Кому-то из черномундирников везет, и густо-алые розы раскрываются не на груди, а на других частях тела, лишая возможности двигаться, зато оставляя надежду на жизнь. Мне хочется закончить все поскорее и одновременно тянет помедлить, чтобы насладиться так неожиданно дарованной властью. Властью над собственным телом. Но ручей противников иссякает быстрее, чем я успеваю утолить свою жажду. Остаются лишь двое: белая и черная птицы, замершие на своих насестах. И вряд ли кто-то из них двоих намерен драться.
Я поднимаюсь по лестнице туда, куда свет факелов добирается уже с трудом, но фигура, с каждым шагом приближающаяся ко мне, словно светится сама, изнутри, причем все ярче и ярче, погружая своего соседа в кромешную темноту. А потом и вовсе вспыхивает как маленькое солнце. Вспыхивает так, что хочется зажмуриться.
— Ты отменно справился со своей задачей, Да-Диан. Осталось последнее усилие, совсем крохотное, и это тело станет полностью твоим.
О чем он говорит? Обращается явно не ко мне, а к кому-то другому. К кому-то, спрятанному внутри. Но тот почему-то не спешит отвечать, хотя я чувствую, как он напрягается, слушая.
— Видишь, как все просто? Даже самая непослушная кукла не может устоять перед нами.
Эти слова слетают с уст прибоженного, но голос словно принадлежит не ему, а человеку намного старше.
Да и человеку ли?
— И ты сделал хороший выбор, поздравляю! Славное тело, сильное. Тело воина. Надеюсь, и желание было достойным?
Демон внутри меня молчит, то ли испуганно, то ли растерянно. А может быть, готовится к тому самому последнему шагу, к последней атаке, после которой меня уже не станет? Он ведь обещал в случае чего добраться до меня, верно? Возможно, такой случай как раз наступает.
— Не тушуйся, мой мальчик! Даже если не все получилось, как ты хотел, мы исправим это. Вместе.
Он протягивает мне руку. Раскрытую ладонь. Протягивает, как… друг. И моя рука вдруг медленно начинает подниматься навстречу, все еще сжимая в пальцах рукоять ножа, но я чувствую, как хватка миг за мигом ослабевает.
Нет, только не это! Мне нужны противники, а не друзья! Я ничего не смогу сделать, если тот, кто стоит передо мной, примет мою сторону. Я ничего не…
Неужели на этом все и закончится?
— Ты убил его, — глухо звучит из-за спины прибоженного.
Это бальга решил вступить в разговор. Но он снова не спрашивает, а лишь бесстрастно подводит черту под произошедшим.
— А ты надеялся сделать меня своим слугой? — улыбается демон в белой мантии. — Попытка была чудесная. Достойная моего истинного сына. Но я все-таки умнее, чем ты думал. Странно, правда?
Я должен был бы убить обоих, убить без раздумий и промедлений, но вместо этого стою на месте, слушая нелепый разговор. А почему? Потому, что ни один из них не является моим противником. Демон предлагает чуть ли не дружбу, бальга, потерявший свою армию, не торопится отдавать новый приказ, можно сказать, вообще не замечает моего присутствия.
Вот он, край моего мира. Впереди лишь глухая стена, через которую невозможно перебраться. Теперь или кто-то соблаговолит открыть мне новую дверь, или…
— Но ты все еще повторяешь мои слова.
— Почему бы и нет? — Бывший прибоженный злорадно скалится, но смотрит на меня, а не на верховного бальгу. — В них есть смысл. Ты намерен истребить всех демонов в этом мире? Я не против. При условии, что останусь единственным. Даже могу поклясться не особо докучать тебе. Дам слово, что дождусь твоей смерти от старости и только потом начну новые завоевания. Как смотришь на это? А сейчас, конечно, помогу. Пока наши пути идут в одном направлении, разве ты не видишь?
Он все-таки шевельнулся, демон внутри меня. Когда прозвучало слово «единственный». Словно очнулся от дремоты. Словно, несмотря на все уверения, волшебный голос прибоженного все-таки чуточку действовал и на него. Но простого пробуждения все равно было недостаточно.
— Ты хочешь истребить своих сородичей.
— Да. Всех до единого.
— Ты ненавидишь их.
