Рональд, сын Даррена
Оказавшись на свежем воздухе, если, конечно, это слово применимо к воздуху Минакса, я бросился в сторону трущоб. Где и можно было затеряться от преследования ордена Луцис, то именно там, в бесчисленных переулках среди стихийного самостроя бедняков.
Я не переставал бежать, не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на шатавшихся без дела горожан, пока между мной и домом Симеона не лежало чуть ли не половины Минакса. Горло саднило от смога, глаза слезились после быстрого бега по грязному району, а легкие норовили выпрыгнуть из груди. Трущобы меня не подвели — кромешная тьма и редкие оборванные прохожие, среди которых я ничем не выделялся. Стоит отметить, что даже в дневное время света здесь не прибавляется — солнце проходит с другой стороны Горы, отчего весь квартал вечно остается в ее тени.
К счастью, мне по пути так и не попалась городская стража — уверен, у солдат гарнизона нашлось бы много вопросов к бегущему человеку, чье лицо и одежда забрызганы свежей кровью.
Кстати, что насчет одежды?
Свернув в первую попавшуюся подворотню, я тщательно осмотрел свое тело. По всей видимости, Симеон хорошенько надо мной поработал — от запаха нечистот не осталось и следа, равно как и от старой рубашки. Сейчас мое тело покрывал лишь балахон из серой парусины, а ноги были босы, как у нищего паломника. Видимо, я потерял обувку во время погони, потому что я точно помнил, что в подвале Симеона на мне были какие-то башмаки. Осмотрев ступни и отметив, что мне повезло не напороться на битое стекло или строительный мусор, я аккуратно двинулся на звук плещущейся где-то поблизости воды. Наверняка рядом был очередной канал или один из многочисленных притоков Итерии.
И верно — завернув за угол, я оказался на берегу какого-то водоема. Вдоль набережной тянулись деревянные подмостки, у которых стояли на привязи худые лодчонки. Охранник импровизированного причала мирно дремал в крохотной будочке, освещенной затухающей лучиной.
Прокравшись мимо сопящего мужика, я спустился прямиком к воде и хорошенько умылся, постаравшись счистить с себя корку засохшей крови. От воды сильно несло тухлой рыбой и каким-то сладковато-тошнотворным запахом разложения, однако другого выбора у меня не было. Я вновь и вновь погружал руки в густую от грязи жидкость и втирал ее в лицо. Не скажу, что мне это легко давалось, учитывая, что я не хотел слишком громко шуметь, дабы ненароком не разбудить сторожа.
Вскоре мне удалось получить в отражении от поверхности вполне сносную картину, и я просто упал на спину, уставившись в мутное небо Минакса у себя над головой. По всему телу разливалась жгучая усталость, мышцы горели, как после целого дня работы на ферме. К горлу подступала тошнота, а голова кружилась, словно наступило утро после крепкой пьянки. Видимо, сказывалось действие яда, которым опоил меня Симеон. Что ж, стоило все-таки добраться до дома и поспать хоть несколько часов, чтобы прийти в себя. Да и поесть было бы неплохо — я только сейчас обратил внимание на оглушительное урчание в животе. Тяжело вздохнув, я со скрипом в перетруженных суставах заставил себя вновь подняться на ноги.
Первым делом стоило раздобыть новую одежду и обувь. Если среди трущоб я еще мог пробежаться в своем окровавленном балахоне, то в любом другом районе Минакса он вызовет слишком много неудобных вопросов. Аккуратно проследовав вдоль причала, я увидел, что местные рыбаки хранили какие-то вещи прямо в лодках — в них тут и там попадались маленькие деревянные ящики и мешки, которые мирно покачивались на мягкой речной волне. Осмотрев пустую пристань, я убедился, что на меня никто не смотрит. Лишь глухие стены домов по обе стороны от канала слепо таращились в пустоту, и больше никого.
Я ступил на борт ближайшей лодки и принялся уверенно копаться в чужих вещах.
Мда, что же со мной стало? Раньше я и подумать о таком не мог, а теперь без зазрения совести обворовываю чужое имущество. Впрочем, после похищения Мариссы и убийства ошалелого фанатика, я понял, что в жизни есть вещи пострашнее украденной рубахи.
Мысленно отпустив себе этот грех, я продолжил увлеченно разбирать мешки. Рыболовные снасти, мотки бечевки, мешок червивых сухарей… Все не то, не то! Конечно, глупо было надеяться найти что-то стоящее в бедняцком районе, так еще и на борту лодок для рыбной ловли, которые, считай, никто не охранял. Однако ночью в Минаксе, хоть и весной, было весьма зябко, и мои руки уже дрожали от холода. Я должен отыскать какую-то одежду во что бы то ни стало!
