Глава 8
Ударив о бетонную стену, открылась подъездная дверь. Ножи, вложенные в каркас, зазвенели. Последним на пятак возле башенного крана вышел Жан. Оставляя дверь открытой, подошел к нам. Не забыв прихватить свое оружие, мы стояли на небольшом возвышении у края котлована без дна. Жан прошел мимо в направлении бетонного короба генераторной станции. Отворил дверь увесистым ключом и, дождавшись нас, вошел внутрь.
— Ну вот, снаряжение. Plaisir!
Внутри бетонного помещения без окон не было темно. К этому явлению невозможно привыкнуть — свет исходил отовсюду. Особенно ярко источала свет гора оружия. Сразу привлек к себе внимание ручной гранатомет револьверного типа.
— Нет, Эд. Демоны их в воздухе ловить и в тебя бросать. — Жан говорил это, присаживаясь возле старого немецкого огнемета, вероятно, последних лет Великой Отечественной.
Борис, отбросив костыль и помповое ружье в сторону, подошел к раритетному оружию. Опередив французского друга, перекинул лямку ранца с баллонами через плечо. Жан начал пояснять:
— Они заправлены улучшенной мной смесью.
Глеб ушел куда-то вглубь помещения и вернулся с карабином Сайга. Я стоял посреди светящейся комнаты с полутораметровым маховиком, системой тросов и аккуратно сложенной кучей оружия. Начиналась она с зеленых сумочек, ремней, разложенных полукругом. Следом шло автоматическое и полуавтоматическое оружие. Из автоматов был только Калашников. Но висевший на моем плече был как-то роднее, да и пристрелянный уже. Единственное, на что пал выбор — небольшой табельный пистолет, который удобно вошел во внутренний карман куртки.
— Твою-ж меть!!! — Воскликнул Борис. И стал надевать портупею казацкой шашки, подгоняя и закрепляя ремни на могучем торсе. Он то и дело брался за ножны, издавая металлический звон. Одновременно с появившейся улыбкой на каменном лице, Борис взялся за рукоять и резко вынул клинок. — Главное, себе что-нибудь не отхватить!
Он принялся умело фланкировать, выписывая круговые движения изогнутым клинком. Кое-как попав в ножны, с последующим металлическим звоном отпустил рукоять.
Глеб подошел к нам. Взведя затвор карабина, осмотрел состояние оружия. Следующим движением он крепил на себе деревянную кобуру полуавтоматического пистолета Стечкина, после чего взглянул в нашу сторону.
— Ребятки, надевайте фонари.
Он выдал всем фонари с двумя ремешками. Начал крепить свой фонарь на тыльной стороне, чуть выше запястья. После того, как двумя резкими нажатиями на кнопку Глеб мигнул фонарем, мы принялись крепить на руку свои.
— Откуда в этом мирке такой арсенал? — спросил я сидящего на корточках Глеба.
— Чаще подростков сюда переносили из военных частей. Я даже представить не могу, сколько его здесь.
Жан, как настоящий хозяин, был скромен — ждал своей очереди. Его выбор был и так ясен: Калашников и пистолет Макарова, также ловко спрятанный во внутренний карман куртки. Он выдернул ремень со своего пояса и начал заправлять его обратно, но уже с брезентовой сумочкой, поделенной на одинаковые отсеки. Закрепил ее на левом боку и взял из кучи наваленного оружия три полных магазина от автомата. Аккуратно вкладывая их в ячейки, он повернулся ко мне и принялся объяснять на ломаном русском:
— Эд, бери. Вон такой же комплект в куча рядом с тобой.
Но мое любопытство брало верх. И не по вопросу устройства сумочки.
— Так больше никого, кроме старика Милоша?
Борис поправил ранец огнемета на спине. Начал не ободряющее объяснение:
— Да и его можем и не дождемся. Есть одна причина. Ладно, пойдемте.
Он с трудом снял ранец со своей спины, перевесил его брату. Глеб взамен отдал ему карабин и начал говорить вслед за ним:
— Эд, не верь ни одному демону. Это гадкие сущности, прихвостни Аваддона. Главное не сглупи, просто спаси мир. Ты же явно главный герой этой истории.