— Просто я сильнее. Ты тоже сильнее людей, живущих в этом несносном городе. Как ты поступаешь? Вершишь свою волю, потому что только она имеет право быть воплощенной. И я действую точно так же.
— Они придут снова.
— Конечно! — Кажется, что демон искренне рад. — Придут, куда ж они денутся? И я буду их встречать. Сначала вместе с тобой, потом без тебя… Встречать и отправлять обратно.
— Их злость будет расти.
— И это прекрасно! Что может быть лучше обозленного противника? Он настойчив и упорен, но одновременно недальновиден, а значит, схватка будет недолгой. Яркой, наполненной страстями и молниеносной. Я соскучился по таким сражениям. А ты?
Он обращается ко мне. Снова. Почему? Сам же только что говорил, что намерен остаться в одиночестве. Да еще и подмигивает. Намекает, что все сказанное служит только для отвода глаз? Похоже. Но демон внутри меня больше не слушает голос, летящий над площадью.
И я не слушаю. Я мучительно ищу возможность сделать создание в белой мантии своим противником, чтобы… Уничтожить.
— Да, наше войско поуменьшилось. Жаль, но ничего не поделаешь, будем набирать новое. И опираться будем, пожалуй, на людей: с той силой, что ты мне подарил, нетрудно любого заставить действовать в наших интересах. Для начала поставим под свое знамя Катралу, а потом двинемся дальше, до самой…
По горлу прибоженного вдруг пролегла тонкая полоска, казалось сотканная из отсветов факелов. Только несколько мгновений спустя я понял, что это такое: цепочка, та самая, что спускалась с плеча верховного бальги к алому камню на груди. Не слишком длинная, она все же оказалась достаточной, чтобы обвиться вокруг шеи демона и врезаться в кожу.
— Ахрх…
Оружия блондин с собой не носил никогда, и, наверное, это расслабило демона. Помогло забыть, что убивать можно даже голыми руками, были бы случай и желание.
— Что ты… стоишь… Помоги!..
Он смотрел на меня, правда, не умоляюще, как полагалось бы, а словно приказывая. Но он не был моим командиром.
— Увы, это не мой, а твой противник.
Это сказал не я. Сказал он, впервые добравшись до поверхности.
Прибоженный хрипел недолго: с минуту, не более. А потом бальга ослабил натяжение удавки, и тело, лишившееся жизни, покатилось по ступенькам вниз.
Мы оба проводили взглядом ворох белой ткани, в путах которого обиженно вспыхнула и погасла крохотная синяя искра. Оба, не трое: демон не пожелал смотреть, отвернулся. А может, закрыл глаза.
— Убьешь меня?
Блондин, пожалуй, впервые спросил по-настоящему, говоря не о том, что должно произойти или произошло, а о том, чего он не знает. Правда, ответить я не успел.
— Не сможешь. Мог бы — убил бы сразу, как поднялся сюда. Значит, такова цена твоей сделки?
Да, и она казалась мне достойной. Наверное, надо было пожелать чего-то другого. Чего-то намного большего, чем победы, и намного более простого. Но сейчас об этом уже поздно думать, да и… не придумывается ничего, кроме вопроса:
— Ты правда хотел истребить всех демонов?
Бальга бесстрастно кивнул:
— И не только. Все их семя. Всех недокровок, что они успели наплодить.
— Благое намерение.
— Закончившееся ничем.
Если можно так сказать. Все-таки недокровки Катралы в большинстве своем истреблены. Да и демоны… Остался только один. Тот, что во мне.
— Ты собирался действовать в одиночку. Почему? В мире есть много людей, желающих того же, что и ты. Много тех, кто уже действует.
Блондин мрачно посмотрел на меня:
— Пресловутые Цепи? Да, я слышал о них. В своей борьбе они пользуются силой демонов.
— Как и ты.
— Как и я, — согласился он. — Но я проиграл. А значит, и они проиграют.
Верховный бальга Катралы не собирался драться, а потому мне оставалось только беспомощно смотреть, как он спускается по лестнице во двор.
— Я тоже хотел положиться на чужую силу. Силу врага. Я думал, что смогу заставить ее служить во благо… Ерунда. Злом не вымостишь дорогу к добру, теперь мне это хорошо известно. Теперь я не повторю…
— Не трогай его! — раздался крик с галереи.
