Тарон Прайд
Содержание в крохотной комнатушке, где невозможно было даже выпрямиться в полный рост, наверняка могло сломить даже самых крепких людей. Просто находиться здесь — жуткая пытка, не говоря уже о скудной кормежке и постоянных допросах.
Заключенный и надзиратель поменялись местами. Какой хитрый переворот устроила судьба! Теперь я отбывал наказание в камере ордена Луцис, в то время как возможный убийца и сектант свободно разгуливает по улицам Минакса. Конечно, вся городская стража, равно как и звенья бойцов ордена, встали на уши и выискивали его на каждом углу. Однако насколько мне было известно, Рональду удалось надежно скрыться, иначе мы бы с ним сейчас сидели буквально в соседних камерах и весело смеялись над всей этой историей.
— Ладно, теперь-то мне уж точно не до смеха, — зачем-то сказал я вслух. Впрочем, услышать меня все равно некому, ведь надзиратель заходит в помещение с камерами только пару раз в день. Я мог хоть вытошнить собственные внутренности, заходясь в раздирающих глотку криках, — никому не было до этого дела.
Тяжело вздохнув, я повернулся на другой бок, раздавив еще нескольких наевшихся от пуза клопов. Небольшая набедренная повязка — вот и вся одежда, которой я мог похвастаться. Этого явно недостаточно, чтобы защититься от наглых кровопийц. Повезло хоть, что я оказался в заточении в теплое время года — говорят, зимой камеры ордена промерзают насквозь, и даже недельная выживаемость заключенных остается под большим вопросом.
Я провел здесь уже три.
— Тарон, ты здесь?
Знакомый голос! Вот так приятный сюрприз.
Я мигом вскочил на ноги, совершенно забыв об истощении. Голова сильно закружилась, но я смог устоять, оперевшись на выступающие из двери металлические детали.
— Милтон? Как ты сюда попал, чертяка? — сдавленно проговорил я.
Голос прозвучал очень слабо. Даже непривычно слышать обычную речь, ведь последнее время со мной общались только посредством громких приказных криков.
— Фран мой друг, — услышал я приглушенный закрытой дверью шепот.
— Что за Фран?
— Надзиратель, которого ты тюкнул по башке.
— Извини, — после небольшой паузы проговорил я.
— Все в порядке. Он ведь и тебя теперь сторожит, — хохотнул мой бессменный напарник. — Я ему объяснил ситуацию, рассказал, что к чему. Подмазал, опять же, кое-чем. Одним словом, порядок. Зла он на тебя не держит.
— Рад это слышать, — с облегчением выдохнул я.
— Так как у тебя дела?
— Ну, жить можно, — неуверенно проговорил я. — Не кормят, конечно, ни черта, и клопы уже заели. Однако, думаю, другим заключенным здесь куда хуже приходится.
— И не говори.
— Я видел, что они делали с Рональдом, Милтон. Это ужасно.
— Рональд — преступник, брат.
— Ты и сам знаешь, что это не так, — проговорил я. — За последние три недели я уже несколько сотен раз объяснял свою версию произошедшего дознавателям из городской стражи, из ордена Луцис, и даже дворцовой гвардии. Боюсь, у меня не хватит сил на еще один спор с тобой.
— Ладно, оставим эту тему, — охотно поддержал Милтон.
— Скажи лучше, какие вести с полей? Что по Слугам смерти?
— Пока глушняк. Всех, кого смогли взять по горячим следам, уже взяли. Приговоры приведены в исполнение.
— Отлично.
— К слову, перед смертью многие из них подтвердили, что видели того парня первый раз, и от него не веяло единством.
— Вот видишь? — довольно осклабился я. — Даже у этой гнили хватает совести, чтобы сказать правду.
— Ну, как сказать… — протянул Милтон. — Они сделали признание только лучшим дознавателям ордена. А тем пришлось здорово поработать, чтобы добиться от них содействия.
— Значит, и от них бывает какая-то польза, — уверенно добавил я.
— Как бы то ни было, твой Рональд в розыске, но я сильно сомневаюсь, что он до сих пор остается в Минаксе. По крайней мере, будь я на его месте — уже давно умотал бы куда-нибудь в Приморье и взял первый попавшийся корабль до Вольных городов.
