Рональд, сын Даррена
Сырой воздух, наполненный запахами гнили.
Влага, которая сочится из стен и звонкой капелью разбивается о каменный пол.
Промозглое дыхание тоннеля игнорировало слой теплой одежды. Легкие с трудом изгоняли из себя этот затхлый, плесневелый дух канализации.
Мы с Тарлом, а именно так звали моего нового знакомца из культа, стояли в большом техническом зале. К нему сходилось несколько водных путей. В полу и на потолке виднелись ржавые обломки металлических труб, а также следы более сложного оборудования, которое наверняка разобрали на запчасти и продали по дешевке сборщикам металлолома. Теперь подземное сооружение было абсолютно пустым, не считая текущей по дну гнилой жидкости, где то и дело попадались тушки мертвых крыс и мусор из верхнего мира.
В углах зала были запалены яркие жаровни, а посередине помещения сектанты каким-то образом умудрились подвесить настоящую люстру, что держалась за проржавевшую насквозь металлическую скобу в потолке. То, что она до сих пор не обвалилась на головы собравшимся, стоило приравнять к чуду наравне с пришествием эры Солуса. Как бы то ни было, ни жар от огня, ни яркий свет сотен свечей не мог прогнать густой мрак и стужу подземелья.
В дальнем конце зала обнаружился новострой — высокая деревянная платформа, очевидно, сколоченная из досок, принесенных сюда с поверхности. Поражаюсь упорству людей, готовых по несколько часов тащить стройматериалы через низкие тоннели, где можно пробраться только ползком, так еще и всегда присутствует риск заблудиться. Ну, или столкнуться с таинственными обитателями Большой Клоаки, как нередко называли канализацию Минакса.
Однако вот оно — живое доказательство несгибаемой воли этих людей. Настоящая сцена, что сгодилась бы для выступления королевского оркестра. Правда, сейчас посреди этого огромного пространства возвышалась скромная трибуна, за которой стоял лишь один человек — мастер, как его уважительно называли члены организации. Настоящее имя держалось в секрете, равно как и лицо человека, который всегда носил карнавальную маску в форме вороньего клюва. Из-под маски виднелись лишь нижняя губа и заросший щетиной подбородок.
Прочистив горло, мастер поднял руки вверх, призвав к тишине. Возбужденное перешептывание нескольких десятков голосов тут же сошло на нет, и люди обратили свои взоры к трибуне. Удовлетворенно кивнув, мастер произнес:
— Приветствую вас, самые преданные Слуги Энерис! Госпожа благодарит вас за то, что вы явились на зов. Важнейшая новость, опечалившая Ее дух — люди ордена Луцис уже наступают вам на пятки. Я не хочу перечислять виновных, но даже не сомневайтесь — мне известны ваши имена, и вам не укрыться от возмездия Энерис, если вы не будете действовать осторожнее. Слуги смерти не станут рисковать многовековой историей организации ради нескольких отщепенцев, которые сами навлекли на себя беду.
Великий Солус, во что я ввязался?
Когда мы с Тарлом покинули Ткацкий базар, он отвел меня в маленькую квартирку на набережной Обводного канала, где я хорошенько выспался. Накормив меня свежими телячьими котлетами, купленными в соседнем трактире, Тарл “напомнил” своему старшему товарищу, что ночью будет очередное собрание организации. Решив отыгрывать свою роль до конца, я таки согласился отправиться на собрание, однако, сославшись на плохое самочувствие после обряда, попросил его вести меня чуть ли не под руку. Я ведь попросту не знал, в какую сторону идти, и мои неловкие шатания по Минаксу наверняка навели бы на меня подозрения.
Отлучившись на часик “по делам”, я забежал домой и вытащил из-под печи тайник — спрятанный пол половицей небольшой сундучок со всеми своими накоплениями. Выметя его подчистую, на выходе я не забыл и ключ, которым крепко-накрепко закрыл отчий дом. Скорее всего, больше я его не увижу, ведь после осуществления задуманного нам с Мариссой придется бежать на край света без оглядки.
Встретившись с Тарлом, мы вместе пошли в сторону Нарской верфи — небольшого судостроительного комплекса, где в основном мастерили небольшие грузовые суда для нужд столичного производства. Прямо под южной стеной ремонтного ангара нашлась небольшая потайная дверца — провернув длинным ногтем мизинца скрытый между досок рычажок, Тарл отворил ее и пропустил меня вперед.