Борис продолжил мысль:
— Ага! Явится в решающий момент и любовь, и юность. Давай. Главное, если придется в эту. Как ее… Милу стрелять. Стреляй!
Я оторопел от мысли, что надо что-то отвечать и, склонив голову, с умным видом принялся за сложные манипуляции со своим ремнем. Молча, с ударом в плечо, Жан протянул мне брезентовый рюкзак. По звону патронного ассорти стала ясна роль молодого Санчо Панса.
— Самый простой — это стрелять в сосуд. Не знать, как ты, Эд. Но мы готовы. — Жан говорил эти слова, касающиеся Милы, так просто и с безмятежным взглядом.
Основательно вооружившись, мы покинули арсенал. Обойдя котлован, зашагали змейкой по уже знакомой узенькой тропе. Где-то сзади звучал театральный монолог, как в Шекспировской пьесе. Я обернулся на ходу: за домом Жана располагалась сцена, окруженная лавками. Люди смотрели постановку. Перед ними выступал мужчина, размахивающий деревянным мечом. Не обращая внимания, Жан с братьями подошли к вентилю, выходящему из земли на гнутой трубе. Француз повернул барашек, смочил лицо, протер его рукавом. Следом умывающийся Борис обратился к Жану
— Жан. А что, к своему дому не подвел водопровод?
— Трубы мало. Да и сливать воду из водохранилища надо. Русалки уже загадить.
Не дожидаясь меня, компания вернулась на глинистую тропу и также змейкой зашагала вперед. Борис на ходу обратился ко мне:
— Регенерация. Еще один подарок этого мирка. Раны заживают в два, а то и в три раза быстрее. — Хромота в движениях здоровяка почти исчезла.
Мы остановились у дверей КПП. Стоя в проеме, упираясь обеими руками в дверные косяки, нас встречала Люба. Камуфлированный костюм на размер больше, придавал ей мужские черты. Ее пронизывающий взгляд ассоциировался почему-то с женщиной нетрадиционной ориентации. Да и в голосе присутствовали низкие нотки:
— Куда так вооружились. Что повздорили с серокожими? Нет, не пущу! Я тишины хочу, а не войны. А то, как в прошлый раз, напились и буянили. Идите домой, проспитесь, разит от вас за километр. — Она сняла с плеча ружье, махнув стволом, указала в сторону пятиэтажного дома.
Подчиняясь указанию, первым послушно пошел тяжеловес Борис. Прихрамывая, он зашагал обратно. Попутно кивая головой и постепенно сворачивая в сторону фундамента с норой посередине. Следуя за моими знакомыми, я сошел с глинистой тропы на луг с зеленой травой. Если бы не чертовщина повсюду, этот мир мог быть клочком рая: с водой, едой и нескончаемым летом. Купол света находился низко над головой, метрах в двадцати. На крыше расположенного напротив норы дачного домика, забили крыльями и загаркали вороны. Замыкая шествие, я обратился к идущему передо мной Жану:
— То есть только один путь — в нору, к Зверям. Вы что, Любу испугались?
— Она здесь как альфа-самка. Все ее слушать.
Мы подошли к вчерашнему лазу. Глеб перелез через фундамент, взялся за край воткнутой в нору сваи и начал тянуть на себя. Борис ухватился рядом. Жан, как и я, даже не подумал о помощи. Это было похоже на выступление силового экстрима: братья, крепко ухватившись руками, вытащили бетонную сваю. Жан заглянул в освободившийся лаз и резко обернулся к нам.
— Да кто их знать, есть или нет их там? Ползем!
Волоча за собой рюкзак огнемета, Глеб заполз в нору. Следом двигался переодетый во все джинсовое Жан. Я полз в глинистом цилиндре пещеры, видя перед собой поочередно мельтешащие ступни Бориса и казацкую шашку. Здоровяк монотонно бормотал:
— Жан. Глеб далеко отполз?
— Нет, вот он, около я. — Брат явно начал беспокоиться. Твари в замкнутом пространстве были сильнее их. Пусть даже и прибарахлившихся у куркуля Жана.
