Караванщики Анвила - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 10

Глава IX. Глиняное сокровище

— Немедленно арестовать его! — Эфит схватился за скимитар, вытянув его из ножен.

Варвар незамедлительно выступил вперед, держа топор наперевес. Грозный вид северянина давал понять, что драки не избежать.

— Я ничего не сделал! — Калдор тоже выхватил меч и отступил поближе к ящеру.

Ветеран стражи Эль-Эменталя выждал момент, когда дрессировщик останется в меньшинстве. Он видел, как любитель динозавров вернулся из-за склона, а потому поспешил сообщить об этом Нахиору. Капитан мамелюков взял свободных людей и спешно направился осматривать округу. Эразм и Ослябя скрылись в палатке и Калдор оказался наедине с Эфитом и железнобоким.

Страж хотел вынуть один из свитков, но свидетели, которые могли что-то заметить, находились на удалении и занимались восстановлением каравана, потому решил жечь без спектакля. Положение оказалось весьма удачным. Баррикады из трупов, палаток, различного скарба и товаров, не позволяли дрессировщику или раптору маневрировать.

— Это ты навел на нас трупы, мерзавец! — Эфит поднял ладонь, готовясь поджечь одежду предполагаемого противника.

— А ну прекратить! — Нахиор вместе с десятком воинов загородил солнечный свет, стоя на склоне.

Дрессировщик выдохнул и расслабил спину, выйдя из боевой стойки.

— Там только следы зверюшки и ее хозяина, а лужа мочи динозавра еще не успела высохнуть. Больше никого. След ведет на десять метров вперед и обратно, — капитан сделал знак, и стражники стремительно спустились, чтобы забраться на противоположный склон.

— Вот! — Калдор облегченно затараторил. — Я ж об этом и говорил. Отошел нужду справить, вот и слышу — шум, крики! Пока подобрался, пока осмотрелся. Кто же в такой ситуации спешить будет?

Эфит с мрачным лицом вложил меч в ножны. Варвар усмехнулся, но тоже опустил оружие.

— Тогда прошу прощения, — ветеран хитро улыбнулся и склонил голову. — Столько людей потеряли, нервы на пределе.

— Понимаю, — Калдор медленно попятился, намереваясь покинуть место конфликта и скрыться в палатке Эразма.

Шахриет сидела на кровати, обхватив ноги руками. Ослябя зашивал попорченную стенку палатки, а волшебник, сидя за столом, лихорадочно листал книгу с черным переплетом.

— Слыхали новости? — спросил дрессировщик, зайдя внутрь. — Этот мужик… Как его там? Ну седой.

— Балеан какой-то, — напомнил Ослябя не отрываясь от работы.

— Точно! Он это, умеет нежить подчинять, представляете?

— Откуда знаешь? — Эразм поднял голову на вошедшего.

— Мамелюки болтают. Говорят, что Балеана толпа трупов обступила, так он что-то там наколдовал, а они развернулись и на собратьев напали.

Лорд Пифарей взял книгу под мышку и поспешно выбрался наружу, оттолкнув дрессировщика посохом.

— Можно и аккуратней, — вполголоса выпалил Калдор, дождавшись, пока волшебник отойдет на несколько шагов от палатки.

— А чего там шумели на улице? — паломник сосредоточенно шил, не отрывая взгляда от крючковатой иглы.

— Да так, недоразумение, — Калдор взял стул и поставил его возле кровати. — Ну что, красавица, ты как?

Ящер засунул нос и зубастую челюсть внутрь палатки через щель полога, усердно шевеля ноздрями.

Девушку трясло. Ее глаза смотрели в пол, но вместе с тем, взгляд словно скользил куда-то вглубь, сквозь песок. Дрессировщик нежно дотронулся до ее плеча, но никакой реакции не последовало.

— Ты это… оставил бы ее, — Ослябя пытался перекусить толстую нить зубами.

Калдор подошел к нему и ловко срезал ее острием кинжала.

— Так что с ней? И как тварина мимо прошла? Они же сразу за живое зубами хватаются.

— Не знаю, — паломник пожал плечами. — Дедушка сказал, что почувствовал магию. Может она как тот седой?

Заклинатель ящеров решил держаться рядом с Ослябей. Они сварили чай и перекусили лепешками, не забыв накормить девушку. Случившийся инцидент здорово испортил ему настроение, но то ли из-за самоуверенности, то ли по глупости, Калдор не почувствовал исходившей угрозы от Эфита и его компаньона. Решил, что при случае нужно обязательно вернуть расположение союзников. Лишние подозрения сейчас ни к чему.

Через четыре часа караван спешно выдвинулся, оставив позади проклятое место.

До следующего оазиса, названного Слеза Харамы, каравану следовало добирался примерно девять с половиной дней. За пять дней пути происшествий не случилось. Если не считать пары десятков умерших рабов, но такое беспокоило только Ослябю.

Орка обнаружили через несколько часов после отправления с места бойни. Зеленоватый лежал в песке без чувств. Лекарь мамелюков так и не смог определить, что послужило причиной удара: обезвоживание или чрезмерный страх. Как бы то ни было, сначала намеривались оставить Шалилуна в пустыне, но за него заступились Эфит и Варвар, а потому орк продолжил путешествие с караваном. Через пару дней он окончательно пришел в себя. Веселился и горланил, чем ужасно раздражал Эразма.

Что касается ветерана и северянина, то казалось, что они совсем позабыли о подозрениях к Калдору. Шутили с ним, угощали чаем и финиками, расспрашивали о боевом пути зубастого зверя. Дрессировщик, наконец, окончательно расслабился. Впрочем, о намерениях заговорщиков он и так не догадывался. Заклинатель ящеров переживал, что раскроют его собственный заговор.

