Глава7
Судорожно ступая на неровную землю, стараясь не упасть в бездонные провалы, Лаура бежала почти в полной темноте. Она вслушивалась в далекие звуки, пряталась, переводила дыхание, на ощупь обходила преграды, бежала снова. И так уже два часа.
— Черт, глаз! Как же плохо видно.
Она направлялась к водохранилищу. По правую сторону виднелся холм, усеянный причудливо разбросанными домами. Уцелевший глаз уже устал смотреть за двоих, и от слез стало пощипывать веко.
— Наконец-то светает! — шепотом воскликнула Лаура.
Свет начал появляться из ниоткуда, словно все стало излучать свет, освещая себя. Женщина остановилась отдышаться, забралась в проем упавшей кирпичной стены. Мысли так и не покидали ее: «Он что-то говорил про сосуды. Их вроде два. Один сосуд у людей — это Эд. Значит, Мила не у них. Значит, она где-то здесь. Может, прячется, как я, в руинах здания?».
Лаура сидела на корточках, изредка трогая дрожащей рукой усеянное шрамами веко. Рассвет не только был необычен из-за светящейся материи, но и из-за отсутствия смены температуры, ветра. И только гарканье ворон с трудом напоминало нормальный земной рассвет. Она вздрогнула от стука скатившихся камней. Это всего лишь была белка. Обычная белка, несущая какую-то дрянь в длинных зубах. Вскоре она скрылась за грудой строительного мусора, увлекая за собой еще несколько камней.
Стройная женщина средних лет села на землю, вытянула ноги вперед, поправила на коленях джинсы. Пряча лицо в ладони, она начала вспоминать о своей недавней жизни в уютном латышском городке: узкие улочки, старинные дома в романском стиле и ее дружная веселая семья. До недавнего времени. Мила начала меняться внезапно: сначала говорила сама с собой, затем заговорила не своим голосом, в конце даже менялись черты лица, когда ей овладевал демон. К психологам вести дочь ее отговорил Роберт. Католические священники стали частыми гостями в их доме, и один из них посоветовал обратиться к Густаву. После походов к нему Миле становилось только хуже. Она начала называть себя Двар. Густав все твердил о полчищах саранчи, Аваддоне и прочей ереси.
Лаура смахнула холодный пот со лба. Ее бил озноб, и не от холода или лихорадки, а от страха. Мысли будто стали заикаться: «Н-н-надо идти. Идти к воротам, как его. Р-р-раздела». Лаура поднялась, размяв ноги, осторожно и бесшумно пошла в сторону КПП.
Мир вокруг становился ярче. Над головой проявился купол света. Сереющий холм, усеянный до макушки домами, сильно пугал ее. Поэтому она двигалась по кривой — обходя пугающее возвышение. Обойдя несколько провалов, она остановилась напротив водохранилища. Где-то вдалеке, где кончалась тропа, шедшая сквозь руины, одна серая четвероногая тварь нырнула в нору, устремив вверх облако пыли за собой. В стороне виднелся проход КПП. Тишина заставляла нервничать, и она укрылась в последних руинах.
За спиной Лауры послышался гул, плавно перерастающий в надрывный рёв. Она устремила взгляд на небольшое окно второго этажа: на подоконнике стояла немного ссутулившаяся Мила. Она прыгнула, направив ладони вниз — замедляя падение вытянутыми вдоль тела руками. Девочка пролетела над головой Лауры. Сделала это так медленно, что успела начать разговор:
— Мам не бойся!!! — Она приземлилась перед Лаурой. — Нет, ну не совсем, конечно. Другую меня бойся. — Дочь стояла перед перепуганной матерью. Перепуганной так, что она уже жила в этом состоянии и жила довольно гармонично. — Мам, я наблюдала за всеми. Тут лучше, чем в нашем мире. Но, увы, не для меня. Так говорит Двар.
Мать стояла не шелохнувшись. Заговорила только после того, как коснулась длинных рыжих волос дочери:
— Что опять с тобой, Мила? Что с тобой?
— Двар боится за себя. Он нужен кому-то и чувствует охоту.
— Давай присядем.
Но на предложение матери Мила молча взяла ее за руку и повела в сторону КПП.
— Мила отпусти. Больно!
Лаура взглянула на свою руку. Та, вытянутая вперед, одиноко висела в воздухе. И дочь, как мим, не касаясь запястья, тянет ее. Мила обернулась. Увидев это, заговорила искаженным голосом:
— Тебе лучше уйти на людскую сторону. Проход скоро откроют. И я уже скоро буду тварью из потустороннего мира.
