Ханнар Вирс
Порывистый ветер трепал скудную траву и лишайники. Последние густо облепили массивные валуны, разбросанные по всей лесотундре за северным рубежом. По времени солнце уже должно было взойти на небосвод, однако низкие свинцовые тучи не давали его лучам пробиться к земле. Царивший вокруг полумрак пробуждал какой-то древний, первобытный страх перед неизвестностью. Встряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, я сосредоточился на том, что я солдат королевской армии.
Солус защитит.
Очнувшись от своих мыслей, я будто бы спросонья посмотрел по сторонам. Мой взгляд встречали другие бойцы регулярного формирования. Каждый из них по-разному относился к ситуации: кто-то безучастно пялился в пустоту, кто-то бормотал проклятия и злобно щурился. Несколько парней из западного Грунгора, местности, известной своими диковатыми обрядами и суевериями, собрались в кружок и растирали в руках благовония. Шепот на их чуждом наречии вместе с ароматом незнакомых мне трав вызывал странный эффект, будто слегка дремлешь наяву. Быть может, именно из-за них я и впал в уныние, которое раньше никогда не терзало меня перед боем.
Давур, сидевший в паре метров от меня, ковырялся в зубах коротким ножом. Он то и дело проверял пальцем, все ли вычистил, и громко причмокивал.
— Ты задолбал уже, Дава, — неприязненно выпятил губу Леандр. Хороший солдат, однако чересчур чистоплотный для бойца регулярной армии. — Дай посидеть спокойно!
— Я тебе чем-то мешаю? — удивился молодой парень, на секунду прекратив свои манипуляции.
— Еще как! Чавкаешь тут, скребешься. Сколько можно?
— Ну, извини, — хмыкнул Дава и продолжил ковырять острием кинжала где-то за клыком. — Я что, виноват, что у меня зубы стоят далеко друг от друга?
— Мозги у тебя далеко стоят, осел, — сплюнул Леандр.
Я довольно хихикнул. Легкие словесные перепалки перед боем — хороший знак. Чтобы немного взбодриться, я оперся на каменный столп, вокруг которых расположился наш отряд, и встал на ноги. Затекшие колени громко хрустнули.
— Куда намылился, Ханнар? Ты нам всю маскировку попортишь, старик, — весело усмехнулся Дава. Новобранец не отслужил в войсках и одного года, однако чувство юмора и легкий характер быстро сделали его душой полка.
— Ну тебя, — вяло отмахнулся я и пошел к окраине временной стоянки. — Дай хоть ноги размять.
— Понимаю. Суставы-то уже не те, что прежде, — сочувственно вздохнул семнадцатилетний пацан. Барли и Ноланд прыснули.
Шутка про то, что старику Ханнару давно пора на пенсию, порядком затянулась. Да, мне уже не двадцать, как большинству бойцов в Восьмом. Ну и что? Это лишь означает, что я в свои тридцать семь прослужил Десмосу Семнадцатому в несколько раз больше, чем кто либо другой в отряде! Однако вместо уважения к старшему товарищу, можно сказать, ветерану Единения, я слышу только дурацкие остроты про теплое молоко, хрустящие суставы и мою любимую подушку под шею. Да, мне по душе удобства, не желторотый ведь юнец! Считаю, что заслужил. А без подушки этой с утра головы не повернуть, особенно после той травмы в Мальтере…
Тьфу!
Опять чертов оболтус заставил меня исходить на желчь. Надо спокойнее к этому относиться. Уверен, он не со зла. Просто хочет выпустить напряжение, расслабить нервы. Нам предстоит тяжелая битва, от которой многое зависит. Но что еще важнее — жизнь солдата хрупка. Она может с легкостью оборваться даже в незначительной пограничной стычке. Именно поэтому нужно обязательно давать волю воображению, позволять себе отвлечься на что-то приземленное и простое. Иначе этот спазм в сознании, это сковывающее чувство страха сделает так, что тело подведет тебя в самый ответственный момент. И здравствуй, похоронное письмо матери, да деревянная коробка, в которой тебя сожгут во славу Солуса.
