Глава 7
Тяжелое небо нависло над косогорами, переходящими в скалистые утесы. Мелкая морось окутала все вокруг, темно-синие тучи заволокли небо, солнце, взошедшее в зенит, еле-еле освещало петляющую по холмам гравийную дорогу. Машина плавно клюнула, перекатывая меня к спинке переднего дивана. Я принял сидячее положение и придвинулся к окну, проекция с камер плавно растворилась, оставив стекло прозрачным.
Водитель Женя, начав собирать вещи в рюкзак, что-то буркнул за моей спиной. Затем вышел, хлопнув дверью разбудил дремлющих пассажиров. Люди будущего по одному выбрались из футуристической «УАЗ — Буханки», следом не забыв прихватить рюкзак, вышел я. Морось сразу облепила оголенные участки кожи. Я накинул капюшон серого комбинезона и спрятал руки в карманы. Влад отбежал от общей группы, заглянул в микроавтобус и прокричал вглубь салона:
— Жан проснись! — Спустившись со ступеньки, пропустил вперед наспех собравшегося заспанного француза.
Похрустывая мокрым гравием они подошли к нам. Команда из шести человек и кейсом с искусственным интеллектом безмолвно застыла на небольшом пятачке посреди холма. С одной стороны от нас ровной линией из одноэтажных домов начинался город, с другой к вершине стелилась тайга с одинокой гравийной дорогой через просеку. Внизу склона, усеянного одноэтажными строениями, виднелась центральная улица, проходящая вдоль набережной. Крыши домов как и стены с заборами обшитые листовым железом, выглядели как типовые строения. Мелкие капли воды, повисшие в воздухе, собирались на гладких поверхностях и струйками стекали вниз. За домами у подножья холма, протекала облаченная в набережную виляющая река. Женя, покашливая, обратил на себя внимание.
— Дальше вы без меня. У меня еще один рейс. — Мужчина, проведший большую часть времени за рулем, резвой походкой зашагал к «УАЗ — Буханке». Я помахал вслед отдаляющемуся водителю.
Взвалив рюкзаки на плечи, мы направились вниз по наклонной улице. Вдоль обшитых алюминиевыми листами домов, отряд в серых комбинезонах следовал за высоким мужчиной в брезентовом плаще. Наш спуск заканчивался широким перекрестком и поворотом реки, с живописным полуостровом, перекинувшим навстречу к нам мост. Подталкиваемый склоном вперед, еле сдерживая семенящий шаг, Жан, повернулся ко мне и проговорил:
— Интерес, прислужник Густав, когда занял сторона людей?
Отклонившись назад и стараясь не упасть, я ступал по идеально ровному матовому покрытию пешеходной дорожки: этот цепкий материал был абсолютно сухим и сдерживал каждый шаг. Я начал рассматривать старого знакомого: невысокий поджарый француз забавно смотрелся в великоватом комбинезоне. Увидев его скуластое лицо с длинным носом, я вспомнил, как он негодовал, рассказывая о священнике Густаве, как тот избавился от него, чтоб быть ближе к Аваддону. Должно быть, Жан будет рад встречи с Густавом. Судя по нашему временному скачку в тридцать лет, он должен быть уже глубоким стариком — так что вряд ли Жан его будет бить. Размышляя о французском друге, я не заметил, как тротуар уперся в многополосный перекресток. Покрытие автомобильной дороги было идеально-ровным из уже знакомого матового материала. Клим накинул капюшон брезентового плаща на промокшую голову. Зависшая над землей водная взвесь, осаживалась на костюмах будущего. Наши спортивные комбинезоны имели водоотталкивающее покрытие, были хорошо вентилируемы и поддерживали оптимальную температуру. И этот промозглый осенний день казался не таким уж и отвратительным.
Мы свернули к повторяющей изгибы реки дороге, где с другой стороны тротуара нависал усеянный домами высокий пологий склон. Я следовал за группой ополченцев шагающих по безлюдной улице, граничащей с бетонной набережной. Вскоре одноэтажные дома на склоне сменились высокими многогранными строениями. На фасадах из мутного стекла проецировалась реклама каких-то неизвестных брендов. Похоже, что за ней давно не следили: части изображений накладываясь друг на друга, подергивались и искажались помехами.