— Наверняка именно так он и поступил, — кивнул я сам себе. — А что насчет меня?
— А что насчет тебя, Тарон? — я услышал, как зашуршала одежда Милтона, когда он пожимал плечами. — Признаться, примас в растерянности. В истории ордена Луцис таких случаев еще не было. По-хорошему, им следовало тебя казнить как нарушителя присяги.
— Ну, спасибо… — буркнул я.
— Не обижайся, это не мои слова, а Амилена. Не зря он прозван Строгим.
— Но? — робко добавил я, когда пауза неприлично затянулась.
Ведь должно быть какое-то “но”?
— Но с другой стороны, ты один из лучших наших бойцов, Тарон, и ты сам это знаешь. Ни один из ординариев не поддержал идею отправить тебя к Солусу, как остальных культистов. Да и кардинал Шосс не поверил, что ты можешь каким-то образом быть с ними связан.
— Хоть у кого-то остался здравый смысл.
— Ты бы не язвил так, — вздохнул Милтон. — Люди в ордене очень за тебя переживают. Не их вина, что ты чуть не убил Краса.
— Кончай драматизировать! Чуть не убил, спаси меня Солус… Слегка плечо оцарапал! Ничего ему не будет!
— И слава Солусу! Если бы Крас погиб, ты бы уже давно был мертв. Это даже не обсуждается. И вообще, если ты считаешь, что в вооруженном нападении на сослуживца нет ничего страшного, то, может, тебя справедливо держат в этой клетке?
— Завязывай, а, Милтон? — недовольно пробурчал я. — Я думал, мы друзья.
— Мы и есть друзья. Вот только ты наделал глупостей, и теперь никто не может придумать, как тебе помочь. Рекситоры знают, что орден Луцис упустил ценного пленника. Кто-то должен понести за это наказание. Примас Валиант обязан сохранить лицо, иначе у всего ордена будут большие проблемы.
— Я понимаю, Милтон. Но почему я должен быть козлом отпущения? Почему я, а не дознаватели, которые так и не смогли выбить из Рональда то, что было им нужно? Неужели они настолько плохо работают, что им не удалось расколоть обычного паренька? Или, может, ему было просто нечего сказать? Как считаешь, Милтон?
— Я тут ничего не решаю, брат. Будь моя воля — я бы уже давно выпустил тебя на волю, и гори оно все синим пламенем. Но рекситоры… Эти парни так просто не отступятся. Они должны во всем разобраться.
— И сколько еще времени это займет?
— Кто знает?
— Прошел уже почти месяц.
— Может, еще месяц? Или два? Я не знаю, Тарон. Держись. Я постараюсь навещать тебя время от времени.
— Милтон, я…
— Что?
— Спасибо тебе.
— Будь здоров, Тарон. Знай, что ты не один.
Я слышал, как удаляются звуки шагов.
Вновь наступила тишина.
Через пару дней после встречи с Милтоном за мной, наконец, пришли. Трое старших бойцов ордена Луцис молчаливо вывели меня из камеры и нацепили тяжелые кандалы, стянув руки в запястьях. Я хотел спросить, куда меня ведут, однако никто из пленителей не проронил ни слова. Сосредоточенные лица людей были устремлены вперед, к выходу из душной тюрьмы.
Открытое пространство около Храма Луцис встретило меня яркими лучами солнца и дивными запахами цветов. За время, проведенное в камере, глаза совсем отвыкли от дневного света, и теперь они сильно болели. Впрочем, я был счастлив увидеть лик Солуса, пусть и в последний раз в своей жизни.
Мощеная камнем тропа вела из дальней оконечности острова Луцис, где и располагалась башня для заключенных, к жилым корпусам. Приземистые казармы рядовых бойцов вскоре сменились добротными двухэтажными домами для ординариев, и в конце концов мы подошли к высокому забору с металлическими решетками. За ним стояла резиденция примаса Валианта, действующего главы всего ордена.
Переглянувшись, мои надзиратели уверенно отворили здоровенную калитку и провели меня во внутренний двор.
Какое необычное место для публичной казни!
— Вы уверены, что нам сюда? — переспросил я бойца, который следовал прямо за мной.
— Закрой рот, — грубо ответил на удивление молодой парень, впервые нарушив тишину с момента нашей встречи.