Пусть лучше посмеются, черти. Мне не убудет.
Тем временем ноги привели меня к восточной границе лагеря. Сосредоточенные бойцы сидели плотными группками в ложбинах между валунов, прячась от ветра и рассказывая друг другу солдатские байки. Сразу за крайним столпом начинался высокий, метра в три, уступ, откуда город эрветов виднелся как на ладони. Дикари этих северных племен ни в какую не шли на контакт. Все попытки Ригиторума отправить к ним послов для мирных переговоров оканчивались тем, что верные подданные короля были найдены распятыми на деревьях. Без кожи и с отрезанными гениталиями.
Лорду-командиру Таннеру ничего не оставалось, кроме как развернуть против агрессивных эрветов полномасштабную военную кампанию. Десмос XVII ратовал за мир во всем мире и безопасность жизни каждого человека, кто проживает на территории Ригиторума. Это означало, что дикари, которые совершают набеги на пограничные земли и отказываются входить в состав королевства, сами подписали себе смертный приговор.
Прошло уже два года, как армии Таннера, при поддержке графов и баронов северо-восточных феодов королевства, проводили зачистку лесотундры. Дикари избегали открытых столкновений, предпочитая партизанскую войну, засады и диверсии. Мы шарили по необъятным просторам северного зарубежья в поисках мест их обитания, но удача все никак не поворачивалась к нам приятным местом. Наконец, разведчики лорда Герберта, командующего полками регулярной армии с пятого по десятый, случайно набрели на гнездо. Так они окрестили первый найденный нами рассадник эрветской заразы, этих проклятых вездесущих аборигенов, которые всеми силами пытались запутать следы и отвести нас от родного города.
Однако Солус навел нас на истинный путь, и вот гнездо лежит перед нами. Гигантское поселение, которое состояло из сотен и тысяч ровных рядков убогих лачуг. Они убегали далеко за пределы видимого горизонта и вмещали в себя невесть сколько дикарей.
Но сколько бы их ни было, я точно знал, что королевская армия при поддержке графских отрядов с легкостью раздавит эрветов в честном бою. Нам нужен был лишь шанс навязать сражение на наших условиях.
Вот он, этот шанс. Раскинулся прямо у наших ног. Нужно было лишь наклониться и взять его.
По правую руку от стоянки Восьмого расположились Хищники Ангреда — элитный полк барона Ангреда, хозяина Сминского феода. Этот грязно богатый, невероятно влиятельный барон мог позволить себе содержать идеально вымуштрованных бойцов, которые ежедневно и еженощно тренировались во владении своим необычным оружием — трезубцами на длинном древке, чьи лезвия загибались вовнутрь, как когти. Хищники бились в смешанном строю, где ряд щитовиков сдерживал натиск врага, в то время как мастера трезубца вносили опустошение в отрядах противника, орудуя своими устрашающими орудиями поверх голов первой линии.
Пара дозорных, одетых в крепкие металлические доспехи поверх кольчуг, кутались в темно-зеленые плащи, под цвет густых Сминских лесов. Один из Хищников приветливо махнул мне рукой, и я с удовольствием ответил ему на приветствие.
Дело в том, что многие графские полки считают себя самой настоящей элитой, а потому относятся к бойцам регулярной армии хуже, чем к грязи у себя под ногами. Мол, мы достойны быть лишь смазкой для их клинков. Наша задача — пасть смертью храбрых, чтобы пробить брешь в обороне врага, куда победоносно войдут Варнийские Рубилы или Щиты Короля.
И только по-настоящему мудрые солдаты понимают, что поле боя уравнивает всех. Будь ты хоть трижды сын барона, или властитель всех земель от Минакса до восточного рубежа, в сражении тебя запросто может найти арбалетный болт или вражеское колдовство. Старушка смерть свое возьмет, и лучше не испытывать капризную судьбу, мешая простых солдат с дерьмом. А то ведь и среди них хватает мстительных ребят, кто не упустит возможность всадить клинок союзному гвардейцу. Поди потом докажи хоть что-нибудь в горячке боя!