Вскоре на промозглой улице Златоуста стали встречаться люди, которые также как и мы были одеты в серые спортивные комбинезоны. Улица резко перешла в широкую многолюдную площадь со стеклянными домами по периметру. Расположенные вдоль тротуара невзрачные фонари на гнутой трубе, сменились на диссонирующие с обстановкой будущего — литые чугунные. Витой цветочный орнамент вплетался в светящиеся на вершине лампады. Лара остановилась около фонаря и похлопала по основанию литейного искусства.
— Моя лампа в квартире, от этих же уральских мастеров? Почерк похож. Правда, Влад. — Лара посмотрела на мужчину средних лет встретившего меня с Жаном после перемещения.
Влад, натянув легкую ухмылку на лицо, ответил:
— Твоя. Отсюда. Только с ртутью для выработки электричества возни было больше чем с ней.
Любящий встревать в людской разговор Грум воспроизвел человеческую речь из кейса в руках Клима:
— Город Златоуст полностью под купольной защитой, генерирующей его цифрового двойника. Все что здесь происходит — скрыто. Моя работа, связанная с безопасностью нашего передвижения — окончена. Перехожу в экономный режим потребления. — Кейс в руках Клима загудел и плавно затих.
На дороге показался легковой автомобиль. Обтекаемый, сигаровидный, матово-черный аппарат подъехал, прижался к бордюру и припарковался возле нас. Корпус разделился пополам раздвижными дверями, полностью раскрыв белоснежный салон. К нам вышел человек в сером комбинезоне с таким же как у Клима чемоданом. В приветствии помахал всем рукой, навалившись плечом на чугунный фонарь, заговорил, глядя на Клима:
— Слышал, ты привез перемещенных. И Аваддон уже здесь. — Клим угукнул в ответ. — У меня тоже новости есть: спящие альтеры активировались. Все активировались, сейчас паника по всем городам, миллионная армия зомбарей перемещаются повсюду — вас ищут.
— Густав у себя? — выслушав незнакомца, спросил Влад.
— Он всегда у себя, — произнес мужчина, и не попрощавшись направился к сигарообразной машине. Раздвижные двери сомкнулись, бесшумно ускорившись, автомобиль скрылся из виду.
Клим сменил руку с чемоданом и обменялся рукопожатием с одним из прохожих в комбинезоне. Затем повернулся спиной к реке и последовал вверх по наклонной улице, которая заканчивалась зеленой стеной тайги. На пути, стеклянные строения сменились одноэтажными оббитыми металлом, улицы вновь стали безлюдными. Поднимаясь по наклонной дорожке, Лара видимо устала. Пропуская нас вперед, остановилась. Передо мной с Жаном оказался Влад, который буквально врос в землю и выставил руку. Когда все остановились, он обратился к Ларе:
— Знаешь, ведь здесь в Златоусте для тебя уже приготовлен дом. Вон тот, видишь? — Влад указал на одноэтажный серый дом, протянул ключи стройной девушке с фиолетовыми волосами. — Там уже все есть, запасов на несколько дней. Поживи, посмотри город. Это же один из последних оплотов человечества.
Лара, взглянула на меня затем на небольшой дом, и взяла ключи у Влада. Поправив рюкзак за спиной, неспешно направилась в сторону нового места проживания. Еще ненадолго задержавшись, она обернулась и обратилась к оставленной ей группе:
— Вы же к Таганаю идете?
— Да, — ответил Влад.
— Если что я вас найду. — Лара заправила фиолетовую челку под капюшон и быстро зашагала по улице, спускающейся к реке.
Оставшись вчетвером, не считая говорящий кейс, я Жан и Влад последовали за Климом, по улице ползущей к границе из непроглядной тайги, переходящей в зеленые горные вершины. Добравшись до хвойной стены, Клим поправил подол плаща и вошел на еле заметную лесную тропу. Без лишних разговоров мы двигались за ним.