Там в пустыне, где обнаружилась только лужа мочи динозавра, Калдор намеривался встретиться с Пустынными скорпионами, чтобы передать им урну с сердцем Кадира Блудного. Внезапное нападение нежити спутало все планы, а значит скорпионы, по замыслу атамана, должны совершить налет на караван. Его-то и ожидал дрессировщик, опасаясь, что план нападения каким-то образом станет известен, а сердце будет утрачено.

Эразм часто разговаривал с Балеаном Чернокнижником, но о содержании бесед не распространялся даже ученику. К большому неудовольствию паломника, волшебник, на ночных остановках, заставлял его и девушку медитировать. Парень не мог понять, что от него требуется и постоянно отвлекался, за что получал удары дорожным посохом по затылку.

— Обретите контроль над мыслями, эмоциями и поступками, — раз за разом повторял Брюзгливый, спокойным и умиротворяющим голосом.

Лорд сидел у тусклого пламени костерка, скрестив ноги и усадив напротив учеников.

— Направляйте их в сторону, прочь от себя. Почувствуйте. Все, что вас окружает, излучает энергию.

— Да как же эмоции отогнать, дедушка? — не выдерживал Ослябя. — Ты же лупишь меня палкой!

Дальше следовал тот самый удар, которого боялся паломник, и все начиналось заново. Парень не делал особых успехов, а вот Шахриет с легкостью уходила в транс. Когда это случалось, Эразм внимательно следил за ней. Даже ворон прилетал на плечо хозяина и не отрывал взгляда от девушки.

На шестую ночь пути Ослябя, намучавшись с чтением и медитациями, попил чаю с Калдором и Шахриет. После прихватил с собой один из драгоценнейших бурдюков с водой, несколько сухих лепешек и направился к рабам. В этот раз, учитывая предыдущие ошибки, паломник повесил на пояс вычищенный до блеска короткий меч, который выпросил для путешествия у деда Антося. Все же обхаживать страждущих, когда на поясе длинный меч, не очень удобно. Острие ножен постоянно утыкалось в песок или било по головам и плечам спящих невольников.

Паломник давно приметил худощавого паренька, с нездоровым землистым цветом кожи и желтоватыми белками глаз. Разглядеть его толком не получалось, ведь находились более тяжелые страждущие. Ослябя считал своим долгом в первую очередь облегчить страдания умирающих, все равно имеющихся ресурсов с трудом хватало на десяток человек.

Приблизившись, паломник заметил помятое в драках лицо со сломанным и криво сросшимся носом. С левой стороны ввалившиеся как у старика губы, по причине отсутствия зубов. Самое живое в этом лице — глаза. Они глядели весело и нагло. Указательный палец правой руки парнишки зататуирован так, что казался полностью чёрным. Ослябя не догадался, что это дань уважения Ноксферу-Кану — богу ночи, снов и тайн.

Паломник вообще слабо разбирался в богах, имея знания лишь о культе Эсмей, потому не смог бы понять, что бог ночи являлся покровителем воров, шпиков и диверсантов. Хотя, в узких кругах он широко известен и почитался практически везде, за исключением Нордвара, где преобладал культ Ахаруса — бога войны и моря. Вместе с этим, культ Кана не имел храмов или официальных представителей. Чаще его святилища тайно находились вне населенных пунктов. Также бог известен под громкими титулами Император Сумрака или Ночной Жнец.

Происхождение и вознесение Ноксфера-Кана оставалось загадкой. Последователи верили, что Ночной Жнец самое древнее божество, которое позволило остальным возвыситься. Ведь как известно, сначала не существовало ничего кроме тьмы, но Кан заскучал и решил, что тьма будет покрывать мир циклически. Так появились день и ночь. Так в мир пришла Эсмей, озарив его солнечным светом. Но как бы не был силен ее свет, тьма Ноксфера всегда побеждает, делая смертных слепыми и беспомощными, заставляя прятаться и жаться к огню.

Ночные охотники, вроде кошек, сов или летучих мышей, считались созданиями Императора Сумрака, а потому часто использовались как его символ. Хотя, существовало поверие, что Кан иногда посещает мир смертных, обратившись черным вороном. Так же некоторые богословы полагали, что Ноксфер покровительствует вампирам и волколакам, как ночным охотникам, но доподлинно это неизвестно.

— Может перестанешь поить тех, кто вот-вот отправится к Асмодею? — паренек нагло окликнул Ослябю, когда тот наклонился, чтобы влить несколько глотков в рот лежащей без чувств девушке. — Она уже не поднимется. А вот я еще хожу, но если потратишь воду на умирающую девку, то я точно окочурюсь на следующем переходе. Ты жизни спасти пытаешься или грехи тут замаливаешь?

— Я облегчаю страдания, — паломник растерялся и замер с открытым бурдюком в руке.

— Отлично, — раб усмехнулся. — А какой толк от этого? Можно было спасти несколько жизней, но они умерли, потому что ты тратил воду на тех, кто все равно зажмурится. Теперь и я помру, потому что набожный дурак, — паренек передразнил Ослябю писклявым голосом, — облегчает страдания, а не спасает. Теперь понятно, почему культ Эсмей потерпел полный крах в Сулифе, а всех жирных священников вздернули на виселицах или сожгли на кострах. Потому что вы, вместо избавления от мучений, просто делаете эти мучения более привлекательными.

— Эй, успокойся! — паломник возмутился. — Ничего я не делаю привлекательным.

— Я заметил. Ну? Чего вылупился?! Дай воды попить.

Ослябя спохватился и сунул горлышко бурдюка в рот собеседника, пока тот сидел на песке со связанными руками. Раб нагло выхватил поданное и не успокоился, пока не осушил половину.

— Фу-у-у-х, — наглый собеседник нехотя вернул бурдюк. — На, это можешь хоть вылить. Но лучше бы на следующей стоянке снова мне принес, а то мамелюки воды почти не дают.

