Времени на отдых не оставалось. Сир Тавин с фанатичным упорством требовал немедленного выдвижения. Его не беспокоила ни ночь, ни необходимость подготовки перед выходом отряда в пустыню. Воды собрали минимальный запас, буквально пару бурдюков на человека. Отыскали местного старика, обещавшего указать путь до Глаза Ящера, а далее — до Слезы Харамы.
Рыцари сняли стальные латы, облачившись в кольчуги. Все же командир еще не совсем выжил из ума и понимал, что долгое следование в тяжелых доспехах по изнуряющей жаре не приведёт ни к чему хорошему.
Гильдарт дремал, завернувшись в одеяло. Его собственный небольшой отряд расположился у «Наследия Тамора», ожидая, когда орденцы будут готовы выступать. Зеленый, под пристальным взором Дердена, облокотился на Удачника, лежавшего на земле. Парень, все еще со связанными руками, уныло смотрел на ночное небо. Барк же взобрался на топчан и тихонько похрапывал, сжимаясь от холода.
— А ты, что? Не мерзнешь? — Дерден лучше укутался в одеяло. Ему хотелось спать, но он держался, сидя на мешках.
— Привык, — ответил вор.
— Вот и отлично. Одеял у меня на тебя нет. Да и ни к чему оно. Все равно скоро попытаешься сбежать, и я отсеку тебе голову.
— Ага, — Зеленый сплюнул на землю.
— Вот и славно. Дознавателю все рассказал?
— Ну вроде, — паренек пожал плечами. — О чем спрашивал, то и рассказывал. А тебе какая печаль?
— Отрезал бы твой вонючий язык!
— А ты сам-то лучше воняешь? Пока вязал меня, я еле сдержался, чтобы не вывернуло. У тебя во рту кто-то сдох?
— Щенок! — вскрикнул сквайр, вскочив. — Сейчас я тебе желание дерзить-то подрежу, — в лунном свете блеснуло лезвие кинжала. Одеяло сорвалось с плеч мужчины и упало в пыль.
— Оставь! — раздался голос Гильдарта. Рыцарь продолжал лежать с закрытыми глазами.
— Что? — оруженосец опешил и уставился на воспитанника.
— Не тронь мальца, говорю.
— Какой же это малец?! Преступная морда.
— Иди лучше снаряжай лошадей, — де Кран приподнялся на локтях. Заметив, что на наставнике нет лица, немного смягчил тон. — Убить его всегда успеешь, Дерден.
Престарелый сквайр смерил господина гневным взглядом, но смолчал. Он демонстративно не спешил. Поднял одеяло, отряхнул его от пыли. Отхлебнул вина из бурдюка, покопался в дорожной сумке и медленно зашагал к привязанным недалеко коням.
— Расскажи мне о Нахиоре, — начал Гильдарт, дождавшись, когда Дерден отойдет, — какой он из себя?
— Ну-у-у… — Зеленый посмотрел на рыцаря. — Сбитый. Вроде не здоровяк, но жилистый. Видно, что силы при нем. Немногословный особо. Все молчит больше.
— Странно… непохоже на него… — произнес де Кран в полголоса, смотря на звезды.
— Чего не похоже-то? Он и при Басиме не особенно языком чесал. Или про телосложение речь?
— Не важно. Продолжай.
— Все вроде, — вор прижался к верблюду другим боком. — Чего еще-то? А. Ну бьется неплохо. Я сам-то не видел, но рассказывали, что он Ослябю разделал в чистую. Типа поединок. Тот только защищался. Нахиор никаких шансов не оставил. Вертелся с глефой как кошка, словно танец смерти вытанцовывал. Хотя не убил в итоге. Пожалел дурака.
— Хм… — Гильдарт почесал подбородок.
— Вы это, милорд, мне бы руки развязали, а то помочиться хочу, сил нет. Да вы не бойтесь, бежать не стану. Тут лучше при рыцаре шкуру греть, а то того и гляди — вздернут.
— Ладно, — мужчина поднялся и разрезал путы маленьким ножичком. — Героев, которых местная чернь славит, опасаться стоит?
Зеленый поднялся, потирая запястья.
— Я бы опасался. Особенно старика, — вор спешно отошел на пару шагов и звонкое журчание прервало его мысль. — Ух. Как заново родился, — наполовину беззубая челюсть обнажила довольную ухмылку. — Так вот. Колдун он. Огонь извергает, словно печь кузнечная. Как с таким справишься? — паренек вздохнул. — Правильно! Никак!
— Сталь любую плоть берет.
— Может, — Зеленый пожал плечами. — Стрела там какая или подкрасться, пока спит. Но кто знает, чего там этот дед наколдовал? Подойдешь, а у тебя хер отвалится. Или еще хуже — бабой обернешься. Не. Я уж лучше Калдору голову бы отвинтил, у него деньжата водятся. Но ящерица его ручная покоя не даст…
— Чего ж не даст? Притопнешь ногой и забудешь.