После резкого спуска у провала, выписывая полукруг, мы обошли его. Образовывалась как бы зала в пещере с абсолютно черной пугающей впадиной посередине. Глеб, навалившись на глиняную стену, начал говорить первым:
— Так. Звуков я не слышу. — Глеб часто оборачивался в сторону дальнейшего пути. Ловил ухом, как зверь, любое движение, направив туда подожженное дуло огнемета — небольшой язычок пламени, извиваясь, танцевал. — Звуков точно не слышу. Можно еще обговорить наши действия. Значит так: сначала попробуем попасть в холм, разрушить портал. Знать бы, как он выглядит. Но ты помнишь, Эд, что там у них дозор.
Жан подхватил беседу:
— Да еще и Звери четвероногие там поселились.
Переминаясь возле ранца и снятой с пояса шашкой, опять заговорил Глеб:
— Эти твари нарыли лазы до самой середины. Но есть и основной вход через вершину. А там опять-таки дозор.
Глиняные стены норы, изрезанные пятерней человека, мутировавшего в Зверя, уходили вдаль. Вероятно, из-за этих отметен наша компания и не торопилась продолжать путь. Борис, прощупывая свою раненую ногу, заявил:
— Сначала в сторожку пойдем, волнуюсь за Тора.
— Да сам придет, учует.
Я понял, что сказал что-то неприемлемое для моих друзей. Борис басом озвучил общее мнение:
— Нет! За Тором, а потом и мир спасать.
Я продолжил разговор, переводя тему на более удобную:
— А потом куда?
Борис продолжил, пытаясь приглушить свой низкий голос:
— Потом никуда. У портала будем держать оборону. Все, кто надо, сами придут к нему.
— Да легко. Удержим! Вот какая у нас боевая команда. У них и шансов нет, — от меня это звучало никак не воодушевляющее, скорее забавно. Долговязый паренек, перемазанный глиной и зеленой травой, держащий худыми руками автомат.
Но, как ни странно, это было командой для движения вперед. Глеб скрылся за поворотом первый, следом Жан. Никого не встретив, мы вылезли наружу. На почти ровную поверхность без деревьев, с черным пятном большого провала. Обойдя руины бывшего дома братьев, мы остановились у ступеней крыльца. Глеб обернулся и с удивлением произнес:
— Как же они это сделали? Сон чуткий у меня, взрыва не слышал.
Мы стояли возле крыльца, ища взглядом Тора. Жан подошел к уцелевшему куску стены с дверью. Пробрался по уступу фундамента, вошел внутрь через упавший оконный блок.
— Тор, Тор. — Борис громко засвистел, постукивая ладонью по ноге. — Ох, ёптать! — После звонкого металлического щелчка он шарахнулся, как и все от стальных дверей. Лезвия ножей вылетели из нижней части, с грохотом ударились о бетонный верх проема и, треща, рывками стали опускаться вниз.
— Je m’excuse, I'm sorry. Простите, начал разгребать завал и нечаянно нажалось.
— Жан, ёкарный ты бабай. Мог бы рассказать про это, когда дверь ставил. Такая хорошая вещь. Вчера бы пригодилась. Правда, Эд. — Борис повернулся ко мне, взмахнул ладонью в сторону скрывшихся лезвий, делясь со мной своим удивлением.
Неразборчивый крик Жана звал нас зайти внутрь сторожки. За несколькими колоннами, возле клетки вольера и шатром упавших бетонных плит, виднелась задняя лапа и хвост серо-коричневой собаки. Глеб опустился на колени возле неподвижного тела. С нежностью, не свойственной такому здоровенному мужику, потрепал пса за ухо. На миг мне показалось, что по щеке Бориса пробежала слеза. Резко вскочив с колен, Глеб прокричал:
— Да что здесь произошло? Взрыва точно не было. Это кто же с такой силой у нас. Постой, это же…
— Мила, — напомнил я имя девушки.
— Да! Мила точно сосуд. И времени у нас немного. Судя по всему, проход в наш мир тоже увеличивается. Узнать бы, какой перетяг у нее. Ведь без него переместиться не получится. Даже Аваддону. — Борис перевел взгляд с меня на французского друга и продолжил: — Кстати, про церковь твою, «Последних свидетелей». Жан, давай дальше рассказывай.
— Oui-Oui. Значит так. Перетяг, монета небольшой, или одежда или украшение. Проверь карманы, Эд.
Я стал шарить по карманам, ища гипотетический перетяг.
— Вроде на месте все. Как вы говорили: в последний земной день, странные встречи, продавщица в магазине. Да, монета на месте.