— А тебя как зовут? — все еще опешивший Ослябя смотрел сверху вниз.

— Да ты садись поближе, а то шея затекает, — раб схватил паломника за ремень и потянул вниз. — Меня это, Зеленым кличут. Так и зови.

— Зеленый? Какое-то странное имя… а мамка как называла?

— А кто ее знает. Я с раннего детства один. По закоулкам, да подворотням. Мать-то шлюхой в вольном городе на жизнь зарабатывала. Вот ее какой-то клиент и придушил во время утех. Про имя тогда спросить не смог, прости.

— Ну… ты эт… не расстраивайся.

— Как скажешь, приятель, — Зеленый заулыбался наполовину беззубым ртом. — Вот если ты еще и лепеху мне выделишь, то век тебя помнить буду.

Паломник спешно, полез в сумку, висевшую через плечо, вынул оттуда черствый кусок теста и протянул рабу.

— Как же тебя в невольники занесло?

— Хех, — паренек усмехнулся с набитым ртом, но сказать ничего не успел.

Темнота вдруг озарилась огненной вспышкой. Ослябя увидел магический взрыв недалеко от лагеря в темноте. Свет озарил пески, и паломник заметил всадников, что вели коней и боевых верблюдов прямо к стоянке. Он вскочил и ринулся к Эразму с Шахриет.

В этот раз застать караван врасплох не вышло. Черный ворон кружил над округой почти постоянно и, в конце концов, заметил группу всадников, о чем и сообщил Брюзгливому. Мамелюки заняли боевые позиции тихо и молниеносно. Калдор не смог ничего заподозрить, хотя ожидал налет со дня на день.

Огненный шар, выпущенный волшебником, уничтожил трех скорпионов, что съехались вместе. Судя по всему, главарь шайки отдавал приказания. Оставшись без командования, бандиты на мгновение замешкались. По ним ударил еще один шар огня, наколдованный уже Балеаном Чернокнижником, но особого результата не принес. Всадники шли на существенном расстоянии друг от друга, чтобы охватить как можно большую часть стоянки. Мамелюки все еще скрывались в шатрах и палатках, ожидая, когда противник подберется ближе.

Всадники пустили лошадей в галоп, осыпав лагерь несколькими заготовленными стрелами, но урона не нанесли, прибив случайно одного раба и двух верблюдов. Банда оказалась небольшая, около двадцати мечей, успех зависел от внезапности, но она безнадежно сгинула.

Калдор выскочил из палатки и заметался. Он не знал, что делать. Поняв, что атака провалена, он рвался помочь пустынным товарищам, но уйти из лагеря уже не мог. Рядом оказался Эфит и Варвар.

— Веселее, друг, — улыбался ветеран. — Нужно держаться вместе, тогда справимся.

— А-ха-ха. Сейчас добудем свежей конины на ужин, — северянин хлопнул дрессировщика по плечу.

Заклинатель ящеров глупо улыбался в ответ и с тревогой смотрел в темноту. Конечно, они не знали, что он заодно с налетчиками, но надеялись, в суете боя осторожно добраться до сумки на динозавре. Ну или навсегда избавиться от питомца и его хозяина.

Ослябя оказался рядом с Эразмом. Тот прятался за тюками с провиантом, чтобы не оказаться открытой мишенью для нападавших. В этот самый момент на стоянку ворвался всадник, держа наперевес копье. Он целил в волшебника. Паломник как раз оказался сбоку и приготовился поразить, если не всадника, то его верблюда. Парень согнул ноги для прыжка и потянулся к рукояти меча, но пальцы проредили воздух, не встретив препятствия. Бандит пронесся мимо. Ослябя нелепо застыл, пялясь на пустые ножны.

Волшебник намеривался ударить огненным лучом, но, чтобы не задеть животное, ждал, когда противник приблизится. Внезапно появился Шалилун. Зеленоватый оказался на пути боевого верблюда. Эразм даже на мгновение поддался соблазну прожечь орочью спину, а заодно и ездока, но все же хотел получить ценный трофей. Орк едва успел увернуться от острия направленного вперед копья. Он отшагнул в сторону и взмахнул мечом.

Голова верблюда улетела в песок, окропляя Шалилуна кровью. За головой полетел и всадник, сломав себе шею при падении.

— Идиот! — заорал взбешенный лорд и погрузил орка в ступор. — Осел безмозглый!

На паломника наступали еще двое с копьями. Длинный меч остался в палатке с Шахриет. Оружия не оказалось. Эразм, заливавшийся гневом, не заметил бедственного положения ученика. Ослябя приготовился к кувырку в сторону, но понимал, что вряд ли успеет. Мгновение и он окажется либо на копьях, либо затоптанным разъяренными верблюдами. Эфит с Железнобоким и Калдором находились на достаточном удалении, и сражались с подоспевшими бандитами на пустынных конях, вооруженных длинными скимитарами.

Шахриет следила за боем, через щель полога палатки, укрывшись от стрел за перевернутым деревянным столом. Заметив, что Ослябе угрожает опасность, девушка затряслась. Ей захотелось кричать, но горло перехватил сухой комок. Она почувствовала закипающую в ней ярость. Злость, что вызвана бессилием. Никто не заметил, как она оказалась на улице. Зрачки ее глаз как будто исчезли. Белая безжизненная пелена окутала глазные яблоки.

Ослябя никогда не слышал такого раздирающего душу крика. Пронзительный и оглушающий визг пронзал слух, словно тысячи острых лезвий. Сковывал тело, заключая его в объятия обжигающего льда. Первое, что почувствовал паломник — это невообразимую силу зла, что обрушилась на него смертельной волной цепенеющего ужаса.