Поднимая пыль невидимой силой, Мила провела ладонями в над землей. Затем, не сходя с места, приподняла большой валун и швырнула его в сторону КПП. Совершив пару шагов от Лауры, она остановилась. Проведя вытянутой рукой, создала между собой и матерью полосу из поднятой пыли. Мила не переставала смотреть в глаза, явно подавляя волю обычного человека. Платье дочери, снизу изорванное в лоскуты, извивалось под действием непонятной силы. Глаза наливались серым, медленно поглощая белок, зеленую роговицу и зрачок. Лауре становилось ясно, что скоро она перестанет видеть свою дочь.
— Мила, отец погиб. Теперь мы здесь вдвоем. Пойдем со мной, мы что-нибудь придумаем. Придумаем.
Голос дочери приобрел пугающую хрипоту вместо мелодичной эстонской речи:
— Смерть отца я чувствовала. Можно сказать, видела. Гость моего тела не пустил меня к нему.
— И с тобой говорить не желает. Не желает. Ясно! — Голос перерос в нечто металлическо-хрипящее.
Рыжие густые волосы взвились вверх, как бы поднимая саму Милу над землей. Она развернулась в воздухе, как в невесомости, совершила что-то вроде прыжка, и пролетев над землей, скрылась за руинами кирпичного здания.
— Стой! Стой, Мила. Дурочка, я все равно пойду за тобой. — Лаура рванула с места, забыв об усталости.
Опираясь на одну руку, она перемахнула через те же руины. Силы брались неизвестно откуда. Она не отставала от дочери и уже уверенно, а не как ночью, ступала на землю. Поднимая за собой клубы пыли, Мила медленно двигалась, паря над землей. Она остановилась рядом с обрубленным магазином и опустилась напротив пробитой кирпичной стены.
Шорох где-то сбоку заставил Лауру вздрогнуть. Из кустов вылезла большая овчарка, поджав уши и хвост, жалобно заскулила и нерешительно подкралась.
— Тсс. Как тебя? Пусть Барон. Тсс, Барон, а то моя дурочка опять улетит куда-нибудь. — Пес послушно сел у ног женщины и впился взглядом в молодую девушку вдалеке.
Мила резко выкинула сжатый кулак вперед — стена перед ней взорвалась оранжевой кирпичной пылью. Поднявшись над землей, она влетела в увеличенный проем.
— Ну, Борон, не бойся. Это моя дочь. Вернее, пока моя.
Слова точно не успокоили собаку, но пес послушно последовал за женщиной. Пройдя через разрушенную стену, Лаура увидела Милу: рыжеволосая девушка силой телекинеза что-то поднимала из решетчатого вольера. Обычная монета проплывала в воздухе сквозь прутья.
— Мила!!!
— Опять ты! — в ответ женскому возгласу стальной скрежетащий голос содрогнул стены магазина.
Девочка подняла руки вверх — сжала пальцы, как будто за что-то цепляясь — резко дернула вниз, обрушивая бетонные плиты на Лауру. Где-то сзади завизжала и затихла собака. Женщина уцелела под сложившимися в шалаш плитами. Мелкие камни, ссыпаясь по их склонам, напоминали гудящий водопад. Когда он затих, Лаура услышала, как удаляется от нее дочь — шуршащий звук левитации приминал строительный мусор, как каток. Пыль попала в легкие, осыпалась на глаза, но Лаура стояла не шелохнувшись. Этот обвал не напугал ее. Она уже жила в мире страха, где ничто уже ее не удивляло.
— Эх. Мила, Мила. Я же тебя все равно найду и верну домой. Мы будем это вспоминать и смеяться. — Она говорила это с нервным смехом в голосе. Уголки губ подергивались с каждым словом.
Лаура потрясла головой, скидывая мусор. Глаза смотрели на бетонную плиту в направлении вольера, туда, где стояла Мила. «И никто не помешает мне спасти дочь. Ни четвероногие монстры, ни серокожие демоны-подростки и особенно белка предводитель».
— Слышишь, Мила. Я буду ждать, пока меня не откопают. Я слышу, помощь уже идет, — Лаура прокричала это в небольшую расщелину, через которую виднелись руины магазина и уцелевшая стальная дверь со смотровым окном.
Она посмотрела в расщелину и засмеялась, сдувая пыль с бетонной плиты. Она смеялась все громче и громче. И наконец, заговорила:
— Хофман, хороший мой. Ну, выручай старую знакомую. Я вас тут давно жду.
Серокожий демон, в просторных штанах и футболке, подошел к плите и начал откидывать завал руками. — Хельга, Брюс, сюда. Помогайте.
Два других существа подбежали на помощь. Брюс с перебинтованной головой и торсом немного отставал. Его оголенный торс был полупрозрачен, и он выглядел как серый призрак.
Плита с грохотом упала. По пути смяв длинный стол со стульями.
— Нельзя отходить от нас. Ведь у нас с тобой пока одна задача.
— Да, Хофман, вдвоем мы ее быстрее найдем. А потом она вас всех, дохляков, перебьет и уйдет со мной.