— Значит и toi сможем назад переместить. Ну, если успеть остановить Аваддона.
«Может да ну этого Ангела тьмы. Вернуться домой и все забыть». Пристально всматриваясь, Борис, похоже, считал мои мысли: по выражению лица, по руке, прощупавшей монеты в кармане куртки.
— Твой дом сгинет в бездне за несколько дней! — озлобленно произнес здоровяк. — Все, хватит траур устраивать, пойдем уже к холму. — Борис, позабыв о ранении, устремился к подножью холма, который с нашей стороны начинался с обильно нагроможденных зданий.
В пути я обошел Бориса и уверенно возглавил вооруженное шествие. Но не потому, что я лидер, а лишь из-за того, что я самый молодой и выносливый. Качки, похоже, сдали и уже как лет пять — алкоголь потихоньку делал свое дело. Жан вообще выглядит измотанным, видимо пытался играть в алкогольные догонялки. Да куда ему за двумя тяжеловесами поспеть-то. И старик этот, потенциальный помощник.
Вдали, у подножья сопки из нагроможденных друг на друга домов, кипела небольшая деятельность — люди начинали готовиться и уходить за Раздел. Короткий день подходил к концу. Все собирались на тропе, идущей от реки вдоль водохранилища, и направлялись к дверям КПП, расположенного на небольшом возвышении. Испещренная провалами долина исходила от своего центра — от подножья холма. Где-то сзади вдаль уходила стена Раздела, туда, где редкие островки земли поглощала тьма. Чуть правее, в полукилометре от стены, в руинах лежал «магазин» — дом братьев близнецов.
— А где помощник-то ваш — серб.
Борис явно больше всех устал, перебираясь по неровной тропе. Уперто не отставая от меня, запыхавшись, пробасил мне в спину:
— Милош! Жена в последнее время его редко отпускает.
— После один случай, — Жан шел третьим в нашей боевой группе и набрав воздуха в легкие, продолжил: — И мне попало от Юлианы. Он же такой щуплый, а она сильна. Как эта. Как там ее, Борис?
— Гром баба. Генке вон люлей отвесила за любовные похождения Милоша.
Я оглянулся назад: отстающий Глеб, еле слыша разговор, начал кивать, вспоминая неловкую ситуацию. Задрав голову, он остановился у подножья холма. Нагромождения домов уходили вверх ступенями, высокие пороги сменялись небольшими горизонтальными плато. Вглядываясь в съедаемую чернотой вершину, я проговорил:
— Если парадный вход расположен на макушке: во-первых — устанем лезть, во-вторых — охрана заметит. Касаясь нашего плана: нор много, вон они, дыры среди развалин.
Борис прошел немного в сторону и начал карабкаться по широкому лестничному пролету, расположенному под крутым углом к следующему уровню. Вслед за бородачом в старой кофте начали восхождение и остальные. Упавшие стены сросшихся строений, проваленные крыши и груды строительного мусора. Подъем оказался не таким сложным, как выглядел снизу: подставленные деревянные лестницы, расчищенные проходы, выложенные кирпичом подъемы. Ярус за ярусом мы вскарабкались по развалинам почти до середины холма, где нас встретила темная нора. Мы стояли на плоской крыше, устланной рубероидом, кое-где в смоляном покрытии виднелись дыры с керамзитом.
Свет почти покинул этот мир. Видимо, время в арсенале Жана пролетело быстро. Далеко вверху кто-то еле различимый ходил по краю плоской вершины. Борис, не обращая на это внимания, включил фонарь на руке. Со всей присущей ему строгостью он начал осматривать всех поочередно. Взглянув на забинтованную рану, он заговорил, не поднимая головы:
— Ребята. Этот ход не проверен, так что я пойду первым. Как калека убежать не успею, а случись что, в роли пробки сойду.
— Да ты давно не хромаешь, — сказал я.
— Кусок железки остался. И вроде, похоже…
Борис замолчал, прислушиваясь к шуму, он нарастал откуда-то снизу — кто-то уверенно приближался. Братья, вскинув наизготовку оружие. Прицелились, глядя на край бетонного парапета, из-за которого мудленно появилась щуплая человеческая ладонь.
— Это я, Милош!