— Хе-хе-хе, — Зеленый ехидно похихикал. — Там тварина такая, что ногу-то и отпилит. Зубищи — во! — вор ладонями указал длину в полметра. — А орк сумасшедший чего стоит. Мозг с орешек, но силы как у быка. И с ним ветеран стражи вольного города и нордварец. Так что, милорд, без серьезного подкрепления не суйтесь.
Мимо отдыхающих проехал сир Тавин со свитой. Командир заметил Гильдарта и едва заметно кивнул. Де Кран только покачал головой тяжело вздохнув. Идти в поход под командованием одержимого церковника не прельщало.
— Есть у меня подкрепление, — рыцарь посмотрел в след удаляющейся процессии. — Надо разобраться, кто еще страшнее.
— Вы это, милорд рыцарь, — Зеленый переминался с ноги на ногу, тщательно подбирая слова. — Я тут подумал… может меня в оруженосцы возьмете? Могу мечи с доспехами чисть, коней там… тоже могу. Или какой кашицы сварганю. Да про караван подробнее расскажу, кто там чего и как… Сражаться я не особо поднаторел, но кинжалы метать умею или, скажем, подкрасться к кому.
Гильдарт посмеялся, но не отказал. До выхода в поход оставались считанные минуты, потому рыцарь приказал новому оруженосцу приготовить кольчужную рубаху. Сам же разбудил Барка и направился помогать Дердену.
Как и ожидалось, престарелый сквайр воспринял новость о пополнении отряда с горечью и негодованием. Если бы Анвил ныне спал, то половина городишки наверняка проснулась бы от криков. А вторая обязательно бы подскочила после требования выделить оборванцу одежду и кольчугу из личных запасов Дердена. Наставник отговаривал господина как мог, но тот оказался непреклонен.
— Никак разума лишился?! — не унимался оруженосец. — Вот когда этот проходимец уведет наших лошадей, так вспомнишь мои слова. Только поздно будет.
— Вот ты и позаботься о том, чтобы не увел, — выпалил Гильдарт, устав слушать нотации. — Разговор окончен. Я так решил. Исполняй.
Через двадцать минут небольшой отряд де Крана уже влился в колонну рыцарей. Анвил остался позади, провожая освободителей редкими огнями потухающих костров, что оставили орденцы после себя. Жители прятались по домам, содрогаясь от страха и ужаса, что обрушились на них неумолимой лавиной. Кто-то, наблюдая за уходом рыцарей облегченно вздыхал, но старики призывали не показывать носа. Затишье после бури нередко оказывается обманчивым.
На удалении от Анвила путников встретили свежие обезглавленные трупы, насаженные на пики отдельно от голов. Среди них Гильдарт узнал нескольких оруженосцев, которые выжили после засады мамелюков. Вступившим в орден Меча не полагалось отступать перед врагом. Рыцарь, сквайр, солдат или слуга обязан, или одержать победу в бою, сражаясь с именем Эсмей на устах, или с честью принять смерть.
Рассвет забрезжил после пары часов пути. Солнце спешно принимало владение над пустыней Мумит, стремясь одарить каждого жаром и духотой. Длиннохвостые юркие тушканчики спешили укрыться в норах, чтобы дождаться часа, когда воздух начнет остывать. Вдалеке послышался вой хитрых шакалов. Хищники оповещали округу об удачной охоте, а теперь отправлялись в укрытия, предоставив пустыню самой себе.
Только рыцари продолжали молчаливое движение. Недовольное фырканье лошадей и лязг металла нарушали тишину. Кольчуги, прикрытые сюрко, нагревались не так стремительно, как могла бы греться латная броня, но тем не менее, на лицах людей появлялись испарины и гримасы дискомфорта. Кислый запах пота устойчиво обосновался над колонной. Через час многие уничтожили по бурдюку воды и с ненавистью поглядывали на небо, кутая головы и шеи в шарфы.
Сир Тавин не проявлял никаких эмоций. На его каменном лице не промелькнуло ни тени страдания. Лишь изредка он осенял себя крестом, благодаря богиню за возможность следовать по пути света. Командир часто бывал глубоко в себе, наедине с верой. Никогда его не видели смеющимся. Только гнев искажал его лицо. Да и тот только в моменты угрозы религии или нарушения Устава ордена. Слуги прозвали Тавина Ледяным. Ходившие под его началом опасались произносить прозвище в слух, но за пределами отряда оно прочно закрепилось в умах.
— Пугает меня этот командующий с мертвецким взглядом, — Зеленый, одетый в новенькие кожаные ботинки и дорожный кафтан из грубого сукна, восседал на верблюде, держась за новым господином. На ремне парнишки красовался меч, похищенный у Осляби.