— Ты ее видела, она уже в силе?
— Еще в какой! Вы явно в проигрыше.
— Брюс, трескани по рации, уже началось.
— А-а-а. Боитесь ее!
— Вылезай. — Хофман протянул руку Лауре и помог выбраться на руины магазина.
Лаура взглянула на Хельгу. Если бы Мила привела в дом такую: с серой кожей, однотонными стальными глазами и полупрозрачным черепом, она явно запретила бы им дружить. Но что-то отличало ее от других, и, желая заиметь союзника, она завела разговор:
— Хельга. А у вас демонов, есть желания? Чего ты хочешь?
— Да, Лаура, желаний у нас еще больше, чем у вас и все они нечеловечны. Но ваша свобода, ваши чувства, ваши ощущения, удовольствия, так пленительны.
— А у меня сейчас одно желание, найти дочь. Пока она меня еще может вспомнить.
Хофман, отойдя на расстояние, стал подзывать остальных:
— Она двигалась туда. Все за мной.
Не оглядываясь на Лауру, Хельга бежала впереди. Лаура с трудом удерживалась на мостках через небольшие провалы, а Хельга пролетала через них, отталкиваясь от края силой, исходящей из ее ладоней. Женщина не отставала. Дыхание участилось, мышцы стали твердыми, по телу разошлась мелкая дрожь. Подай ей сейчас молодого демона, она его порвет. Да и Брюса она смогла бы — в отместку за Роберта.
Они огибали холм, усеянный домами под самую макушку. Двигались почти по краю этого мира, направляясь к Башне. Туда где островки, висевшие в темном пространстве, встречались все реже, все возвышения сглаживались, а земля выступала лишь небольшими «шлепками» с зеленой травой.
Очередной подъемом на островок — вдалеке мелькнул силуэт в платье. Мила вращала над собой выкорчеванное дерево. Невидимой силой подняла его вверх и бросила в преследователей — немного не долетев, оно упало в очередной провал. Мила устремилась в сторону Башни демонов. Она даже не прыгала, а двигалась равномерно, что над островами, что над бездной. И похоже, что она двигалась вперед спиной, рассматривая своих преследователей. Хофман с Брюсом рванули за ней. Брюс чуть отставал, мельтеша серой оголенной спиной. Мила позволяла сокращать расстояние, как бы красуясь, залетела под островок. Преследователи обреченно смотрели вперед, в надежде вновь увидеть сосуд для хозяина.
— Брюс, сообщи, что она сбежала.
Подходя к краю острова, Брюс затрещал рацией. Лаура подбежала последней. Предательская одышка, боль в мышцах придавали ей еще больше злости. Брюс поговорил по рации и, озвучивая указания, повернулся в сторону Хофмана:
— Идем к Башне. Хозяин ждет.
Женщина в окружении серокожих вбежала в распахнутые стальные двери, прямо на широкую лестницу, ведущую наверх. Обретя второе дыхание, Лаура уверенно двигалась вслед за демонами. Она запомнила эти ступени и повороты в направлении последнего этажа здания. Лаура запрокинула голову и прокричала:
— Боишься мою дочь! Это ты на нее охотишься?
Все углы в здании, даже самые отдаленные, были освещены. Вся материя источала свет. Еще за одним подъемом и поворотом, взору открылся большой колонный зал, завешанный длинными лоскутами красной шёлковой ткани. Демоны и Лаура шли в направлении трона из резного дерева. Скрип паркетного пола эхом заполнял все углы. На обтянутом алым шелком троне восседала белка.
Лаура остановилась. Отшатнулась и замерла, когда с ней начало общаться существо. Плотным потоком оно проникало в мысли женщины:
«Не сопротивляйся, Лаура».
Демон взламывал мозг в поисках ответа о сосуде. Сопротивляясь, она начала думать о том, как она всех здесь ненавидит:
«Как тебя там. Аваддон. Что тебе надо? Не знаю, где она. Хватит!».
Гость в голове Лауры отошел и стал слышен, вися где-то посреди зала, вдали от трона:
— Она не знает. Используйте как приманку.
Хельга посмотрела на женщину блестящими серыми глазами. Следом заговорил Брюс. По его обнаженному торсу стало заметно, что у них не шевелится грудная клетка — серокожие не извлекают звук, а воспроизводят:
— Хочешь, вейся возле нас, но не мешайся.
У этих существ был определенный интерес к людям — любопытство. Особенно у молодых демонов. У самого старшего Хофмана он отсутствовал. К людям он испытывал только презрение.
«Чего ты хочешь для своего мира?». — В голове женщины опять появился посетитель.
«Ну. Как чего? Чтоб не трогал. А хотя мне все равно. Все мое находится здесь. Тело мужа, дочь, даже машина. Так что давай, делай, что хочешь!».