Стесанные за годы использования ступени бодро убегали вниз, куда-то в сторону корней Горы. Мигом вспомнив все жуткие слухи про обитателей коллекторов Минакса, я сделал глубокий вдох, но все же заставил себя спуститься в подземелье. Тарл затворил дверь прямо за нашими спинами, и мы погрузились во тьму.
Спутник прихватил с собой факел, так что весь дальнейший путь я молча тащился следом за Тарлом, ловя боковым зрением огненные отблески на влажных стенах тоннеля. Без напарника я бы мигом заблудился в этом лабиринте — низкие проходы, где мы еле протискивались на корточках, сменялись просторными чертогами, будто я попал в детскую сказку о вымышленном горном народе. В чертогах этих открывался путь в десятки и десятки других тоннелей, переходов и коллекторов, собирающих воду. Не могу сказать, пользовался ли Тарл какими-то вешками или просто знал путь наизусть, однако он уверенно выбирал нужное направление и быстро двигался вперед, разгоняя темноту. В конце концов, когда я чуть было не выбился из сил, мы оказались в этом гигантском помещении, где уже собралась почти вся организация.
— Но хватит об этом! — продолжил мастер Слуг смерти после того, как прокашлялся, чем и вывел меня из раздумий. — Есть хорошая весть. Спустя несколько лет ожидания, госпожа Энерис наконец снизошла до того, чтобы вновь ступить по землям живых!
Эти слова сопровождались радостными овациями. Я не мог хорошо рассмотреть лица своих соседей, но в глазах некоторых из них читался неприкрытый восторг. Все будто пытались стать выше, чем были на самом деле, чтобы мастер увидел их радость. Что ж, мне не стоило отставать от остальных, а потому я изо всех сил захлопал в ладоши, запрыгав на носках ботинок.
— Обычно в этих случаях мастер организации предлагает добровольцам сделать шаг вперед, — усмехнулся оратор, окинув подземный зал взглядом. — Однако сейчас, боюсь, мне придется выбрать этого человека самому. Никому не двигаться! — вскрикнул он и вытянул вперед ладонь с растопыренными пальцами. — Потянитесь своими мыслями к госпоже! Докажите, что вы станете лучшим сосудом!
В зале воцарилась идеальная тишина. Люди застыли, как высеченные из мрамора скульптуры. Их лица превратились в памятники сосредоточенности — настолько они старались выдавить из себя безмерную любовь и уважение к таинственной Госпоже, о которой я не имел ни малейшего понятия. Тарл, стоявший по правую руку от меня, аж прослезился от натуги. Ладно, пожалуй, и мне стоит постараться — на галерее, опоясывающей зал по второму и третьему этажу, дежурили вооруженные Слуги смерти. Не дай Солус, заподозрят неладное!
Крепко зажмурившись, я поднял согнутые руки перед собой, локти на уровне груди, раскрытые ладони вверх. В этой молящей позе я думал обо всем, что уже успел понять из жизни таинственной организации. Слуги смерти, говорите? Судя по всему, обычные наемные убийцы, в чьем арсенале было множество эффективных способов отправить человека на тот свет: отравленные шипы и дротики; невероятно тонкие стилеты, которые легко спрятать в складках одежды; метательные ножи и диски; ядовитые жидкости и пилюли, которые можно без труда подмешать в еду или заменить ими лекарство цели. Нисколько не сомневаюсь, что орден Луцис на пару с рекситорами мог бы запросто переловить всех этих преступников, не будь в их рукаве главного козыря — способности переносить свою самость в другие оболочки. Каким-то образом руководители Слуг смерти в совершенстве овладели приемами магов из дисциплес Экскорпалис, после чего обучили этому своих последователей. Теперь астральное тело членов секты, с помощью запутанного обряда и обязательного человеческого жертвоприношения, могло быть заключено в освобожденный “сосуд”, то есть тело другого человека, специальным образом подготовленное для переселения. Именно поэтому Слуги смерти до сих пор оставались неуловимыми, ведь почти никто из них не выходил на дело дважды, нося одну и ту же личину. Все розыскные мероприятия городской стражи заходили в тупик.