Отбросив бесполезные вещи, я перелез в соседнюю лодку и открыл первый попавшийся под руку ящичек. Там лежала свернутая в тугой комок рыболовная сеть.
— Проклятье! — выругался я и громко хлопнул крышкой. Опомнившись, я бросил беглый взгляд на ночного сторожа. Он переложил голову на другое плечо, однако просыпаться даже не думал — небось, слишком устает днем, бедолага. Хмыкнув, я перелез на соседнюю лодку. Пусто.
Следующая. Опять пусто.
Следующая. Ничего.
Внезапно в голову пришла дерзкая мысль. Рискованно, конечно, но что мне терять, в конце-то концов?
Невзирая на дрожь во всем теле, я сбросил с себя задубевший от крови балахон прямо в реку и в одном белье направился к будке сторожа. Приблизившись к плохонькой двери, которая не подходила по размеру к проему, я аккуратно заглянул в щель между досок. Раздавшийся изнутри храп вместе с разящим наповал запахом спиртного развеял все сомнения — человек вряд ли проснется, даже если выстрелить у него перед носом из пищали. Что ж, значит, вперед!
Я уверенно потянул на себя дверь. Хлипкая задвижка не выдержала даже такого легкого нажатия и моментально отвалилась, звякнув по крепкому дубовому полу. Я замер в ожидании, но сторож и не думал обращать на посторонние звуки никакого внимания — пробормотав что-то нечленораздельное, он вновь захрапел.
Я расслабленно выдохнул и прокрался внутрь каморки. Небольшое помещение утопало во мраке, едва разгоняемом затухающей лучиной на крохотном столике — единственном предмете мебели, не считая стула, занятого крупной тушей сторожа. Обшарив в темноте стены комнаты, я нашел то, что искал. Сразу за дверью притаился крючок с длинным плащом, в котором сторож должен делать ночные обходы территории. Не думаю, что он понадобится здоровяку в ближайшее время. Вполне возможно, что охранник вообще не заметит пропажу до самой осени. Вяло усмехнувшись, я стянул плащ, надел уличные сапоги и вышел наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Итак, я утеплился, а заодно стал смахивать на обычного горожанина, который бредет куда-то по своим делам. Вот только какие у меня дела? Орден Луцис будет меня искать, но пока еще они составят портрет, пока развесят копии по всему Минаксу. У меня оставалась куча времени, чтобы убраться из города.
Ах, помоги мне Солус! Вся жизнь пошла наперекосяк всего за одну ночь! По большому счету, мне плевать на работу на Горе, да и жизнь в Минаксе уже давно сидит у меня в печенках. Да, уехать отсюда чертовски сложно, придется рвать жилы, чтобы устроиться в другом городе подальше от столицы, однако в этом не было ничего невозможного. Я точно знаю, что справлюсь. Но что будет с Мариссой? Мы ведь так и не успели обвенчаться в церкви Солуса, все откладывали до лучших времен. А теперь я никогда ее больше не увижу…
Почувствовав, как глаза увлажнились, я изо всех сил сжал кулаки, да так, что по ладоням потекла кровь от впившихся в кожу ногтей. Отставить панику! Плевать, что будет дальше. Велизар лишил меня привычной жизни, и сейчас мне действительно нечего терять. Отправлюсь на Гору и попытаюсь отыскать Мариссу чего бы мне это ни стоило, как и решил. Поймают, бросят в тюрьму — пусть! Значит, так тому и быть. Единственное, в чем я уверен — я не смогу жить счастливо вдали от нее, даже не зная, в порядке ли Марисса, жива ли. И если мне все же суждено обрести мир, то только вместе с ней!
…на мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Сердце пропустило один или два удара, и конечности вмиг онемели.
Неужели они меня достали?
— Ну и переполох ты устроил, Гарнет, — со смехом сказал мужчина средних лет, после чего слегка подтолкнул меня в сторону открытого в такой час питейного заведения. — Пойдем, пропустим по стаканчику!
Не проронив ни слова в ответ, я прошел через низкий дверной проем, слегка пригнув голову. В крохотном зале, рассчитанном лишь на три столика, было пусто — в такое время даже вездесущие пьянчуги еще не проветрились после предыдущей попойки. Преодолев помещение в два шага, мой новый знакомец грузно рухнул на высокий табурет у замусоленной стойки и позвонил в колокольчик. Заказал два пива, после чего протянул одну кружку мне. Я молча сел рядом, выжидающе глядя в смеющиеся глаза незваного спутника. В скудном свете от пары дешевых свечей я смог разглядеть короткую стрижку “ежиком”, большой нос с горбинкой и тонкие губы, скривившиеся в ухмылке.