«Ха-ха-ха…» — смех прокатился в голове Лауры и снова оказался посередине зала. — Хельга, отведи ее в камеру.
Молодая демоница в буддистских рясах направилась к выходу из зала. По пути прихватив за запястье Лауру, также как ее хватала дочь пару часов назад.
Когда они спускались по лестницам, начало стремительно темнеть. Источаемый из материи свет угасал. Вместе с полумраком мир становился прозрачнее, теряя свою силу. Щелкнули и зажглись лампочки. Где-то вдали заработал генератор. Поворачивая во множестве коридоров, они прошли мимо камеры и стали спускаться в подвал. Хельга обернулась и заговорила первой:
— Этот мир для вас похож на Земной, а для нас, демонов, он первый. Нас здесь создал Аваддон, и по его планам мы должны сгинуть с этим миром.
— Прям всемогущий!
— Да. Можно и так. Он сдерживает все, что ты видишь, от обрушения в бездну. Тратит много силы, поэтому находится в самом высоком месте — на краю мира, где свет рассеивается и наступает тьма.
— Ты полностью на его стороне? — Лаура говорила это, видя в необычном существе свою дочь. Дело привычки или материнского инстинкта.
— Скажем так. Мои планы отличаются от общепринятых. Хофман уверен, что хозяин возьмет его с собой. Я знаю, что нет.
Серакожая девушка дернула засов небольшой стальной двери. Вошла в подвальное помещение, щелкнула выключателем. Поочередно, слегка потрескивая, зажглись одна за другой лампочки. Они стали обходить просторный подвал, огибая колонны, мусор, небольшие лужи. Раскрошившийся бетон под ногами слегка похрустывал. У дальней стены с пробитой дырой стояла Мила. По бокам расположились две омерзительные четвероногие твари, обтянутые серой матовой кожей, измятой в складках. Вместо глаз блестели темно-серые точки. Стоя на четвереньках, с вывернутыми вперед локтями, двухметровый зверь был готов к прыжку. Мила немного возвысилась над бетонным полом. Все, что было на ней и вокруг нее, еле заметно завибрировало, зашевелилось.
— Я почти освоился в этом теле. Что Хельга решила: со старым Аваддоном или со мной? Взращенным демоном.
Хельга, явно с неподдельным интересом к Лауре посмотрела сначала на нее, потом на Милу.
— А Человек?
Рыжеволосая девушка принялась отвечать хриплым низким голосом:
— Да она мне как родная. Только со своим идиотом Густавом затащила сюда. Хотя нельзя так о своем создателе. Тихо! — Подняв руку и сжав пальцы, она невидимой силой схватила за шкирку одну из серых тварей — на матовой серой коже возникли большие примятые следы. Монстр, захрипев, дернулся назад и затих. Демонический голос возник опять: — Ты с нами, Лаура?
— Ну да, а как иначе! Доча, Мила. Ты же еще Мила?
— Ты любила наказывать свое чадо. Теперь это буду делать я. Она здесь. — Лицо девушки исказилось, когда она указала пальцем на свою голову. Твоя дочь всего лишь жалкая оболочка. — Зависшая над полом рыжеволосая девушка провела ладонью вдоль тела — ситцевое платье зашлось волнами. — Дрянная девчонка все еще борется со мной. Но ей осталось недолго.
— Замолчи! Дай мне с ней поговорить.
Пугающий голос стал звучать грубее:
— Я здесь не для того, чтобы думать о вас! — Одержимая сосудом Мила подлетела ближе к Хельге. — Я не желаю быть сосудом для Аваддона. Хельга, сколько осталось до открытия врат?
— Хозяин тьмы собирает войско — готовится. Стража на холме говорит, что портал увеличивается.
— Буду ждать. — Мила устремилась к противоположной стене, уводя за собой своих человекоподобных тварей. Вскоре они скрылись за поворотами норы, проеденной в бетонной стене.
Перебирая магнитные пластины перчатки, Хельга стояла напротив Лауры. Выставив их на место, заговорила первой:
— Знаешь, человек, почему я не с Аваддоном? Единственная из демонов я знаю правду.
— Какую?
Отрешенная Лаура с трудом отвела взор от пустующей норы. Хельга уставилась на нее нечеловеческим взглядом и продолжила:
— Этот падший Ангел не может вернуться на небо. Жаждет погрузить во тьму ваш и этот мир. Ему нет дела до людей, не до нас. Мы сгинем, когда он покинет этот мир.
Лаура медленно моргнула уцелевшим глазом, плавно переводя еле уловимый взгляд в ехидный прищур.
— А Мила?
— Она может победить. Вернее, демон в ней. Двар победит Аваддона — этот мир сможет остаться. Наверное! Тут у всех свой интерес. У тебя, Лаура, свой.