В этот момент по моим ушам ударил громкий звук. Я сперва не понял, что произошло, и ошалело посмотрел в сторону гнезда.
С западной стороны деревянного частокола появился большой столб пламени, который разметал хлипкие укрепления и приземистые домики эрветов. Не успел огонь от первого взрыва опасть, как тут же появились еще две вспышки — слева и справа от места прорыва. С небольшим запозданием раздался сдвоенный грохот разрядов.
— Восьмой полк регулярной армии! В боевое построение становись! — услышал я надсадный крик командира. Сэр Линфорт выглядел ошарашенным, однако голос его оставался таким же крепким, как и всегда. Со стороны Хищников послышались похожие приказы — все полки, окружавшие гнездо, пришли в движение.
Я поспешил занять свое место в строю. Оказавшись в левой части третьей линии между Давуром и Барли, я покрепче ухватился за рукоять одноручного меча. Мы стали ждать, когда в центре полка окажутся боевые колдуны из Школы Инкантации. Заспанные волшебники Экцизес как всегда опоздали, и теперь лениво разбредались по позициям.
— И кто мне объяснит, какого черта мы атакуем сейчас? — шепнул из четвертой линии Ноланд, стоявший прямо за моей спиной.
— Почему нет? — пожал плечами Давур. — Мы могли сделать это еще вчера. Неужели вы считаете, что эрветы смогут дать нам отпор?
— Тогда на кой черт мы провели всю ночь без сна, ожидая рыцарей? — не унимался Ноланд. — Если лорд-командир Таннер посчитал, что нам нужно подкрепление Башен, зачем мы идем в атаку без них?
— Тебе какое дело? — шикнул Барли справа от меня. — Быстрее начнем — быстрее закончим! А придут эти топотуны зассатые или нет, меня вообще не колышет.
— Кончайте, парни, — прошептал я, глядя на Линфорта, который встал перед строем с высоко поднятым мечом.
— Бойцы Восьмого полка! Наши войска вступили в схватку с противником, который долгие годы терроризировал простых граждан Ригиторума! Мы накажем этих проклятых дикарей и принесем мир родному королевству! За мной, солдаты! В бой!
— На штурм! — в унисон прорычали сотни глоток, и Восьмой сорвался с места, трусцой двигаясь к южной границе гнезда.
— Ух, сейчас пойдет потеха! — в предвкушении проговорил Давур, хищно скалясь на бегу. Я покосился на него, но вскоре вспомнил самого себя в начале военной службы. Да, раньше и меня накрывала жажда крови, и я готов был нестись вперед и рвать врагов короля голыми руками.
С опытом начинаешь сильнее ценить собственную жизнь. Да и внутренний огонь, что раньше придавал сил, быстро затухает. Теперь я думал лишь о том, что нужно выдержать строй, вовремя отбить удар неприятеля, лишь бы пережить этот треклятый день.
Чем ближе мы подходили к высокому частоколу эрветов, тем мягче становилась земля. Вскоре сапоги начали проскальзывать в толстой жиже, которая скапливалась в естественном углублении, образовавшемся от тяжести вражеских укреплений. Передние линии Восьмого полка крепко увязли в грязи, однако разгоряченные началом схватки бойцы не могли стерпеть промедления. Они чуть ли не ногами пинали собственных сослуживцев лишь для того, чтобы самим занять их место в топкой слякоти.
— Чего встали, доходяги?!
— Вперед, вперед! Не медлите!
— Да тут болото самое настоящее, идиоты! — надрывался из первой линии Хелькаст, мой земляк. Его семья жила в той же деревне к востоку от Гецборга, что и мои родители.
— Эй, а ну-ка заткнулись! Смотрите туда!
Когда наша атака захлебнулась, над деревянной стеной выросла целая шеренга эрветов. Решительные воины вовсе не были похожи на испуганных остолопов, которых застали врасплох. Складывалось ощущение, что жители тундры прекрасно знали о готовящемся вторжении, и теперь спокойно приводили в исполнение собственный план.