Вслед за рукой показалась голова худого старика. Жилистые руки легко подняли стройное тело. Перед нами возник серб: одетый как Индиана Джонс с револьвером за поясом, кожаной шляпе с компактным фонарем посередине.
Наморщив лоб, Борис начал бурчать, еле сдерживая бас:
— Старый пень!!! Чуть не убили тебя!
Милош отвечал полушепотом:
— Хорошо, что это был я — вы как слоны карабкаетесь. Наверху, в дозоре не последние демоны. — Он двинулся к норе. По пути, мельком кинув взгляд в мою сторону, подошел к Борису. Присев у входа, спросил: — Борь, а ты ему хоть все успел рассказать, или как всегда, больше пил? — Милош включил фонарь на ковбойской шляпе. Отталкивая тяжеловеса в сторону, первым вошел в отверстие среди руин.
Передвигаться приходилось полуприседом, благо высота свода пещеры позволяла это делать. Неровный глиняный пол с обломками кирпича, бетона, торчащие из стен доски и расщепленные бревна. Свет тускнел, все вокруг начало становится полупрозрачным — рука сама дернулась и включила фонарь. На нашу радость были слышны только наши сопения и лязг оружия. Спустя несколько десятков метров свод над головой неожиданно исчез. Мы оказались в большом зале бывшего дома культуры: просторный холл по периметру окружали колонны, над ними располагался балкон второго яруса с фигурными каменными перилами, посреди объемной лепнины на потолке висела пузатая хрустальная люстра. Выходя из-под балкона, на пути оказались две ступеньки, ведущие вниз.
Белый свет фонарей освещал углы. И только фонарь на шляпе Милоша освещал противоположную стену колонного зала. Луч плавно перетекал, поочередно выхватывая из темноты колонны. Остановившись в дальнем углу, он скользнул вверх. На балконе виднелся круглый вход норы. Края были исцарапаны мутировавшими человеческими руками — глубокие борозды в штукатурке усеивали периметр проема. Луч света метнулся с балкона в нашу сторону, ослепив нас, он резко опустился нам под ноги. Заговорил Милош с яркой точкой света на лбу:
— Как лезть будем? Глеб, брата сможешь подсадить?
Шум сверху резко одернул нас. Круг фонарного луча осветил вход в пещеру на балконе — из дыры к нам вылетел серый зверь. Освещенный фонарем Милоша, он падал, устремившись вперед. Поравнявшись с его головой, стремясь свернуть шею старику, зверь выкинул костистую лапу. Милош отпрыгнул в сторону. По пути схватившись за жилистую конечность обеими руками, дернул вниз — существо вместе с ним свалилось перед нами метрах в пяти. Глеб добавил пламя на дуле огнемета. Целясь, мы отходили назад от увязшего в борьбе Милоша. Худощавый старик вынул нож и попытался пропороть мутанта — нависший зверь хаотично замахал передними лапами. Один из быстрых ударов попал по светящейся точке — Милош на секунду перестал сопротивляться. Очнувшись, воткнул нож в серое тело. Монстр в бешенстве замахал лапами. Одна из костлявых пятерней зацепила старика за подбородок и вырвала голову из тела, оголив оборванный позвоночник, торчащий из шеи. Зверь вытянул морду и зарычал. Кажется, он смотрел на меня. В тот же момент Глеб направил струю полыхающего аэрозоля в раскрытую пасть. Четвероногий набрал горящий воздух в легкие и выдохнул пламенем, как дракон. Жан начал строчить из Калашникова непрерывной очередью. Звук выстрелов слился в протяжный звон. В момент, когда француз отстегнул и сбросил магазин, из ступора вышли мы с Борисом. Начали вести огонь.
Выстрелы. Языки пламени осветили зал Дома культуры. Жан достал рожок с патронами из-за спины, защелкнул его на автомате и взялся за цевье. Пули прошивали монстра, застревали в толстой штукатурке, попадали в тело Милоша. Зверь извивался, опускаясь все ниже к мраморному полу. Каменное крошево с искрами рикошетов взмывало вверх. Изрешеченный пулями зверь обмякал на глазах, превращаясь в горящий фарш. К нам на встречу в броске дернулась костлявая лапа, раскрываясь в атаке — Жан очередью, играючи отстрелил ее от ключицы — подергиваясь в полете, она упала ему под ноги. Стрельба постепенно затихла, оставив давящий на виски звон.