— Не думаю, что примас обрадуется преступнику, повешенному на своей любимой яблоне.
На этот раз надзиратели проигнорировали колкость, и я лишь безучастно пожал плечами. Будь, что будет! Однако где-то в уголку сознания все равно забрезжил свет надежды — а вдруг все-таки обойдется?
Миновав ухоженный фруктовый сад, где в это время года не увидишь ни одного фрукта, мы подошли прямиком к позолоченной двери жилища Валианта. У входа нас уже поджидал посыльный, который никогда не покидал примаса и был готов в любой момент исполнить все просьбы главы ордена Луцис.
Сухо приветствовав бойцов, посыльный принял меня из их рук и повел на второй этаж особняка, к рабочему кабинету Валианта. Признаюсь честно, я бывал здесь лишь один раз, когда Амилен Строгий приказал сообщить примасу о нашей победе над бандой Гракса — колдуна-самоучки, что кошмарил жителей южного Сатуарка. Это было… Лет шесть лет назад, однако с тех пор “скромное” жилище Валианта нисколько не изменилось — все те же золоченые барельефы под потолком, каменные скульптуры в нишах вдоль стен и накрытая мягким ковром парадная лестница, по которой было так приятно ступать.
— Лунгрен, правильно? — обратился я к посыльному. — Скажи, к чему это все? Неужели примас решил переговорить со мной лично?
— Я лишь исполняю поручение своего мастера, — мотнул он головой. — Сказано было доставить тебя в кабинет — и мы тебя доставим. Что будет дальше, известно лишь самому примасу.
— Спасибо за ответ, — благодарно кивнул я.
Что ж, значит, у меня действительно еще будет шанс предстать перед суровым, но справедливым магистром ордена Луцис! Посмотрим, сумею ли я выторговать свою жизнь.
Посыльный остановился. Мы пришли.
По традиции ордена, примас никогда не должен оставаться без охраны, так что всех предыдущих руководителей Луцис сторожили как минимум двое старших бойцов. Впрочем, примас Валиант не нуждался в защите — он как был могущественным бойцом в молодости, что в совершенстве владел лексиантом, так и сейчас не боялся никого и ничего, предпочитая иметь под рукой лишь одного помощника.
Деликатно постучавшись, Лунгрен отворил дверь и впустил меня внутрь.
— Приветствую вас, господа. Проходите, — раздался бархатный голос Валианта.
Кабинет примаса оказался полной противоположностью всего остального жилища. От скромной каморки счетовода в какой-нибудь захудалой купеческой гильдии его отличал лишь размер — все же в рабочей комнате Валианта можно было разместить целое звено ордена Луцис, а если постараться, то и два. Сам примас сидел за письменным столом из темного дерева, перед которым нашлось место двум примитивным табуретам. Именно туда Лунгрен и отвел меня, после чего щелкнул замком, и кандалы открылись.
Подняв глаза, я хорошенько рассмотрел хозяина кабинета. Годы шли, но Валиант поразительным образом сохранял чуть ли не юношескую свежесть лица и тела. Его широкие плечи все так же держали гордую осанку, а на крепком лице, едва тронутом морщинами, читались лишь сила и упорство. Одет примас был в свое боевое облачение, впрочем, как и всегда — воинственная натура Валианта отвергала монашеское одеяние, которое следовало носить главе ордена.
— Здравствуй, Тарон, — вновь повторил примас и отложил в сторону писчее перо.
— Приветствую вас, примас Валиант.
Наступила неловкая тишина. Валиант тщательно рассматривал меня, как интересную букашку, которую стоило занести в каталог интересных букашек. Я заерзал под его взглядом, пытаясь унять возникшую в теле дрожь.
— Вы хотели меня видеть? — я решился первым нарушить молчание.
— Как видишь, — приподнял он ладони над столом, после чего опять положил. — В первую очередь позволь поинтересоваться, как ты выдержал заточение. Все в порядке?
— Благодарю, жаловаться не на что. Били не больно, помои приносили по расписанию — что еще нужно арестанту?
— Что ж, я доволен, — кивнул примас и глубоко вздохнул, после чего придвинулся поближе. — Думаю, ты и сам понимаешь, старина, в какой вязкой каше ты оказался. Так просто не расхлебаешь. А я уже давно пытаюсь, можешь мне поверить.