Остается лишь один вопрос — могу ли я использовать свое “членство” в Слугах смерти, чтобы отомстить Велизару? Богатый выбор умертвляющих приспособлений, а также поддержка лучших убийц во всем Ригиторуме действительно могли привести меня к успеху. Зарезать или отравить этого самодовольного ублюдка, а потом валить прочь, как можно дальше из Минакса, а, может, и всего королевства, чтобы жить с Мариссой в мире и спокойствии, пока моя оболочка все еще при мне. Значит, медлить нельзя! Как только собрание закончится, соберу все необходимое, и…
— Ты! — взвизгнул мастер и ткнул перед собой указующим перстом. Открыв глаза, я с удивлением обнаружил, что палец оратора смотрит прямо мне в грудь.
Люди вокруг расступились, даже не пытаясь скрыть разочарования. В их взорах читалась жгучая зависть, каждый из них что-то недовольно бормотал себе под нос, однако никто не осмелился перечить выбору мастера.
— Я?.. — неловко пробормотал я и попятился назад, как вдруг Тарл сильно подтолкнул меня в спину.
— Ну же, Гарнет! — яростно шепнул он мне на ухо, забрызгав капельками слюны. — Такая честь! Вперед!
— Поднимись ко мне, Гарнет, — глубоким голосом проговорил мастер, ожидая, пока я вскарабкаюсь по высоким ступеням сцены. О великий Солус, что же мне делать? Что они собираются сделать со мной?!
— Несмотря на твою небрежность в проведении ритуала, и то, что именно по твоей вине мы потеряли театр, госпожа Энерис очень тобой заинтересована. Она считает, что именно ты станешь идеальным сосудом для несения ее воли. Скажи, Гарнет, готов ли ты к этой великой задаче?
— Да, — сипло проговорил я, но не от восторга, перехватившего горло, как посчитали Слуги смерти. Меня обдало замогильным холодом, я не знал, чего ожидать, однако отступать было нельзя — если они поймут, что я не разделяю их фанатичной преданности Госпоже, меня наверняка раскроют и казнят, бросив в этих Солусом забытых подземельях. Проклятье!
— Встань в круг, Гарнет, — мастер направил меня к магической фигуре, что занимала собой почти всю сцену, хотя со своего места в зале я ее даже не видел. Фигура эта состояла из нескольких сотен линий, сходящихся под немыслимыми углами, причем на каждом пересечении была начертана какая-то руна или другая магическая фигура поменьше. Все это хитроумное переплетение волшебных символов излучало мягкий золотистый свет, будто сквозь линии в полу пробивались слабые лучи рассветного солнца.
В центре фигуры специально для меня оставался маленький круг, рассчитанный на одного человека, в котором не оказалось ни одной линии или надписи. Помощник мастера взял меня за руку и отвел в этот круг, приказав напоследок не шевелиться, иначе обряд пройдет с “затруднениями”. Решив не уточнять, какими затруднениями мне это не грозит, я действительно замер, как образцовый покойник, и даже перестал дышать.
Все присутствующие затянули странное песнопение. На фоне нескольких низких голосов, что тянули одну и ту же ноту, остальные зачитывали непонятную речь, то повышая, то понижая голос. Я не мог разобрать ни слова в их литании, но мне не очень-то и хотелось — все мое внимание было приковано к стене, к которой примыкала сцена. Из небольшого прохода на свет люстры пара Слуг смерти вывела седовласого старика с завязанными глазами. Судя по всему, он вообще не понимал, что происходит — просто шел, понукаемый конвоирами, куда было велено, и не пытался сопротивляться. Следы синяков на его лице, равно как и дорожки засохшей крови под разбитым носом, свидетельствовали о том, что он уже пытался, однако это не привело ни к чему хорошему.
Мастер начал проводить пассы руками, в то время как речитатив стал нарастать. Чем активнее и агрессивнее становились движения мастера, тем громче пели Слуги смерти, впадая в какое-то пограничное состояние сознания. Они воздевали руки к небу и шатались, словно в трансе. Когда звучание достигло критической точки, а уши стало закладывать от громкости, в руке одного из помощников мастера блеснул нож. Он неотвратимо рухнул прямо на грудь старика, который раззявил рот в беззвучном крике и упал на колени.
Пение тут же смолкло. В наступившем беззвучии было слышно лишь, как струится кровь по рукояти ножа и капает на дощатый пол.
Старик забился в агонии, после чего его тело изогнулось дугой.
После секунды наполненного мучением напряжения он обмяк в руках Слуг смерти.
Мой разум погас, будто кто-то задул все свечи и жаровни.
Я провалился в спасительную тьму, но последнее, что я помню, был громкий крик откуда-то с галереи.