— Щиты вверх! — заорал Линфорт, срывая голос до хрипоты. Солдаты поспешили исполнить приказ, однако в смешавшемся строю не всем удалось надежно прикрыться от вражеского огня.
Стрелы, на которых вместо оперения использовалась шерсть местных животных, туго хлестнули передние ряды Восьмого полка. Из ран несчастных резво побежали струйки крови, которые быстро примешались к жидкой слякоти под ногами.
— Откуда они здесь?!
— Ублюдки знали, что мы придем! Они все знали! — верещал боец в десяти корпусах от меня.
— Заткните паникера! — рявкнул я раздраженно, как вдруг сосед справа крепко толкнул меня в плечо.
Повернувшись, я увидел Барли. Он зарычал, как разбуженный посреди зимы медведь-шатун, когда камень из эрветской пращи стукнул солдата прямо в лоб. Хоть снаряд и прошел по касательной, его острые грани содрали с лица воина внушительный лоскут кожи. Барли прижал открытую рану и глухо бранился, пока по щекам его бежали кровавые ручейки.
Отважный боец будто плакал красными слезами.
Я поднял прямоугольный щит пехотинца повыше и беззвучно шевелил губами, моля Солуса о защите. Несколько камней и пара стрел вонзились в дерево, однако им не удалось пробить его насквозь.
— Цельсь! Пли!
Слева от меня раздался оглушительный грохот — то стрелки Восьмого полка наконец наладили свои аркебузы и совершили ответный залп. Их мощные ружья, установленные на подставки для стоячей стрельбы, изрыгнули яркие клубы огня.
Пламя без труда разогнало предрассветную тьму. В ослепительных вспышках поочередных выстрелов я видел, как свинцовые пули выбивают эрветов из шеренги. Пробитые крупными снарядами тела падали по ту сторону частокола, порой увлекая за собой соседей.
— Так их, гадов!
— Стреляйте, молодчики! Стреляйте, родимые!
Осознав, какую угрозу составляют аркебузиры, лучники и пращники противника сосредоточили огонь на них, однако в этот момент раздался мощнейший взрыв — будто под стеной эрветов проснулся вулкан. Осколки деревянных укреплений, большие комья земли и крупные камни разлетелись на несколько метров окрест. Звуковая волна ударила и по моим барабанным перепонкам, а ярчайший столб пламени, выросший из-под земли, чуть не лишил меня зрения.
— Не останавливаться! Вперед, вперед! — отчаянно рубил перед собой воздух Линфорт, подгоняя бойцов к образовавшейся бреши.
Что ни говори, как ни относись к этим зазнайкам, однако даже я признаю: маги Школы Инкантации не зря едят свой усиленный паек. За короткое время разобраться в ситуации и снести столь могучую преграду в считаные секунды дорогого стоит! Простым пехотинцам пришлось бы вырыть под ней подкоп, заложить взрывчатку, подвести запал. Так еще и все это под колючим дождем из стрел. Сейчас же всю работу сделали боевые заклинатели, и пехоте Восьмого полка оставалось только воспользоваться полученным преимуществом.
Большая часть лучников погибла от взрыва, но на уцелевших участках стены по бокам от бреши еще оставались стрелки. С полнейшим безразличием к собственным жизням они продолжали обстреливать наши ряды, невзирая на огонь аркебуз.
— Вот долбят, черти! — крикнул Давур, поймав еще одну стрелу в изрядно потяжелевший щит. — Все равно всех перебьем!
— Это верно! Вперед, вперед! — поторапливал нас Ноланд.
Продравшись через топкую грязь, первые линии Восьмого начали собираться в колонну с Линфортом во главе. Забыв о вражеских стрелах, которые густо усыпали землю прямо у его ног, командир отважно повел людей за собой, в еще пылающий проем в укреплениях эрветов.
— За Ригиторум! — крикнул командир, после чего таки поймал выстрел грудью.