Проходя сквозь колючий ельник, Клим замедлил шаг, остановился у деревянного короба в земле. Присев на корточки опустил ладони в разлившийся до краев горный ключ. Дождавшись пока все отопьют сводящую зубы ледяную воду, мужчина в плаще окончил короткий привал. Подняв с земли кейс, он вновь возглавил восхождение и окликнул нас. Следуя гуськом, мы ускорили шаг по наклонной тропинке. В густом зеленом коридоре зазвучал голос Клима:
— Старик Густав, находясь на самой высшей ступени иерархии «Последних свидетелей», был самым сильным прислужником. Если по-простому — черным магом.
Жан, идущий позади меня, увернувшись от очередной хвойной ветви, желая быть услышанным, громко заявил:
— Я стоять второй после него в прислужник Аваддона. И он избавиться от меня, переместил в иной мир. Но это было давно.
После слов Жана, тропа приняла наклонное положение, ведя нас по начавшемуся предгорью. Зеленая стена деревьев по бокам, стала реже, а промеж них раскинулся густой ковер из папоротника. Влажный лес опьянял своим ярким запахом. Над вершинами елей, глухими ударами крыльев, пролетела большая птица. Уральская тайга удивляла нас: то грядой дикой малины, то россыпью маслят. Наш провожатый Клим, оглянулся и продолжил рассказ о старике Густаве:
— Его род идет от полудемонов, — сухопарый высокий мужчина в плаще, сменил руку державшую чемодан и громко обратился к Жану. — А ты не из этих?
— Нет! Я не потомство Лилит, — проговорил Жан, еле сдерживая сбившееся дыхание от затянувшегося подъема в гору.
Клим, дождавшись утвердительного ответа, продолжил:
— Так вот, об этих сатанистах — прислужниках Аваддона. У Адама до Евы была другая женщина. Она сильно отличалась от человека: небольшого роста, имела хвост, чешую и умела летать. Созданная наравне с Адамом, она не хотела подчиняться никому и покинула Эдем. Затем нарожала детей от Каина — изгнанного сына Адама. Потомки Каина и Лилит всегда были в меньшинстве, ведь смешение крови им непозволительно, — кейс в руках Клима уж было начал воспроизводить человеческую речь, как рослый мужчина в брезентовом плаще одернул Грума. — Я и сам могу! Значит эти потомки, полудемоны питают ненависть к людскому роду. И долгое время подводили человечество к пришествию Аваддона. Сейчас все готово, чтобы погрузить мир во тьму.
Тропа медленно ползла вверх. Мелкая морось, повисшая в воздухе, пропитала землянистую дорожку. Грязь, налипая комьями, отваливалась от подошв сапог, затрудняла каждый шаг. Я, отделяемый от Клима мельтешащей спиной Влада, обогнул его на небольшом пригорке. Приблизился к Климу и спросил:
— Клим, а можно ли доверять этому потомку Лилит — Густаву?
— Вполне! Он основал «Ополчение», переманил двух своих учеников — прислужников Аваддона — очень сильных магов. Этот старик наша последняя надежда.
Зеленый коридор просеки, поднимающийся к вершине горной гряды, постепенно стал рассеиваться. Тропа стала граничить с оградами из длинных жердей, это были загоны для скота. Вскоре на нашем пути стали встречаться козы и бараны. Поодаль виднелось стадо крупных коров, поедающих сочную траву. Наша тропа приняла пологое положение и обросла с обеих сторон раскидистыми лугами. За несколькими снопами сена, поля сменились большими ухоженными огородами: стройные ряды чеснока, краснеющие томаты, окученный картофель и аллеи плодоносных деревьев. Впередиидущий Клим, видимо изрядно воодушевившись увиденным, твердо зашагал походкой хозяина здешних мест. Осматривая окрестности, продолжил:
— После того как потомки Лилит захватили весь мир, корпорации поглотили все сферы жизни. ГМО-растения, ГМО-скот все это не могло размножаться — становилось вредоносным. «Ополчение» создало самодостаточный оазис. Я лично разъезжал по глухим деревням, ища семена и нетронутых ГМО животных.
Идущий позади Влад воскликнул:
— Вон и старик Густав. — Влад указал в сторону рубленой избы, виднеющейся за оградой.
Мы миновали калитку в заборе, и прошли между грядок прямиком к копающемуся в земле старику в бордовой клетчатой рубашке и остроносой шляпе. Старик встал, отряхнул ладони и поздоровался с Климом. Беглым взглядом, оценив пожилую надежду всего человечества, я пожал руку невысокому старику. Бледная морщинистая кожа с множеством пигментных пятен, выдавала в нем преклонный возраст; но бодрость в движениях и незамутненный взгляд давали понять, что чувствует он себя значительно моложе.