Барк, ехавший на пустынной кобылке, клевал носом и зевал. Со сном ему в последнее время не везло, поэтому его морило даже на лютой жаре. Дерден и Гильдарт тоже молчали, но каждый по собственной причине.
Вор со скучающим видом осмотрел путников.
— Не, ну милорд-рыцарь, — не выдержал он тишины, — правду говорят, что в Эриндане девку, прежде чем замуж отдать, бароны и лорды пользуют? А уж потом муж законный?
— Чего болтаешь, — Дерден грозно глянул на паренька. — И обращайся как положено к господину-рыцарю — «сир» добавляй.
— Милордом нельзя что ли? Или милсдарем?
— П-ф-ф, — сквайр брезгливо фыркнул, демонстрируя отвращение к собеседнику. Он ударил пятками в бока коня, чтобы тот ускорил шаг.
Зеленый, казалось, не заметил этого и тоже подогнал верблюда.
— Ты растолкуй как следует, а то проще дочку Алмазного Властителя за зад ущипнуть, чем в этих ваших дворянских правилах разобраться.
— Во-первых, не ты, а вы. А во-вторых, тебя только девки волнуют?
— С чего бы слуга со слугой на «вы» должен болтать? А так да, — Зеленый расплылся в уродливой улыбке. — Мне девахи нравятся. Странно, что тебя это удивляет. Ты не мужеложец часом?
Дерден вскипел. Выхватив из-за седельной сумки тонкий металлический хлыст, он принялся охаживать им парнишку. Вор заорал и припустил верблюда, уходя от неумолимых жгучих ударов. Только когда Гильдарт одернул наставника за плечо, тот обмяк и спрятал орудие воспитания. Жеребец Дердена, тревожно шевелящий ушами, облегченно фыркнул.
— Хватит устраивать сцены. — рыцарь продолжал держать сквайра.
— Я не намерен терпеть оскорбления от безродного бродяги. Ему не место подле нас.
— Это мне решать, Дерден, — твердый голос де Крана не давал повода усомнится. — Успокойся уже. Этот парнишка может пригодится, — Гильдарт огляделся. Убедившись, что орденцы потеряли к компании всякий интерес, продолжил. — Он шел вместе с караваном Нахиора. Многое видел, многое слышал.
— Да какой там прок от этого? — вскрикнул наставник.
— Тише! — воспитанник сжал плечо собеседника крепче. — Зинат упорно отрицала данное сыну эринданское имя. Сама, в особенности, когда они оставались наедине, звала его Нахиором.
Зрачки престарелого оруженосца мгновенно расширились.
— Ты думаешь, что Нувель — это…
— Почти уверен, — прервал собеседника рыцарь. — Похоже, что орден об этом не знает. Пока что пусть так и остается. Держи ухо востро, а рот на замке. Заодно обучи парнишку грамоте.
— Да какой грамоте, — Дерден глянул в сторону верблюда, следовавшего на удалении от проложенной караванами дороги. — Проще собаку петь заставить.
— Научи элементарному этикету и орудовать клинком. Он вроде смышлёный и ловкий, кто знает, когда его таланты могут пригодится.
День выдался тяжелым. Всадники с трудом держались в седле. Лошади, не привыкшие к переходам по пустыне, тяжело переставляли ноги. Если люди понемногу употребляли влагу из бурдюков, то животные такой роскоши не имели. Более того — как оказалось, воды для них не запасли. Оставалась надежда на ближайший оазис. Его-то и достигли к ночи, когда воздух остыл, заставляя всадников кутаться в одеяла и теплые плащи.
Глаз Ящера встретил рыцарей так же, как и многих других, приходивших ранее. Оазису все равно, кто пьет из его источников и укрывается от палящих лучей под тенью его деревьев. Каждому даровалась возможность прожить еще один день.
Оруженосцы не мешкая занялись ухаживанием за лошадьми, что без отдыха шагали весь день. Животные с жадностью глотали прохладную воду и с наслаждением подставляли бока под щетки во время чистки. Сквайры также успевали устанавливать для господ палатки и шатры, выстирывать одежду, очищать от пыли кольчуги и готовить ужин. Рыцари же в это время у костров попивали вино, разбавленное водой, и травили друг другу байки, заканчивавшиеся добротным мужским смехом.
Не отставал от товарищей по цеху и Дерден. Вместе с Зеленым они спешно почистили двоих дестриэ, решив обойти вьючных и сменных стороной, а также постирали дорожную одежду Гильдарта. Барк занялся ужином и сварил лоскуты вяленного мяса с пшеном. Спать лагерь лег только под утро.
Гильдарт проснулся ближе к полудню. Голос сира Тавина у палатки пробуждал лучше ведра ледяной воды.