— За Десмоса! — заорали солдаты, которые резво понеслись через раскаленный воздух. Краем глаза я заметил, как пара войсковых лекарей оттащили Линфорта в тыл. Впрочем, офицер отчаянно сопротивлялся, намереваясь продолжить сражение.
Мы с Давуром и Барли не отставали от сослуживцев, и вскоре тоже оказались внутри поселения. Ровные ряды лачуг, убегавшие до горизонта, казались заброшенными. Внутри не было ни жителей, ни мебели — лишь голые остовы с небрежно накинутыми на них шкурами. Центральная улица, которая вела вглубь городища, оказалась довольно просторной — по крайней мере, Восьмой полк мог разместиться на ней в виде колонны шириной в десять человек.
Первые шеренги Восьмого молниеносно растоптали жалкое сопротивление, которое попытались оказать эрветы. Тела нескольких десятков аборигенов были втоптаны в грязь, после чего солдаты, не найдя врагов, остановились для перегруппировки.
— Когда-нибудь видели такое? — показал в сторону хижин Ноланд. — Неужели тут кто-то живет?
— Твою мать, Барли! — глаза Давура полезли на лоб, когда он увидел залитое кровью лицо сослуживца. — Ты как, живой вообще?
— Более-менее, — ответил боец, оттирая глаза.
— Это как тебя угораздило?
— Камень задел, — ответил я, помогая другу намочить тряпку. — Мимо пролетел вроде как, но подрал знатно.
— Меня теперь родная мать не узнает, — причитал Барли, нетвердой рукой ощупывая повисший на лбу кожный лоскут.
— Ты бы не трогал его, а? Пусть лекари пришьют на место!
— Верно, Барли. Может, выйдешь из строя?
— Ну уж нет, — мрачно усмехнулся солдат. — Эти сукины дети мне за все заплатят!
Тем временем первый сотник Кармайн, взявший на себя командование полком после ранения Линфорта, вышел перед строем и повернулся к бойцам. За спиной офицера то и дело возникали красные вспышки и раздавался шум ожесточенного сражения.
— Солдаты! Слышите это? Нашим братьям в центре городища нужна помощь! По приказу командира Герберта, мы продолжим штурм эрветского поселения и истребим эту заразу раз и навсегда! Вперед! Марш!
Солдаты отсалютовали сотнику и в ногу пошли вверх по улице, в сторону единственного высокого сооружения во всем городище. Отсюда здание было похожее на какой-то религиозный храм, выполненный в форме приземистой башни с пятью округлыми навершиями. Аркебузиры полка тем временем вскарабкались на уцелевшую часть деревянной стены, чтобы прикрыть пехоту сверху. Благо, их вооружение позволяло вести прицельный огонь на довольно большом расстоянии.
— Эй, Ноланд? — шепнул я товарищу, не ослабляя при этом бдительности.
— Чего?
— Что ты там говорил насчет того, что… Ну, действительно ли здесь кто-то живет?
— А. Так ты сам посмотри, — пожал он плечами и кивнул на ветхие лачуги. — Это разве похоже на обитаемые дома?
— Не особо, если честно, — покачал я головой.
— Вот именно. Где мебель? Понятное дело, дикари они и есть дикари. Но должны ведь они где-то спать? Где-то сидеть? Готовить и жрать, в конце концов? Домики эти абсолютно пусты, ни в одном еще не увидел следов присутствия человека.
— Да и планировка самого городка странная донельзя, — поддакнул Давур. — Не похоже, что поселение развивалось годами. Больше похоже на военный лагерь какой-то, — буркнул солдат.
— Точно, — кивнул Ноланд. — Его будто построили военные. Ровные линии, одинаковые бараки. Ни места для базара, ни стойл для скота. Военный лагерь или… Солус меня побери! — вскрикнул парень.
— Чего орешь?! — чуть не подпрыгнул я от неожиданности.
— Это не поселение! Это место построили специально!