Шахриет оторвалась от земли. Она оказалась босая, и пальцы ее ног едва касались холодного песка. Черные локоны развивались, будто в лицо девушки дул сильный ветер. С рук сорвались черные волшебные стрелы. Смертоносные конусы пронеслись за считанное мгновение и ударили во всадников. Паломник зажмурился.

Когда он открыл глаза, то заметил только девушку, лежащую плашмя на песке. Парень не сразу понял, куда подевались нападавшие на него скорпионы. Впереди виднелась разбросанная груда свежих костей. Среди них Ослябя заметил пару верблюжьих седел, одежду и оружие.

От такого ошалел даже лорд Пифарей. Чего уж говорить про остальных. Мамелюки так и не успели выскочить из укрытий и обрушиться на ворвавшихся в лагерь бандитов. Девушка спасла Ослябю, но тем самым спасла и нападавших. Скорпионы опомнились первыми. Пока оцепенение еще охватывало большую часть защищающихся, бандиты спешно отступили, но все же утащили убитых и увели несколько коней мамелюков. Один из трупов забрали прямо у ног Эразма. Волшебник просто проигнорировал врагов, направившись прямо к Шахриет.

Калдор слишком долго не мог взять себя в руки. Озноб, вызванный ужасом, колотил тело. Ему хотелось поскорей прижаться ближе к огню. Небольшой костер у палатки Эфита еще горел, угрожая вот-вот потухнуть. Дрессировщик опустился перед ним на колени и практически обнял язык пламени руками. Огонек плясал и извивался, отражаясь в зрачках его глаз. Когда животный страх немного отпустил, мысли вернулись, но поспешить за бандой оказалось бы безумием.

Выведенные из строя криком Шахриет, Эфит и Варвар находились рядышком. Вряд ли они позволили бы покинуть лагерь на верблюде или коне, увязались бы следом, а в случае побега пешком шанса уйти от погони нет. Сбежать во время движения каравана Калдор не мог. Сам он не знал местные тропы, а блуждать по пустыне с минимальным запасом воды — сродни самоубийству. План с налетом провалился, но парень отчетливо помнил, что в этом случае атаман приказывал следовать в Муфтарак и отыскать заклинателя огня. Так он и решил поступить.

Вновь глубокий сон поглотил Шахриет. Паломник помог волшебнику перенести ее в палатку, но оставаться подле нее не захотел. Та темная энергия, которую он ощущал от девушки в момент крика, поразила до глубины души. Снова мысли путались. Такая огромная сила. Но сила черная, злобная. Не лучше ли уничтожить ее, пока еще есть возможность. А что же будет дальше… повернет ли Шахриет эту злобу против Эсмей и сил добра? Он хотел спросить об этом дедушку, но тот оказался раздражительным, что-то искал в книге, пытался проводить над девушкой какие-то магические манипуляции. Тогда Ослябя вспомнил про меч.

Этот Зеленый. Не он ли стащил оружие? Паломник направился к рабам, но недавнего знакомого среди них не оказалось. Осмотрев место встречи, парень нашел только разрезанные путы.

Ослябя сначала разозлился на парнишку. Меч-то обещал Антосю вернуть, но вовремя вспомнил, что здоровье старика после военных походов не оставляло тому надежд на долгую жизнь, а сколько еще придется странствовать… В общем, оружие Антосю уже точно не понадобится, а родственников у него нет. А так орудие смерти послужило благородной цели — избавило страждущего от мучений и лишений. Дело вполне достойное заветов богини. Вот только нуждающийся меч-избавление украл, а потом этим мечом может кого-нибудь и прирезать. Поняв, что ситуация только ухудшилась и мысли совсем спутались, паломник вернулся к палаткам и оставшийся отрезок ночи провел за чтением, решив во чтобы то ни стало одолеть грамоту.

Два нападения замедлили продвижение каравана, и к Слезе Харамы он подошел только через пять суток. Нахиор объявил, что остановка будет долгой. Необходимо подлечить раненных, укрепить физическое состояние живого товара, да и вовсе отдохнуть.

Рядом с оазисом сохранились древние таморские постройки. Несколько полуразрушенных каменных жилищ, в которые сразу согнали рабов, а также две смотровые башни, позволявшие видеть округу на несколько миль вокруг. Барханы в этой местности сформировались низкими, поэтому скрытно подобраться к стоянке вряд ли вышло бы.

Капитан мамелюков выделил для нужд героев два шатра, как знак признательности за активное участие в охране каравана. Один занял Ослябя, Эразм и Шахриет. Второй заселили Эфит, Варвар и Шалилун. Калдор же держался в стороне, пояснив, что не хотел бы стеснять кого-то из союзников. А заодно решил, что так будет безопаснее для артефакта, который постоянно находился на питомце. Как только стоянку удалось оборудовать, приключенцы вдоволь напились воды и безотлагательно уснули.

Утром дрессировщик проснулся раньше всех. Выбравшись из палатки, он потянулся и с наслаждением вдохнул запах жаренного мяса. Мамелюки отыскали в оазисе одичавшую овечку и жарили ее на углях из личного запаса Нахиора. Солнце еще не успело прогреть воздух до угнетающей духоты, и Калдор весело умывался, наслаждаясь свежестью и прохладой. Досада от неудач, последовательно настигавших его в последнее время, утихла. Получив от стражников большой кусок мяса, парень поделился с ящером, который во время пути питался в основном помершими рабами.

Отличное настроение поддерживалось во многом картой сокровищ, что ждала нужного часа. Место, обозначенное на ней, находилось не так уж и далеко от оазиса Слеза Харамы. По примерным подсчетам дрессировщика, потребуется около половины светового дня для похода в одну сторону, а раз Нахиор решил задержаться на несколько дней, то нужный час настал.

— Уважаемые, — Калдор обратился к приключенцам, что собрались у шатров полакомиться свежей бараниной. — К чему нам прозябать в такое прекрасное утро в лагере? — он расплылся в добродушной улыбке.