— И сколько их? — командир орденцев расспрашивал дознавателя, которого заставил ни свет, ни заря перешерстить оазис с верху до низу.
— Человек двадцать, думаю. Их след совсем свежий. И только конные, — Тони с недовольным видом стоял у палатки де Крана. — До этого много следов виднеется, но там и пешие есть. Это скорее всего караван, а эти, — Барк качнул головой в сторону тропы, — однозначно той группы, что из Анвила ушла перед нами.
— Прекрасно, — сир Тавин перекрестился. — Светлая Дева ведет нас. Собирайтесь. Через час выступаем.
— Что?! — дознаватель обомлел. — Я спал всего два часа. Полдня тут проползал на коленях по вашему поручению, сир.
— Такова воля богини, мастер, — Ледяной сухо потрепал Барка по плечу и удалился под конвоем из несменных оруженосцев.
Тони без сил рухнул на землю. Зеленый, мешавший длинной деревянной ложкой суп в котелке, усмехнулся.
— Сколько до следующего оазиса? — Гильдарт обратился к Барку, выбираясь из палатки.
— Да Асмодей его знает.
— Смотря как идти, — вмешался Зеленый.
— Молчи, пока господин говорить не велит, — Дерден отвесил пареньку звонкую оплеуху. Вор выронил ложку, которая самым важным концом попала в пламя и тут же взялась чернеть.
— Сам-то чего болтаешь, когда вздумается! — паренек ловко выпихнул ее носком ботинка из огня.
— Поговори мне! — сквайр замахнулся второй раз, но Зеленый юркнул ему за спину и занял воинственную позу. Престарелый оруженосец намеривался поймать наглеца, но по раздраженному взгляду воспитанника понял, что время неподходящее, — Не смей сравнивать меня с собой, щенок.
— Это с какого припеку? Рыцарь — господин для каждого оруженосца. Нечего мне белену в уши втирать. Пожили, знаем!
— Лучше узнайте, сколько дней в пути до следующего источника, — Гильдарт устало опустился у огня. — И что там с завтраком? Два оруженосца, а рыцарь все равно голодный.
— Я это мигом, — Дерден подпрыгнул и поспешил к седельным сумкам, сложенным у палатки.
— Слышал, что до Слезы Харамы пешему дней девять-десять добираться надо, — вор вытер ложку о рукав кафтана и накладывал в деревянную тарелку варево. — А мы может дней за пять доберемся, — с довольной ухмылкой он подал господину дымящуюся похлебку.
Престарелый сквайр вытащил посуду из сумки и выругавшись, тут же убрал обратно. Воспитанник ел, не обращая на него никакого внимания. При этом еще внимательно слушал выскочку, в полезности которого еще предстояло разобраться. Самолюбие тихонько затрещало, словно подпиленный вековой дуб накренился и угрожал с грохотом завалить глупого и назойливого лесоруба.
— За пять дней лошади издохнут без воды, — заключил де Кран и громко отхлебнул горячее из ложки.
— Это ваши, — вмешался Барк. — Моя рыжая как раз пяток продержится. Ну, может и семь. Пустынная порода выносливая.
— Т-ю-ю. Нашел чем козырять. Мой Удачник и пару недель сдюжит.
— Что толку, — Дерден подошел к очагу. — Или ты на своей образине два десятка рыцарей повезешь? Сир Тавин почему-то не позаботился о запасах воды для лошадей.
— Ну и чего делать? — Зеленый вопросительно уставился на господина.
Гильдарт пожал плечами.
— Надо в округе пошарить, — предложил первый оруженосец. — Все лучше, чем просто сидеть и думать, — Дерден поднялся и направился к ближайшему бархану, возвышавшемуся над всем оазисом.
Подъем оказался крутым и сложным. Песок уходил из-под ног, угрожая опрокинуть непрошенного гостя, но сквайр чувствовал на себе взгляды товарищей, а потому напрягал все силы. Мускулы горели от непривычной и интенсивной нагрузки. Пот заливал глаза, а горло предательски сводило от приступа жажды. На самом верху Дерден порадовался, что кольчуга осталась дожидаться в лагере.
Немного отдышавшись, он приложил ладонь ко лбу и всмотрелся в даль. Улыбка поползла по лицу, заросшему трехдневной седой щетиной. «Старый Дерден еще хоть куда!» — подумал он и свистнул воспитаннику два коротких сигнала.
Гильдарт молниеносно подпрыгнул, опрокинув тарелку с варевом в песок. Два коротких свиста, по давнему уговору, означали необходимость «боевой готовности». Он схватил меч и приказал дознавателю и второму оруженосцу седлать лошадей. Зеленый слабо разбирался в этом деле, но успевал подсматривать за господином и точно воспроизводил увиденное.