— Весь Дворцовый округ на ушах стоит, — снова хихикнул мужчина, после чего в один прием уговорил пиво и вытер пенные усы. — Орден Луцис прочесывает все жилые дома от театра и дальше. Говорят, даже несколько рекситоров прислали с Горы, но я не особо в это верю. Ты как считаешь?
— Столичные исполнители воли Короля никогда не отличались особым рвением, — осторожно проговорил я, пожав плечами. — Им бы побольше вина хлебать, а дела государственные как-нибудь сами собой утрясутся.
— Вот и я так сказал мастеру, — словно успокоившись, кивнул мужчина. — Молодчина, Гарнет! Я уж думал, все, потеряли мы тебя. С каждым днем эти падлы люциусные становятся все более сообразительными. Наверное, нашли способ повысить чувствительность своих лексиантов на наши ритуалы, потому и срисовали тебя так быстро. Помяни мое слово — еще пару лет, и о работе в Минаксе придется забыть.
Я промолчал и сделал глоток горького пива. Мужчина смотрел на меня, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:
— Я понимаю, это огромный город, и мы могли бы тут большие дела проворачивать. Но как нам быть, если бойцы ордена станут ощущать наше присутствие за несколько кварталов?
— И что делать? — глупо спросил я, не придумав ничего лучше.
— А я знаю? — угрюмо буркнул собеседник и уставился в грязное дно своей кружки. — У тебя, Гарнет, опыта побольше. Хотя все равно не нам решать. Может, мастер что-нибудь придумает.
— Поглядим.
Что ж, очень странный человек, очень жуткая ситуация. Пожалуй, надо найти предлог, чтобы поскорее уйти от него как можно дальше и двинуться к дому.
— Пойду отолью, — сказал я дежурную фразу, чтобы незаметно улизнуть, однако спутник оказался еще хитрее.
— О, я с тобой!
И действительно, мужчина поднялся на ноги и уверенно пошел следом за мной на улицу.
Твою налево! Ладно, постараюсь уличить другой момент.
Мы зашли за угол и побрызгали на стену рюмочной, после чего мужик пригласил меня проследовать за ним. Мы молча двинулись по трущобам в сторону Восточного Сатуарка, подальше от Дворцового проспекта.
И что теперь? Как убежать от этого назойливого собеседника? Он явно принимает меня за кого-то другого, скорее всего за того самого Симеона, который хотел провести со мной черный ритуал. Вот только он упорно называет его Гарнетом, так еще и свято верит, что обряд удался… Во имя Солуса, что он хотел со мной сделать? Неужели переселение душ, которым родители Минакса пугают своих детей, вовсе не вымысел?! И прямо передо мной сейчас идет живое тому подтверждение — член таинственного культа, который занимается лишь Солус ведает чем? И чтобы скрыть свои злодеяния, вынужден менять оболочки, словно надоевший камзол?
Все мое тело содрогнулось от омерзения, однако я продолжал идти следом за мужчиной, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. Да, я оказался в очень щекотливой, даже опасной ситуации, но кто знает? Вдруг мне удастся извлечь из этого какую-то выгоду? Не каждый день тебя принимают за одного из культистов, так еще и “более опытного” в “этих делах”! В общем, буду ковать железо, пока горячо, а там будь что будет!
Укрепившись в своем намерении выдавать себя за таинственного Гарнета, я ускорил шаг и поравнялся со своим спутником.
— Кстати, как ты себя чувствуешь? — участливо спросил мужчина.
— Вроде неплохо.
— Сколько времени прошло с разделения? Пара часов?
— По-моему, даже меньше.
— Признаться, я восхищен тем, что тебе удалось скрыться от ордена в таком состоянии. Вот это сила воли!
— Захочешь жить, еще не так побегаешь.
— Это верно.
Немного помолчали.
— Значит, ты пока не готов?
— К чему?
— Брось, Гарнет, меня не проведешь, — весело подмигнул мне спутник. — Я не буду говорить об этом вслух.
Я молча кивнул.
— Значит, не готов?
— Нет.
— Ну, я так и думал, — кивнул своим мыслям спутник. — Ладно, не переживай. Думаю, я сам это сделаю, а ты просто побудешь на стреме. Договорились?
Еще один кивок. Что ж, заодно посмотрю, что именно мы будем делать.
— С театром-то, походу, все, — горько вздохнул мужчина, резко сменив тему.
— Хорошее было место, — сказал я, догадавшись, что они использовали здание заброшенного театра на проспекте для своих встреч.
— Не говори. А проход от дома на Складочной? Можно было встречаться незаметно, запутав любого соглядатая. Эх… Куда теперь переберемся, Гарнет?