Она стояла там, женщина, с лица которой ушли все краски. Стояла, не отрывая взгляд от Иакина Кавалено, но разговаривая со мной.
— Забери эту старую каргу, только отпусти его!
— Танна…
Бальга хотел что-то сказать, но я его перебил:
— Забрать кого?
— Старуху, которую я притащила из столицы. Такую же ийани, как и ты.
Старуха из столицы? Уж не о моей ли беглянке идет речь?
— Я скажу тебе, где ее искать, только…
— Танна, убирайся.
Он произнес это слишком тихо, чтобы звуки голоса долетели до галереи второго этажа, но женщина все же услышала. И возразила:
— Я не уйду без тебя!
По лицу блондина прошла волна дрожи, на мгновение исказившая все черты чем-то весьма напоминавшим отчаяние..
— Убирайся прочь.
— Она пригодится тебе. Она знает имена всех демонов, живущих в этом мире!
Подумаешь, сокровище! Что толку в именах, если довольно выпустить свору недокровок, чтобы выследить всех пришельцев? Что толку…
Она знает. Значит, она должна знать и Его имя. Значит, она нужна мне.
И мне нужна. Была нужна уж точно. Я даже поиски начал с правильного конца. Правда, и подумать не мог, что демон окажется соратником, а не зверем, которого будут загонять.
Она нужна нам обоим?
— Возьми ее и уходи! Ты можешь это обещать?
— Танна! — Вот теперь его голос воистину прогремел над двором. — Убирайся отсюда! Убирайся прочь вместе со всеми своими глупостями!
Женщина отпрянула от парапета галереи. Слилась с густыми тенями. Исчезла. А я опять остался стоять на месте, потому что противников под рукой все еще не находилось.
— Я и так уйду, — сказал бальга. — Ты не станешь мне мешать. Не знаю почему, но не станешь.
Да. Таковы пределы моего мира. Пределы, которые…
По границе зрения прошла уже знакомая волна, одна из тех, что недавно кружили мою голову. Но если все предыдущие растворялись в песке неведомого берега, уходили куда-то вдаль, то эта, родившаяся где-то глубоко внутри, ударилась о стенки сознания и поспешила обратно, чтобы вернуться, набравшись сил.
Удары следовали один за другим, не давая времени на передышку, словно какая-то невидимая птаха силилась разбить скорлупу своего временного прибежища. Словно…
Это он пробивался наружу. Демон. Он не мог больше ждать, в отличие от меня, обреченного на ожидание.
Границы миров приближались друг к другу. Я уже чувствовал холод зимнего полдня повсюду вокруг себя, а кровь, наоборот, текла по сосудам как расплавленное железо, сжигая на своем пути все ощущения. И как только она доберется до моего сердца…
Наверное, такова участь всех, кто решился делить свое тело с демоном: рано или поздно гостю становится тесно в хозяйском доме, и он пытается сам стать хозяином. И насколько я помню, еще ни одному человеку не удалось победить в этой борьбе. Насколько я помню…
Но побеждать — это же мое желание. Желание, подлежащее исполнению независимо от противника.
Я не уступлю тебе, слышишь? Или мы пойдем дальше вместе, или…
Новый удар.
Даже не надейся!
Представить борьбу внутри собственного тела и сознания? Проще сразу сойти с ума.
Сойти…
Отойти.
В сторону.
Сначала это была тонкая, полупрозрачная, как кисея, занавеска. Потом, когда я смог отодвинуться чуть подальше, ей на смену пришел ковер, плотнотканый, такой, каким завешивают каменные стены, чтобы не пускать домой холод. И только потом начала расти она.
Ограда.
Я строил ее из чего только мог: из обрывков воспоминаний, из ошметков чувств, из призрачных образов, до которых мог дотянуться.
Родители. Лучистый взгляд матери, спокойные наставления отца. Пепелище сожженного дома. Ладонь, похлопавшая меня по плечу и отправившая обратно, в Сопроводительное крыло…
Лодия. Послушная, но непокорная, страстная, но горящая не для меня. Струны лютни, стонущие под пальцами. Непрозвучавшее «прощай»…
Атьен Ирриги. Пространные речи, лукавые взгляды, обещание будущего и слишком жестокий экзамен. Ту задачу не смог бы правильно решить никто на моем месте, потому что она не имела решения вовсе…
Керр, никогда не щеголяющий золотом своего Звена. Человек, умеющий играть чужими судьбами, но и сам не отказывающейся от игры, если таковую предложат. Он пытался что-то вложить в меня. Преуспел ли?..