Престарелый сквайр бодро скатился с бархана, набрав в портки немало песка. Радость от возможного разрешения ситуации с водой восстановила силы. А понимание собственной вновь возраставшей значимости, заряжало дополнительной энергией. Потому он с легкостью добежал до коня, оседланного вором, и через минуту уже скакал вперед, указывая дорогу товарищам.
Орденцы, собирающиеся в поход, удивленно провожали глазами несущуюся во весь опор троицу. Барк, сначала поддавшийся внушению, пришел в себя. Он не привык вступать в схватки или авантюры вслепую, а потому удержал лошадь, переведя ее на шаг. Медленно следуя за умчавшимися, дознаватель улыбался взволнованным рыцарям и оруженосцам, сообщая, что нет поводов для беспокойства.
В гильдии Хранителей Энтони слыл даже через чур осторожным. Расследуя дела, предпочитал брать с собой в сопровождение несколько стражников, которых посылал впереди для осмотра местности. Несмотря на это, у руководства Барк находился на хорошем счету, ведь любое дело, за которое он брался, закрывалось в пользу гильдии. Даже, если это требовало «неординарных» решений и «щекотливых» поворотов. О нем говорили: «Этот малый не боится замарать руки. Вывернет все на изнанку, но до сути докопается. Сложное дело, детали которого могут привести к скандалу? Вызовите Тони Вы́жлеца в Исиасполис!».
Успешное завершение анвильского дела обещало протекторат от Главного Хранителя, а это означало одно — стремительный взлет карьеры, уважение и почет не только в Таморе, а практически, во всем цивилизованном Архее. Ну, само собой, баснословное раздувание кошелька также прилагалось в комплекте.
Присутствовал единственный очень неприятный нюанс. Требовалось действовать практически нелегально, скрывая цели и задачи от большинства гильдийцев, а значит — стража дознавателю не полагалась. К тому же, капитан стражи оказалась замешана в деле по личным мотивам.
Зеленый, вцепившийся в поводья Удачника, едва поспевал за господином. Его верблюд ревел от недовольства внезапной скачкой, но продолжал ловко переставлять жилистые ноги.
Всадники вылетели из-за бархана. В миле от них шел небольшой караван из шести верблюдов, который вели два бедуина в белых халатах и куфиях. Они сразу заметили погоню. Ор Удачника разносился далеко вперед. Несмотря на это, кочевники не стремились скрыться. Новости из Анвила еще не разошлись по пустыне, потому они спокойно следовали на рынок, продать выращенных животных и закупить провиант для племени.
Дерден обходил караван с фронта, отрезая путь к отступлению. Рыцарь и вор наседали на замыкающего. Ошалевшие кочевники остановили животных и махали руками, крича на ашахитском. Престарелый сквайр подскочил к ведущему караван и саданул смуглого мужчину кулаком. Погонщик всплеснул руками и вывалился из седла. Замыкающий же сам спрыгнул на землю и встал на колени. Он кланялся, касаясь лбом песка и бормотал что-то невнятное.
— А на кой мы бедуинов прищемляем? — Зеленый с отвращением смотрел на кочевника, сидящего под конем господина.
— Они нам не нужны, а вот верблюды другое дело, — пояснил рыцарь. — Давай, — он качнул головой в сторону животных, безразлично жующих жвачку. — Забирай и веди к лагерю.
Вор повиновался. Дерден в это время связал руки пленникам и поставил их рядом на колени.
— Что говорят местные аборигены? — Выжлец не торопясь подъехал к товарищам. Арбалет, обычно притороченный к седлу, оставался на месте.
— На здешней тарабарщине что-то поют, — Гильдарт продолжал сидеть на дестриэ, наблюдая за действиями оруженосцев.
— Так-так. Любопытно, — Барк медленно спустился с лошади и подошел к кочевникам.
Он заговорил на ашахитском. Бедуины сперва вздрогнули и переглянусь. Тони сказал еще несколько фраз, и они принялись на перебой эмоционально тараторить. Рыцарь не понимал ни слова, но ему нравилась ашахитская речь. Незнакомые слова звучали словно музыка. Мелодично и мягко. Мелькнула мысль, что трепетный женский голос, разливавшийся в южном наречии, мог с легкостью очаровать.
— Знаете язык бедуинов? — спросил де Кран.
— Само собой, — Выжлец отряхнул колено от пыли и выпрямился. — В гильдии обязательно изучение ашахитского. Большинство экспонатов во Дворце Хранителей Древности из Ошиосской Империи. Хоть ныне они и забывают язык предков, предпочитая всеобщий, множество старинных свитков и скрижалей написаны именно на древнеашахитском. Чего только стоят пирамидные усыпальницы.
— А эти что? Не уважают всеобщий?
— Им он совершенно не нужен. Бедуины живут в пустыне и обособляют себя от цивилизации, занимаясь в основном разведением верблюдов. Огромный спрос на них только в южных землях, где каждый торговец обязательно владеет ашахитским языком. Впрочем, настоящие дельцы договорятся и без слов, — Барк улыбнулся.