Оторвав взгляд от гибрида человеческой руки и лапы богомола, Жан посмотрел на братьев. В свете горящих останков его лицо было невозмутимым. В этой полной адреналина ситуации в роли лидера выступил сухощавого вида француз:
— Главное не…, не тушуйтесь. Сразу стрелять по ним. — Сквозь звон в ушах пробился голос Жана, который тотчас принялся разглядывать горящего зверя.
Оглушенный Борис проорал надрывным голосом:
— Что делать будем? Сейчас на шум много этого дерьма набежит. Сверху демоны с дозора. Из вон той дырки, дружки вон того. — Широкая рука указала в сторону горящего монстра, источающего сладкий запах жареной плоти.
Придавленное тушей мутанта, тело Милоша начало светиться. Свечение отделилось от него, ярким облаком зависло над полом. Озарив собой зал, обрело форму шара и плавно растворилось, оставив только лучи наших фонарей и угасающее пламя на костлявом существе.
Вдохнув необычный запах и прервав безмолвное прощание с другом, я робко продолжил разговор:
— Предлагаю идти дальше к центру холма — к порталу. Другого выхода нет. Аваддон точно начнет перемещение в ближайшее время?
Жан обреченно ответил:
— Да. Очень скоро. Я все никак не мог рассказать. Вчера найти записку Милоша у своих дверей. — Француз посмотрел на изувеченное тело друга. Промокнул слезы джинсовым рукавом куртки, повернулся к нам. — Я просто не знал, как говорить вам про это: Милош вышел на контакт с сосудом — Милой. Свел с противником Аваддона — демоном Хельгой. Я тоже хорошо ее знать.
Жан развел руками. Рука, державшая автомат, протащила дуло по мраморному полу под скрежет и укоризненный взгляд братьев-качков. После неловкой паузы он продолжил. Направив луч фонарика в дальний верхний угол, освещая вход в нору и прислушиваясь к звукам:
— Лучше идти вперед. В этом зале мы как ловушка. А нечего так смотреть на moi. Я знал, что вы сказать: «Да этим демонам не верить, да пошли они подальше». Но они тоже хотят остановить Аваддона. Земной демон-сосуд просто хочет выжить. Да, как и здешняя Хельга.
Жан заметно ускорился в объяснении, направляясь в сторону угла с входом, расположенным под потолком. По пути навел свет фонаря на тлеющее скопление тел. Тяжело выдохнув, продолжил рассказ:
— Милош писал: «Они не идти в наш Земной мир. Серокожие демоны остаться здесь. Как только Авадон перестанет его удерживать — этот мир исчезнуть».
Остановившись под балконом, Жан лишь кивнул в сторону братьев. Те без разговоров встали друг напротив друга, скрестили руки. Подбросили вверх ступившего на замок из кистей рук француза. Подлетев, он ухватился за бетонное ограждение. Перелез, присев над нами, указал в мою сторону. Следом подбросили меня. Я оказался на корзине балкона. Жан вынул из моего рюкзака пеньковый канат, привязал и сбросил вниз.
Мы с Жаном стояли напротив круглой норы, проеденной в кирпичной стене. Своими фонарями освещая темный проем. Где-то сзади, кряхтя, поднимались братья-близнецы. Жан продолжил монолог, повернув голову в сторону своих друзей, которые уже стояли возле нас:
— Портал, по рассказам, как стеклянный шар висеть в воздухе, — говоря это, он смотрел на Глеба, который немного усилил танцующее пламя огнемета и осветил вход.
Борис забрался в нору и скрылся в темноте. Потом забрался я. Настроив луч фонаря на ближний свет, полез вперед. Перед глазами мелькала плотная фигура, сталкивавшая камни по наклонному лазу. Пробираясь через раскуроченные доски, перемешанные с битым кирпичом, я на секунду остановился. Впереди резво карабкался Борис. Внизу, за моими ногами, звуков не доносилось. Жан и Глеб не торопились следовать за нами — прикрывали вход в нору. Ползти становилось все труднее, руки начали уставать. Борис что-то заметил и остановился. Следом это открылось и мне: выход из норы в чрево холма. С трудом выбравшись из рваного проема на открытое пространство, я встал рядом с бородатым дядькой. Борис водил вытянутой рукой в воздухе, освещая лучом фонаря портал.