Крадущейся походкой к Густаву подошел Жан. Он долго всматривался в его лицо, ища знакомые черты недавнего соперника. Уняв давнюю обиду, француз поддернул сползающий рукав комбинезона и протянул руку Густаву, тот недолго думая пожал ее. Глядя в глаза, заговорил хриплым голосом с небольшим акцентом:
— Просто поверь мне Жан, я никогда не был за Аваддона. Хоть я и потомок Лилит, но всецело на стороне людей. И всегда был…
— Не понять! Ты создал сосуд для Аваддона и по твоя воля он уже здесь, — резко перебил Густава, Жан.
— Сосуд все равно был бы отправлен в потусторонний мир. И скорее всего это бы сделал ты — не успей я избавиться от тебя. А я создал могущественный сосуд, осознающий себя — Двар был подготовлен мной. Равный в силе Аваддону, он должен был остановить его пришествие. Жаль конечно девушку Милу, я знал что сосуд полностью поглотит ее. — Старик развел руки в стороны и цокнул языком, обозначив необратимость произошедшего.
Стоявший в стороне Влад прошел через грядки к нам. Одной рукой поздоровался с Густавом, а другой несильно толкнул в плечо француза.
— Склоки это последнее, чем сейчас стоит заниматься. — После своего заявления Влад указал на меня. — Это Эд, он тоже перемещенный. Боролся с Ангелом тьмы.
Старик, позади которого располагалась аккуратная рубленая изба, посмотрел мне в глаза и хриплый голос Густова зазвучал вновь:
— Как Аваддон выглядел в последний раз? Если ты его видел.
Я долго не размышлял:
— Девушку почти полностью поглотил сосуд. Она уже не была человеком: серая кожа, владела телекинезом и могла парить. Но Аваддон был сильнее и вселился в нее. Дальше я его не видел.
— Как не видел? Сейчас должен. — Густав зашел за угол невысокой избы и подозвал кого-то. К нам подошел мужчина в комбинезоне как у нас и протянул мне прямоугольный бинокль. — Являясь перемещенным из мира Аваддона, ты должен видеть его присутствие здесь.
На склоне предгорья, это черное пятно с щупальцами в небе было заметнее чем ранее. Оно находилось далеко, за зеленым ковром тайги, почти на линии горизонта. Я взглянул в бинокль: яркие точки образовали круг, который реагировал на перемещение зрачка, при фокусировании на чем-либо круг из точек скользил к объекту и уменьшался в диаметре. Я навел бинокль будущего на плавающий в небе черный спрут — в правом углу экрана появилась строка с координатами.
— Так, теперь мы знаем где… — Густав принял от меня бинокль и нажал кнопку сбоку. Из корпуса гаджета на небольшом расстоянии возникла голограмма рельефа местности с географическими привязками. Красная точка искомого объекта располагалась рядом с городом Екатеринбург.
— Так я и думал, — продолжил Густав. — Большой адронный коллайдер. Видимо, ему нужна подпитка, чтоб существовать в нашем мире. Значит эта гадина под землей, в Екатеринбурге. — Невысокий старик в клетчатой рубашке, посмотрел на длинные ухоженные грядки с созревшим урожаем. Глубоко вздохнул. — Объявляю трехдневные сборы. Клим, оповести всех, пусть будут полностью готовы.
Клим смахнул с брезентового рукава, собравшиеся капли воды и направился мимо нас обратно на тропу. Попутно завел разговор с неразлучным кейсом, отдавая короткие приказы Груму. Густав проводил взглядом Клима и подошел к двери в свежесрубленную избу. Сняв сапоги у входа, он поманил гостей. Я, Жан и Влад разулись, вслед за хозяином вошли в невысокие деревянные двери.