— И я благодарен вам за попытки, — подался вперед и я. — Но будьте со мной честны — что меня ожидает? Рекситоры настаивают на казни?
— С чего ты взял, что рекситоры вообще имеют в этом какой-то интерес? — удивленно вскинул он брови, и на какое-то мгновение я даже ему поверил.
— Догадался, — пожал я плечами. — Слуги смерти давно мешают этому городу, и я уверен, что не только мы пытались прижать их к ногтю. А теперь главный, и, пожалуй, единственный подозреваемый с ценными сведениями вновь на свободе. И я всему виной. В жизни не поверю, что рекситоры не мечтали увидеть меня на суку.
— А ты соображаешь, Тарон, — примас сложил руки на груди. — Пожалуй, я укрепился в своем решении сохранить тебе жизнь.
У меня перехватило дыхание. Взяв небольшую паузу, я аккуратно продолжил:
— Значит… Меня действительно хотят казнить?
— Хотят. И даже очень. Ты совершил большую ошибку, старина. Меня не интересует, был ли сбежавший заключенный виноват в своих преступлениях, но ты виноват в нарушении прямых приказов своих командиров. Орден Луцис выставлен в дурном свете, и мне пришлось долго и мучительно отстаивать наши права в глазах королевского совета. Ну и рекситоры, куда без них, — фыркнул Валиант. — Эти прохвосты давно хотят заменить собой чуть ли не все органы управления Ригиторума. Но пусть даже не мечтают! Есть еще в этой стране люди, которые не станут плясать под дудку их таинственного лидера, и пусть они это знают. Короче, Тарон, — сменил он тему, — я не могу отдать им тебя. Считай это моей личной прихотью, хотя тебе, по большому счету, должно быть все равно. Я прав?
— Абсолютно. Я еще хочу пожить, господин Валиант.
— А кто бы не хотел? Так вот, Тарон… Просто отпустить я тебя тоже не могу — сам понимаешь, как это будет выглядеть не только для рекситоров, но и для твоих же сослуживцев. Многие в ордене не захотят вновь работать с тобой в одном звене, поэтому нам нужно тебя спрятать.
— Только не говорите, что опять в тюрьму, — закатил я глаза.
— Есть и другой способ. Как тебе идея отправиться на юг? Подальше от столицы?
— Все лучше, чем гнить в четырех стенах.
— Чудно. Поедешь в Димсдейл, город-государство на островах Тахири.
Я присвистнул.
— Разве там есть представители ордена?
— Теперь будут. Ригиторум хочет наладить отношения с вольными городами. Первым шагом сближения станет помощь нашим дражайшим союзникам в борьбе с еретиками и магами-отступниками, что прячутся там от правосудия королевства. Я формирую новое звено, которое отправится в Димсдейл, и ты его возглавишь. Готов к такой ответственности?
— Признаться, я удивлен, господин Валиант. Но… Почему я?
— Во-первых, потому, что ты действительно хорош, Тарон, — пожал он плечами. — Я наслышан о твоих…
Снаружи кабинета раздался громкий вскрик, после чего дверь кабинета распахнулась.
На пороге стоял Лунгрен.
Беднягу всего трясло, кожа побелела, как сервизный фарфор, а глаза наоборот были красными от лопнувших сосудов. Челюсти бедняги свело судорогой, и сквозь сжатые зубы он смог пробормотать:
— Господин Велизар…
В этот момент порог переступил незнакомый мне человек в колдовской мантии с золотым отливом. Мужчина был разъярен, он двумя широкими шагами преодолел половину комнаты и остановился у письменного стола.
— Можешь себе это представить, Валиант?! — зарычал незваный гость, плюхнувшись на свободный табурет. Его лицо покраснело от еле сдерживаемого гнева, а руки беспокойно шарили по коленям. — Он прямо так и сказал!
— Велизар! — крикнул в ответ примас, хватив кулаком по столу. — Где твои манеры, старина?
— Этот червь, Кустос, просто взял и…
— Велизар! Немедленно прекрати! — Валиант начал выходить из себя и вскочил на ноги. Его лицо побелело от напряжения и, возможно, страха. Я не смог прочитать всю палитру эмоций, которые промелькнули в облике главы ордена Луцис, вот только его командный тон заставил наконец успокоиться даже разъяренного колдуна.