— Так что пове́дали дикари? — Дерден осматривал шерстяные мешки, подвешенные на верблюдов с каждой стороны.
— Спросил о героях, что сняли проклятие с поместья аль-Гази. Они мигом сообразили о ком я. Кочевники называют их Караванщиками Анвила. Слухи расходятся со скоростью ветра даже в таком захолустье.
— Значит они так и следуют с караваном Нахиора? — Гильдарт напрягся, но не подал вида, театрально зевнув.
— Боюсь, что нет, — дознаватель разочарованно скривил лицо. — Говорят, что герои бесследно пропали в пустыне. Вроде бы нашли только одного из них, да и того без головы. Бедуины считают, что его умертвил призрак пустыни А́сад.
— Не слыхал о таком, — Зеленый вмешался в разговор. — А я много легенд слыхивал. В Эль-Эментале их на торговой площади бродячие артисты балакали частенько.
— Какой-то местный фольклор, — заключил Барк, пожав плечами. — Его, видимо, только кочевники страшатся. Ну может и Пустынные скорпионы еще. Асад — это «лев» на ашахитском.
— Хм… значит караван Нахиора остался без надежной охраны… — Гильдарт задумчиво нахмурил брови.
— Мамелюки тоже серьезная угроза. Не забывайте, что они разбили превосходящий по силам отряд сира Патрика.
— Такое не забудешь. Отдал бы сотню золотых, чтобы еще раз увидеть лицо сира Тавина в момент, когда он об этом узнал, — рыцарь повеселел. — Значит нам будет проще совершить облаву на Нахиора. Где они видели караван в последний раз?
— Десять дней назад выходили из Слезы Харамы. Возможно Нахиор еще там. Но это все теперь неважно, — Выжлец взобрался на лошадь и взялся за поводья. — Меня интересовали как раз Караванщики Анвила. В частности — Эфит. Если они погибли, то дело закрыто. Но я должен убедиться лично. Потому мы отправимся на поиски. И надо торопиться. Сир Тавин приказывал выдвигаться через час. Боюсь, что время вышло, — он повернул кобылу и поскакал к оазису.
— Кстати, о сире Тавине, — Дерден указал рукой на четырех всадников, приближающихся со стороны Глаза Ящера. — Вон и церковники.
Двое рыцарей следовали в сопровождении оруженосцев. Под белым сюрко блестели начищенные хауберки — длиннорукавные кольчуги, к которым прикреплялся защищавший голову капюшон-койф. Кольчужные чулки, закрывавшие всю площадь ног, рыцари обмотали бинтами, чтобы хоть как-то спастись от неумолимых солнечных лучей.
Они остановились в нескольких метрах от Гильдарта, который выехал им навстречу.
— Сир Корвен, — де Кран вежливо наклонил голову в знак приветствия.
Рыцарь ордена смерил собеседника презрительным взглядом. Небольшие глазки, выглядывавшие из-под кольчужного капюшона, просверлили дыру в груди Гильдарта и устремились дальше, оценивать добычу и пленников.
— По какому праву вы, сир, грабите этих людей? — наконец выдавил из себя Корвин.
— Военного времени, — наследник де Кран усмехнулся. — К тому же, эти кочевники — ашахиты. Не забыли ли вы, сир, что у них порченная кровь, да и вообще, поклоняются они демонам и джиннам. Разве можно позволить им безнаказанно богатеть? И еще. Девяносто шестой пункт Устава ордена Рыцарей Меча, — Гильдарт потряс книжечкой в кожаном переплете, — гласит, что не состоящий в ордене дворянин имеет право не делиться военными трофеями, если они добыты им самостоятельно.
Корвин побагровел. На висках от гнева вздулись вены.
— В таком случае, орден в праве забрать часть пленников для ведения проповедей и допросов. — сквозь зубы прошипел церковник.
— Как вам угодно. Можете забрать всех, мне они ни к чему, — де Кран повернул коня и махнул рукой оруженосцам, чтобы те вели захваченный караван к месту стоянки.
Орденцы привязали бедуинов за руки к седлам, оставив тройку метров свободной веревки. Корвен приказал припустить лошадей. Кочевники с трудом поспевали, напрягая каждый мускул, чтобы не упасть. Сил на такой бешенный бег не хватило. Пленники рухнули на песок и жалобно кричали, пока кони тащили их волоком за собой.
Сир Тавин решил отложить выход отряда до утра, чтобы как следует допросить плененных. Крики боли и отчаяния всю ночь напоминали собравшимся в оазисе о неотвратимости расплаты за грехи.