Эразм, сидящий на стуле в тени шатра, даже не посмотрел в сторону дрессировщика. Шахриет пришла в себя около двух дней назад, но ничего не могла рассказать по поводу неконтролируемого выброса магической энергии. Ослябя теперь ее сторонился, и волшебник думал о том, как бы парень не наделал глупостей.

— Предлагаешь прогуляться по здешним местам? — воодушевлённым оказался только Эфит.

— В поместье я обнаружил карту. На ней отмечено место… возможно, там какой-нибудь клад припрятан. Иначе зачем демонопоклонники ее берегли?

— Как разделим добычу? — ветеран охладел, понимая, что возможно в поход отправятся все, но золотишко в любом случае не помешает.

— Поровну. Все, что найдем.

— Я тоже пойду, — внезапно вмешалась Шахриет, вышедшая из шатра в мужском одеянии. — Дедушка, извини, но я нашла эту дорожную одежду в твоих вещах. Можно, я оставлю ее себе?

Волшебник посмотрел на девушку и усмехнулся. Остальные тут же смутились. В памяти еще не остыли впечатления недавнего инцидента.

— Ну что вы?! — воскликнула Шахриет. — Не хочу я больше прятаться по палаткам и шатрам. Дайте мне кинжал и в путь, — казалось, что произошедшее прибавило ей сил, произошел какой-то эмоциональный толчок, давший ей смелость и уверенность.

— Я не против, — Калдор пожал плечами. Женская компания всегда радовала, хотя некоторые опасения все же оставались, но присутствие Эразма успокаивало. — Надеюсь, что дедушка пойдет с нами? — дрессировщик протянул девушке кинжал.

— Еще раз назовешь меня дедушкой, и твоя одежда сгорит вместе с картой. Осел! — Брюзгливый гневно зыркнул на заклинателя ящеров. Но оживленность Шахриет ему понравилась, к тому же, в этом небольшом приключении ее способности могли открыться с новой стороны.

— Осе-е-е-ел! — поддержал хозяина ворон и вспорхнул с верхушки шатра.

Калдор заметил летящую на него птицу и отшатнулся в сторону, когда ворон пролетал мимо. В песок упала прозрачная слизь с бело-черными вкраплениями. Дрессировщик выругался, и все рассмеялись.

Через час группа в полном составе выдвинулась в нужном направлении. Нахиор не оценил этот поход за сокровищами, учитывая недостаток охраны каравана, но запрещать не стал. Единственное — не пожелал рисковать верблюдами, потому приключенцы отправились пешком. Такой переход затребовал больше времени и до места добрались только к закату.

Если бы отсутствовала карта, то заметить древний некрополь издалека вряд ли бы удалось. Сложенное из каменных плит прямоугольное сооружение поглотили пески.

— Вход кто-то явно раскопал, — Эфит заглянул в чернеющий проход у подножья огромного бархана. — Что-то древнее… а тут вроде изображения легионеров, — ветеран указал пальцем на фрагмент каменной стены. Рисунки практически стёрлись от ветра и песчинок пыли.

Два воина в доспехах, имитирующих мускулатуру мужского тела, укрывались за длинными прямоугольными щитами, подняв копья вверх. Над ними мужчина в шлеме с большим плюмажем вытянул в руках лавровый венок. Его лицо, практически потерянное, все еще пересекал длинный шрам, проходивший через левый глаз. Он восседал на троне, окруженный лежащими у ног телами убитых.

— Похоже на древний могильник таморского легиона, — вмешался Эразм. — Этот мужик, — край посоха ударил по сидящему на троне, — никто иной как Ахарус. В былые времена Империя славила бога войны. Существовали даже священные обычаи, обязывавшие забирать тела погибших с поля боя, а в случае необходимости вступать за них в новое сражение с врагом.

Варвар, услышав о боге войны, склонил голову в знак почтения. Истории об Ахарусе разняться от региона к региону. С ним связывают такие природные явления как бури, грозы и метели. Часто зовется Владыкой Брани, Повелителем моря или пучины.

В землях Нордвара верят, что Повелитель моря является предком северян. В древности, Ахарус странствовал по землям смертных и наткнулся на суровый край, который посчитал достойным для воспитания и взращивания собственного потомства — истинных мореходов и воителей. Он возлежал с белой медведицей, которая понесла первых нордварцев. Сам же Ахарус отправился к звездам, где встречает погибших в бою воинов, даря им в награду место подле себя и вечную жизнь полную славных сражений и пиров.

В Таморской Империи и бывших провинциях верили, что именно Ахарус подарил людям оружие и лодки, с помощью которых ковалась Империя. Потомками божества имперцы себя не считали, а жертвоприношения и вовсе считались пережитком, признаком варварства и невежества.

В древности божество почиталось и в Ашахитском Султанате, но ныне полностью вытеснено культом Шеннаитха. В Таморе все еще почитается легионерами и легатами из-за древних воинских традиций Империи. В Эриндане заменен культом Эсмей, которой, во многом благодаря ордену Рыцарей Меча, также приписывается покровительство войне.

Основная паства Ахаруса сосредоточена в Нордваре, где жизнь людей тесно переплетена с мореходством и вооруженными стычками. По поверию, именно Ахарус решал исход сражения. Потому жители севера часто приносили в жертву Повелителю пучины скот и пленных орков.

Символом Владыки Брани считался воинский шлем (в таморской вариации с фиолетовым плюмажем, в нордварской — шлем имел два острых рога), также часто использовалось изображение триремы в Таморе, и ладьи в Нордваре. Исполнение внешности самого Ахаруса в регионах также разнится. Чаще всего это крепкий мужчина, изображенный в воинственной позе, обязательно наличие бороды и шрама, проходящего через все лицо по левому глазу. А вот вооружение и доспехи отличаются в зависимости от культуры последователей. Нередко нордварцы изображают Повелителя пучины в виде белого или бурого медведя. Доброе знамение — увидеть его перед началом похода или сражения. Ввиду этого, медведи для северян считались священными животными.