— Ты о чем?
— Отпусти Лунгрена! — холодно проговорил примас. Переведя взгляд на посиневшего от нехватки воздуха посыльного, гость вяло отмахнулся.
Лунгрен упал на колени. Жесточайшая судорога, которая не пощадила ни одной его мышцы, наконец отступила. Прислужник принялся часто-часто дышать, высунув язык, как побитая собака.
— Ну, извини, — пожал плечами колдун, после чего неловко прокашлялся. — Совсем забыл о нем.
— Оставь свои фокусы для Горы, старина, — все таким же ледяным тоном проронил примас. — Здесь тебе не дворцовая гвардия.
— Забудь, — недовольно поморщился колдун, после чего бросил на меня презрительный взгляд. — Выйди отсюда, нам с примасом нужно переговорить.
— Прошу прощения, — сделав легкий кивок головой, я поспешно поднялся со стула и двинулся в коридор, уступив Лунгрену дорогу. Оказавшись снаружи, посыльный тут же закрыл дверь, вытянувшись у порога по струнке, точно королевский гвардеец.
— Дружище, не подскажешь, где тут у примаса Валианта уборная?
Лунгрен осмотрел мои лохмотья придирчивым взором, словно взвешивал, как сильно я могу испачкать личные комнаты хозяина. Впрочем, не обнаружив во мне ничего опасного, он махнул рукой в сторону лестницы, откуда мы пришли:
— Подойди к ступеням и поверни налево.
— Премного благодарен!
Именно в этом направлении я и хотел прогуляться. Козырнув преданному посыльному, я дошел до красиво убранной парадной лестницы и свернул за угол, после чего мигом прильнул ухом к стене.
Сперва я решил, что перегородки в доме главы ордена Луцис оказались слишком толстыми. Однако, если хорошенько затаить дыхание, можно услышать не просто обрывки отдельных слов, но даже целые предложения! Ну-ну, о чем же вы беседуете?..
“…прямо так и сказал?” — это Валиант, узнаю его глубокий голос.
“Ага. Совсем страх потерял… — ответил раздраженно хриповатый колдун. — …и тогда я и заставил его заткнуться. В нашей работе без уважения долго не проживешь”.
“Как заставил?”
“Совсем, примас. Он больше ничего не скажет”.
“Мрак Солуса! — Валиант был явно рассержен. — На каком основании ты принимаешь такие решения в одиночку?!”
“Успокойся, Валиант. Такое нельзя прощать. Кустос знал слишком много, и еще больше стал себе позволять. Раньше или позже — какая разница? Он уже был ходячим трупом, и ты это знаешь”.
“Но мы еще не готовы! Как мы заменим Кустоса?”
“Во имя Света, неужели ты думаешь, что он так необходим? Да любой сопливый чародей сможет справится куда лучше! Ишь, чего выдумал? Слуги смерти…”
“Сбавь голос! — зашипел Валиант.”
“Да плевать я хотел. Что это изменит? Ладно, забудь. Найдем новую мартышку”.
“Придется вновь начинать с чистого листа… Проклятье! Сколько времени это займет?”
“Не переживай. Протянешь до следующего…”
— Ты чего тут трешься? — раздался у меня над ухом угрожающий голос Лунгрена. Отлипнув от стенки, я неловко улыбнулся.
— Да вот… Ослаб я совсем в заточении, не носят уж меня ходули, — указал я рукой на тонкие ноги, которые действительно выглядели истощенными. — Потерял равновесие, вот и припал к стенке, ждал, пока силы вернутся.
— В уборную уже сходил?
— Так точно.
— Тогда возвращайся к кабинету. Валиант может пригласить тебя в любой момент, не задерживайся.
— Иду-иду.
Следуя за Лунгреном, я прокручивал в голове разговор примаса с неизвестным мне колдуном. Господин Велизар, да? Уж не тот ли это Велизар, который является придворным магом самого Десмоса? В таком случае дело плохо. Неужели то, что они говорили о Слугах смерти, правда? “Новая мартышка”? А что, если весь этот культ, что занимался человеческими жертвоприношениями и Солус ведает чем еще, дело рук придворного колдуна?!