Ровная плоская поверхность. Перед нами, в темноте над бетонным возвышением, в воздухе висел светящийся голубоватый шар. Он освещал синеватым отливом наклонные плиты под собой. С двухметровой высоты, из портала величиной с кулак, лилась струйка воды; стекая по наклонной поверхности, она становилась все больше и шире. Уходя от портала, поток увеличивался, переходя в небольшую реку.
Мы настроили фонари на дальний свет, и внезапно начавшийся рассвет заметно упростил нам задачу в рассмотрении сердцевины холма: портал висел посередине дна исполинского круглого колодца размером с футбольный зал, с идеально круглыми стенами, заканчивающимися где-то вдалеке горловиной абсолютно черного диска. Стены кратера выписывали идеальный круг и состояли из частей фасадов домов, открытых помещений с обвалившимися стенами — слоеный пирог, местами включавший в себя слои земли, глины, торчавшими досками, арматурами. Дно кратера было выстлано бетонными плитами с возвышением посередине. Уже почти рассвело. Стали заметны следы вихря, пробегающего по круглым стенам, уносившего светящиеся частички вверх, в бескрайнюю тьму.
Метрах в двадцати над нами, на краю горловины гигантского колодца показались две фигуры. Один из серокожих указал в нашу сторону. Борис двинулся назад, уводя меня за собой, подхватил за предплечье и зашвырнул обратно в нору. Пробираясь вниз по наклонному туннелю, мы заставили пятиться назад Жана и Глеба. Тяжело дыша, мы выбрались обратно на балкон зала ДК. Жан злобно смотрел на Бориса, ожидая объяснений происшедшего.
— Ну как это понять?
Борис, отряхивая пыльные штаны, принялся объяснять:
— Так. Портал там, охрана нас заметила. За нами спускается. Вроде их двое. Ну а здесь…
Разговор продолжил Глеб, с одного взгляда поняв брата:
— Здесь эти криворукие твари. Звери днем спускаются в свои пещеры.
Его прервал скрежет из противоположного угла зала. Жан с суровым выражением лица обвел нас взглядом, резво запрыгнул в проем норы, процарапанный в щедро оштукатуренной стене. Следом также резво забрались братья, оставив меня в начавшем освещаться помещении сталинского ампира.
Я полз спиной вперед, держа автомат на животе. Готовый в любую секунду перехватить его руками и начать стрельбу. В такой неудобной позе я вылез на бетонное дно исполинского кратера, посреди моей боевой команды. Развернувшись, похрустывая камушками о бетонную плиту, взору открылась полностью освещенная круговая двадцатиметровая стена кратера. Мы всматривались в нее, ища возможный спуск с вершины. В десяти метрах от дна, в одной из расщелин сгнившего деревянного дома мелькнула фигура спускающегося демона. Борис, молниеносно вскинув карабин, прошелся очередью — пули вошли в деревянную стену, проводив спускающийся силуэт. И уже вся команда выцеливала, дожидаясь появления второго демона. Ожидание было недолгим — очереди автоматов зазвучали. На секунду стали видны мелькающие ряды пуль, входившие в старое дерево. Серый силуэт вдали успел лишь повернуться в нашу сторону, когда его стали прошивать заостренные снаряды. Сквозь щели дощатой стены проявился серый дым. Он образовал небольшое облако, которое рассеиваясь, зависло над бетонным дном исполинского колодца.
Из отвесной стены кратера показался силуэт второго демона. Он вынырнул из подъезда полуразвалившегося фасада хрущевки и укрылся за обломками бетонной плиты, упавшей с вершины. Сзади захрустели щепы березовой серпянки — зверь залезал в нору. Глеб рванул к ней, размахивая огоньком на дуле огнемета. Направив его в отверстие, нажал на курок подачи зажигательной смеси — крик человекообразной твари, эхом наполнил пространство гигантского кратера. Бородатое лицо Глеба осветилось алым мерцающим светом. Он не без удовольствия жадно пропекал стены норы. Звуки прекратились.