Киф. Я помню его страдальческий взгляд, помню до сих пор так же ясно, как будто вновь и вновь вижу перед собой. Я не исполнил его единственную просьбу, не сделал то, что было мне по силам. Поскупился…
Ньяна. Добрая моя Ньяна! Не понимающая, что происходит, и все же не уходящая с линии атаки, потому что когда-то кому-то дала слово быть там, где понадобится. Своевольная, но ни разу не возразившая приказу — почему я не успел научиться у тебя хотя бы этому?..
Натти, он же Иттан. Беспечный и озабоченный всем на свете. Тратящий время на ерунду и успевающий все самое важное. Я не могу оценить твои поступки, не могу назвать их ни добром, ни злом. Ты где-то в стороне от всего этого, верно? Где-то там, куда так отчаянно хочу попасть и я…
Нери. Рыжеволосая лисичка. Вздорная девчонка, которую сначала заставили повзрослеть, а потом она и сама поняла все прелести взрослой жизни. Поняла и пользовалась вовсю, пока не добралась до уготованного ей края, до границы своего старого мира, где ее ждет…
Осень.
Я обещал вернуться к осени.
Я обещал выдать лисичку замуж.
Я…
Пухлые губы, задрожавшие от бессильной ярости. Зеленый взгляд, в котором смешались мольба и отчаяние. Она всего лишь девушка. Но она…
Яркая.
Чувствующая.
Живая.
Или я оказался сильнее, или он сдался, одно из двух. Но кому нужны причины, когда в руки приходит победа? Если бы еще можно было ощутить хоть что-то помимо смертельной усталости! Радость. Удовлетворение. Азарт, в конце концов. Где они? Есть только двор, освещенный факелами, и человек, постепенно уходящий все дальше и дальше.
— Не торопись…
* * *
— Не торопись!
Наши голоса слились в один, но второй, принадлежащий благороднейшей из благородных, прозвучал куда как звонче.
Должно быть, кто-то из ее людей перебрался через стену и открыл ворота. Как бы то ни было, мертвая пустота двора вновь оказалась заполнена, и теперь уже вовсе не черномундирными бальгерито. А впереди всех, конечно, шла она, эррита Эвина Фьерде, прекрасная и величественная.
— Тебе предстоит ответить.
— За что? — недоуменно спросил блондин. — Все они были моими людьми. Все они исполняли мой приказ.
— Пусть так, — качнулась черноволосая голова. — Но на твоей совести есть и другие грехи. Ты хотел уничтожить то, что составляет душу этого города.
— Демонов? — фыркнул бальга.
— Нашу веру в них, — совершенно серьезно ответила благороднейшая из благородных. — Твой отец начал это, ты продолжил.
— Вам предложили верить в…
— В чужих богов? Что они сделали для нас? Разогнали по домам, заставив подозревать и бояться соседей? Ийани, некогда пришедшие сюда, возвели этот город и подарили нам надежду.
— Они убивали вас.
— Это никогда не было убийством. Мы принимали их силу, чтобы дальше служить своему народу!
— Он бы с тобой поспорил, если бы был жив. — Бальга указал на тело, погребенное под ворохом белой ткани. — Он бы рассказал тебе, сколько времени нужно демону, чтобы занять человеческое тело. Занять полностью, понимаешь? Вы умирали сразу же, как пускали их в себя. А они жили. Жили, высматривая себе новое тело.
Он говорил правду, но Эвина вряд ли это осознавала. Или такая правда ничуть не казалась ей ужасной.
— Или спроси у него. — Иакин Кавалено повернулся ко мне. — Да, спроси у него! Может быть, он ответит, если, конечно, демон еще не успел убить в нем человека!
Взгляд эрриты Фьерде мучительно вздрогнул и тут же вспыхнул, обжигая мое лицо невероятной смесью удивления и счастья.
— Вы… В вас находится ийани?
Что я мог ответить? Только признать:
— Да.