Но зачем ему это нужно? С какой целью верховный чародей Ригиторума занимается столь грязными делами, так еще и с молчаливого согласия главы ордена Луцис?
Погоди-погоди, Тарон. Не гони лошадей. Быть может, я делаю слишком поспешные выводы, и на самом деле все совсем иначе. Но вдруг…
Что, если все те годы, что мы гонялись за фанатиками и религиозными убийцами, прошли напрасно? Что, если мы воевали с призраками? Пустыми фантомами, выпущенными Велизаром для собственной потехи? В таком случае, Видик погиб напрасно! И ординарий Трегони Каньедо, равно как и все его звено!
Приступ ярости накрыл меня с головой. Я пошатнулся, чуть не потеряв равновесие, на этот раз уже взаправду. Проклятье! Я обязан найти ответы! И видит Солус, если я узнаю, что во всех этих смертях повинен Велизар, я заставлю его понести справедливое наказание. Даже не посмотрю, что он придворный маг, даже мысль об убийстве которого может привести незадачливого заговорщика на виселицу.
Меня таким не испугаешь.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и Велизар стремительным шагом двинулся в сторону выхода, не удостоив нас ни малейшим взглядом. Обернувшись на ходу, он крикнул Валианту:
— Отправляюсь сегодня вечером. Как только будут вести, сразу дам знать. Бывай!
Сказав это, чародей удалился, оставив резиденцию примаса позади.
— Тарон, зайди, старина. Мы не закончили.
Повинуясь приказу главы ордена Луцис, я вновь вошел в кабинет, аккуратно притворив за собой дверь.
— Господин Валиант, позвольте один нескромный вопрос.
— Слушаю.
— Если не секрет — куда отправится господин Велизар?
— Какой тебе в этом интерес? — нахмурил он брови.
— Он говорил тревожно, — пожал я плечами. — Вдруг что-то случилось?
— Пока что ничего серьезного, — отмахнулся примас. — Велизар отправляется в Димсдейл, чтобы проверить заявление дисциплес Экскорпалис.
— Что за заявление?
— Говорят, они ощутили там мощный выброс силы. Велизар хочет лично разобраться, что произошло. Колдуны Димсдейла не чета выпускникам нашей Школы, и подобные силы не должны быть им подвластны. И да, Тарон, ты, как глава исследовательской группы ордена Луцис, окажешь Велизару полное содействие в его поисках. Тебя это устроит?
Я не мог видеть себя со стороны, однако готов поспорить, что в этот момент в моих глазах промелькнул хищный огонек.
— Да. Да, господин Валиант. Сочту за честь.
— Чудно! Тогда Лунгрен проводит тебя в гостевой домик, где ты сможешь восстановить силы и подготовиться к далекому путешествию. Со дня на день приведу новобранцев, которые будут тебе служить.
— Я могу рассчитывать на полное звено?
— Да. В твоем распоряжении будет два десятка бойцов Луцис.
— И я получу звание ординария?
— Не торопи события, Тарон, — хмыкнул примас, хотя было видно, что вопрос ему понравился. — Впрочем, если все пройдет хорошо, станешь и ординарием. Главное — не ударь лицом в грязь перед придворным магом. Договорились?
— Договорились.
Попрощавшись с примасом Валиантом, я медленно развернулся и вышел из кабинета.
Как круто меняется жизнь! От осужденного на казнь до офицера ордена Луцис за пару минут!
Однако все это меркнет на фоне возможного предательства со стороны Велизара. Что ж, сама судьба подкинула мне возможность поработать с ним вместе. Это мой шанс выяснить, действительно ли Велизар виноват в смертях моих братьев.
Да и что это за магическое возмущение в вольных городах, раз верховный маг Ригиторума отправляется туда лично?
Ох, и влип я в историю. Ну ничего, удача на моей стороне. По крайней мере, до этих пор. А что будет дальше, лишь одному Солусу известно.
Сейчас я мечтаю лишь об одном — сочном куске жирной свинины, пожаренной на сковороде. Надо будет сказать об этом Лунгрену, пусть озаботится.
Улыбнувшись своим мыслям, я ускорил шаг, чтобы скорее оказаться в своем новом доме с настоящей кроватью, пускай и лишь на время.
Больше книг на сайте - Knigoed.net