— Мастер решит, — пожал я плечами. — Меня это не должно волновать.
— Так-то оно так… А, ладно, — махнул он рукой, после чего, наконец, заткнулся.
Остаток пути прошел в полной тишине, и через полчаса ходьбы по извилистым жилым улочкам мы вышли к Ткацкому базару. Этот огромный рынок под открытым небом привлекал внимание торговцев со всей Великой равнины, в центре которой и стоял Минакс. Торговцы привозили лучшую вышивку из небольших городов и даже деревень, чтобы продать ее столичным жителям по самой выгодной цене. Разумеется, продавалась тут не только ткань — при желании, на Ткацком базаре можно было найти любой разрешенный товар. А если умеешь искать нужных людей, то вообще любой, ведь законы рынка стоят куда выше, чем законы Ригиторума. Все это знают.
Спутник, чьего имени я до сих пор не узнал, повел меня к палатке, где можно было купить кружечку чая с прессованным сахаром вприкуску.
— Деньги есть? — спросил он меня, повернув голову на ходу.
— Сам-то как думаешь? — нагло спросил я, отыгрывая роль “опытного товарища”.
— Ах да, извини, — действительно смутился мужчина и протянул мне горсть монет. Бросив взгляд на раскрытую ладонь, я чуть не застонал от восторга. Быстро выхватив деньги, я понял, что сжимаю в кулаке свое месячное жалованье! А мой новый знакомец просто небрежно протянул их мне, словно это какое-то ничего не стоящее копьё! Ну, дела!
Наконец, мы подошли к продавцу, и я взял у продавщицы в белом переднике одну кружку чая и два куска сахара. Удерживая горячий напиток в одной руке, я встал чуть в сторонке от прилавка. Мужчина подошел ко мне вплотную и тихо прошептал:
— Смотри, чтобы не было стражи. Он скоро будет здесь!
Я кивнул и стал наблюдать за людским потоком. На востоке уже вовсю разгоралась заря, а, значит, солнце возникнет над крышами домов с минуты на минуту. В это время рынок уже вовсю кипел жизнью, хотя пока еще можно было спокойно передвигаться между прилавками, не застревая в людских плотинах. Через пару часов Ткацкий базар превратится в одну сплошную очередь.
Краем глаза я видел, как мой новый знакомец бочком продвигается в сторону мясных прилавков. Некоторые продавцы только приехали на рынок, и теперь они споро раскладывали мясо по лавкам спереди и полкам позади себя. Впрочем, даже сейчас перед ними возникло небольшое столпотворение — народ хотел перым урвать самый свежий кусок.
Тем временем мужчина прорвался через гущу народа и двинулся дальше, навстречу все прибывающим покупателям. Поравнявшись с парой из немолодых уже мужчины и женщины, шедших под ручку, мой спутник вдруг начал судорожно вдыхать воздух. Сделав несколько рывков, он громогласно чихнул, согнувшись всем корпусом вперед и врезавшись в мужика. Семейная пара помогла ему прийти в себя, культист душевно извинился, благодарно похлопал мужчину по плечу и пошел дальше. Сделав большой крюк за торговыми точками со свежим сыром, он вновь подошел к чайной лавке и встал рядом со мной.
— Смотри, — хмыкнул он и кивнул в сторону семейной пары. Впрочем, я уже догадался, чего стоило ожидать — через пару минут мужчина, который уже занял очередь за свининой, вдруг неловко улыбнулся и крепче схватился за плечо жены. Та умилилась, глядя на мужа, однако вскоре радость сменилась тревогой. Увидев его бледное лицо, посиневшие губы, женщина громко крикнула и встряхнула мужа за плечи, но тот лишь продолжал глупо улыбаться. Ноги человека задрожали, и вскоре они не смогли удерживать его вес. Колени согнулись, он упал на грязную землю базара, все еще глядя прямо в глаза жены. Та попросила о помощи, а затем сама рухнула на колени, чтобы обнять мужчину. Она осыпала его голову поцелуями, гладила по спине, но сделать ничего уже не могла — через пару секунд человек умер, и его тело безвольно обмякло у нее на руках.
— Ну, как я сработал? — аж просиял мой спутник, ожидая похвалы от “опытного товарища”. — Все чисто?
— Уходим отсюда, — еле выдавил я из себя. — Быстро.
Мужчина с горбинкой на носу козырнул мне и двинулся прочь, растворившись в толпе следовавших на базар посетителей, ну а я последовал за ним. Сердце гулко стучало в груди, и его биение отдавалось во всем теле. Руки и ноги по-прежнему немели от ужаса, а в горле стоял комок.
О великий Солус, во что я ввязался?!