Изба изнутри была, как и снаружи из белесого кругляка и пьянила запахом свежей древесины. Напротив входа подпирала потолок мазаная известью русская печь, за ней располагалась одна большая комната с койками по периметру и длинным столом посередине. Обойдя печь, мы втроем уселись за большой стол из деревянного массива. Густав подошел к печи, открыл заслонку и вынул прихваткой чугунный горшок. Поставив его в центр стола, вернулся за тарелками и большим пузатым караваем. Воткнув деревянную ложку в содержимое горшка, сел за стол. Закатав рукава рубашки и сняв остроносую шляпу, он положил густую похлебку себе в тарелку, отломил ломоть хлеба и обратился к нам:
— Это щи. Ешьте, завтра нас ждет решающий день.
Еда была настолько естественной и можно сказать «живой» что казалась невкусной. Но со стаканом медовухи, возникшим напротив меня, все обрело законченный характер. Я отпил сладковатый алкоголь и отломил от каравая краюшку. Натуральная мука, живые дрожжи сразу определились моими рецепторами. Такой хлеб мог бы быть отдельным блюдом, в отличие от вспененной субстанции из моего времени. У этих ополченцев и впрямь получился оазис на загнивающей планете. Влад, быстро поглощая капустную похлебку, приостановился и задал вопрос Густаву:
— Расскажи Эду то, что я недавно услышал. Про сотворение мира и его конец.
Я взглянул на бревенчатую стену со старинной парсуной неизвестного правителя затем на Густава. Старик, отложив ложку, набрал воздуха в грудь и сиплым голосом начал озвучивать заявленную историю:
— Вначале была тьма. Тьма над бездной. Затем был создан тонкий мир с эфирными сущностями — Ангелами, среди которых был и Самаэль или Аваддон. Он участвовал в сотворении нашего мира и Адама, ему были вручены ключи от кладезя бездны — открыты все тайны тьмы. Но за отказ поклониться перед Адамом, был изгнан. И уже как падший Ангел начал войну с человечеством, вместе с прислужниками потомками Каина и Лилит, — Густав отломил ломоть хлеба, помочил его в тарелке, откусил и причавкивая, продолжил. — Потомки Каина и Лилит — иначе прислужники Аваддона — должны были подвести человечество к пришествию хозяина, но они не успели захватить мир до самого главного момента: когда человечество достигло численности в пятнадцать миллиардов, запустился процесс перехода людей в иное измерение. Нематериальное, эфирное в том, где существуют Ангелы. И это произойдет ближайшее время, Аваддон спешит низвергнуть во тьму как можно больше душ.
Услышав повторенный почти слово в слово рассказ Глеба, я отпил медовухи и задал тревожащий меня вопрос:
— А этот переход будет как в Писании — только души праведников?
— Этого я тебе сказать не могу. Но думаю, что больше готовых к этому.
Жан доедая очередную порцию сытного ужина, пристально всматривался в постаревшее лицо Густава. Тот, закончив трапезу, выложил руки на стол и повернул ладони кверху. Над кистями рук старика зародилась небольшая черная точка — Густав сосредоточился на ней — она разрослась до размера теннисного мяча. Темная субстанция начала ходить еле заметными волнами, изредка меняя форму. Старик сжал ладони в кулак — черная субстанция над столом, исчезла. Густав взглянул на Жана:
— Ты как прислужник должен владеть тьмой. Двое моих учеников в «Ополчении» уже вызывали ее.
Жан вознес ладони перед собой, скривив лицо сосредоточился — перед ним появилась крохотная черная песчинка. Заметавшись по сторонам, она исчезла. Густав покачал головой.
— Ничего! Ближе к источнику тьмы наши силы будут выше. Вместе с учениками из Златоуста нас будет четверо. Есть еще Максим, только связь с ним давно потеряна.
Переполняемый интересом о численности армии, я резко выпалил:
— Сколько бойцов выступит через три дня?
Меня приятно удивило, как я за это короткое время стал решительным бойцом.
— Около сорока, плюс два искусственных интеллекта, Грум и мой Цефей. — Густав встал из-за стола и вынул из-под койки небольшой чемодан, похлопав его по боковине, поставил у изголовья и прилег на кровать. — Спать! Уже поздно. Последний выключает свет… — Махнув рукой на стол с грязной посудой, старик не раздеваясь принялся ко сну.
Влад с Жаном переглянулись и направились к оставшимся трем кроватям. Мне пришлось выключать свет и впотьмах на ощупь пробираться к койке.