На противоположной стороне кратера, из-за упавшей бетонной плиты вылетел шар из пыли. Двухметровый шар как бы катился, попутно увлекая в себя мелкие частицы. Он двинулся в нашу сторону, по пути становясь все мутнее и темнее. И уже привычные дорожки пуль по дуге направились в туманный шар. Несмотря на грохочущие выстрелы, он равномерно продолжал двигаться в нашу сторону.
Первым не выдержал Борис, озвучивая происходящее:
— Умри черт, умри!!!
Плотное эхо, состоящее из крика и хлопков выстрелов, отражаясь от круглых стен, устремилось вверх, увлекая за собой взгляд.
— Обман!!!
Продолжая громогласить, Борис плавно перевел дуло карабина на противоположный край бетонных осколков. Ловко сбросил использованный магазин, из-за пояса выдернул второй, защелкнул на ствольной коробке карабина и продолжил очередь из огнестрела. Я так и не успел переключиться на настоящую цель: серокожий демон выскочил из укрытия и устремился к возвышению с порталом. После двух затяжных прыжков он скрылся из виду. Жан командным окриком и взмахом руки направил всю боевую бригаду вдоль изогнутой стены, в противоположную сторону от рассеивающейся пылевой завесы. Центр дна кратера был метрах в тридцати от нас. С возвышением из бетонных плит, увенчанным воротами в наш мир. Портал немного увеличился, усилился и поток воды, который постепенно заполнял все пространство вокруг.
Когда за нашими спинами остался фасад готических руин, Борис окрикнул брата. Они сцепились взглядами, после чего Борис кивнул и, прихрамывая, побежал к порталу. Глеб, приняв невербальный посыл, начал обозначать его нам. Щелкнув пальцами, он указал на себя, затем в направлении стены кратера изогнутой дугой. Следом палец указал на нас с Жаном — направляя нас в противоположную сторону. Обратно к норе, из которой все еще выходил густой столб дыма.
Глеб потушил огнемет, собрал его за спиной. Вынул из кобуры АПС и, как спринтер, рванул с места. Мне пришлось бежать впереди. Француз уже со старта проявил свою несостоятельность в беге. Не добежав до норы, я сбавил скорость — дожидаясь напарника. Глеб начал стрельбу. Ритмичные хлопки полуавтоматического пистолета заставили нас остановиться и развернуться. Борис высунулся из-за возвышения, напротив парящего светящегося шара. Произвел вскидку карабина к плечу и начал пальбу. Мы с Жаном устремились обратно к центру кратера. Подножье возвышения переливалось бликами от множества ручейков воды, которые отходили из вертикального потока портала. Стекая, они увеличивались в размере, и уже внизу вода хорошенько окатывала нас по щиколотку. Портал был уже совсем близко. Первым закончил стрельбу брат, стоявший у округлой стены кратера. Глеб вскинул вверх пистолет и неторопливым шагом направился в нашу сторону. Борис подошел к порталу. Поравнявшись глазами со светящимся шаром, он повернулся в мою сторону. И с восхищением произнес:
— В нем видно дно водоема. Даже рыба плавает!
Тьма уже совсем отступила под натиском света этого небольшого мира. Не спеша, наша боевая бригада поднялась к порталу. Первым к себе привлекала внимание струйка воды, которая разбивалась о бетонную плиту. Далее вода равномерно растекалась во все стороны, превращаясь в мощный поток. Некоторые части круглого дна кратера начало затоплять.
Жан протянул руку к голубоватому шару и погрузил в него кисть руки.
— И как нам уничтожить этот капля в воздухе? — Резкие всплески воды со стороны подпаленной норы Зверей быстро мобилизовали француза, вернув серьезность в худое небритое лицо. — Опять Звери! Бежим к первый труп демона!
Омывающий дно сплошной поток, едва не смыл нас. Забежав за осколки бетонной плиты, я оглянулся назад: три серых чудовища большими прыжками приближались к нам. Судорожно повесив автомат за спину, я пустился вперед. Шлепая по воде, я вдруг перестал слышать всплески сзади — тварей, будто что-то остановило, в секунду пригвоздив их на месте. Ускорившись, я побежал к лазу, ведущему на вершину холма. Подъездная дверь была подтоплена на четверть. С трудом добравшись до лестницы, я взглянул наверх: на площадке меня дожидался Жан.