— Чтобы жить в нем? Ну, удивил, — хмыкнул Леандр, который шел спереди и слева от нас.
— Нет же! Эрветы построили этот гигантский город только для того, чтобы заманить войска Ригиторума внутрь! Нужно сказать сэру Кармайну!..
Однако в этот момент произошло то, что окончательно подтвердило догадку Давура. Из всех наспех сколоченных лачуг вдоль вытянувшегося змейкой Восьмого полка появились воины эрветов. Дикари в накидках из шкур были вооружены топорами, булавами и даже челюстями местных хищников.
Умело наточенная кость могла резать не хуже металлического лезвия.
Стремительный натиск противника сопровождался первобытными воплями и улюлюканьем. Безумцы, в чьих глазах горел огонь дурмана, набросились на людей королевства как хищник на беззащитную жертву. Кровь щедро полилась на грязную улицу искусственного города. Солнце наконец взошло, и его сияющие лучи высветлили жуткую картину смерти.
— Мерзкие твари! — заорал Давур, бросившись в атаку на выскочивших из ближайшего домика эрветов. Смуглые бойцы, ростом чуть выше среднего жителя королевства, с готовностью вступили в схватку. Они с легкостью обвели молодого бойца вокруг пальца и опрокинули наземь.
Я поспешил на выручку и прыгнул вперед, широко махнув перед собой мечом. Оба дикаря с немыслимой прытью увернулись от удара, однако им пришлось оставить Давура в покое. Воспользовавшись моментом, молодой боец перекатился поближе ко мне и быстро встал на ноги.
— Спасибо, Ханнар.
— Сочтемся, — процедил я сквозь зубы, не выпуская противника из виду. Справа и слева от нас творился настоящий хаос, дикари собирали кровавую жатву, пробираясь в самый центр строя.
Однако наш фланг еще держался.
— Вперед, вперед! — заорал вдруг Барли и ринулся на противников. На его перекошенном от ярости лице сверкала яркая улыбка, будто он только о том и мечтал, чтобы храбро погибнуть в неравном бою.
— Не отставайте от него! — толкнул меня в спину Ноланд. — В атаку!
— В атаку!!! — надрывался Кармайн из центра строя. Офицер понимал, в каком ужасном положении мы оказались, но другого выхода не было. Мы должны были дать бой эрветам, иначе они просто вырежут нас всех до единого.
Насколько я знаю, дикари никогда не брали пленных.
Воодушевившись поступком Барли, бойцы Восьмого ринулись на врага, выставив вперед щиты. Я не отставал от товарищей и тоже побежал вперед, хотя и не поддавался боевому безумию — лишь холодная голова и трезвый рассудок могли сохранить мне жизнь. Я не отводил глаз от топора противника, и в тот момент, когда ближайший ко мне эрвет прыгнул вперед и замахнулся, я был готов.
Подняв щит над головой, я жестко блокировал удар, даже не попытавшись отвести его в сторону. Плечо отозвалось острой болью, однако щит выдержал. Дикарь будто натолкнулся на каменную стену и отдернул руку назад, оставив грудь незащищенной.
Этим я и воспользовался, выбросив клинок вперед. Острие меча с легкостью нашло дорожку между ребер человека и выскочило у него из спины. Эрвет заорал как бешеный и дернулся в сторону, лишь расширив рану.
Я выпрямился и рванул меч на себя и вниз, распоров врагу брюхо. Содержимое разрезанных кишок растеклось у дикаря по ногам, а он, не прекращая верещать, медленно осел на спину.
Впрочем, у меня не было времени добить крикуна — другие эрветы продолжали наседать, без остановки нанося удары по щитам моих товарищей. Поднырнув под руку очередного противника, я заколол его в бок, метя в сторону сердца. Клинок достиг цели, и разъяренный дикарь мигом потух, словно задутая свеча. Вырвав меч из уже мертвого тела, я бросился на помощь Барли, который рубился сразу с тремя дикарями и уже начал сдавать позиции.