Зеленый почти не спал, прижимаясь к Удачнику. Он боялся Рыцарей Меча и знал, что с таким как он не случится ничего хорошего, если судьба подведет под суд. Все его надежды наладить жизнь в Эль-Эментале рухнули. Алмазные Властители с радостью отдавали преступников в руки палачей, прибывших с Великим Магистром. Поживиться в Анвиле не удалось, да и в знаменитом поместье аль-Гази ничего кроме трупов и пыли. Как же можно устроить жизнь, если за душой ни гроша, а возможная работа едва позволит сводить концы с концами. Да и жить где? В канаве? Нет. Определенно пришлось бы возвращаться к воровскому ремеслу. А, как известно, сколько веревочка не вейся, а конец будет. Тогда и участь раба покажется не такой уж страшной, по сравнению с тем, как орден наказывает за грехи.
Идея пристроиться оруженосцем к Гильдарту, сначала показавшаяся вполне привлекательной, ныне омрачилась. Этот де Кран явно не ладил с церковниками. Как бы это не вышло боком всем остальным.
Наставник и воспитанник тоже плохо спали. Дерден переживал из-за холода, пробежавшего между ним и Гильдартом. А рыцарь, хоть и не особенно переживал за жизни полудиких смердов, но страшился тому, какие муки они испытывали. Бессмысленные страдания живого существа всегда вызывали в нем чувство сострадания.
Беззаботно похрапывал только Барк, завернувшийся в теплое шерстяное одеяло. Недостаток сна угнетал и нервировал. А тут выдалась целая ночь. Засыпая, он слышал завывания бедуинов, но какой смысл мучить себя переживаниями? Их все равно будут пытать, а выспаться может больше и не случится.
На утро Гильдарт осматривал собственный караван. Верблюды, связанные веревкой, пропущенной через седла, казалось, что не заметили смены хозяев. Животные вели себя спокойно и подчинялись вьючившим их оруженосцам. Среди трофеев, помимо корма для кораблей пустыни, нашлись глиняные емкости, предназначенные для переноски воды на верблюжьих спинах.
— Затягивай давай! — Дерден ругался на Зеленого. — Тяни ремень! Что за болван?! Говорю же, — они грузили на верблюда мешки с палатками и походным скарбом.
— Да слышу я! — огрызнулся парень. — Нашелся… Верховод.
— Что с вьючками делаем? — наставник оглянулся на рыцаря.
— Воды на них не хватит. На боевых коней и то впритык. Оставим тут.
— Как это?! — Дерден выпучил глаза и перестал поддерживать мешок. Зеленый так и не закрепил ремень. Поклажа рухнула на землю, подняв пыль. — Кто ж лошадей просто так отпускает. Им цена есть, да не малая.
— Тут Кипучий дело говорит, — вор выглянул из-за верблюда, потрепав его по голове. — Можно же чеканки получить. Поди не лишняя.
— Кто?! — наставник скорчил лицо от раздражения.
— Да ты бурлишь постоянно, да горячку порешь. Житья свободного от тебя нет. Все ошпарить пытаешься. Так что я тебя теперь так звать буду! — вор нагло ухмылялся.
Кипучий нащупал за спиной хлыст, висевший на поясе и угрожающе надвигался на парня. Зеленый дождался, когда противник обойдет верблюда, и ловко проскочил у животного под брюхом. Дерден чуть-чуть не успел схватить его за воротник.
— А у вас снова веселье? — Барк зевнул, подойдя к престарелому сквайру сзади. — На вот, выпейте и остыньте, — он протянул флягу с вином.
— И ты туда же?! — Кипучий грубо оттолкнул протянутую руку и нервно зашагал прочь.
— Перестаньте раздражать Дердена! — Гильдарт прикрикнул на товарищей. — В бою он стоит куда больше, чем вы оба. Пойду успокою его, а вы займитесь верблюдами. Чтобы к моему возвращению были готовы, — рыцарь выхватил из рук Выжлеца флягу и поспешил за наставником.
— А я-то что сделал? — Тони изумленно таращился по сторонам, разведя руки.
— Ах-ха-ха, — вор рассмеялся. — Посоветовал Кипучему остыть.
— Чего?!
— Давай, сыскарь, помогай, — Зеленый подкинул мешок, чтобы снова закрепить его на верблюжьей спине.
Опешивший Барк ничего не успел сообразить и принялся выполнять указание рыцаря, который умел подчинять себе людей. Хотя все еще не осознавал этого.
Рыцари Меча выходили из Глаза Ящера в приподнятом настроении. Некоторые шутили и смеялись, обсуждая как один из кочевников обмочился при виде раскаленного прута. Потом кто-то вспомнил о анвильском трактирщике, который молил Шеннаитха о спасении, но после нескольких ударов плетью отрекся от него и славил Эсмей. Волна злорадного хохота прокатилась по колонне всадников.