У меня болела голова. Нет, не так — она буквально разлеталась на мириады крошечных осколков, каждый из которых будто обладал собственным нервным сплетением, в который вонзали раскаленную иглу. От этого мучения не было никакого спасения, я пытался хоть о чем-то подумать, вспомнить, где я нахожусь, но тщетно. Все мои потуги развеивались под могучим натиском боли, словно песчаные замки перед приливной волной.
Когда я всерьез решил, что эта пытка продолжится целую вечность, что неведомый истязатель выжжет мой разум дотла, все резко прекратилось.
Нет, голова по-прежнему болела, но эта была привычная, человеческая боль, которая, правда, не давала пошевелить ни пальцем. Впрочем, в сравнении с длившимся до этого кошмаром, она показалась мне настоящим избавлением.
С трудом разлепив потяжелевшие веки, я понял, что лежу спиной на жестком деревянном полу. Вокруг царила непроглядная тьма. Моих ушей не достигал ни единый звук. На какой-то миг я испугался, что просто лишился своих чувств после этой испепеляющей головной боли, однако затем крепко вздохнул и услышал собственное дыхание.
Что ж, уже хорошо.
Превозмогая свинцовую тяжесть, которой налились все мои члены, я все же смог приподняться на одном локте, а затем повернулся на бок. Левая рука упала во что-то вязкое и холодное. Вытерев ее о живот, я вдруг заметил, что абсолютно наг. Голова продолжала гудеть, но с каждой секундой боль отступала, а я будто наливался энергией, постепенно приходя в себя. После нескольких безуспешных попыток я поднялся на ноги и сделал неуверенный шаг вперед, вытянув перед собой руки. Уперевшись в дверной косяк, я вышел в следующую комнату, пока босые ступни опять не наступили во что-то мокрое.
— Что со мной случилось? — тихо спросил я темноту, но никто мне не ответил. — Где я? Тут кто-нибудь есть?
Тишина.
Соберись, Рональд. Что ты помнишь?
Проклятье! В том-то и дело, что почти ничего! Работа на горе, Велизар, который увел Мариссу, падение в данскер…
Вдруг я услышал отдаленный смех. Очень глубокий голос, хотя и прозвучавший глухо. Скорее всего женский, но я не был до конца уверен. Прислушавшись, я сделал еще пару шагов вперед, но голос не становился ни громче, ни тише. Такое ощущение, будто он звучал прямо у меня в голове. Наконец, будто отсмеявшись, голос исчез, и на меня наконец обрушилась лавина воспоминаний.
Подвал Симеона. Побег от ордена Луцис. Встреча с Тарлом и, наконец, собрание Слуг смерти.
Именно так все и было — фанатики зарезали несчастного старца, чтобы в меня вселилась душа их Госпожи. Будто я какой-то сосуд, пустая оболочка, которой можно воспользоваться, чтобы затем бросить, как надоевшую куклу в грязном подвале!
Негодование разгорелось в моей груди, как пламя костра, раздутое лишь из нескольких тлеющих угольков. Решительными шагами я двинулся вперед, после чего нащупал большой стол и чуть не грохнулся на пол, задев ногой приземистый табурет.
— Проклятье! — вслух выругался я и изо всех сил пнул табурет, крепко ушибив большой палец. Зашипев от боли, я уперся руками в столешницу, и под правую руку попала какая-то коробочка.
Ощупав находку, я понял, что нашел именно то, что искал — спички.
Я незамедлительно зажег свет и обомлел — в скудном свете от одиного огонька я увидел небольшое помещение, судя по всему, подвал какого-то трактира или постоялого двора, заставленный бочками с напитками и ящиками с овощами и солониной.
Широкий стол в центре комнаты был заставлен всевозможной снедью, правда, разбросана она была в полнейшем хаосе. Раздавленные виноградины и пролившееся вино, разбитые тарелки, опрокинувшиеся кубки и кувшины, чье содержимое продолжало потихоньку капать на пол. А на полу, буквально в нескольких шагах от застолья, лежали тела.
Мужчины и женщины. От совсем молодых, почти подростков, до уже пожилых. В одежде и без. Все они были разбросаны в разных позах, а на лицах застыло выражение неописуемого страха. Тела были перепачканы застывшей кровью, у многих она запеклась на губах, и струйки убегали из полураскрытых ртов на дубовые доски подвала.