— Так это что, некрополь с урнами праха погибших воинов? — Калдор подошел ко входу, остановившись за спиной Эразма и Эфита.

— Нет, — волшебник покрутил головой. — Это ныне в Таморе сжигают тела перед захоронением. В древности погребение не предусматривало сожжение. Но, по мере роста городов и населения, пришлось искать более практичный метод.

— Это хорошо, — дрессировщик улыбнулся. — Если там лежат тела, то скорее всего с ними и ценные вещички.

— Следы трех верблюдов… — Ослябя шаркал по округе, рассматривая песок — Может уже кто-то побывал тут. Да и вообще, не нравится мне эта затея. Нехорошо это — мертвых грабить.

— А я бы посмотрела, что там внутри, — заинтересовалась Шахриет.

— Что значит посмотрела бы? — Калдор недоумевающе смотрел на остальных. — Мы ж не для этого шли весь день по изнуряющей жаре. Да и палаток с одеялами никто не захватил. Скоро холод начнет пробиваться под одежду, а там точно теплее. Расположимся на ночлег, а заодно осмотримся.

— Нехорошо это…в могильнике спать… — обреченно пробурчал Ослябя, наблюдая за тем, как союзники заходили внутрь.

Темный длинный коридор слабо освещал тусклый свет факелов. Вдоль него располагались два десятка саркофагов с расколотыми крышками. Сводчатый потолок потрескался, но камень по-прежнему выглядел надежным. На стенах хорошо сохранились фрески, с изображением баталий. Стройные ряды легионеров, закрывались щитами, словно черепаха пряталась в панцирь, и подходили к стенам осажденного города. Следующая сцена демонстрировала толпы рабов, что выходили колоннами из ворот побежденной крепости. Древние строители некрополя не забыли о боге войны, щедро вознаградившего погибших. Они шагали рядом с Владыкой Брани на небесном своде, который имитировал потолок.

— Одежды истлели, а драгоценности, если и были, то расхитители гробниц уже поработали, — Эразм заставил светиться дорожный посох и подсвечивал им, заглянув в один из саркофагов.

— Даже оружия нет?! Не может быть… — Калдор помрачнел.

— Ну, там вроде еще одна комната есть, — ветеран указал рукой в конец коридора.

— Надеюсь, будет что-то интересное, — Варвар выглядел раздраженным. — Или я терпел жару только для того, чтобы посмотреть на хилые скелеты имперцев?! — он удостоил заклинателя ящеров гневным взглядом.

Дрессировщик послал вперед питомца и тот пронесся мимо северянина, больно ударив мужчину хвостом под колено.

— Мерзкая тварь! — взревел нордварец, но раптор уже скрылся в проходе. — Следи за своей ящерицей, не то я вырву ей хвост!

— Эй, спокойно, — Калдор поднял руки перед собой. — Он же случайно. За это я отдам тебе что-нибудь из собственной доли, — парень улыбнулся и поспешил за рептилией.

— Эт… я… тут тогда… — Ослябя неуверенно переминался с ноги на ногу. Его мучало плохое предчувствие.

— Шалилун прикрыть тебя, — орк отошел поближе к выходу.

За дрессировщиком отправились только волшебник, Эфит и железнобокий. Шахриет отвлеклась на настенные рисунки, так и не выйдя из комнаты.

Новое помещение оказалось небольшим. На невысоком каменном постаменте располагалось три саркофага. На стене висело практически истлевшее полотно, с изображение орла с двумя головами, символизируя о высоком статусе захороненных. По бокам в стенах зодчие обустроили узкие ниши, в которых виднелись остатки тел рабов, захороненных вместе с хозяевами. Кое-где еще сохранились остатки мебели и битой глиняной посуды, краска которой давно потеряла цвет.

— Похоже, что глиняные горшки и есть твое сокровище, — усмехнулся волшебник. — Если сумеешь привезти их в Исиасполис, то может выручишь пару монет, — он взошел на постамент. — Саркофаги тоже обнесли. Крышки разбиты, — Брюзгливый потерял интерес к поиску сокровищ и принялся изучать надписи на осколках камня. Ворон сидел на плече и наклонял голову из стороны в сторону, всматриваясь в символы на стенах.

Дрессировщик подошел к одной из ниш и принялся выколупывать оттуда скелет. Варвар не сводил глаз с ящера, который преданно ожидал хозяина, стоя в середине комнаты. Эфит, скрестив руки на груди, оперся плечом о стенку прохода. На его лице возникла злорадная ухмылка.

— Мне это надоело! — вдруг заорал железнобокий. — Нет сокровищ, но трофей я получу!

Он занес топор, намереваясь отсечь голову динозавру, но ящер, повернувшийся на крик, успел отпрыгнуть. Калдор опешил. Ветеран стражи вольного города достал свиток, исполняя ритуал маскировки, но не сумел сотворить заклинание. Он удивленно уставился на собственные ладони, которые не высекли ни одной искры. Теперь злорадная ухмылка возникла на лице Эразма.

Нордварец тем временем наступал. Он обрушивал удар за ударом на отступающего ящера, но лезвие лишь прорезало воздух. Варвару приходилось действовать рискованно. Боясь повредить драгоценную голову, он сокращал дистанцию, пытаясь поразить зверя в спину. Дрессировщик, опомнившись, выхватил меч, но тут же лязгнуло лезвие Эфита, который намеривался не позволить хозяину вступиться за питомца.

