Тонкие пальцы коснулись предмета, лежащего на столе. Раздалось шуршание. Бумажное.
— Вы солгали.
Да что с ней такое, Боженка меня задери?!
— Зачем вы солгали?
Лист бумаги сорвался с края стола и закружился в воздухе, падая под ноги Нери Соанн. Знакомый такой лист, слегка помятый из-за пребывания то в одних, то в других руках. Немного отсыревший за время путешествия на речном кораблике. Я сам ни за что не вспомнил бы точное содержание нескольких строк, выведенных рукой Натти, но здесь и сейчас нашлось кому освежить мою память.
— Супруги Мори со-Литто.
Она произнесла эти несколько слов как приговор целому миру. То ли своему, то ли моему, то ли…
— Это и есть безделица.
— Супружеские узы? — горько уточнила лисичка, продолжая смотреть куда-то в закрытое окно.
— Нет никаких уз. Только на бумаге. Мужчина и женщина, путешествующие вдвоем, вызывают меньше вопросов, если именуются для всех супругами.
— И еще меньше вопросов, если ведут себя как супруги?
— Мы не пускали наблюдателей в свою постель.
— Ах, так постель все же была?
Со стороны наверняка могло показаться, что она ревнует. Но мне, глядящему на все изнутри обстоятельств, пока никак не удавалось понять, что происходит.
Да, когда я испрашивал дозволения уехать, хозяйка Блаженного Дола уже вела себя немного странно. Невнятные разговоры о сватовстве, назначенной свадьбе и прочих глупостях, вспышки гнева безо всяких объяснений. Ей определенно что-то требовалось от меня, но вроде бы только осенью. Или обстоятельства изменились?
— Вас что-то тревожит?
— Да. — Рыжая голова утвердительно качнулась. — Меня тревожит, когда мне лгут.
— Эта бумага и правда не имеет значения. — Я присел, чтобы поднять злополучную подорожную, но туфля Нери плотно прижала листок к полу.
— Тогда почему же вы так держитесь за нее?
Снизу очень хорошо были видны раздраженно раздутые ноздри. И дрожащий, скорее всего от ярости, подбородок.
— Потому, что любая бумага требует к себе уважения. Даже потерявшая свою силу.
— Вы уже получили развод?
— Нет. И не собираюсь получать.
Нери торжествующе фыркнула, но ногу с подорожной не убрала.
— Потому что свадьбы не было.
— Неужели?
— Именно так.
— Тогда вы не только лжец, но и грешник! — заявила лисичка. — Если свадьбы не было, зачем же вы привели свою спутницу к Элсе? Конечно, чтобы она позаботилась о ребенке! Я не настолько слепа, как вы думаете. Ту девушку тошнило вовсе не с дороги.
Ну да, конечно. Догадалась. Не стоило надеяться на сохранение тайны. Но если один секрет она разгадала сама, со вторым лучше поторопиться мне.
— Вы правы. Я в самом деле просил Элсу позаботиться о ребенке. О том, чтобы он не увидел свет.
Нери содрогнулась всем телом. И упала бы, если бы я не подхватил ее за бедра.
— Вы отказались от собственного ребенка?!
Она произнесла это совсем без голоса. Одними губами, глядя мне в лицо глазами круглыми, как тарелки. А потом снова покачнулась. Пришлось поднять ее и посадить на стол.
— Вы отказались…
В ней не было ужаса. Ни капли. В конце концов, сельская местность обычно располагает к более простому восприятию жизни и смерти, нежели перегруженные искусственными условностями города. Нет, лисичка смотрела на меня так, будто я совершил поступок не то чтобы дурной, но тот, которого от меня не ожидали. Или, вернее, тот, который я не имел права совершать. По мнению Нери, разумеется. Потому сейчас светло-зеленые глаза были наполнены даже не удивлением, а чем-то вроде отчаяния, словно мне предписали сделать то-то и то-то, а я грубо и бессовестно нарушил устав собственной службы. Но главным было все-таки не мое преступление, а то, что оно каким-то образом могло повлиять на чужие жизни.
По крайней мере на одну.
— Отец этого ребенка был плохим человеком. И зачал его не в мире и согласии.