И если бы только тела! Между цельными трупами повсюду лежали их фрагменты. Отсеченные руки и ноги, вываленные наружу внутренности, отрубленные головы с распахнутыми глазами и вытянутыми языками. Проследив взглядом за длинной окровавленной дорожкой, я увидел совсем молоденькую девчонку, которая из последних сил ползла к выходу, однако убийца не дал ей и шанса — смерть настигла девушку у ступеней лестницы в виде ножки от табурета, которой он пришпилил несчастную к полу.
Пальцы обожгло — огонек дошел до конца спички, я выругался и бросил ее в сторону. Теперь, когда я знал, что именно скрывала темнота, мне стало очень страшно. Трясущимися руками я снова начал чиркать спичкой, но перестарался и обломил ее головку. Бросил испорченную в сторону, и, наконец, разжег новую.
Поискав взглядом по столу, я нашел единственную целую свечу, которую незамедлительно поджег.
В ноздри только сейчас ударил тошнотворный трупный запах, который в сопровождении с картиной расчлененных тел заставил меня буквально вывернуться наизнанку. Меня стошнило на стол неопределенной жижей красноватого цвета, в которой угадывались кусочки мяса, и… Волосы?!
Новая волна отвращения прокатилась по всему телу, меня передернуло, после чего снова вырвало. Густые черные волосы выходили из моего желудка, протягиваясь в пищеводе, и мне приходилось помогать себе руками, чтобы вытащить их наружу. Все это сопровождалось все новыми и новыми рвотными позывами, которые в конечном счете оставили меня совершенно без сил.
Кое-как утерев губы, а, вернее, размазав рвоту по лицу, я рухнул на табурет, чтобы хоть немного отдышаться.
Проклятье! Значит, так и “развлекается” эта их госпожа… Энерис? Да, вроде Энерис. Насколько я помню, мастер Слуг смерти сказал, что этого не случалось уже несколько лет… По всей видимости, истинная глава Слуг смерти в принципе не имела постоянного физического тела! Не знаю, как это возможно, но… Она каким-то образом направляла деятельность организации, приспешники занимались наемными убийствами, в то время как она лишь изредка пользуется их оболочками, чтобы “выйти в свет” и поразвлечься перед очередным периодом “спячки”. Солус великий, это ужасно! Она воспользовалась мной, моим телом, чтобы участвовать в этой безумной оргии, а затем перебить их всех, как скот! Наверняка затем, чтобы не оставлять свидетелей своего умопомрачения!
Интересно, есть ли среди них другие члены организации?
Я попробовал привстать на табурете и всмотреться в лица мертвецов, но мне тут же стало тошно, так что пришлось отказаться от этой идеи. Во-первых, я все равно не знал и половины Слуг в лицо. А во-вторых, все это кончится лишь новым приступом тошноты, от которого я вполне могу потерять сознание. Да и какая, по большому счету, разница? Мне нужно было думать лишь о том, как выбраться отсюда живым, а потом уже решить, как быть с Велизаром. Желания иметь хоть что-то общее с этими извергами из Слуг смерти становилось все меньше — не ровен час, и меня прирежут, как того старика, ради сиюминутной прихоти госпожи.
Меня вновь передернуло от страха, а, возможно, я просто замерз — все же здесь, в подвале, было довольно прохладно, а я все еще не раздобыл одежду.
Копаться в куче мертвецов ради окровавленного тряпья мне не хотелось, а потому, взяв свечу в подставке с собой, я начал подниматься по лестнице.
Прочь из этого проклятого подвала!
И сколько еще раз мне придется оказываться без памяти черт знает где, чтобы потом с голой задницей искать, чем бы прикрыться?! Это уже начинает надоедать!
Наконец, я добрался до двери, ведущей в основной зал трактира. Интересно, день сейчас или ночь? Вдруг я окажусь без одежды, так еще и весь окровавленный, посреди целого зала обедающих людей? Вот будет номер! С другой стороны, что еще мне оставалось? Не сидеть же здесь до скончания времен!
Прислушавшись к звукам снаружи, я не уловил ни звона посуды, ни голосов. Ну, да поможет мне Солус!
Аккуратно надавив на ручку, я медленно приоткрыл дверь.
По ту сторону стояло два человека в одежде ордена Луцис. Посмотрев прямо в глаза одного из них, я узнал бойца, который чуть было не поймал меня в подвале дома Симеона.
— Добрый вечер, Гарнет, — сказал, словно сплюнул, боец и двинул мне кулаком в челюсть.