Они не успели сделать и шага, как комнату заволокло непроглядным белым туманом, словно герои оказались у большой воды. Волшебник использовал заклинание, чтобы помешать недавним союзникам поубивать друг друга, но не успел. Раптор совершил бросок, чтобы сомкнуть челюсти на горле противника. Железнобокий подставил правое предплечье и острые как бритвы зубы сомкнулись на кожаных наручах.

Только элемент доспеха не позволял ящеру отгрызть руку. Кровь струйками бежала на пол, но здоровяк крепко стоял на ногах. Зверь дергал, пытаясь свалить противника с ног. На напряженном бицепсе выступили прожилки вен. Варвар не мог больше орудовать топором, так как сжимал его правой рукой, но это и не требовалось. Обладая не дюжей силой, он смог подтянуть зверя поближе, после выхватил из-за спины здоровенный острый кинжал и полоснул по горлу динозавра. Чешуя в месте надреза расползлась в стороны. Прохладная и липкая кровь обагрила ноги победителя. Ящер ослабил хватку, захрипел и забился в смертельной агонии.

Северянин сбросил противника на землю. Обычно спокойные глаза зверя лихорадочно кружились, осматривая туман. Умирающий питомец преданно искал хозяина, но нордварец уже занес над ним топор. Хлесткий, безжалостный удар отсек желанную голову от тела.

Эразм совершенно позабыл про странный предмет, который Калдор отыскал в поместье аль-Гази. Сейчас, даже сквозь непроглядную мглу, он снова почувствовал источник некротической энергии. Забыл о нем и сам Калдор. Впрочем, он и не догадывался, что черный камешек, найденный им в подвале, и являлся причиной оживления трупов.

Продравшись через туман, дрессировщик увидел обезглавленного зверя. К горлу подступил твердый ком. Парень рухнул на колени и протянул дрожащие руки к единственному другу. Он провел ладонью по все еще лоснящейся чешуе. Из левого глаза выкатилась слеза. Пробежав по щеке, она упала на каменный пол некрополя, и растворилась в луже крови.

Насадив трофей на крюк с веревкой, Варвар повесил его на плечо, не обращая внимания на кровопотерю. Заметив, что заклинатель ящеров удачно склонил голову, здоровяк занес топор для нового удара, но внезапная боль обожгла спину. Он отшатнулся, выронив оружие. Гробница восстала.

Нежить поднялась из саркофагов и выбиралась из ниш. Ослябя успел одернуть Шахриет, которая увлеклась разглядыванием фресок и не заметила подбиравшегося к ней скелета. Парень пнул противника в грудное сплетение и вместе с девушкой побежал к выходу. Саркофаги располагались вдоль пути отступления, и мертвецы сжимались к середине коридора. Два скелета загородили проход. Сражаться с ними времени не оставалось. Преследовавшие мертвые тут же ударили бы в спину. В голове паломника возникла мысль, что проявление страшных способностей Шахриет сейчас бы пришлось кстати.

— Ша-ли-лу-у-у-н! — заорал во все горло Ослябя, поняв, что орк ретировался из гробницы.

Надежды рухнули. Ловушка захлопнулась. На ходу паломник выхватил меч, намереваясь сражаться до конца, но вдруг свет, поступавший в некрополь загородил зеленоватый.

— А-а-ар-р-р-а-а-ар, — зарычал орк.

Два удара обрушились на нежить. Широкое лезвие двуручного меча с треском сломало кости. Парень и девушка выскочили наружу. Шалилун освободил проход и оборону в нем занял уже Ослябя. Кости со звоном сыпались, захламляя выход. Пот заливал глаза. Паломник тяжело дышал, но наносил удар за ударом, сокрушая мертвецов, столпившихся в проходе.

Стремительное восстание нежити ошеломило Эфита. Скелеты не имели оружия, ведь гробницу разграбили, но кости пальцев или обломки костей рук отлично резали и протыкали кожу. Ветеран лихорадочно пытался вызвать магический огонь, но ничего не выходило. Пришлось обороняться скимитаром, отрубая тянувшиеся к плоти пожелтевшие кости. Мужчина спешно отступал к выходу, а из ниш выбирались все новые и новые враги.

Эразм не мог развеять туман. Он оказался зажат в углу и, выставив перед собой посох на вытянутых руках, из последних сил сдерживал навалившихся на него двух скелетов. Ворон усиленно работал крыльями, пытаясь удержаться под низкими сводами потолка. Птица, заметив, что волшебник вот-вот не выдержит, стремительным броском ударила одного из восставших в черепушку. Ведомый инстинктом уничтожения всего живого, противник попытался достать пернатого костяшками пальцев, но ворон ловко проскользнул через плечо, атаковав следующего в затылок. Брюзгливый немедленно использовал заклинание «отбрасывающий удар». Энергетический взрыв едва не задел птицу, вспорхнувшую вверх. Мертвецов отбросило в противоположную стену, и кости рассыпались на каменном полу.

Калдор с ненавистью смотрел на то, как нордварец сражается, лежа на спине. Он смог подобрать топор и махал им, срубая обступивших его скелетов, словно тонкие стебельки, одновременно перебирал ногами, скользя по полу спиной. Туман начинал рассеиваться. Дрессировщик отстегнул дорожную сумку, что продолжала висеть на обезглавленном теле зверя, и поспешил к выходу.

Эфит в пылу сражения не заметил, как заклинатель ящеров подобрался сзади. Если бы Калдор знал, что в конечном итоге деяния ветерана и привели к смерти зубастого зверя, то непременно всадил бы ему в спину лезвие кинжала, но дрессировщик не догадался. Впрочем, ненависть вспыхнула ко всем союзникам. Проходя мимо, парень со всего маха пнул стража в подколенную ямку. Нога мужчины подкосилась и скелет налетел на него сверху.