Прыгнув в центр схватки, я ошеломил группку эрветов и отвлек внимание двух из них на себя. Барли у меня за спиной без труда зарезал своего противника, пока я обменивался ударами с рослым бойцом и еще одним воителем, который на поверку оказался женщиной. Впрочем, появление девушки в рядах дикарей меня не удивило. Я знал, что местные не остановятся ни перед чем, и скорее заставят собственных женщин воевать с ними на равных, чем признают поражение и сложат оружие перед мощью Ригиторума. Сами виноваты!
Я отбил очередной удар заточенной кости с помощью щита и изо всех сил пнул женщину в колено. Дикарка вскрикнула и припала к земле, где Барли ее и заколол одним отточенным движением, как свинью. Никаких колебаний — или она, или мы.
На его месте я бы тоже предпочел второе.
В ожесточенной схватке было сложно разобрать, где свои, где чужие, и насколько плохо у Восьмого идут дела. Где-то на задворках сознания я понимал, что полк до сих пор не смяли исключительно благодаря поддержке аркебузиров, которые заняли выгодное положение наверху. Гром их выстрелов то и дело бил по ушам, и я знал, что от каждого слаженного залпа наших стрелков несколько десятков эрветов падают замертво. Вот и сейчас голова стоявшего передо мной противника лопнула, как арбуз, забрызгав все вокруг густой кровью вперемешку с мозгами. Я вовремя зажмурился и отвел глаза, однако острый осколок черепа все равно резанул меня по щеке.
Впрочем, я получил долгожданную передышку, и посмотрел направо, за спины своих сослуживцев.
В дальних рядах врага я увидел безоружных дикарей, с ног до головы увешанных птичьими перьями и самодельными оберегами. Их лица были испещрены целой сетью шрамов, явно нанесенных специально. Из щек этих сумасшедших торчали клыки каких-то хищников, а перегородку носа пронзали стальные прутья. Чуть опустив взгляд, у ближайшего шамана я разглядел металлическую сетку, которая впивалась в кожу от шеи до середины живота и как будто защищала его грудную клетку. По краям крючьев расползались фиолетовые пятна гниющей плоти, и даже на таком расстоянии я почувствовал запах разложения.
Не обращая внимания на царивший вокруг хаос, шаман уселся на колени и начал методично разделывать тело погибшего солдата, с легкостью рассекая ему ребра.
Мощный удар чуть не выбил щит из моей руки, а последующий за ним пинок отбросил меня назад, на бойцов третьей линии.
— Держать строй! — заорал над ухом Кармайн, чей отряд оттеснили поближе к нам. В порыве чувств он толкнул меня в спину, и с полученным ускорением я вновь ворвался в группу наседавших на нас врагов.
Удар нижней кромкой щита в корпус передового эрвета, отскок назад, чтобы избежать взмаха бронзового топора. Затем стремительный шаг вперед и укол!
Отлично, выпад достиг цели. Эрвет булькнул разрезанным горлом и упал на колено, однако паскудник смог вцепиться скрюченной рукой в мой щит и потянуть его вниз. Я зарычал и рубанул ублюдка сверху-вниз в плечо. Хорошо наточенный клинок не почувствовал сопротивления ключицы и с легкостью сломал несколько ребер, пронзив сердце, однако другие эрветы не стояли без дела. В тот момент, когда я был вынужден открыться, один низкорослый крепыш хорошенько размахнулся тяжелым молотом. Его каменное навершие начисто вышибло из меня дух, и хотя доспехи всего лишь треснули, я понял, что получил серьезный ушиб внутренних органов.
Из глаз брызнули слезы, а поле зрения заволокла кровавая пелена. Легкие сжались, и воздух не мог протиснуться через спазмированное горло.
Отступив на шаг назад, я выронил оружие и обеими руками обхватил корпус, пытаясь как-то унять жгучую боль.
Тщетно.
В глазах начало темнеть, однако я успел заметить, как эрветы усилили натиск, смешав ряды Восьмого полка в бесформенную кучу.
Передо мной вырос противник с занесенным для удара каменным молотом.