Сир Тавин снова разрешил не надевать стальных доспехов. Сквайры и их господа облачились в хаурбеки, прикрыв их белыми одеждами. Товарищи Гильдарта следовали и вовсе без кольчуг. Нестерпимая жара с новой силой навалилась на непрошенных гостей. Толстая кожаная подкладка хаурбека не пропускала воздух. В таких условиях даже сюрко не особенно помогало. Тело мгновенно перегревалось и усиленно теряло влагу, не говоря уже о том, что прикосновения к доспеху незащищенной кожей приводили к ожогам.
— Вам не жалко собственных воинов? — де Кран поравнялся с командиром отряда, оставив товарищей в хвосте. — Жара мучает и изводит их, учитывая недостаток воды…
— Сир! — Ледяной оборвал собеседника. — Мне докладывали, что вы начали изучать Устав нашего священного ордена. Но на этом, видимо, прогресс вашего очищения закончился. Иначе вы поняли бы, что для воина Святой Девы любые лишения лишь желанное испытание тела и духа. Муки, за которые они непременно будут вознаграждены богиней!
— Само собой, сир, — Гильдарт понизил голос. — Но предстоит длинный переход. Вы рискуете потерять не только лошадей, но и рыцарей.
— На все воля Светлой Девы! Каждый из нас с великой радостью примет смерть, если так угодно Эсмей.
— Ясно.
— И вам, сир, следует запомнить мои слова. Вами движет желание поскорее избавиться от лишений и позора, но где же раскаяние?! — Тавин прикрикнул и трое оруженосцев, следовавших за ним, вытянулись в седлах. — Только чистые помыслы и желание услужить Эсмей, Святой Церкви и ордену! Вот, что должно повелевать вашей грешной душой.
— Хах, — де Кран усмехнулся. — Моей грешной душой? Не я направлял Нувеля к Рыцарям меча. Не я просил Архиепископа принять его. И не я, в конце концов, рожал и воспитывал вашего предателя! — Гильдарт вызывающе смотрел на командира. — И вроде бы как вы, сир, являлись его начальником. Нет ли вашей вины в предательстве сира Нувеля? Не вы ли недосмотрели за паршивцем?!
Лицо Тавина налилось гневом. Он выхватил меч. Сквайры опустили копья. Гильдарт приготовился защищаться.
— Команди-и-и-р! — заорал сир Корвин, скакавший в начало колонны. — Бу-у-у-ря! Команди-и-и-р!
Все глянули на горизонт. Темное облако стремительно приближалось и закрывало голубое небо. Яростный порыв жаркого ветра ударил в лица всадников. Кожу больно закололо. Тавин спешно спрятал клинок.
— Нужно остановиться, — обратился к нему Гильдарт.
— Не-е-т! Продолжать движение! Убийцы наших братьев и предатель впереди. Их задержит буря, но мы, священное воинство Светлой Девы, пройдем сквозь нее.
Фанатик продолжал что-то кричать, но де Кран не слушал. День меркнул ночью. Солнечный свет, словно кубик льда на раскаленном камне, бедственно таял. Рыцарь ударил коня хлыстом и несся вдоль колонны к товарищам. Огромная стена песка и пыли, похожая на монолитную скалу, тянулась по всему горизонту. Она целиком поглотила отряд, будто-то кит одним движением челюсти сглотнул косяк мелких рыбешек. Жгучие крупинки секли все живое. Вой и свист ветра съедал любые звуки, но кричать все равно не получалось. Песок мгновенно заполнял собой любые отверстия: будь то глаза, уши, ноздри или рот.
Гильдарт зажал края капюшона дорожного плаща, сведя их вместе. Ему показалось, что он видит верблюдов. Они продолжали идти, но не к нему на встречу, а куда-то в сторону. Рыцарь направил коня к товарищам. Он брыкался и не слушался, а через два десятка шагов дестриэ вовсе отказался идти. Пришлось отпустить поводья, чтобы ударить жеребца хлыстом, но в этот самый момент конь встал на дыбы и сбросил всадника.
Рыцарь больно ударился спиной. Капюшон, увлекаемый порывом ветра, слетел. Песок ожег глаза, словно раскаленный прут. Пролежав несколько секунд, Гильдарт с трудом поднялся, но скакуна рядом не оказалось. Верблюды пропали. Мужчина в отчаянии лег на землю спиной к ветру. Прижал колени и голову к груди.
Пыль проникла в легкие. Невыносимое удушье от жары и нехватки воздуха помутило рассудок. Де Кран зажмурился, но ему казалось, что он ясно видит Дердена, который шел к нему с палицей в руках. Желтый цвет его сюрко ослеплял. Гильдарт пытался закрыть лицо ладонями, но руки не слушались. Наставник приблизился. Вместо того, чтобы помочь встать, замахнулся и ударил лежащего по голове, размозжив череп. Рыцарь понял, что умирает и сознание предательски померкло.