Перешагивая через наваленные древние кости, Калдор выбрался наружу и осмотрелся. Ослябя сидел без сил, поджав ноги, и все еще сжимал в руке меч, Шахриет и Шалилун что-то ему говорили, но слушать их дрессировщик не стал. Крепко прижимая к себе сумку, он прибавил шаг и скрылся в темноте.

Остальных приключенцев спас Эразм. Заметив, что союзников вот-вот покромсают восставшие, волшебник использовал огненный луч, уничтожив большую часть мертвецов. Тех, что возились на земле прикончили Варвар и Эфит. Они лежали чуть дыша, так и не веря в то, что смогли отбиться. Брюзгливый окинул их взглядом. Тяжело вздохнул, заметив мертвую ящерицу, и, не сказав ни слова, вышел из некрополя.

Через десять минут ветеран вольного города вывел израненного Варвара, который опирался на плечо компаньона. Многочисленные порезы кровоточили. Из руки все еще струйками стекала кровь, но нордварец держался. Шалилун тут же бросился на помощь. Они с Эфитом омыли раны водой из бурдюка, а после перетянули их льняными бинтами.

— Это была последняя вода, — сообщил ветеран, когда облокотил северянина спиной о выступающую из бархана каменную стену.

— Хах, — Эразм усмехнулся в ответ, глядя на то, как железнобокий обнимал голову динозавра, заботливо уложив ее на колени. — Зато у твоего дружка теперь новая игрушка.

— Надо спешить в оазис, у мамелюков кажется есть лекарь, — не обращая внимания продолжал ветеран.

Ослябя сидел, облокотившись руками на меч, который вонзил в песок и молчал. Девушка сидела рядом, положив голову на плечо парня.

— Тогда, надеюсь, что ты умеешь ориентироваться в пустынях, умник, — Брюзгливый тоже опустился на холодный песок.

— Что?

— Осел! — вскипел Эразм. — Карта осталась у любителя ящерок. Если ты не умеешь находить путь в пустыне, то не знаю, как мы доберемся до оазиса!

— Может утром найдем какие-нибудь следы? — вмешался Ослябя.

— Может и найдем, — волшебник вздохнул, ощущая холодные порывы ветра, который способен за ночь изменить окружающий пейзаж. — А пока сходи-ка внутрь да насобирай остатки мебели и все, что может гореть. Не хочу околеть тут до смерти.

Лорд Пифарей неожиданно вспомнил, что видел этот некрополь на другой карте. Той самой, что лежала на столе торгаша-карлика. Внезапная мысль зажгла тревогу. «Откуда, Асмодей его дери, у коротышки столько мебели в шатре, если он водил с собой всего трех верблюдов?!» — думал Брюзгливый лихорадочно перебирая варианты.

Ворон внезапно взмыл ввысь и растворился в темноте. По спине волшебника пробежала колючая дрожь.

— Говорил же, что нехорошо это — мертвых грабить, — пробурчал паломник, осторожно пробираясь по коридору некрополя.

Отряд из трех мамелюков на пустынных лошадях патрулировал окрестности оазиса. Они заметили Калдора на рассвете. Но, вопреки ожиданиям, увидев их, дрессировщик круто повернул в сторону, направляясь к барханам. Черные стражи расценили это весьма подозрительным и пустились в погоню. Парень знал, что лошади не смогут идти через дюны, потому поспешил скрыться за ними. Это вполне удалось бы, но одинокий путник следовал на верблюде в этом же направлении.

Незнакомец сделал крюк, обогнав беглеца. Укрыв верблюда за барханом, он поднимался наверх, ожидая на вершине встретить дрессировщика. Завидев человека в халате песчаного цвета, накинутым на белую длинную рубаху, Калдор настороженно остановился, положив руку на рукоять скимитара. Но поясе неожиданного путника висло три кинжала, другое оружие отсутствовало. Голову и лицо покрывала светло-коричневая куфия — длинный платок, закрепленный вокруг головы шнурковым кольцом.

Человек открыл смуглое лицо, отливавшее странным синим оттенком. Подбородок и щеки покрывал темный юношеский пушок, а зеленые глаза блестели, словно два изумруда. На вид ему казалось не больше семнадцати лет, потому дрессировщик расслабился.

— Пусть пески хранят тебя, брат! — юнец поднял руку и прижал к ладони безымянный и средний палец.

— Пустыня оберегает тех, кто бесстрашен, — Калдор улыбнулся и сделал тоже самое.

Незнакомец подошел ближе и обнажил правое предплечье, показав заклинателю ящеров маленькую татуировку скорпиона. Дрессировщик поспешил продемонстрировать свою.

— Нужно спешить, — Калдор обернулся, всматриваясь в даль. — Мамелюки идут по пятам. Бросили коней…

— Тогда не буду терять времени зря, — мертвецким голосом произнес юнец.

Сталь пронзила живот дрессировщика. Острая боль сковала тело. Он повернул голову недоумевающе глядя в глаза брату-скорпиону, но в них читался лишь могильный холод. Калдор схватил незнакомца за руки в попытке задержать следующий удар.

— А-ха-ха-ха, — убийца смеялся, обнажив белые зубы.

— Кто ты такой?! — выдавил из себя заклинатель ящеров.

— Вестник смерти, — паренек выхватил второй кинжал и вонзил его между шеей и подбородком, обрекая жертву на мучительную агонию.

Черные стражи, заметив двоих на вершине бархана, прибавили шаг и оказались ближе, чем рассчитывал юный убийца. Он залез в сумку убитого и улыбнулся. После повернулся, ища глазами верблюда, но голодное животное отбрело подальше, заметив несколько колючек. Поняв, что спешное отступление может закончится провалом, юнец вынул из сумки черный камень и спрятал его под одеждой. Положил сумку с артефактом к ногам дрыгающегося в предсмертных судорогах Калдора и поднял перед собой руки, ожидая приближения мамелюков.